Просто несправедливо, что после всех уговоров, аргументов и приказов Стэнли наслаждается рейсом, а он, Берт, ужасно страдает. Очередная шутка Бога, сердито подумал Берт. Как и вся его жизнь.
– Наверное, там не так уж плохо, иначе леди Камелия туда бы не поехала, – добавил он. – В конце концов, она всего лишь женщина.
– Думаю, в этом ты прав, Берт. – Стэнли снова откусил большой кусок соленого языка. – Хотя она не похожа на большинство леди.
– Откуда ты знаешь, если единственные леди, с которыми ты знаком, это шлюхи из трущоб Севен-Дайалс?
– Я видел леди, – настаивал Стэнли. – Иногда я хожу в Мейфэр и наблюдаю, как они прогуливаются с джентльменами или катаются в красивых каретах. Они похожи на хорошеньких кукол и, наверное, сломаются, если их схватить покрепче. Но леди Камелия на них не похожа. Она исключительно красивая и умная.
– Если бы она была умная, то осталась бы в Лондоне и не вынуждала нас тащиться через этот проклятый океан, – мрачно заключил Берт. – Мы бы уже давно устроились в милой квартирке на Чипсайде, каждый день ели бы бифштекс, пудинг с говядиной и почками и запивали все это джином. И спали бы на чистой постели.
– У нас все это будет, Берт. Вот увидишь. Только придется немного подождать.
– Если бы тот первый капитан, будь он проклят, согласился взять нас на борт, мы бы сейчас были почти у цели. Чем скорее мы туда доберемся, тем скорее закончим работу и вернемся домой.
– Ничего, Берт. Старый черт сказал, что ничего страшного, если мы окажемся там на несколько дней позже ее.
– Лучше бы этот старый мерзавец заплатил нам за сделанную работу, вместо того чтобы отправлять в эту чертову Африку, – хмуро возразил Берт. – Мы сделали все, что он нам велел, а она не испугалась. Откуда нам было знать, что она не отступится, после того как мы разгромили ее дом?
– Об этом я и говорил, – улыбнулся Стэнли. – Она не похожа на других леди. – Она храбрая.
– Как только мы доберемся до этого проклятого Пумулани, она пожалеет, что не осталась в Лондоне. – Помрачнев, Берт угрюмо добавил: – После того как мы с ней разберемся, храбрости у нее сильно поубавится, это я тебе обещаю.

Часть третья
СВЕТ КОСТРОВ
Глава 10
Выйдя из поезда, Саймон удивленно осмотрелся вокруг. Оскар радостно уцепился за его плечо.
– Откуда в здешней глуши взялось электричество? – спросил он, указывая на провода, натянутые между уличными фонарями и зданиями, – когда его нет даже в Кейптауне?
– Кимберли вырос на добыче алмазов, – пояснила Камелия, поставив клетку с Харриет на свои чемоданы. – Пятнадцать лет назад тут были только грязь и убогие лачуги. Потом многие быстро сколотили огромные состояния и захотели иметь приличные дома, магазины, электрическое освещение.
– Это положительное следствие горной промышленности, – подчеркнул Эллиот. – Она превратила этот забытый Богом необитаемый уголок земли в современный процветающий город.
– Эта земля была обитаема, Эллиот.
– На ней жили несколько семей буров и племена полуголодных кочевников. Если бы не алмазы, эта часть Африки никого бы не интересовала, кроме твоего отца, разумеется, – поспешно добавил Уикем, увидев в глазах Камелии знакомую вспышку раздражения.
– И аборигенов, которые тут жили.
Эллиот вздохнул. Когда у него с Камелией начались постоянные разногласия? – устало задумался он. Казалось, они почти постоянно конфликтовали, несмотря на то, что он изо всех сил старался продемонстрировать, что поддерживает ее. Она всегда рассуждала независимо и никогда не уклонялась от дебатов. Ее страстный характер поначалу привлекал его.
Но в последнее время ему хотелось, чтобы она начала смотреть на мир по-другому.
Его жизнь стала бы гораздо проще, если бы Камелия разочаровалась в Пумулани, как в свое время он сам.
– В конечном счете, алмазы сделают Южную Африку богатой, – настаивал он, зная, что Камелия непременно станет спорить.
– Они сделают богатыми белых, которые посылают других в шахты, – поправил Эллиота Зареб. – Для африканцев, которые, ползая в темноте, ищут алмазы, будет мало проку.
– Но это нечестно, – заметил Оливер, который нес корзину с Рупертом. – Почему аборигены не ищут алмазы на собственных участках?
– Им этого не разрешают, – объяснила ему Камелия. – Сначала среди владельцев участков были аборигены и люди смешанной крови. Но европейским владельцам это не понравилось. И через несколько лет закон запретил выдавать лицензии на добычу аборигенам и цветным.
– Значит, аборигенам разрешают лишь работать на белых владельцев, и они не могут извлечь пользы из камней, которые находят на собственной земле? – покачал головой Саймон, потрясенный такой несправедливостью. – Легко понять, что они считают такой закон нечестным.
– Им платят за работу, – спорил Эллиот. – Большинство из них приходят из голодающих племен, так что получить работу на алмазных копях – большая удача. Это значит, что они возвратятся в свое племя с деньгами и смогут купить охотничьи ружья, патроны, плуги, смогут жениться, наконец. Шахты дают им экономическую независимость. Теперь у аборигенов есть деньги для покупки товаров, тогда как прежде у них были только шкуры животных и примитивное оружие.
– Шкуры могут согреть или уберечь от солнца, а оружие может спасти жизнь, – спокойно сказал Зареб. – Эти вещи для всех полезны. Монеты не имеют никакой ценности, пока их на что-нибудь не обменяешь. И африканцам платят очень мало денег.
– Ты, наверное, устала, Камелия, – сменил тему Эллиот. – Нам нужно отправиться в гостиницу и заказать номера.
– Я не хочу ночевать здесь. Если никто не возражает, продолжим путь в Пумулани.
– Уже восьмой час вечера, мы с раннего утра ехали в раскаленном поезде. Я уверен, что все устали. Нам нужно заночевать здесь, а утром отправимся на участок.
Эллиот прав, сознавала Камелия, но не могла вынести мысли об отсрочке поездки в Пумулани. Она ненавидела Кимберли. Саймону и Оливеру город, вероятно, показался достаточно процветающим, с электрическим освещением и приличной гостиницей. После почти трехнедельного рейса на корабле и двенадцатичасовой поездки на поезде это весьма заманчивые достоинства. Но Кимберли был построен на крови и поте аборигенов. Для Камелии это очередное звено в цепи, которая сковывала африканцев. К тому же немало белых покончили с собой в Кимберли, поскольку алмазный рынок из-за огромного изобилия камней рухнул, и многие разорились. Воздух здесь был пропитан отчаянием и жадностью.
Она не могла выдержать здесь даже лишней секунды.
Саймон присмотрелся к Камелии. На ее лице лежала тень усталости, но он видел, что Камелия очень не хочет задерживаться на ночь в Кимберли. Хотя перспектива горячей ванны и сна на приличной кровати была очень соблазнительна, Саймон не слишком стремился тут остаться, если Камелия этого не хочет.
– Сколько ехать до Пумулани? – спросил он.
Камелия с надеждой посмотрела на него.
– Приблизительно два часа.
– Или меньше, – добавил Зареб. – Вечером воздух станет прохладнее. Лошади будут бежать быстрее, им не нужно будет останавливаться.
– Неразумно путешествовать в темноте, – покачал головой Эллиот.
– Еще час будет светло, – заметил Зареб.
– А что потом?
– Я знаю дорогу, лорд Уикем, – спокойно заверил его Зареб. – Чтобы найти Пумулани, мне не нужен свет. Звезды будут вести меня. Если леди Камелия хочет ехать туда сегодня вечером, то я провожу ее. А вы можете привезти мистера Кента и Оливера туда утром.
– Я хочу поехать вечером, – пожал плечами Саймон. – Как ты, Оливер?
– Я бодр, как всегда, – энергично ответил Оливер, потирая узловатые руки. – Должно быть, это от теплого африканского воздуха.
– Хорошо. Значит, мы поедем с Камелией, а вы можете присоединиться к нам завтра, Уикем. Я уверен, что после такого путешествия вам очень нужен отдых.
– Если вы все настаиваете продолжать поездку, я еду с вами, – сказал Эллиот. Будь он проклят, если позволит Кенту казаться более выносливым, чем он сам. – Вам без моей защиты не обойтись. Вы ведь не умеете стрелять из винтовки, Кент? – Он вопросительно поднял бровь.
– Да, Уикем, ни разу не приходилось, – беззаботно признался Саймон. – Но думаю, справлюсь, если понадобится. Как я понимаю, суть в том, чтобы точно прицелиться и спустить курок, так?
– Боюсь, все немного сложное…
– Я вас научу, – предложила Камелия.
Эллиот поморщился. Он вовсе не намеревался вдохновлять Камелию на обучение Кента. Ни к чему им проводить время вместе.
– Откуда такая красавица знает, как управляться с ружьем? – нахмурил белые брови Оливер.
– Уметь обращаться с оружием в Африке необходимо, – ответила Камелия. – Отец научил меня стрелять из винтовки, когда мне было пятнадцать.
Оливер озадаченно почесал голову.
– От чего нам нужно защищаться?
– В этих местах много диких животных, – объяснил Эллиот. – И они всегда хотят есть.
– Это все? – усмехнулся Оливер. – Тогда обо мне можете не беспокоиться. Я так бросаю кинжал, что он летит как пуля.
– А как насчет вас, Кент? Вы можете бросить кинжал?
Саймон погладил по голове Оскара.
– Смогу, если понадобится.
– Он попадает в дерево с двадцати шагов, – гордо сообщил Оливер. – Я сам его учил, когда он был подростком, и он привязался к этому занятию как блоха к собаке!
– Если нам будет угрожать дерево, это умение очень пригодится, – сухо заметил Эллиот.
– Тогда все улажено. – Теперь, когда решение было принято, Камелия горела желанием уехать. – Зареб, погрузи наши вещи в фургон, а я пойду в магазин и сделаю кое-какие запасы.
– Конечно, Тиша, – поклонился Зареб. – Я об этом позабочусь.
– Я пойду с вами, Камелия, и помогу с покупками, – предложил Саймон.
– А мы с Рупертом и Харриет покараулим вещи, пока Зареб вернется с повозкой. – Оливер медленно уселся на огромный чемодан перед горой вещей и обернутым в холст паровым двигателем. – Если хочешь, можешь оставить Оскара с нами.
Обезьянка замотала головой и сильнее ухватилась за шею Саймона.
– Похоже, Оскар хочет остаться со мной, – сказал Саймон, пытаясь ослабить хватку обезьяны. – А вы что собираетесь делать, Уикем?
– Я собираюсь купить себе лошадь, – ответил Эллиот. – Фургон будет полон, и я предпочитаю иметь собственный транспорт.
– Это хорошая идея. – Камелия знала, что Эллиот не любил ездить в фургоне. К тому же драгоценный насос Саймона и багаж займут много места. – Встретимся через час, загрузим фургон и поедем в Пумулани.
Все складывается прекрасно.
Камелия сосредоточилась на этой мысли, привалившись к мешку с мукой. В фургоне была только одна скамья для кучера и пассажира, и ее занимали Зареб и Оливер. Эллиот купил себе красивую черную лошадь. К сожалению, она оказалась норовистой, и бедный Эллиот всю дорогу мчался то в одну сторону, то в другую, стараясь обуздать энергичное животное. Камелия сомневалась, что Эллиот сумеет совладать, с лошадью. Пожалуй, он решит, что с него хватит, и уедет обратно.
Хотя Эллиот настоял на том, чтобы сопровождать ее в Африку, Камелия знала, что на самом деле ему туда совершенно не хочется. Он поехал исключительно из-за нее. Ее глубоко тронуло, что Эллиот, пожертвовав многим, оставил Лондон и отправился с ней в Пумулани. Долгие годы он присматривал за ней как старший брат, баловал маленькими подарками, старался развеселить, выслушивал ее, когда ей хотелось поговорить с кем-то кроме отца и Зареба. Подрастая, она полюбила Эллиота за его серьезный, терпеливый, практический характер, вероятно потому, что его нрав разительно отличался от ее собственного. Когда после смерти ее отца Эллиот сказал, что оставляет археологию, чтобы начать экспортный бизнес в Англии, Камелия была разочарована, но не удивилась. Эллиот умен и честолюбив. Он имел право заниматься тем, в чем, по его мнению, имел больший шанс на успех. И только когда он принялся пылко убеждать ее продать землю и уехать с ним в Англию, Камелия поняла, как плохо знает ее Эллиот. Ее отец всю свою жизнь провел в поисках легендарной Могилы королей.
Камелия решила осуществить эту мечту не только из любви к отцу, но и из любви к Африке и ее людям. Прославляя прошлое, Камелия надеялась помочь миру понять богатство истории и культуры Африки. Возможно, достоинство африканцев, которое другие так старались растоптать, будет восстановлено.
– Я это чувствую.
Камелия в замешательстве посмотрела на Саймона. Закинув ноги на мешок риса, он привалился к огромной корзине сладкого картофеля и скрестил на груди руки. Вид у него был довольный, хотя корзина упиралась ему в спину, а фургон нещадно трясло. Саймон, казалось, обладал уникальной способностью приспосабливаться к любой, даже самой негостеприимной обстановке.
Камелия задавалась вопросом, обладал ли он этим качеством с детства или этому научила его тюрьма.
– Что вы чувствуете? – спросила она.
– То, что вы пытались описать мне той ночью в моем кабинете. – Саймон пристально посмотрел на нее и тихо добавил чуть дразнящим тоном: – Вы ведь помните ту ночь, Камелия?
Ее обдало жаром. Конечно, она помнила ту ночь. Она помнила все подробности, как будто это случилось только мгновение назад, хотя долгими бессонными ночами отчаянно пыталась стереть все из памяти. Она называла случившееся мгновением безумия, временным помешательством и считала, что, если вычеркнет его из памяти, оно больше никогда не повторится. Но ее тело, казалось, не понимало решений ума, особенно теперь, когда она оправилась от морской болезни. Камелию покалывало иголочками от предвкушения, когда Саймон смотрел на нее, сладкое тепло разливалось по телу, зажигая кровь.
– Помню. – Она сосредоточенно расправляла юбки, призвав на помощь отдаленное подобие правил приличия. – Я пробовала описать вам Южную Африку.
– Верно. – Уголки его губ чуть приподнялись. Саймон, казалось, был доволен эффектом, который произвела на Камелию память. – Вы рассказывали мне, как бриз ласкает кожу, о высоких черных горах, яркой жемчужной луне. Я думал тогда, что это чересчур красочное описание, но ошибся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37