В конце концов попробовала писать, начиная от сентиментальных стихов до романа «Северный лес», который был хорошо принят читательской аудиторией.Благодаря этому Саре предложили должность редактора в «Ледиз мэгээин» – журнале для женщин. Она приняла предложение и начала успешно работать в новом качестве, настолько успешно, что Луис Гоуди, издатель соперничающего журнала, попытался привлечь ее на свою сторону. Сара отказалась, так как, работая в «Ледиз мэгээин», давала возможность зарабатывать еще нескольким женщинам и была верна им. В конце концов Гоуди пошел на то, что купил «Ледиз мэгэзин» и объединил оба издания в «Гоудиз ледиз бук». Таким образом Сара достигла своего настоящего положения.И это все, дорогая Джемайна, что мне известно о ней. Я встречала миссис Хейл здесь, на приемах. Должна сказать тебе, что нахожу ее очень умной, энергичной, хорошо владеющей литературной речью женщиной.Ты не сообщила мне причину своего интереса к миссис Хейл, и я, должна признаться, сгораю от любопытства. Причем настолько, что собираюсь приехать в Бостон на недельку и узнать из первых уст, что ты задумала. Очень подозреваю, что твой строгий отец вряд ли одобрит это. Не волнуйся, я – надежный человек.Твоя любящая тетя Хестер.Хестер Макфи появилась в доме Бенедиктов подобно свежему ветру, в своей невероятно модной шляпке, сапожках, лайковых перчатках и с ярким зонтиком, который держала в руке, как знамя. Генри Бенедикт сразу же поспешил удалиться в свой кабинет и заперся там.Хестер улыбнулась Джемайне и подмигнула. Затем надула розовые щеки.– Дорогой Генри всегда прячется в своей поре, когда бы я ни появилась, не так ли?– В данном случае, – сказала Бесс, прикрывая рукой улыбку, – ты несправедлива. Генри должен поработать.– Ладно, не важно. Я приехала повидаться с Джемайной.– В самом деле? – удивленно спросила Бесс. – Ради чего?– Не волнуйся, сестра, – весело ответила Хестер. – Прежде всего она моя драгоценная племянница, и Бог знает, как редко мы видимся. – Она обняла Джемайну. – Пойдем наверх, юная леди.Джемайна, взволнованная, но довольная, позволила увлечь себя вверх по лестнице в свою комнату.Зная порывистость тетки и бесполезность урезонивать ее, Джемайна тем не менее выговорила ей:– Твои загадочные слова не на шутку взволновали маму.– Ерунда! – возразила Хестер, размахивая свернутым зонтиком. – Осмелюсь сказать, мне позволительно иметь секреты со своей племянницей. А сейчас – тем более! Говори, зачем тебе понадобилась Сара Хейл?Джемайна долго размышляла, получив письмо от Хестер, и теперь была готова к встрече с ней.– Сначала ты должна прочитать кое-что. – Она подошла к комоду, достала рукопись и молча протянула ее тете.Хестер удивленно приподняла бровь:– Что это, скажи на милость?– Сначала прочитай, – настаивала Джемайна. – Затем поговорим.Хестер взяла рукопись и, сев на кушетку, начала быстро читать, потом удивленно взглянула на Джемайну и замедлила чтение. Закончив, положила страницы рукописи на колени и задумчиво посмотрела на племянницу.– Хорошо! – удовлетворенно проговорила она. – Кажется, у моей девочки талант!Джемайна почувствовала, что краснеет.– Ты действительно так думаешь?– Разумеется. Конечно, я не редактор, но читала достаточно много и не сомневаюсь: написано хорошо. Во всяком случае, твоя статья не хуже тех публикаций, которые мне приходилось видеть. – Хестер взглянула на Джемайну. – Почему ты держала это в тайне от меня?– О, об этом никто не знал, – взволнованно ответила Джемайна.– Это все, что ты написала?– Нет, есть еще несколько статей.– Почему ты не представила их для публикации? Леди не допускают ко многим профессиям, однако в настоящее время некоторые издания публикуют статьи, написанные женщинами.– Боялась, что они недостаточно хороши, – вздохнула Джемайна.– Совсем не похоже на тебя. Ты никогда не страдала от недостатка смелости.– А это другое дело, тетя Хестер. Здесь много личного. Я как бы выношу на суд частичку самой себя. И оказаться отвергнутой для меня было бы мучительно.Хестер раздраженно заметила:– Моя дорогая, мучение – часть нашей жизни. Каждый раз, пытаясь совершить нечто экстраординарное, мы рискуем пострадать.– Ты права, тетя Хестер. – Джемайна улыбнулась. – Тогда, может быть, согласишься с тем, что я сделала.Хестер подозрительно взглянула на девушку:– Что именно, скажи на милость?– Речь идет о статье, которую ты только что прочитала. Я отправила ее на рассмотрение.Хестер улыбнулась.– Ты послала ее в «Гоудиз ледиз бук»? Поэтому тебя интересовала Сара Хейл?– Да, я послала статью миссис Хейл.– Удачи тебе, девочка! – Хестер стукнула зонтиком по кушетке. – Отзыва еще не было?– Пока нет. Но это не все. – Джемайна подошла к комоду. – Вместе со статьей я послала сопроводительное письмо.Она протянула тете еще один лист бумаги. Хестер прочитала вслух:Дорогая миссис Хейл, посылаю на Ваш суд свою рукопись. Надеюсь, сочтете ее подходящей для публикации в «Гоудиз ледиз бук». Даже если и решите, что статья не пригодна для публикации, я хотела бы работать в Вашем журнале. Зная о Ваших доблестных усилиях в борьбе за права женщин, одобряю все Ваши действия в этой области. Надеюсь, Вы оцените мои способности на примере этой рукописи. Очень хочу сделать писательский труд своей профессией и пройти школу под Вашим руководством независимо от того, какую должность мне предложите.Искренне Ваша Джемайна Бенедикт.Хестер подняла голову.– Прекрасно!– Не слишком ли рано? – беспокойно спросила Джемайна.– Нет-нет, вовсе нет. В наше время, если женщина сама не обратит внимание на свои достоинства, кто сделает это за нее? Однако ты действительно хочешь работать в «Гоудиз ледиз бук»? Я восхищаюсь тем, как ты пишешь, но готова ли жить одна, вне дома?– Я должна выбраться отсюда, тетя Хестер. Здесь я задыхаюсь. – Джемайна начала взволнованно ходить по комнате. – Все, что мне позволяют делать – это сидеть в гостиной и выбирать жениха из кандидатов, которых приглашает отец!– Понимаю, дорогая девочка. Думаешь, мои родители не делали то же самое? – Хестер улыбнулась. – Процедура сродни аукциону, на котором выставляют рабыню. Есть единственный способ избавиться от этого: выйти замуж за одного из них, как это сделала я.– Не желаю! Все равно что из одной тюрьмы попасть в другую. Кроме того, мне хотелось бы выйти замуж по любви, а я пока еще не встретила человека, который вызвал бы во мне такое чувство.Хестер печально кивнула:– Однако мне повезло. Я была вполне довольна и счастлива с моим Томасом.– Тетя Хестер… – Джемайна перестала ходить по комнате. – Если случится такое чудо и миссис Хейл возьмет меня на работу, могла бы я пожить у тебя в Филадельфии? Или это создаст какие-нибудь сложности?– Вовсе нет, Джемайна. – Хестер встала и взяла племянницу за руку. – Буду очень рада тебе. Я ведь одинокая старая леди. Но как же Генри?– Он, конечно, будет против, я знаю.– Придется закрыть на это глаза, – сухо проговорила Хестер и добавила: – Жить со мной вне его дома – это еще полбеды. Но работа! Неужели его дочь будет работать?!– Я уже взрослая женщина. – Джемайна выпрямилась. – Я достигла совершеннолетия.– По мнению Генри, если я хоть сколько-нибудь разбираюсь в мужчинах, ни одну из женщин нельзя считать совершеннолетней.– Он не сможет остановить меня, тетя Хестер, и запереть в комнате. Буду бороться с ним.– Вижу. – Хестер одобрительно посмотрела на нее. – Ты действительно стала взрослой. – Она поцеловала Джемайну в щеку. – И я всем сердцем поддерживаю тебя.– Правда, все может оказаться напрасно, – сказала Джемайна, внезапно сникнув. – Вдруг миссис Хейл решит, что у меня вовсе нет таланта!На следующий день пришло письмо от Сары Хейл. Дорогая мисс Бенедикт, с большим интересом прочитала Вашу статью и приняла ее для публикации в «Бук». Если Вас устраивают условия, через несколько дней Вы получите по почте чек на тридцать долларов.Так случилось, что мне требуется новый помощник, однако необходимо поближе узнать Вас, потому мы должны встретиться лично. Не могли бы Вы приехать в Филадельфию для собеседования? Сообщите мне об этом как можно скорее.Искренне Ваша Сара Хейл. Глава 2 Сара Хейл, сидя за столом в своем кабинете, с серьезным видом смотрела на мужчину, сидящего напротив. Луис Гоуди был поглощен чтением письма, которое Сара дала ему. Во время чтения он перебирал пальцами цепочку часов, свисающую из кармана жилета, плотно облегающего его широкую грудь.У Гоуди высокий лоб, над которым волосы уже начали редеть, пухлые щеки с резкими линиями, спускающимися до круглого подбородка и обрамляющими рот. В его внешности проскальзывает что-то тщеславное, и Сару всегда забавляет вид причудливой завитушки у него на лбу. Черты его лица говорят о мягкости и благовоспитанности. Сара хорошо знала, что наряду с открытым выражением лица он обладал также проницательным умом.Гоуди поднял голову и поджал губы.– Не знаю, Сара. Письмо само по себе мало говорит о девушке. Ты считаешь, ее статья хороша?– Превосходна, Луис. Она явно талантлива, я уверена. Но надо помочь ей развить талант.– Ладно, согласен. Мне хорошо известна твоя проницательность. Ты открыла многих прекрасных авторов для нашего издания. А что ты можешь сказать о ее редакторских способностях?– Ты знаешь мое мнение по этому поводу, Луис. Чтобы оценить то или иное произведение, редактор сам должен обладать писательскими способностями. Многие не согласны со мной, но это мое убеждение. Думаю, ей подошла бы должность редактора-корреспондента. Если, конечно, я возьму ее на работу. Не смогу принять решение, пока не поговорю с ней.– Значит, девушка приедет в Филадельфию? Сара кивнула:– Да, сегодня. Скоро должна появиться.– В таком случае оставляю это дело тебе. А сейчас… – Гоуди подался вперед на своем стуле, – поговорим о твоей статье в следующем номере, посвященной персоне Элизабет Блэквел…– Персоне? – Сара слегка улыбнулась. – Мисс Блэквел женщина, Луис. Почему бы не выразиться именно так?– Хорошо, – раздраженно молвил Гоуди. – Пусть будет женщине.– Что-то не так в этой статье, Луис? – простодушно спросила Сара.– Черт возьми, ты прекрасно понимаешь, в чем дело! – воскликнул Гоуди. – Это ее стремление поступить в медицинский колледж идет вразрез с существующими традициями, и тебе это хорошо известно.Сара мягко улыбнулась:– Для нее поступление в колледж имеет большое значение.– Знаю, – проворчал Гоуди. – Но мне не нравится, что ты используешь «Бук» для обсуждения этой проблемы. Ведь я против вовлечения нашего издания в политику и публичные споры.– Да, Луис, мне известна твоя позиция.Сара встала и, повернувшись к нему спиной, посмотрела в окно на Честнат-стрит. Хотя ей шел шестидесятый год, она выглядела моложе лет на десять. Аккуратно одетая в консервативном стиле – правда, без корсета, – миссис Хейл обладала властной внешностью. Черные волосы, слегка тронутые сединой, ниспадали локонами на плечи. Лицо полное и круглое, темные глаза – мягкие и умные, в них еще вспыхивал огонь, когда ее охватывало волнение.Она обернулась, сложив руки на груди.– Сожалею, что наше издание оказывается так или иначе вовлеченным в политику.– Особенно последний номер. И если не непосредственно в политику, то уж непременно в обсуждение социальных вопросов. Ты знаешь, что выражение подобных взглядов может задеть некоторую часть мужей наших читательниц…– О да, Луис, – сухо сказала Сара. Она взглянула на потолок. – Помнишь, я писала в передовой статье: Мужья могут не беспокоиться – их жены не найдут на страницах журнала ничего такого, что заставило бы их относиться менее прилежно к своим домашним обязанностям или вторгаться в прерогативы мужчин?– Многие мужчины могут истолковать принятие мисс Блэквел в медицинский колледж как вторжение в мужские прерогативы.– Но я также писала, если помнишь, в той же статье: В этом веке нововведения могут оказать более важное влияние на процветание нашего общества благодаря возможности, данной женщинам, получить всестороннее образование. При этом честь победы разума над укоренившимися предрассудками принадлежит мужчинам Америки.Гоуди улыбнулся:– Помню. Последняя строчка – классический пример способности Сары Хейл использовать лесть для успокоения разгневанных мужчин. – Он стал серьезным. – Однако этот номер посвящен другой тематике, Сара.– Ты же сам часто говорил, что строго придерживаешься мнения о необходимости предоставления женщинам возможности получать всестороннее образование. – В ее словах звучал вызов.– Верно, Сара. Это мое личное мнение, но зачем использовать «Бук» для того, чтобы сыпать соль на раны?– «Бук», Луис, стал мощным рупором нации благодаря нашему с тобой руководству.– Это так, но только потому, что мы никогда не поддерживали непопулярных мнений.Сара слегка улыбнулась:– Не забывай, что бывает с теми, кто ведет двойную политику, Луис, особенно из числа мужчин.– Сара, вряд ли женщине следует делать подобные замечания. – Гоуди встал. – А теперь ответь: могу ли я рассчитывать, что содержание следующего номера будет приведено в порядок?– А я могу рассчитывать, что имею право лично поддерживать Элизабет Блэквел?– Пожалуйста, если это не касается «Бук». – Гоуди улыбнулся. – Я хорошо знаю, насколько бесполезно запрещать тебе что-либо. – Он склонил свою большую голову. – Желаю тебе доброго утра, Сара.Сара стояла, улыбаясь вслед своему хозяину, в то время как он тяжелой походкой выходил из ее кабинета. Она очень любила Луиса Гоуди и была чрезвычайно благодарна ему. Предоставив ей должность редактора в таком престижном издании, он тем самым оказал ей большое доверие и милость. Хотя Сара и сама добилась такого веса и влияния, чем вызывала зависть многих женщин. Тем не менее она всегда будет благодарна Луису Гоуди.Когда Сара направилась к своему письменному столу, послышался легкий стук, и, прежде чем она успела что-либо сказать, дверь приоткрылась, и в проеме появилось мужское лицо.– Доброе утро, дорогая. Я проходил мимо и подумал, не поприветствовать ли мне мою единственную любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38