Их объединяли годы жизни. Подруга имела право встречаться с Донованом. Кейт потянулась и обняла Вэл.– Конечно, мы по-прежнему дружим. Тебе не за что просить прощения. Помнишь наш старый лозунг?Они хором повторили:– Мужчины приходят и уходят, а подружки остаются навсегда!Девушки придумали этот лозунг в старших классах, и он все еще оставался актуальным.Остальные начали обсуждать десерт, но Кейт не участвовала в этих «я буду, если ты будешь». Она думала о Доноване. Все считали, что она сошла с ума, когда оставила его.Все, кроме двоих, знавших правду, – кроме Тома и Рейчел Гамильтон. Глава 29 Распад семьи Корси начался с самого обычного общего сбора. Часто по вечерам в воскресенье Кейт и Донован приходили к родителям на ужин, где присутствовал и Том, а иногда и Рейчел. Сегодня гостил только Том, вернувшийся от друзей из Сан-Франциско.На ужин были спагетти, которые Кейт вообще-то любила, но в этот раз она пребывала не в самом лучшем настроении. Хотя ей и удалось закончить весенний семестр, не ударив лицом в грязь, последние несколько месяцев оказались очень трудными, потому что ее семейная жизнь все быстрее катилась под откос.Донован сидел справа от нее. На нем был темно-синий блейзер, и выглядел он довольно мрачно, допивая джин с тоником, начатый перед обедом.Кейт знала, что муж обеспокоен не меньше ее, но его реакция выражалась во все более усиливающемся чувстве собственника. Донован дотошно выспрашивал, где она была, даже если Кейт задерживалась на десять минут. Это все больше отторгало ее от друзей, потому что Доновану не нравилось, если она ходила в гости или даже просто звонила кому-то. Она понимала почему – при ее расписании у нее едва хватало времени для мужа в течение учебного года, и он чувствовал себя обделенным вниманием.Но Кейт не хватало общения с друзьями, тем более теперь, когда ее брак разрушался. Уже было несколько случаев, когда муж яростно тряс ее или прижимал к стене, демонстрируя свою злость. Он всегда быстро остывал и извинялся и ни разу по-настоящему не причинил ей боли. И все же она боялась, – было невозможно предсказать, что выведет его из себя в следующий раз.Донован заметил, что она смотрит на него, и улыбнулся одной ей. Да, они сейчас переживают не лучшие времена, но они справятся. Они слишком любят друг друга и решат все проблемы.Голос отца донесся до Кейт сквозь раздумья:– А где Рейчел, Том? Не видел ее уже несколько недель.– Учится. На этой неделе у нее последний экзамен. Будущие врачи не умеют отдыхать.– Пора тебе жениться на ней. Она может доучиться позже. Детей лучше всего заводить, пока ты молод и полон сил.Кейт и сама часто слышала эти разговоры о детях. Три года женаты, и она до сих пор не беременна? Ну и что, что не окончила колледж, зато Донован окончил. Он может содержать семью. Она терпеливо выслушивала советы, обещая многочисленным тетям, дядям и кузинам, что детишки появятся в свое время.Но у Тома все было иначе. Он посмотрел на Кейт, и она увидела в глазах брата муку.– Папа, мама, я должен что-то вам сказать.Джулия с непроницаемым выражением лица положила вилку.– Да, милый?– Рейчел – мой самый лучший друг, но мы никогда не поженимся. – У него дернулась щека. – Я… я понял, что я гей.– Нет! – С посеревшим лицом Сэм вскочил на ноги, отбросив салфетку. – Ты шутишь, правда? Господи, что за гадкая шутка!– Это не шутка, папа. Поверь, если бы я мог перемениться, я бы это сделал. Но Господь создал меня таким, а не другим.– Нет! – снова закричал Сэм. – Не впутывай в это Господа. Ты болен, это уродство. Мы отведем тебя к врачу, он тебя вылечит.Донован сморщился, будто его родственник превратился в таракана, а лицо Джулии исказилось от боли.– Такого… я никогда бы не пожелала тебе, Том. Но, несмотря ни на что, ты мой сын.Сэм уставился на жену, шокированный почти так же, как признанием Тома.– Как ты можешь вести себя так, словно эта его отвратительная особенность вполне… вполне нормальна?– Том не болен, Сэм, – сказала Джулия. – Я долгое время подозревала это, но надеялась, что ошибаюсь.– Потому что не смогла бы вынести того, что твой сын – гей? – срывающимся голосом спросил Том.– Нет. Потому что я знаю: тем, кто другой, жить гораздо труднее. А какая мать пожелает своему ребенку тяжелой жизни? – Джулия потянулась через стол и на мгновение положила ладонь на руку сына. – Но иногда трудная дорога – единственная.Том выглядел таким одиноким на противоположном конце стола. Кейт подошла и стала около брата, положив руку ему на плечо.– Знаю, для тебя это удар, папа. И для меня было так же, когда я узнала. Но Том не изменился. Все, чем ты так гордился, осталось при нем.– Черт побери, Кейт, не поощряй его! – рявкнул отец. Донован, поджав губы, осведомился:– Ты знала и не сказала мне?– Я не могла говорить, пока брат не был готов признаться.Том произнес:– Думаю, будет лучше, если я уеду. В Сан-Франциско мне предложили работу. Территория вокруг залива – самое подходящее место для тех, кто заинтересован в развитии компьютерных технологий.Сэм выругался.– Это еще и столица всяческих извращенцев. Ты едешь туда, чтобы… чтобы… – Его губы двигались, но он не мог произнести определение того, к чему относился с таким отвращением.– Я уезжаю по ряду причин, – спокойно проговорил Том. – Одна из них – обрести большую свободу, быть самим собой там, где мои… предпочтения не будут смущать вас.– Останься здесь, Том, я устрою твое лечение, – умоляюще произнес Сэм. – Все равно, сколько бы это ни стоило и сколько бы времени ни заняло, только чтобы ты попытался преодолеть эти… эти грязные мысли.– Я не пойду к врачу. Хороший скажет, что я такой, какой есть. А плохой внушит тебе ложную надежду, а мне будет внушать мысль, будто я взбунтовавшийся извращенец, что неправда. Я просто… только в одном отличаюсь от остальных.– Том, может, ты хотя бы попробовал, пока папа не свыкнется с этой мыслью, – очень тихо проговорила Кейт.– Он не свыкнется, Кейт. И если я сдамся сейчас, то потеряю себя навсегда.Голосом, дрожавшим от душевной боли, Сэм сказал:– Если ты отказываешься меняться, то убирайся из моего дома сейчас же. И никогда не возвращайся.– Это и мой дом, – вмешалась Джулия. – Мои дети всегда здесь желанные гости.Взревев от ярости, Сэм смахнул со стола винные бокалы, которые разбились, оставив на ковре кроваво-красные потеки.– Черт побери, Джулия. Если ты позволишь этому… этому дегенерату приходить в мой дом, то, клянусь Господом, я сам уйду отсюда прочь!– Ты можешь уйти отсюда, Сэм, но тебе никуда не деться от своего фанатизма и гордыни. – Слова Джулии были очень выразительны, но ее лицо застыло как маска.Боже мой, неужели ее матери придется выбирать между мужем и сыном? Кейт прижала руку к животу, стараясь унять возникшую боль и с горечью осознавая, что их семья никогда уже не будет прежней.Том вмешался:– Все в порядке, мама. Твое место здесь. Я устроюсь. – Отцу он сказал: – Не волнуйся, я не запачкаю своим присутствием твой драгоценный дом. Обещаю никогда больше не появляться здесь. – Потом он повернулся к Кейт и крепко обнял ее. – Спасибо, родная. Ты даже не представляешь, как много для меня значит твоя поддержка. – И тихо проговорил: – Я уеду в Сан-Франциско на этой неделе.Кейт поняла, что он давно готовился к этому.– Хоть к черту в ад, мне все равно. – Грудь Сэма тяжело вздымалась, ему было трудно дышать. – У меня больше нет сына.Он вышел из комнаты. Джулия с помертвевшим лицом смотрела вслед мужу.– Сожалею, что тебе пришлось присутствовать при семейной ссоре Корси, Донован, – сказал Том. – Не очень-то приятное зрелище.– Как ты мог поступить так с Сэмом? – гневно спросил Донован. – Он дал тебе все, и вместо благодарности ты разбиваешь ему сердце. – Отшвырнув стул, он встал. – Держись подальше от Кейт.– Не смей разговаривать с Томом подобным образом! Ты не имеешь права запрещать мне видеться с собственным братом.– Я имею право! – Он схватил Кейт за запястье. – Простите, что уходим, не закончив обед, Джулия, но, думаю, так будет лучше.Увидев, как нахмурился Том, Кейт слегка покачала головой, как бы говоря брату, что все в порядке, и одними губами произнесла:– Я позвоню.Ей пришлось бежать трусцой, чтобы поспевать за широкими шагами разозленного мужа. Втолкнув ее в машину, тот захлопнул дверцу и занял место водителя с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего. Кейт холодно проговорила:– У меня будет синяк на руке.Донован завел машину, потом погнал ее на всей скорости по тихой, обсаженной деревьями улице.– Радуйся, что только там!Она хотела достойно ответить ему, но вспомнила, что надо быть поосторожнее. Когда Донован выходил из себя, невозможно было предсказать, как он поступит. Более мудрый и безопасный путь – подождать, пока он остынет.Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до дома. Кейт вышла из машины, Донован догнал ее, когда она рылась в сумочке в поисках ключей.– Дай я. – Он отпер дверь, потом пропустил ее.Кейт поспешила на кухню, где из холодильника достала кусок сыра, а из ящичка – нож. Она не ела с утра и из прошлого опыта знала, что сейчас окончательно потеряет самообладание. Одному Богу известно, что тогда может случиться. Донован последовал за ней на кухню.– Сэм не хочет иметь ничего общего с Томом. Обещай мне, что поступишь так же. У твоего отца и так достаточно огорчений, чтобы еще ты предавала его.– Предавала! – Кейт со стуком положила нож на стойку. – Это Сэм предатель. Как можно отрекаться от собственного сына за то, в чем тот не виноват?– Если Том не может помочь самому себе, то хотя бы имел скромность не признаваться!– Никто не должен жить во лжи. – Кейт глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. – Я не собираюсь отворачиваться от Тома, и мама тоже. Если честно, я ожидала, что Сэм воспримет эту новость тяжело, но о тебе я была лучшего мнения. Как ты мог вести себя так гадко?Жестяные банки подпрыгнули, когда Донован ударил кулаком по стойке.– Не тебе судить о моем поведении! Боже, Кейт, ты же врала мне! Что еще ты скрываешь?– Есть большая разница между ложью и сохранением чужого секрета! Я не могла рассказать тебе о Томе, потому что он попросил меня не делать этого. Наверное, лучше меня знал, каким ты можешь быть негодяем.Донован буквально взорвался от ярости:– Не смей со мной так разговаривать! Ты – моя жена, и я не позволю тебе расстраивать Сэма или путаться с кучкой гомиков!– Почему? Ты что, считаешь, что гомосексуальность заразна? – закричала в ответ она, подыскивая в ответ слова, которые ранили бы его так же сильно, как он ранил ее. – А может, ты боишься, что на самом деле ты – Пэтси, а не Патрик?Его кулак чуть не свернул ей челюсть, отбросив назад, так что она налетела на край стойки. Чувствуя головокружение, Кейт схватилась за шкафчик, она была ошеломлена, но разозлилась так сильно, что ничего не боялась.Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Донован сказал:– Боже, Кейт, ты сама вынуждаешь меня делать такие вещи.Его слова ударили ее сильнее, чем кулак.– Ты мерзавец! И не пытайся переложить всю вину на меня. Я чуть не вывернулась наизнанку, пытаясь подстраиваться под твое дурное настроение, оправдывая тебя раз за разом, но с меня хватит! Проблема в тебе, а не во мне, и я не собираюсь оставаться здесь и снова терпеть побои.Донован в ужасе смотрел на жену.– Нет, Кейт, ты не можешь оставить меня.Она прикоснулась к онемевшей челюсти и с полной ясностью поняла, что если не уйдет сейчас, то их брак обречен двигаться вниз по спирали насилия и страха. Она больше не могла доверять мужу, он отлучил ее от друзей, изолировал. Если она останется здесь, ее жизнь будет сломана.– Я должна уйти, – прерывающимся голосом проговорила Кейт. – Может быть, психолог и в состоянии нам помочь, но я не хочу жить здесь, пока мы будем это выяснять.Донован схватил ее за руку.– Ты не можешь уйти! Ты – самое лучшее, что у меня есть. Клянусь Богом, я больше не причиню тебе боли!Вырвав у него руку, Кейт горько произнесла:– Ты уже говорил это. И знаешь что? Я тебе не верю.– У нас так много общего! Не отказывайся от всего из-за минутного гнева. – Он схватил ее за плечи, умоляя: – Я… не смогу жить без тебя.Она видела, что Донован в отчаянии, но на этот раз Кейт и сама отчаялась.– Пусти меня!Он не слышал ее мольбы, утонув в собственном горе. Запустив одну руку ей в волосы, он отогнул ее голову назад, а второй обхватил за талию, прижимая к себе и целуя с удушающей страстью.Они тысячу раз до этого заключали друг друга в объятия. Часто их ссоры заканчивались интимной близостью. Но в тот раз Кейт почувствовала отвращение и нарастающий страх. Боже, помоги ей, она в его власти, совершенно беспомощная. Почти в истерике, она заплакала:– Не делай этого! О Господи, пожалуйста, оставь меня в покое.Так легко, как будто она была ребенком, он подтолкнул ее назад, к стойке.– Ты моя, Кейт, моя. Я так люблю тебя. Я не могу никому тебя отдать.Его руки больно сжимали ее, и он снова ее целовал. Кейт лихорадочно шарила по стойке в поисках какого-нибудь оружия. Нащупала что-то знакомое, длинное и узкое. Схватила. Подняла. Ударила.Он вскрикнул и отпустил ее, привалившись к холодильнику. Кровь струилась из глубокого пореза, который протянулся от его левого плеча до локтя. Трясущимися пальцами Донован прикоснулся к ране, потом уставился на алые пятна.Ее чуть не стошнило при виде его крови. Господи, она могла убить мужа!Он поднял глаза, и выражение его лица навсегда запечатлелось в памяти Кейт. Целую вечность они смотрели друг на друга, а последние тонкие нити близости, преданности и доверия все рвались и рвались.Пытаясь игнорировать убийственную правду, Донован проговорил до ужаса спокойным голосом:– Не беспокойся, Кейт, рана не глубокая. Мне и больше доставалось, когда я возился с машиной. Все заживет. Давай просто… присядем и дадим себе возможность успокоиться.Кейт тупо смотрела на окровавленный нож в собственной руке.– Слишком поздно, Патрик, – прошептала она.– Нет! Не может быть слишком поздно.Она молча покачала головой. Лучше бы она умерла.Его охватила абсолютная покорность судьбе, как смертельно раненного, который осознал, что дальнейшая борьба за жизнь бесполезна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38