– Почему бы тебе не остаться дома до конца дня? Думаю, Сара поймет.Уоррен кивнул, не глядя на нее. Однако, когда они вышли из стрловой, он вдруг вспомнил:– Прошу прощения, доктор Блэквел. Я совсем потерял голову. Мне следует отблагодарить вас за визит. Сколько я должен?– Нисколько, мистер Баррикон. – Мисс Блэквел махнула рукой. – Я еще не практикую официально.В экипаже, который они наконец остановили, Элизабет с грустью проговорила:– Чувствую себя такой беспомощной. Мне кажется, я обманула надежды этой несчастной женщины и ее мужа.Джемайна коснулась ее руки.– Не стоит так огорчаться. Думаю, гораздо хуже, когда врачи обманывают самих пациентов, а не их надежды, которых нет.– Возможно, но я являюсь представительницей медицины, а люди смотрят на врачей, как на чудотворцев. Мои наставники в Дженивском колледже часто повторяли, что мы на пороге значительных открытий в медицине и рано или поздно научимся лечить большинство нынешних болезней. Я ничем не могу помочь сейчас и с горечью думаю: сколько людей безвременно умрет, прежде чем наступят эти дни! Как-то я поинтересовалась у одного из преподавателей, когда, по его мнению, придет это долгожданное время. Он ответил – может быть, через сто лет. – Она печально рассмеялась. – Через сто лет! О Боже!– Но по крайней мере сейчас, когда вы стали врачом, у вас есть возможность сделать доброе дело.– Надеюсь, что так. Поэтому я должна получить практику в больнице и ради этого еду в Париж.– Вы бывали там раньше?– Нет, только в Англии. Я родилась там, вы знаете.– А я только недавно вернулась из Парижа. Пока они добирались до отеля, где остановилась доктор Блэквел, Джемайна рассказывала ей о достопримечательностях Парижа.Выйдя из кареты перед отелем, Элизабет сказала:– Благодарю вас, Джемайна, за поддержку.– Напишите мне подробно о вашей работе в Париже, когда будет время. Я хочу собрать материал для статьи, которая, надеюсь, поможет открыть дорогу другим женщинам для медицинской практики в нашей стране.– Обязательно напишу.На следующее утро Джемайна, полная решимости, снова вошла в кабинет Сары. Прежде чем она начала говорить, Сара перевела разговор на другую тему, будто чувствовала, что задумала Джемайна:– Что произошло вчера, когда Элизабет посетила жену Уоррена? Надеюсь, Уоррен пришел сегодня утром на работу, хотя я его еще не видела, так как была очень занята.Джемайна подробно рассказала обо всем.Сара выглядела расстроенной.– Бедный Уоррен! И его жена. Так не хотелось бы терять его, он очень ценный работник. Но думаю, он должен поступить, как сочтет нужным.– Не знаю, что решил Уоррен. Он сказал, ему надо подумать.– Печально, печально! – Сара покачала головой. – Ты принесла мне рукопись, Джемайна?– Целых две. О мадам Роланд и об Абигейл Адаме. – Джемайна положила листы бумаги на стол.– Быстро ты управилась с ними, должна сказать.– У меня была на это причина. Я много работала, чтобы поскорее закончить их. – Джемайна села напротив, внимательно глядя на Сару. – Сара, помнишь письмо, которое я послала тебе перед отъездом из Нью-Йорка в Париж? Ты получила его?Сара вздохнула, сложив руки на столе.– Да, дорогая, я получила твое письмо.– Ты ни разу не упомянула о нем после моего возвращения, поэтому я не была уверена.– Не упоминала, потому что надеялась, ты передумаешь и твой пыл охладеет. Впрочем, я знала, что это маловероятно.– Сара, необходимо разоблачить это зло. Я могу наняться на одну из фабрик Гилроя и собрать материал для серии статей.– Полностью согласна, что это зло, которое должно быть публично осуждено. Но не в «Ледиз бук», Джемайна.– Почему нет?Сара покачала головой, весь вид ее говорил о крайнем раздражении.– Джемайна, мы не касаемся подобных проблем. «Ледиз бук» – семейный журнал. Более того, он для женщин. Статьи, которые ты собираешься предложить, имеют социальную направленность и вызовут скандал. Мы не публикуем подобных материалов. Я уже не раз говорила тебе об этом! Тысячи наших читателей могут аннулировать подписку.– Разве ты не говорила и то, что, публикуя острый материал вместо легких рассказов, мы можем расширить круг читателей?Сара нахмурилась.– Раньше я делала скидку на твою молодость и неопытность, Джемайна, – сурово предупредила она. – Но мое терпение истощается. Луис Гоуди и я уже много лет занимаемся издательским делом, и нам лучше известно, какие материалы нужны нашим читателям.– Ты говорила, что надеешься на реализм в нашем журнале – правдивое отражение действительности! – воскликнула Джемайна.– Я имела в виду всестороннюю объективность наших авторов в отражении действительности, а не критику с их стороны. Нам не нужны скандальные статьи, которые ты предлагаешь.– Вернувшись из Парижа, я выяснила, что «Леджер», газета Оуэна, публиковала статьи о фабриках по пошиву одежды еще в 1836 году. Я могу дословно процитировать один из абзацев: Одежда массового пошива, материал которой стоит двадцать пять центов, а изготовление чуть больше, продается по три доллара. Это означает, что хозяева получают около пятисот процентов прибыли. В статье говорится, что те, кто эксплуатирует женский труд, наживают огромные состояния.– «Леджер» – газета, а мы издаем журнал, – заметила Сара. – Читатели «Леджер» не наши читатели, Джемайна.– Я также узнала, что ты, будучи редактором «Ледиз мэгэзин» в Бостоне, боролась с недобросовестными изготовителями дешевой одежды. И победила в этой борьбе!– Вижу, ты преуспела в своих исследованиях, – сказала Сара с холодной улыбкой. – То, что ты говоришь, правда. Но правда и то, что я не использовала «Ледиз мэгэзин» для дискуссий. Свою борьбу я вела вне журнала.Джемайна бессильно откинулась назад на своем стуле.– Как же мне переубедить тебя?– Не удастся, дорогая Джемайна. Мне нравится, что ты испытываешь сострадание к угнетенным, твой пыл и рвение, однако должна предупредить тебя: оставь эту тему для мужчин. Они преуспели в подобной журналистике. Это не для женщин, по крайней мере сейчас. Да я не сомневаюсь, что так же останется и в будущем.Джемайна снова вспыхнула:– Но это неправильно! Женщины хотя бы должны получить такую возможность! Ведь ты сама, Сара, всегда защищала права женщин.Сара покачала головой:– Боюсь, ты неверно понимаешь меня. Я не защищаю права женщин на скандальные дела. Это феминистки открыто борются за равенство женщин во всех областях жизни, но я никогда не разделяла их взглядов. По-моему, такая борьба только вредит женственности. Не так давно я написала передовую статью, в которой выразила взгляд «Гоудиз ледиз бук» на проблемы женщин. – Сара сурово нахмурилась. – Хочу еще раз предупредить тебя. После случая с Эттой Гоуди держит тебя в редакции только из милости. Если до него дойдет то, что ты задумала, я ничем не смогу помочь, и тебе придется расстаться с нами.Джемайна задумалась. Оуэн снова оказался прав, и это раздражало ее. Девушка была убеждена: если бы Сара позволила ей осуществить задуманное и статьи получились бы достаточно хорошими, редактор добилась бы у мистера Гоуди их публикации. Но теперь ясно, что Сара никогда не пойдет на это.Джемайна оторвалась от своих мыслей, так как Сара снова заговорила.– Прошу прощения?– Я сказала, что надеюсь, мы в последний раз беседуем на эту тему.– Да, Сара, – мрачно согласилась Джемайна.– Превосходно! – Сара взяла рукописи. – Я почитаю.Джемайна встала и направилась к двери.– Джемайна?Девушка остановилась и обернулась.– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, и очень сожалею. Когда ты станешь старше и мудрее, то поймешь: жизнь полна разочарований, больших и маленьких. Мы должны принимать ее, как повелел Бог, и терпеть.Выйдя из кабинета, Джемайна снова почувствовала злость и решимость все же осуществить задуманный проект.Занятая своими мыслями, она столкнулась с кем-то в коридоре и едва не упала, но тут ее подхватила пара сильных рук.– Прошу прощения, Джемайна, – сказал Уоррен Баррикон. – Я чуть не сбил тебя.– Я сама виновата, Уоррен. Совсем не вижу, куда иду.Он посмотрел на нее серьезным взглядом.– Я, направляюсь в кабинет мистера Гоуди. Прошлой ночью Элис и я обо всем переговорили и пришли к решению.Джемайна постаралась проявить интерес:– И что же это за решение, Уоррен?– Хочу последовать совету доктора Блэквел и увезти Элис в Нью-Мексико. Мы скопили немного денег. Думаю, их будет достаточно, чтобы организовать издание новой газеты в городе, где мы остановимся. Возможно, переезд не поможет Элис, но я должен воспользоваться шансом.– О, уверена, все будет хорошо, Уоррен. – Джемайна улыбнулась. – Однако мы все будем скучать без тебя.– И ты тоже, Джемайна?– Конечно, Уоррен, – заверила она, чувствуя угрызения совести.– Знаю, что буду тосковать по тебе. Я никогда не забуду тебя, Джемайна. Ты будешь писать мне?– Естественно. Напиши мне, когда устроитесь на новом месте, и мы будем регулярно переписываться. Мне очень интересно, как сложатся дела у тебя и твоей жены.Казалось, Уоррен хотел сказать еще что-то. Затем покачал головой и только произнес:– Я еще не прощаюсь, так как мы уедем через несколько дней.Когда Хестер вернулась с работы домой, она обнаружила, что Джемайна упаковывает дорожную сумку.– Куда ты собралась?– Я еду в Нью-Йорк с новым заданием редакции f – солгала Джемайна, глядя в глаза тети и моля Бога, чтобы она больше ни о чем не расспрашивала ее.Хестер улыбнулась:– Ты становишься путешественницей. Позволь помочь тебе. Ты никогда не умела как следует уложить вещи. Глава 21 Жизнь в Нью-Йорке кипела, и Джемайна почувствовала здесь прилив энергии. Она сняла номер в отеле, затем отправилась по имеющемуся у нее адресу искать дом Мэриголд Тайлер. Девушка надеялась, что эта женщина все еще живет там. Она намеревалась воспользоваться помощью Мэриголд для осуществления задуманного.Адрес указывал на район меблированных комнат, недалеко от Хестер-стрит. Здание находилось в жалком состоянии. Внутри было темно, пахло не очень свежими продуктами и еще чем-то неопределенным. Уверенность Джемайны поколебалась, когда ей пришлось продвигаться по мрачному коридору.Комната Мэриголд была расположена на третьем этаже, и Джемайна осторожно поднималась по темной лестнице. Где-то в середине подъема она споткнулась и упала на колени. Потребовалось все ее мужество, чтобы подняться на ноги и продолжить путь.Наконец после, казалось, бесконечных поисков она нашла нужную дверь. Джемайна дважды постучалась и услышала шаркающие шаги. Дверь со скрипом отворилась, и она увидела усталое лицо Мэриголд Тайлер. Женщина смотрела на гостью, не узнавая ее. В комнате заплакал ребенок.– Миссис Тайлер? – обратилась к ней Джемайна. – Вы помните меня, Джемайну Бенедикт?– Кто вы? – Вдруг лицо женщины просветлело. – О, да! Вы та самая леди, которая посочувствовала мне, когда мистер Гилрой вытолкал меня из своей мастерской.– Могу я войти?Мэриголд, немного поколебавшись, отступила назад, держа дверь открытой, и Джемайна вошла. В квартире имелась только одна комната со скудной мебелью. В углу стояла небольшая плита, служившая одновременно и для обогрева, и для приготовления пищи. На единственной кровати лежали два маленьких ребенка. Приглядевшись, Джемайна увидела приподнявшуюся взъерошенную голову и испуганные глаза, устремленные на нее.Мэриголд беспомощно развела руками:– Прошу прощения за беспорядок, но я только недавно пришла с работы, к тому же один из малышей опять заболел.– Ради Бога, не надо извиняться. Я вообще не представляю, как вы управляетесь со всем этим. – Джемайна была поражена нищетой и убожеством меблированных комнат. В помещении скопилась многолетняя грязь, которую невозможно, казалось, выгрести, даже если и были бы на это деньги и время.Мэриголд убрала одежду с одного из стульев и жестом предложила Джемайне сесть.– У меня есть чай, если хотите, мисс Бенедикт. Он не крепкий, но это лучшее, что я могу себе позволить.– Пожалуйста, зовите меня просто Джемайна, Мэриголд. И я хотела бы выпить чаю, спасибо.Несколько минут спустя они сидели напротив друг друга и пили чай.– Вы говорите, что работаете? – спросила Джемайна. – Теперь, конечно, не у Лестера Гилроя?Мэриголд покачала головой:– О нет. Но человек, у которого я работаю, ничуть не лучше. Плата за работу та же, хотя мастер не такой вредный, как Берт Конрой.Джемайна сделала глоток чая.– Мэриголд, могу я быть уверена, что вы сохраните в секрете то, что я вам сейчас скажу?– Конечно, мисс… Джемайна. Никогда еще никто не был так добр ко мне, как вы.– Кажется, я говорила, что работаю журналисткой. Так вот, я здесь, чтобы помочь вам. Конечно, не сразу, но я намерена написать ряд статей и рассказать об ужасных условиях, которые приходится терпеть работницам, изготавливающим одежду. Когда статьи будут опубликованы, я уверена, общественность поднимет шум и потребует изменения условий.Мэриголд смотрела на нее с сомнением, а Джемайна продолжала:– Чтобы достичь поставленной цели, мне необходимы ваше доверие и помощь.Мэриголд выглядела смущенной.– Была бы рада помочь, но что я могу?– Во-первых, мне нужно получить несколько уроков шитья. – Джемайна улыбнулась. – Я немного училась шить дома, но этого недостаточно.На лице женщины отразился ужас.– Неужели такая прекрасная леди, как вы, хочет стать швеей!– Вы должны помочь мне научиться шить так, чтобы я не отличалась от остальных работниц. – Джемайна тщательно продумала все до мелочей. Она сможет написать свои статьи более правдиво, если поговорит с женщинами и детьми, работающими в мастерских. Но прежде она должна постичь самую суть их жизни, ощутить тяжесть их ужасного труда. Поэтому какое-то время ей необходимо пожить и поработать среди них. – Когда я попрошусь на работу к Лестеру Гилрою, надо, чтобы он увидел во мне еще одну несчастную женщину, подобную вам, Мэриголд.– К мистеру Гилрою? – Мэриголд испуганно отшатнулась от нее. – Нет, Джемайна, умоляю вас не делать этого! Это очень опасный человек. Если Гилрой узнает, кто вы, он способен сделать все что угодно. В других мастерских на Хестер-стрит тоже будут недовольны, если узнают, чем вы занимаетесь, но там вам по крайней мере не причинят вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38