– Твое новое задание, касающееся закона о рабстве, напоминает мне проект, о котором я давно думаю. Помнишь Лестера Гилроя, владельца фабрик по производству одежды?– Конечно, помню! – усмехнулся Оуэн. – И горжусь тем, что моя статья способствовала бегству его из Филадельфии.– А знаешь, я встретила его в Нью-Йорке, пока ожидала отплытия корабля во Францию.Джемайна почувствовала, как Оуэн напрягся.– В самом деле? Надеюсь, он не узнал тебя. Мне кажется, он может быть очень опасным.– О, я не встречалась с ним лицом к лицу, однако видела его.Девушка рассказала о своем приключении в Нью-Йорке и о работнице, с которой удалось поговорить.– Знаешь, Оуэн, то, что она поведала мне, ужасно. Несчастные женщины и дети работают в невероятных условиях.– Да, Гилрой настоящий негодяй.– Однако надо что-то делать с такими людьми, как он. Со слов Мэриголд я поняла, что и на других фабриках работницы так же страдают.– Вероятно, это правда. – В его голосе прозвучала насмешливая нотка. – Кажется, Джемайна Бенедикт начинает новый поход за справедливость?– Думаю, пора открыть людям глаза на то, как производится дешевая одежда. Я намерена написать серию статей об этом! – Джемайна встала, увидев улыбку на его лице. – Эти несчастные работницы страдают от своеобразной формы рабства! Они попадают в ловушку, из которой не могут выбраться.– Не буду спорить с тобой. Но что ты собираешься делать со статьями, которые намерена написать?– Конечно, опубликовать их.– Где?– В «Ледиз бук».Оуэн засмеялся:– Джемайна, ты грезишь! «Бук» не касается этой темы.– Но ведь «Леджер» публикует статьи о рабстве, а это гораздо более спорная тема.– «Леджер» – газета, а «Гоудиз ледиз бук» – журнал для женщин, и ты прекрасно знаешь, что Луис Гоуди избегает полемики. Можешь ли ты сказать, какую позицию занимает журнал в вопросе о рабстве: за или против? Нет, и Гоуди никогда не выскажет ее, даже если начнется гражданская война, которую предрекает Томас Каррузерс. «Ледиз бук» читают как рабовладельцы, так и сторонники отмены рабства, и если принять чью-то сторону, то другие обидятся.– Я знаю из напечатанного, что Сара боролась с фабрикантами в Бостоне, когда была там редактором журнала «Ледиз мэгэзин». Уверена, она сочувствует работницам.– Она, может, и сочувствует, но никогда не пойдет против Луиса Гоуди.– Тем не менее я хочу попытаться.– Не сомневаюсь, – сказал он смеясь. – Если ты что-то задумала, ничто не может разубедить тебя. Знаешь, кто ты, дорогая Джемайна? – Он притянул ее к себе. – Ты Дон Кихот в женском обличье, борец с ветряными мельницами.– Разве это плохо?– В некотором отношении, возможно, нет. Но с другой стороны, это дело грозит тебе неприятностями и может обернуться даже опасностью. Особенно если ты свяжешься с таким человеком, как Гилрой. Я чувствую, он опасен, как ядовитая змея, когда наступаешь ей на хвост.– Он не причинит вреда женщине, Оуэн!– Не уверен в этом. Ты говорила, он лично выставил работницу на улицу, а ведь она – женщина.Джемайна задумалась, затем рассеянно ответила:– Но он все-таки не причинил ей вреда.– Однако мог, если бы сильно разозлился.– Твое новое задание, Оуэн… когда ты уезжаешь?– Я уезжаю в Квакертаун рано утром.– Могу я в твое отсутствие пользоваться этой квартирой?– Конечно. Мне будет даже спокойнее, если ты поработаешь здесь. А так как я буду отсутствовать дней десять или более, мы должны сейчас наверстать упущенное.Он притянул ее к себе. Она смеясь запротестовала:– Оуэн, я должна идти домой.Но ее протесты скоро заглушили его поцелуи. * * * В течение всей следующей недели Джемайна напряженно работала. Она хотела поскорее закончить статьи о мадам Роланд и об Абигейл Адаме, о которой, к счастью, в библиотеке Оуэна оказался обширный материал.Статью, посвященную мадам Роланд, девушка закончила за три дня и начала писать об Адаме:Абигейл Адаме была замечательной, леди, которая как нельзя лучше подходила в качестве жены знаменитому президенту Джону Адамсу. Читателям известно, что он являлся одним из авторов Декларации о независимости и был среди тех, кто подписал этот документ…В пятницу рано утром Джемайна с готовой рукописью подошла к кабинету Сары и постучала в дверь. Услышав приглашение, девушка вошла и остановилась – Сара была не одна, напротив нее сидела женщина. Она повернулась, и Джемайна, узнав ее, радостно воскликнула:– Мисс Блэквел!– Теперь уже доктор Блэквел, – с гордостью поправила Сара. – Первая женщина в Соединенных Штатах, получившая медицинскую степень, к тому же высшую.Джемайна подошла поближе.– Поздравляю, доктор Блэквел.– Благодарю, мисс Бенедикт. – Доктор Блэквел любезно поклонилась и посмотрела на Сару. – Без огромной помощи Сары я вряд ли добилась бы успеха. Буду вечно благодарна вам. – Она снова взглянула на Джемайну. – Хочу также поблагодарить вас, мисс Бенедикт, за прекрасную статью, которая к тому же оказалась очень своевременной.Джемайна слегка покраснела.– Я рада, что статья вам понравилась. Вы собираетесь практиковать здесь, в Филадельфии?Лицо мисс Блэквел помрачнело.– Боюсь, что нет. Мне необходимо сначала поработать два или три года в больнице, но ни в одной больнице здесь, у нас, меня не принимают. Поэтому я вынуждена уехать в Париж, где женщина может работать врачом. Отплываю на следующей неделе, но сначала решила заехать сюда – попрощаться со знакомыми, особенно с Сарой.Внезапно Джемайна подумала, что может быть…– Я знаю женщину здесь, в Филадельфии, которая была бы счастлива, если бы вы осмотрели ее – сказала она взволнованно.Доктор Блэквел покачала головой: – Боюсь, не получится, мисс Бенедикт. У меня нет практики, и я не имею права лечить больных.– Но это женщина, а вы говорили, что одной из причин, по которой вы выбрали специальность врача, явилось желание вашей умершей подруги, которой очень хотелось, чтобы ее лечила женщина-врач. – Джемайна посмотрела на Сару, в глазах которой читался вопрос. – Я имею в виду жену Уоррена. Другие врачи не способны помочь ей. Они даже не могут установить диагноз.Сара пристально посмотрела на Джемайну, затем медленно кивнула:– Пожалуй, ваше вмешательство не причинит ей вреда, Элизабет. Я знаю, эта женщина находится в очень плохом состоянии. – Она слегка улыбнулась. – Вы могли бы посоветовать что-нибудь новенькое.– Хорошо, думаю, мой визит действительно не повредит ей, – предположила доктор Блэквел. – Но вы должны понять, что я не могу обнадеживать ее.– Пойдемте со мной, – предложила Джемайна. – Ее муж работает у нас. Я представлю вас ему.Она вышла вместе с доктором Блэквел из кабинета Сары и только в холле вспомнила, что так и не обсудила с редактором принесенные рукописи. Но это потом. Сейчас важнее решить вопрос о жене Баррикона.Уоррен был один в своем кабинете. Она постучалась в открытую дверь.– Уоррен, я хотела бы познакомить тебя с Элизабет Блэквел. Доктором Блэквел, – многозначительно добавила Джемайна. – Она готова осмотреть твою жену, если ты не возражаешь. Глава 20 Уговорить Уоррена, чтобы тот позволил доктору Блэквел осмотреть его жену, труда не составляло.– Я готов воспользоваться любым шансом, – обрадовался он.– Но вы должны знать, что, возможно, я ничем не смогу помочь, – заметила доктор Блэквел.– Понимаю. – Уоррен взглянул на Джемайну. – Пожалуйста, пойдем с нами, Джемайна. Уверен, Сара не будет возражать. Элис очень хотела бы познакомиться с тобой.Джемайна заколебалась. Она опасалась получить замечание от Сары, однако Элис Баррикон вызывала у нее любопытство.Получив разрешение Сары, Уоррен, доктор Блэквел и Джемайна взяли экипаж и отправились к Барриконам. По дороге мисс Блэквел подробно расспрашивала Уоррена о болезни его жены, и он рассказал ей все, что мог.Элис нахмурилась.– Уоррен, кажется, мы договорились, что больше никаких врачей? – Затем она удивленно заморгала. – Женщина-врач? Не знала, что такое бывает.Доктор Блэквел улыбнулась:– Я первая, миссис Баррикон.Элис хотела что-то сказать, но неожиданно закашляла. Она отвернулась в сторону и приложила к губам белый платок, пока кашель не стих. Элис хотела спрятать платок, но Элизабет быстро подошла и взяла его.В то время как врач изучала кусочек белой ткани, Джемайна увидела ярко-красное пятно на нем и поняла, что это кровь.Доктор Блэквел, ничего не сказав, открыла свою сумку и достала несколько предметов. Один из них Джемайна узнала: деревянный стетоскоп – инструмент, который появился недавно и позволял врачам прослушивать сердце и легкие.Элизабет начала расстегивать блузку Элис, затем задержалась и оглянулась.– Пожалуйста, оставьте нас. Я предпочитаю остаться с пациентом наедине.Выйдя из комнаты вместе с Уорреном, Джемайна услышала голос Элис:– Меня никогда прежде не осматривала женщина. Я гораздо меньше смущаюсь…В холле Уоррен заметил:– Время ленча, Джемайна. Ты голодна? Миссис Райт приготовит нам что-нибудь.Элизабет попросила кучера заехать в отель, где она остановилась. Вскоре она вышла оттуда с небольшой черной сумкой.– Это мои инструменты. Сегодня они впервые могут понадобиться мне, – сообщила мисс Блэквел, усаживаясь в экипаж.Когда Уоррен ввел Джемайну и доктора Блэквел в свой дом, из задней комнаты появилась женщина средних лет.– Мистер Баррикон, почему вы вернулись домой в середине дня? Что-нибудь случилось?– Нет, миссис Райт. Это Джемайна Бенедикт и доктор Блэквел. Мисс Блэквел собирается осмотреть Элис.Густые брови женщины удивленно приподнялись.– Женщина-врач? Никогда бы не подумала! Уоррен провел Джемайну и Элизабет в спальню.Худощавая, довольно хорошенькая женщина читала, сидя в кровати. Джемайна с удовольствием отметила: в руках жена Уоррена держала журнал «Гоудиз ледиз бук». Волосы ее были тускло-коричневого цвета, на худом лице выделялись большие карие глаза.– Элис, – позвал Уоррен, – рад познакомить тебя с Джемайной Бенедикт. Я рассказывал тебе о ней.– О да, – согласилась Элис Баррикон с приятной улыбкой. – Я читала ваши материалы в «Ледиз бук», мисс Бенедикт. Вы прекрасно пишете.– Благодарю, миссис Баррикон.– А это доктор Элизабет Блэквел, – представил Уоррен врача. – Она пришла осмотреть тебя и по возможности помочь.Некоторое время спустя они сидели напротив друг друга за маленьким обеденным столом, на котором стояли бокалы холодного лимонада и тарелки с толстыми ломтиками ветчины и картофельным салатом.Не поднимая глаз от тарелки с салатом, Уоррен сказал:– Хочу поблагодарить тебя за заботу, Джемайна. Не знаю, сможет ли доктор Блэквел помочь Элис, но по крайней мере появился какой-то шанс.Джемайна нерешительно улыбнулась:– Да, Уоррен, думаю, стоит попробовать. Ты говорил, другие доктора мало что смогли сделать.– Я рад, что наши отношения, завязавшиеся в Париже, не имели продолжения. – Он поднял голову, глаза его были печальными. – Иначе не знал бы, как теперь жить. Но ты не забывай: я по-прежнему люблю тебя…– Уоррен, пожалуйста! – испуганно воскликнула Джемайна. – Не говори так!Он продолжал:– Когда я вернулся и рассказал Элис о том, что ты была со мной в Париже, и о том, какая ты талантливая, она заставила меня кое-что ей пообещать. Знаю, сейчас не время и не место, но должен сказать тебе: я пообещал Элис, что если с ней что-нибудь случится, то снова женюсь, и на такой женщине, как ты.– Уоррен, это мучительный разговор! – Джемайна опасалась, что миссис Райт может услышать их.– Ты, конечно, права. – Он снова уставился в тарелку. – Но я должен был сказать тебе это.Теперь они сидели в напряженной тишине. Джемайна испытывала желание встать и уйти. Она не помнила, чтобы когда-либо чувствовала себя так неловко, но ей не хотелось обижать Уоррена. Ее спасло появление Элизабет. Она была чрезвычайно серьезной.– Ну что, доктор? – нетерпеливо спросил Уоррен.– Ваша жена очень больна, мистер Баррикон. – Мисс Блэквел со вздохом села за стол. – Как давно она кашляет с кровью?– Насколько я знаю, недавно. Примерно две недели. Если, конечно, она не скрывала от меня раньше, что вполне возможно.– Да, она то же сказала и мне: две недели. – Доктор Блэквел покачала головой и снова вздохнула. – Плохо то, что медицине почти неизвестны подобные болезни. Ее легкие переполнены мокротой, а наличие крови – плохой симптом. Сейчас ведутся исследования в этой области, но пока мы знаем очень мало Известно, что шахтеры, долгое время работающие в сырых шахтах, часто заболевают подобной болезнью легких. Влажный климат также способствует такому заболеванию.Уоррен выглядел подавленным.– Значит, вы ничего не можете сделать?– В медицине пока нет средства, которое могло бы помочь вашей жене, так как природа ее болезни неизвестна.Уоррен сидел опустив голову, плечи его уныло поникли.– Есть одно средство, мистер Баррикон. Я прочитала в медицинской литературе, что некоторые врачи в подобных случаях рекомендовали сменить климат и результаты были обнадеживающими. По крайней мере развитие болезни замедлялось. В восточной части Соединенных Штатов зимой и летом очень сыро, здешний климат затрудняет работу легких. Пациентам, о которых я читала, рекомендовали жить в тех местах, где воздух сухой. Например, на территориях Нью-Мексико и Аризоны, то есть в местностях, где преобладают пустыни.– Но это на другом конце страны! – воскликнула Джемайна.– Это означает, что я должен расстаться с «Ледиз бук», нашим домом и всем прочим, – уныло проговорил Уоррен. – Я же не могу отправить Элис туда одну.Доктор Блэквел склонила голову:– Понимаю, мистер Баррикон. Все это потребует от вас значительных жертв. Но с другой стороны, если ваша жена останется здесь, нет никакой надежды. Она долго не проживет.– Не знаю, что делать. Все это так неожиданно. – Уоррен быстро взглянул на Джемайну. – Надо подумать.Доктор Блэквел встала.– Сожалею, мистер Баррикон, но я предупредила, что, возможно, ничем не смогу помочь. Очень сочувствую вам. А сейчас вы должны извинить меня. Утром я уезжаю из Филадельфии, и у меня еще много дел.Джемайна тоже встала.– Я поеду с вами, доктор. – Повернувшись к Уоррену, она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38