Когда она заявилась в хижину Педро спустя два дня, в его невыразительных глазах промелькнуло удивление.
После того как они съели миску фасоли с рисом, Педро потянулся к ней. Он опять взял ее силой, и опять Рена сопротивлялась, даже отчаяннее, чем в первый раз, но под конец вновь победил он.
На этот раз боль была не такой сильной, а удовольствие — более продолжительным. Когда Педро запыхтел и обмяк, Рена нашарила кухонный нож, который спрятала на себе, и воткнула его в спину Педро в углубление между лопатками.
Тело его выгнулось. Это была преувеличенная пародия на спазмы наслаждения, от которых он выгибался всего лишь за минуту до этого. Потом он посмотрел ей в глаза и произнес больше слов подряд, чем Рена когда-либо слышала от него:
— Ты… вроде паучихи Черной вдовы… занимаешься любовью… потом убиваешь.
Изо рта у него хлынула кровь, и он скатился с нее на земляной пол. Рена проворно отползла от него, испачкав платье. Ей не нужно было проверять — она и так знала, что Педро мертв.
В ту же ночь, завязав в платок свои скудные пожитки, Рена покинула родную деревню. Она знала, что искать ее никто не станет, и почти не опасалась, что ее побег свяжут со смертью Педро. Но даже если и свяжут, это не имеет значения. Что же до ее побега… Девушки частенько убегают от бедной и трудной жизни в горных деревнях, надеясь наняться в городе прислугой. Цель большинства этих девушек — Мехико; туда-то и направилась Рена.
К утру она добралась до большака, ведущего в столицу. Она была босая, без чулок, рваное платье она нарочно надела так, чтобы выставить напоказ свои расцветающие формы.
Большая часть встречных не обращала на нее внимания; мужчины и женщины, бесцельно бредущие по дорогам Мексики, были обычным явлением. Некоторые из проходящих мимо мужчин отпускали по ее адресу пошлые замечания, делали ей грубые предложения. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — это такие же нищие, как и сама Рена. Но в конце концов ближе к полудню появился мужчина средних лет, правивший повозкой, которую тащил усталый ослик. Он сказал, что его зовут Рамон Аранго и что он держит путь в Мехико. Если она хочет, то может присоединиться к нему.
Рена быстро оценила его. Внешне он был привлекательнее, чем мужчины ее деревни, гораздо лучше одет и, очевидно, грамотен.
Приняв решение, она уселась на тележку рядом с ним.
По дороге Рамон объяснил ей, чем он занимается. Он совершал регулярные поездки в отдаленные селения, где скупал продукцию местных мастеров — шали, кружева, глиняные изделия и тому подобное, — скупал за гроши, а потом продавал все это с большой прибылью американцам, приезжающим в столицу. Свой товар он продавал вразнос на улицах или у крупных железнодорожных станций и вокзалов. Торговцы, его конкуренты, покупали товар в самом Мехико за большую цену либо сами изготовляли то, что продавали.
— Жены у меня нет, — сказал Рамон, бросив на нее беглый оценивающий взгляд. — И нет женщины, которая разделяла бы со мной ложе. Сколько тебе лет, девочка?
— Мне шестнадцать, — быстро солгала Рена.
Он кивнул с довольным видом:
— Вполне достаточно.
Вечером они остановились На ночевку, и Рена спала с ним на его одеялах. Рамон был хорошим любовником, но в некотором смысле он ее разочаровал. Он не был груб так, как Педро, и она не почувствовала ничего потрясающего. Поэтому всю неделю, пока они ехали до Мехико, Рена обучала его, не видя ничего странного в том, что двенадцатилетняя девочка обучает искусству любви мужчину, возрастом вдвое старше ее.
К тому времени когда они добрались до Мехико, Рамон превратился в ее добровольного раба. Все больше узнавая об искусстве любви, Рена осознала, каким мощным оружием она обладает. Чтобы заставить Рамона выполнять ее желания, достаточно было одного — отказать ему.
Поначалу, когда это происходило, он рвал и метал, грозясь бросить ее или поколотить. В конце концов он не сделал ни того ни другого — лишь полностью подпал под ее власть.
Он просил ее стать его женой, но у Рены не было никакого желания связывать себя узами законного брака с кем бы то ни было. Она видела, во что замужество и вынашивание детей превратило ее мать, да и не только ее мать.
Но она оставалась с Рамоном — оставалась несколько лет. Она управляла не только им, но и всеми его делами.
Понимая, что одной сексуальной привлекательности недостаточно, чтобы избежать ловушки, уготованной судьбой большинству мексиканских женщин, она решила разбогатеть. Рамон был намерен продолжать заниматься своим делом. Жизнь у него была нетрудной, он неплохо зарабатывал; Рену же это не удовлетворяло. Вскоре она уговорила его открыть небольшую лавочку.
Поскольку американцев в Мехико приезжало не много и торговля безделушками не была очень доходной, Рена, очень рациональная и наблюдательная, решила, что торговля предметами религиозного культа будет гораздо прибыльнее.
Сама она ни во что не верила, хотя вера глубоко сидит в простых мексиканцах. Какие здания в Мехико самые лучшие? Церкви. В каждом селении и городке есть хотя бы одна внушительного вида церковь; зачастую церквей бывает несколько. И даже у самого бедного крестьянина всегда найдется пара монет, чтобы опустить их в ящик, стоящий у входа в храм. В домах у мексиканцев имеется множество предметов, связанных с верой: гипсовые святые, распятия, маленькие картинки на религиозные темы и тому подобное. Даже ослики, которые тащат тележки по улицам, увешаны крестиками вокруг шеи.
И Рена решила, что здесь-то и скрыты деньги. Вдоль всякой улицы, ведущей к церкви, располагаются лавки, торгующие предметами культа. Хозяева лавочек получали от своей торговли очень небольшой доход. Кто же станет продавать подобные вещи верующим ради наживы?
Рена была не столь щепетильна. Для своей будущей лавки она присмотрела помещение, расположенное в одном квартале от лучшего собора в Мехико, самого большого храма в обеих Америках, выходящего на площадь Свободы. Рамон, человек верующий, поначалу, узнав о намерениях Рены, упирался, но в конце концов согласился. Узнав, что Рена собирается скупать священную утварь по дешевке и продавать как можно дороже, повышая цену чуть ли не в два раза, он снова заупрямился.
— Но, Рена, это же неслыханное дело! — возражал он — Нельзя же обогащаться за счет веры людей!
— Тебе этого, может быть, и не хочется, но ты будешь это делать. — Рена, которой только что исполнилось пятнадцать лет, рано превратилась в зрелую женщину. Она с пренебрежением смотрела на него. — Если ты хочешь, чтобы я всегда проделывала с тобой то, что проделала прошлой ночью, будешь поступать так, как я говорю.
Рена на несколько ночей лишила Рамона своих милостей, после чего он сдался.
Прошло немного времени, и Рена придумала, как еще больше увеличить их доходы. Будучи почти неграмотной, она поняла, что ей необходимо учиться, если она хочет подняться по социальной лестнице. И через два года после того, как они открыли лавку, она уже много знала и много читала. Она знала, насколько суеверны жители Мехико, и пришла к выводу, что пыл суеверия ни в чем не уступает пылу веры. К тому же Рена видела, что при всех своих религиозных убеждениях мексиканцы тайно верят в старых богов и в древнюю магию, то есть в ведьм, в приметы, предзнаменования и колдовство.
И Рена принялась изучать старинные учения и поверья, видя в них средство обретения власти над людьми.
При этом она сама увлеклась тем, что познавала, и вскоре поняла, что у нее есть способности в этой области.
Она потихоньку приступила к практике колдовства и стала знатоком в этом деле. Она не знала наверняка, верит ли в то, чем занимается, но не могла отрицать и того, что с помощью колдовства нередко достигает своих целей.
Интерес к древней религии и опыт в бизнесе открыли дорогу для получения больших прибылей. Люди охотно покупали предметы религиозного культа, обеспечивая Рене широкий сбыт магических атрибутов. В заднем помещении своей лавки Рена держала для покупателей всякие зелья и амулеты, а тем, кому это было необходимо, она предлагала особые услуги. И эти люди платили ей большие, практически любые деньги.
Хотя Рамон и подозревал, чем занимается Рена в задней комнатушке, он молчал. Он стал теперь обходительным, сытым и был весьма доволен их процветанием. А Рена не испытывала по отношению к нему ничего, кроме презрения, и уже давно у нее завелись любовники. Однако ее жажда золота и серебра все возрастала, равно как и запас ее знаний. Репутация ее тоже упрочилась, и многие богатые и могущественные люди приходили к ней и пользовались ее искусством. Позже Рена осознала, что поворотным пунктом в ее жизни оказался день, когда некто, занимающий высокий пост в правительственных кругах, попросил у нее тайной встречи. Он слышал о Рене Вольтэн и о ее колдовских способностях. Этому высокопоставленному чиновнику хотелось избавиться от врага — политического лидера, человека пожилого, но все еще могущественного. Если Рена устроит эту смерть при помощи оккультных знаний, она окажет ему большую услугу. Ей хорошо заплатят, очень хорошо заплатят.
Рена была потрясена. Впервые к ней обращались за подобной услугой. Она почти отказалась, но сумма, упомянутая клиентом, была огромной. И Рена обещала сделать что сможет.
Она не могла знать, на самом ли деле наведенные ею чары настолько могучи, что могут привести к смерти, но она хорошо знала, что определенные ее действия отчасти способствовали ее успехам. И она сделала куколку, похожую на предполагаемую жертву, пронзила кукольное сердце длинной булавкой, положила куколку в коробку и отправила все это врагу того, кто ее нанял.
Жертва открыла коробку и увидела похожую на себя куклу. Изумленно ахнув, человек схватился за грудь и рухнул на пол. Рена была уверена, что в смерти виновато слабое сердце старика, а не ее колдовство, однако клиент уверовал в ее силу, и Рена получила за свою работу весьма недурное вознаграждение.
Рамон тоже верил, что в смерти этого человека виновата его Рена. Каким-то образом он узнал об этом. И этого он уже не мог вынести.
— Рена, я разрешал тебе тешиться твоими амулетами и прочими штуками, считая, что худа от этого не будет.
Но дело зашло слишком далеко! Ты виновата в смерти человека! Я запрещаю тебе заниматься такими вещами.
Это сатанинские дела!
Рена в глубине души была польщена такой оценкой, но не преминула воспользоваться поводом, которого ждала очень долго.
— Ты запрещаешь! Давным-давно прошли те времена, Рамон, когда ты мог что-либо запретить мне. Если тебе не нравятся мои занятия, уходи!
— Лавка принадлежит мне!
— Это верно. В таком случае уйду я, а ты можешь продавать эти религиозные побрякушки всяким фанатикам.
Уязвленный, Рамон своего решения не изменил, очевидно, будучи в полной уверенности, что она никуда не денется.
— Так уходи. Мне не нужна женщина, которая якшается с дьяволом! , И Рена ушла, взяв с собой значительную сумму припрятанных денег. Она нашла жилье в богатой части города и занялась делом сама, ограничив свою клиентуру.
Ей только что исполнилось восемнадцать.
В течение последующих четырех лет репутация ее упрочилась, и Рена процветала. Этому во многом способствовала некоторая утонченность, которую она привносила в свое ремесло. А на тот случай, если ее колдовство не возымеет действия, она наняла необыкновенно жестокого человека, убивавшего не только ради денег, но и ради удовольствия. Поэтому Рене всегда удавалось уничтожить того, от кого хотел избавиться кто-либо из клиентов.
В столичном обществе ее знали и побаивались. Она получала огромное удовольствие, замечая страх, вспыхивающий в глазах тех, кто встречался с ней впервые.
Этот страх доставлял ей острое, почти эротическое наслаждение.
И вдруг совершенно неожиданно все кончилось. Нанятый ею убийца стал небрежен и был сам убит, когда пытался расправиться с очередной жертвой. Каким-то образом этот человек узнал, что за попыткой лишить его жизни стоит Рена. Могущественный политик, он пригрозил ей расправой, и Рена сочла за благо на время уехать из Мексики.
Хотя она и вела расточительный образ жизни, ей все же удалось скопить значительную сумму денег. Она побывала в Риме, в Лондоне, в Париже — во всех известных городах — и наконец приехала в Соединенные Штаты.
Там до нее дошел слух, что человек, угрожавший ей смертью, сам умер, и она решила, что теперь без опаски может вернуться на родину; средства ее подходили к концу.
Вскоре после возвращения в Мехико она познакомилась с Эваном Лонгли и узнала о возможности отыскать Огромные богатства в затерянном городе. «Если я смогу заполучить этот клад, — подумала она, — то стану такой богатой, как мне и не снилось, и смогу по-человечески жить до конца дней своих».
Потом, во второй раз ненадолго приехав в Соединенные Штаты, Рена встретила Купера Мейо, когда в Галвестоне ждала парохода, чтобы отбыть в Веракрус. Она не любила Купера, она вообще сомневалась в существовании того, что люди называют любовью, но Купер возбуждал ее, как никто другой. Он забавлял ее, он был сильный человек.
И он был ей нужен. Ей были нужны и Купер Мейо, и сокровища, и она решила — ничто не должно помешать ей добыть и то и другое.
Глава 8
Экспедиция находилась в дороге уже более двух недель. Продвигались они медленно, с трудом, поскольку тореная тропа давно кончилась. Зачастую приходилось прорубать дорогу сквозь заросли при помощи мачете.
Иногда случалось, что они выходили на индейскую тропу, ведущую в нужном им направлении, и тогда идти было несколько легче, однако скоро тропа уходила в сторону или просто исчезала, и снова приходилось пускать в ход мачете.
На карте, нарисованной Мередит по памяти, были нанесены кое-какие ориентиры — холм, ручей, дерево необычных очертаний. Без этих пометок они очень скоро заблудились бы. Находить ориентиры было трудно из-за густых зарослей, но Купер, обладавший, кажется, каким-то шестым чувством, находил их безошибочно. И каждый раз при этом он улыбался со своим несносным самодовольством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39