– А почему бы тебе не использовать свои чары, чтобы извлечь ребенка? – спросила Изабелла.
– Думаю, будет лучше, если крошка появится естественным путем, – объяснила Гвендолин. – Но мне никогда раньше не приходилось принимать роды. Потому и хочется, чтобы Марджори и Летти помогли.
– Я тоже буду с вами, – вызвалась Изабелла, быстро направляясь к двери.
Кларинда смотрела на подругу полными слез глазами.
– Спасибо, Гвендолин. Я так испугалась…
– Успокойся, Кларинда. – Гвендолин убрала прядь шелковистых волос со лба молодой женщины. – Все будет отлично. Боже, как здесь жарко… Камерон, будь добр, открой окно.
– На улице буря, – заметил Камерон. – А Элспет сказала, что в комнате должно быть очень тепло…
– Думаю, что Кларинде и ребенку вряд ли пойдет на пользу, если они будут дышать этим ужасным спертым воздухом, – сказала Гвендолин. – Он тебе неприятен, Кларинда?
Кларинда кивнула:
– От него я чувствую слабость.
– Вот видишь? Давай, Камерон, нам всем не помешает глоток свежего воздуха, – добавила она и бросила взгляд на ярко пылающий очаг. – Можно подумать, что мы здесь собираемся зажарить оленя!
Камерон послушно открыл окна, впустив в комнату влажную, пропитанную запахом трав струю. Ветер немного утих, и поэтому дождь не попадал внутрь, а лишь монотонно барабанил по каменным стенам замка.
– Вот так гораздо лучше, – заявила Гвендолин. – Как ты теперь себя чувствуешь, Кларинда?
– Лучше. Я хочу встать.
Гвендолин в смущении нахмурилась. Всего несколько секунд назад Кларинда извивалась от боли.
– Правда?
– Боль прошла и некоторое время не вернется, – довольно уверенно сказала Кларинда. – Я хотела бы немного пройтись до следующих схваток.
Она села.
– Нет, Кларинда, – возразил Камерон. – Элспет сказала, ты не должна двигаться. Ты должна лежать неподвижно и ждать, пока не появится младенец.
– Я не хочу лежать неподвижно. Хочу встать. Мне кажется, что я буду чувствовать себя лучше, если немного пройдусь, – ответила Кларинда и спустила ноги с кровати.
– Гвендолин, скажи, чтобы она легла, – сказал Камерон, ища союзника.
Гвендолин на мгновение задумалась.
– Ты ведь не собираешься бегать вприпрыжку по коридору, правда, Кларинда?
– Конечно, нет. Я просто хочу походить.
– Вот видишь, Камерон? Я не вижу, чем спокойная прогулка может повредить Кларинде и ребенку.
– Ей нужно отдыхать, – твердо заявил Камерон.
– Я не устала! – раздраженно запротестовала Кларинда.
– Еще устанешь, – заверил ее Камерон. – Ты должна отдохнуть, потому что тебя ждут долгие страдания…
– Спасибо, Камерон, что поделился с нами своими соображениями, – перебила его Гвендолин. – Но поскольку рожает ребенка все-таки Кларинда, то если ей лучше сидеть, ходить или стоять на голове, пусть так и делает.
Она помогла подруге встать с кровати, обхватила ее рукой за спину и принялась вместе с ней ходить по комнате.
– Ты не должна этого делать, Кларинда, – мрачно произнес Камерон.
– Когда ты сам будешь рожать, тогда я буду говорить, что и как ты должен делать, – парировала Кларинда. – Почему бы тебе не пойти в большой зал и не заняться тренировкой вместе с остальными мужчинами, а мы с Гвендолин позаботимся об остальном?
Рыжие брови Камерона удивленно поползли вверх:
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Гвендолин позовет тебя, когда нам понадобится твоя помощь. Правда, Гвендолин?
– Угу, – пообещала девушка, теряясь в догадках, что здесь будет делать Камерон. – Позову.
Похоже, ее слова не очень-то убедили Камерона.
– Ты уверена? – спросил он.
– Уверена, – заверила его Кларинда. – Теперь, когда Гвендолин здесь, все будет хорошо.
– Прекрасно. – Он подошел к жене и приподнял ее подбородок. – Но ты должна пообещать, что Гвендолин позовет меня, когда я буду тебе нужен, понятно? – Не ожидая ответа, он наклонился и подарил ей долгий, нежный поцелуй.
– В этот раз все будет прекрасно, любовь моя, – прошептала Кларинда. – Я чувствую это.
– Ага, – хрипло произнес Камерон, положил ладонь на выпуклый живот жены и поцеловал ее в макушку. – Я тоже это чувствую.
– О, смотрите – она встала. Что, ребенок уже родился? – спросила Изабелла, входя в комнату вместе с Марджори и Летти.
– Судя по ее размерам, малютка все еще спокойно сидит внутри, – сказала Летти, опуская на пол таз и стопку аккуратно сложенных простыней. – Или она съела слишком много лепешек!
– Это была ложная тревога, Кларинда? – спросила Марджори, кладя на стол маленький кинжал, иголку с ниткой и небольшой мягкий плед. – Знаешь, так иногда бывает. Когда я носила третьего, то была уверена, что начинаются роды, а потом пришлось ждать еще неделю.
– Не думаю, чтобы это была ложная тревога, – ответила Кларинда. – Ребенок родится сегодня. Просто небольшой перерыв.
– Тогда почему ты встала? – поинтересовалась Марджори.
– Потому что ей этого хочется, – решительно заявил Камерон и направился к двери. – А поскольку это Кларинда рожает, она может делать все, что ей взбредет в голову. – Остановившись на пороге, он добавил: – Но если вдруг она пожелает стать на голову, позовите меня. Я не хочу пропустить такую картину!
Камерон легко уклонился от подушки, которую бросила в него Кларинда, и закрыл за собой дверь.
– Изабелла сказала, что ты прогнала Элспет, – пролепетала Летти, изумленно глядя на Гвендолин.
– Совершенно верно. – Она опять принялась медленно ходить с Клариндой по комнате. – Кларинда не хотела, чтобы Элспет находилась рядом с ней. Представляете, она привязывала Кларинду к кровати, когда я вошла!
Летти кивнула и присела на стул у очага.
– Элспет привязывала и меня, когда я рожала малютку Гаррета. Она связывает всех рожениц. Она считает, что мать должна лежать неподвижно и молча переносить боль, поскольку Господь посылает ей страдания за ее женские грехи.
– И ты позволила связать себя?
– Мне это было противно, – призналась Летти. – Я чувствовала себя беспомощной. Как пленник. Я не могла шевельнуть рукой или ногой и принять более удобную позу, как мне хотелось. Я боролась не столько с болью, сколько с веревками. Потом у меня так болели запястья, что я с трудом удерживала ребенка.
– Мне кажется, что это издевательство над женщинами, – сказала Гвендолин. – Возможно, я не очень много понимаю в этом, но думаю, что следует делать все возможное, чтобы матери было удобно, а не привязывать ее к кровати и заставлять лежать неподвижно.
– Мне бы тоже не понравилось, если бы меня связывали, когда я рожала своих детей, – согласилась Марджори, садясь на кровать. – Это было задолго до того, как Элспет стала лекарем клана. В мое время женщины, которые помогали при родах, просто укладывали тебя в постель. Что тоже странно, – задумчиво продолжала она. – Моя мать рассказывала мне, что всегда работала до самой последней минуты. Она утверждала, что когда я родилась, она запеленала меня, положила в люльку и продолжила готовить ужин: отец не любил, когда ему не вовремя подавали ужин.
Женщины рассмеялись.
– О Боже! – вскрикнула Кларинда. Колени ее подогнулись, и она схватилась за Гвендолин, чтобы не упасть. – О Боже!..
С закрытыми глазами она сползла на пол, не в силах вымолвить ни слова.
– Что с ней? – взволнованно спросила Изабелла. – Ребенок пошел?
– Кларинда, с тобой все в порядке? – Гвендолин опустилась на колени рядом с ней. – Хочешь, мы поможем тебе перебраться в кровать?
Кларинда задержала дыхание и крепко сжала губы, борясь с приступом боли.
– Дыши глубже, Кларинда, – посоветовала Марджори, торопливо подходя к ним. – Давай, девочка, – хороший, глубокий вдох. Вот так. Теперь выдыхай. Это ненадолго… ты почти выдержала… все прекрасно… ты хорошая девочка. Потерпи еще немножко, и скоро тебе станет легче.
– Нам нужно что-нибудь делать? – спросила Гвендолин, устав смотреть на страдания подруги.
– Мы мало чем поможем, – сказала Летти, которая тоже подошла ближе. – Ты мучаешься, тебе начинает казаться, что больше не выдержишь, а потом боль становится еще сильнее. Но когда наконец ребенок появляется на свет, ты забываешь обо всем. Кроме малютки, которого держишь на руках.
– Ой! – слабо вскрикнула Кларинда и с силой сжала руку Гвендолин. Затем она сделала глубокий вдох. – Как больно!
– Где же младенец? – спросила Изабелла, не покидавшая дальний угол комнаты. – Он уже у вас?
– Нет, Изабелла, – ответила, улыбаясь, Марджори. – Нужно еще немного подождать.
– Очень хорошо, Кларинда, – похвалила подругу Гвендолин. – Ты была великолепна – совсем как Могучий Торвальд, когда его чуть не разорвало пополам ужасное двухголовое чудовище!
– Возможно, именно это я себе и представляла, – слабым голосом согласилась Кларинда. – Что я великий воин, который отказывается поддаваться боли.
– А в конце тебя ждет чудесная награда, – подсказала Летти.
– Ты не должна думать, что тебе нужно быть храброй, – возразила Гвендолин. – Или по крайней мере не старайся молчать. Кричи так сильно, как тебе хочется, ты меня слышишь?
Кларинда улыбнулась:
– Я буду кричать, Гвендолин. Спасибо.
– Хочешь еще немного походить?
– Я предпочла бы прилечь. Боль утомила меня.
Гвендолин и Марджори с готовностью помогли ей перебраться на кровать.
– Ну вот, – сказала Гвендолин, поправляя подушку под головой Кларинды. – Тебе не холодно?
– Я в порядке.
– Теперь мы должны ждать, – сказала Марджори, усаживаясь на противоположный край кровати. – Бывает, роды затягиваются надолго.
– Почему бы тебе не рассказать нам сказку? – предложила Изабелла. – Так время пройдет быстрее.
Лицо Кларинды посветлело.
– Расскажи ту, в которой Могучий Торвальд отправился убить водяного, который украл дочь бедняка…
– …и обнаружил, что она живет как принцесса в волшебном королевстве на дне глубокого озера, – взволнованно закончила Изабелла.
Гвендолин удивленно взглянула на девушку.
– Откуда ты знаешь эту сказку, Изабелла? – спросила она. Эту занятную историю они сочинили с отцом во время прогулки по горам. – Я рассказывала ее только Дэвиду и Кларинде.
– Я…я, должно быть, слышала ее где-то еще, – промямлила Изабелла.
Гвендолин была в недоумении. Могучего Торвальда отец придумал специально для нее, а эта особенная сказка была единственной, которую они сочинили вместе. Она не представляла себе, как могла Изабелла слышать ее.
– Расскажи, Гвендолин, – попросила Летти, придвигая свой стул к кровати. – Похоже, это чудесная сказка.
– Хорошо, – ответила Гвендолин и села рядом с Клариндой. – «Давным-давно в стране, расположенной за краем океана, жил-был великий воин, обладавший необыкновенной силой и храбростью, которого все называли Могучий Торвальд…»
День постепенно сменился вечером, но женщины этого не заметили. Гвендолин сочиняла самые причудливые истории, которые только могла придумать, пытаясь сделать все возможное, чтобы отвлечь Кларинду от подступающей боли. Когда схватки становились сильнее, она держала Кларинду за руку и подбадривала ее, говоря, что нужно еще немного потерпеть и что скоро все закончится. А когда Кларинда обессиленно откидывалась на подушки и принималась всхлипывать, что она больше не в силах этого выдержать, Гвендолин ласково поглаживала ее вздувшийся живот, Изабелла вытирала лицо Кларинды смоченной в прохладной воде губкой, а Марджори и Летти рассказывали ей о том, какое это счастье – держать на руках собственного ребенка. Зажгли еще свечи, чтобы в комнате было светло. Дождь продолжал идти, и воздух в помещении был наполнен сладким ароматом влажного вереска и сосны.
– …Ну вот, Кларинда, ты просто молодец, – сказала Гвендолин, поддерживая плечи подруги, в то время как та изгибалась всем телом, стараясь вытолкнуть ребенка.
– Я уже вижу головку! – взволнованно объявила Марджори и, рассмеявшись, добавила: – О Боже! Какой лохматый!
– Дайте мне взглянуть, – сказала Изабелла, хотя до этого момента старалась не смотреть туда, откуда должен был появиться ребенок. Она осторожно передвинулась к краю кровати и ошеломленно взглянула на влажный венчик волос на голове ребенка.
А затем упала без чувств.
– Будем надеяться, что она не потеряет сознание, когда будет рожать собственного малыша, – пошутила Гвендолин.
– Давай, Кларинда, ты уже почти справилась, – сказала Летти, – еще несколько усилий, и он выйдет.
– Я больше не могу, – всхлипнула Кларинда, откидываясь на руки Гвендолин. – Не могу.
Она закрыла глаза и принялась плакать от боли и отчаяния.
Марджори бросила на Гвендолин тревожный взгляд.
– Она не должна сейчас останавливаться…
– Посмотри на меня, Кларинда, – приказала Гвендолин. – Открой глаза и посмотри на меня.
Кларинда подняла на нее измученный взгляд:
– Прости меня, Гвендолин.
– Тебе не за что извиняться, – твердо ответила Гвендолин. – У тебя отлично получается, и ты не должна сдаваться, слышишь? Теперь посмотри на меня. Собери все оставшиеся силы и тужься. Ты меня слышишь? Тужься!
Кларинда закрыла глаза.
– Я не могу.
– Можешь и будешь, – заявила Гвендолин тем же непререкаемым тоном, каким Алекс обращался к воинам во время занятий. – Мы уже почти закончили, и через минуту ты увидишь своего ребенка. Нужно только еще немного постараться. Теперь делай глубокий вдох… хорошо… Ты сильная, Кларинда, сильнее Могучего Торвальда. Ты слышишь меня? Теперь тужься и кричи, кричи изо всех сил!
Кларинда послушно тужилась. И кричала. Все громче и громче.
– Вот он! – ликующе крикнула Летти. – Пошел! О, Боже, Кларинда, это девочка! Она просто восхитительна!
В воздухе разнесся тонкий мяукающий плач. Одновременно с треском распахнулась дверь, и в комнату с искаженным от ужаса лицом ворвался Камерон.
– У тебя девочка, Камерон, – торжественно объявила ему Гвендолин, продолжавшая обнимать Кларинду. – Крохотная, чудесная девчушка!
Камерон с благоговейным ужасом смотрел на розовое, покрытое слизью существо, которое поднесла к нему Марджори. Он перевел взгляд на Кларинду, которая слабо улыбнулась ему, а затем на странную кровавую жидкость, пропитавшую простыни между ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46