– Но ты со временем сможешь стать другой, Энни, – он нежно провел рукой по ее волосам. – И я тебе помогу.
Он произносил эти слова и чувствовал, что боль в груди становится все невыносимее.
– Позволь мне стать тебе мужем, Энни.
Она вздохнула:
– Наверное, я не смогу, Хэп. Боюсь, я просто неспособна на это…
– Ты сможешь, и у тебя все получится, Энни, – прошептал он, коснувшись губами ее волос. – Разреши, я тебе помогу. Вот увидишь, как нам будет хорошо.
Рука его скользнула вниз по ее спине, и он ощутил сквозь тонкую, мягкую ткань упругость ее бедра. Его настолько волновала ее близость, что кровь пульсировала у него в ушах и больше ни о чем он не мог думать. Но она лежала в его объятиях неподвижная, словно камень.
– Если б ты знала, как я хочу тебя, Энни! Но бог свидетель – стоит тебе сказать только «нет», и… и ничего не будет.
– Не могу, – прерывистым шепотом проговорила она. – Этого я тоже сказать не могу.
Он ласкал ее спину и бедра, изо всех сил стараясь не утратить над собой контроль. И вот очень медленно, постепенно она начала расслабляться, и это вселило в него надежду. Он приблизил лицо к ее лицу, ощутил ее дыхание, прижался губами к мокрой щеке и, чувствуя, что больше владеть собою не может, еще крепче сжал в объятиях и стал искать ее губы, сначала неуверенно, а потом все более нетерпеливо. Она – и это было настоящее чудо! – прильнула к нему, отвечая на поцелуи.
Он собирался быть нежным и по возможности сдержанным, но в этот момент, пылая неукротимым желанием, забыл обо всем на свете – для него существовало только ее теплое, обольстительное тело. И ему хотелось узнать его в мельчайших подробностях. Нетерпеливыми руками он собрал у нее на спине ткань ночной рубашки и потянул вверх, обнажая ноги и бедра. И наконец прильнул к ее телу, такому же горячему, как его!
Как же давно это было, когда ее так крепко сжимали в объятиях, когда она чувствовала сильные мужские руки на своем теле. Невольно представляя, что рядом с ней Итан, она отвечала Хэпу почти с таким же пылом. Его жаркие губы покрывали страстными поцелуями ее лицо, мочки ушей, чувствительную ложбинку на шее. Он сжимал ее с такой силой, что, казалось, тела их слились в одно целое. Ее пальцы судорожно сжимались и разжимались, впиваясь сквозь рубашку в его мускулистую спину.
Если бы в этот момент она крикнула «нет!» – он бы ее уже не услышал. Его рука скользнула меж ее бедер. Он ощутил влажную нежность и уже ничего не сознавал, кроме пульсирующего томления и испепеляющего желания. Лихорадочно путаясь в пуговицах, он поспешил освободиться от брюк…
Она испытала панический страх, и все ее тело напряглось и словно окаменело, когда он навалился на нее всем телом. Из глубин ее существа вырвалось отчаянное «нет!», но он заглушил этот крик поцелуем и овладел ею. В ее сознании тут же возникло жуткое лицо Ветвистого Дубя, и к горлу подступила тошнота.
Но Хэп не был Ветвистым Дубом и поэтому, несмотря на бушевавшую в нем страсть, сразу заметил произошедшую в ней перемену. Усилием воли он заставил себя остановиться.
– Это я, Энни, и я тебя так люблю, – нежно произнес он. – Боже, как я хочу тебя, Энни. Больше всего на свете.
Услышав его голос, она опомнилась, и к ней снова вернулось сознание того, что она лежит на своей перине, а рядом ее муж. Она подняла руки, обняла его за шею и притянула к себе.
– Люби меня, Хэп, – прошептала она. – Сделай так, чтобы я снова стала собой.
Сжав ее бедра руками, он начал двигаться – сначала медленно и осторожно, наслаждаясь тем, что ему удается пробуждать в ней ответную страсть, а затем, когда уже не был больше в состоянии себя контролировать, все быстрее и быстрее, то приникая к ее выгибающемуся телу, то откидываясь назад. Для него в этот момент ничего больше не существовало на свете. Он дышал все чаще и чаще и наконец, почти задыхаясь, услышал свой собственный крик и почувствовал, как накопившееся в нем желание нашло выход, покидая его пульсирующими толчками, подняв его до высочайших вершин блаженства. Еще минута, и он медленно спустился с небес. Ее тело словно обволакивало его, и он чувствовал необыкновенное блаженство.
Она лежала совершенно неподвижно, так что он стал опасаться, не причинил ли ей боль. Приподнявшись на локтях, он попытался рассмотреть в темноте ее лицо. Никогда еще и ни к кому он не испытывал такой огромной нежности.
– С тобой все в порядке, Энни? – спросил он, страшась услышать ответ.
– Да, – отозвалась она, ласково коснувшись его подбородка и проводя рукой по его щеке. – Со мной все в порядке.
– Наверно, я слишком поторопился?
– Нет, – солгала она. – Все было хорошо.
Он лег на свою половину кровати, притянул Энни к себе и потерся подбородком о ее растрепавшиеся волосы. Сердце у него все еще колотилось, дыхание оставалось частым, но ему было невероятно хорошо.
– Нет, я знаю, все закончилось слишком быстро, – настаивал он, – но я ничего не мог поделать с собой. Прошло столько времени с тех пор, как я последний раз был с женщиной. Чертовски много времени. Но ты должна знать, что никогда раньше у меня ничего подобного не было – за всю мою жизнь.
Он провел рукой по ее волосам и прижал ее голову к своей груди.
– Я страшно рад, что нашел тебя, Энни.
Она чувствовала себя настолько защищенной в его объятиях, что ей казалось – пока он прижимает ее к себе, никакие кошмары не страшны. От переполнявшей благодарности у нее даже перехватило горло.
– Я тоже этому рада, – только и смогла прошептать она.
Из окна на их разгоряченные тела веял прохладный ветерок, и Хэп, держа Энни в объятиях, упивался близостью этой замечательно красивой женщины, чувствуя себя невероятно счастливым оттого, что ему так повезло и она стала его женой. Но точно так же, как после брачной церемонии, ему теперь не давало покоя ощущение, что он сделал что-то не так, как следует, и она осталась неудовлетворенной. Ему очень бы не хотелось, чтобы, проснувшись утром, она сожалела о том, что между ними произошло. Он опустил руку на ее бедро и, почти рассеянно поглаживая его, тихо спросил:
– Хотите знать, миссис Уокер, что я сейчас собираюсь сделать? Снять с себя все, что на мне осталось, извлечь вас из этой ночной рубашки и любить вас снова. Надеюсь, на этот раз я не разочарую вас.
Хоть ему и не видна была в темноте ее улыбка, но догадаться о том, как она отнеслась к его словам, было нетрудно: вместо ответа она провела пальцами по его густым волнистым волосам, и губы ее раскрылись навстречу его поцелуям. И его уже не заботило, что может их ждать завтра или послезавтра. Сегодня, кроме них двоих, никого на свете больше не было.
17
Хэп просыпался медленно и трудно. Сначала, еще в полусне, он почувствовал, будто кто-то щекочет ему ухо, затем показалось, что его лица коснулось нечто пушистое. Он разомкнул веки и обнаружил перед глазами сплошную чащу черного меха. Подняв руку, он попытался сбросить обосновавшееся на голове существо, но оно, испугавшись, вцепилось когтями ему в волосы. Опасаясь, как бы оно чего доброго не добралось до глаз, Хэп тронул жену за плечо и сонным голосом пробормотал:
– Вернулся твой кот.
– Паучок? Неужели? – Она перевернулась на бок и, увидев Хэпа с котенком на голове, так и прыснула со смеху. – Какая же на тебе симпатичная кошачья шапка, Хэп! Ты сейчас прямо вылитый Дэви Крокетт.
– Ax ты, чертов звереныш!
Хэп схватил заметно подросшего за три месяца котенка одной рукой, а другой стал отдирать его от своей шевелюры. Когда это наконец удалось, он поднес Паучка к лицу, и на него уставилась пара круглых оранжевых глаз.
– Таких я еще не видел: настоящий дьявол, а не котенок, – пробормотал он, в то время как Паучок, решив, что достаточно насмотрелся на Хэпа, начал извиваться в его руке, изо всех сил пытаясь высвободиться. – Вижу, ты не очень-то дружелюбен.
Открыв пасть, котенок продемонстрировал свои клыки и свирепо зашипел на Хэпа.
– Будь я проклят, если ты не считаешь себя пантерой, – произнес тот, глядя на котенка с улыбкой. – Значит, ты и есть Паучок?
Потянувшись к стоящей на столике возле кровати корзинке с вязальными принадлежностями и достав оттуда небольшой клубок шерсти, Энни поднесла его к мордочке котенка, чтобы привлечь его внимание, и бросила на пол, так что клубок покатился в другой конец комнаты. Паучок мгновенно вывернулся из руки Хэпа и вихрем понесся следом.
– Не пройдет и минуты, как он размотает клубок, – сказала она, провожая его взглядом, – и все вещи будут опутаны нитками. Вот тогда ты поймешь, откуда такое имя.
Но Хэп уже не смотрел на котенка. При виде ее обнаженного плеча, показавшегося из-под одеяла, у него перехватило дыхание, и по телу пробежала волна острого желания. Ему вновь хотелось чувствовать ее тело, исследовать каждый его сантиметр, полностью отдаться ощущению его податливой мягкости, зажечься всепоглощающей страстью, утолить эту жажду слияния с ней.
– Ты только посмотри, что он вытворяет, – проговорила Энни, поворачиваясь к Хэпу, но, когда увидела, как он на нее смотрит, улыбка застыла на ее губах, в глазах появилось испуганное выражение, и она непроизвольным движением натянула на себя простыню. – О боже!
За ночь он обладал ею дважды, и она, чего доброго, может подумать, что он просто-напросто ненасытное животное. Усилием воли сдерживая себя, он сел в постели и повернулся к Энни спиной, чтобы она не увидела его восставшего естества.
– Закрой глаза – я буду вставать, – произнес он спустя какое-то время.
– Послушай, Хэп, я ведь…
– Ничего, все в порядке. Да и, кроме того, нам предстоит нелегкий денек. Так что, пока я умоюсь, было бы неплохо, если бы ты оделась и приготовила кофе. Думаю, в ящике осталось, чем растопить плиту.
– Извини, Хэп. Я не хотела тебя обидеть – как-то нечаянно получилось, – простодушно сказала она.
– Я все понимаю, – он посмотрел на нее через плечо и с принужденной улыбкой пробормотал: – Надо же знать меру, в конце концов.
– Я хотела этого не меньше, чем ты, – тихо произнесла она, отводя взгляд в сторону. – Хотела, чтобы ты обнимал меня, чтобы заставил забыть обо всем. И тебе это удалось.
– Угу. А теперь все-таки закрой глаза, Энни.
Наклонившись, он поднял с пола брюки и натянул их на себя, но продолжал стоять к ней спиной, пока не застегнул пуговицы и не надел несколько помявшуюся рубашку, которую, однако, не стал заправлять в брюки, чтобы скрыть свое возбужденное состояние. Затем, стараясь придать голосу обыденный тон, сказал:
– Тебе тоже пора вставать, если хочешь уехать сегодня.
Он не спешил возвращаться в дом, ожидая, пока окончательно остынет, и внушая себе, что если не умерит свой пыл и не даст ей возможность и время вновь обрести душевный покой, то может все погубить. Разве он имеет право требовать от нее больше того, что она уже дала ему? Ему нужно, чтобы она любила его, а не испытывала к нему отвращение.
Подойдя к насосу, он подставил под струю воды голову, затем выпрямился и, энергично отряхнувшись, стал обеими руками приглаживать назад мокрые волосы. Потом снова наклонился и прополоскал рот. Что ж, теперь он, кажется, достаточно владеет собой, чтобы предстать перед ней.
На кухне никого не было: Энни, наверно, еще умывалась. Плита после вчерашнего позднего ужина почти остыла. Бросив в нее немного сухой травы и веток, он подождал, пока разгорится огонь, и добавил несколько небольших поленьев. Затем нашел в буфете мешочек с кофе, положил две ложки порошка в кофейник, налил туда два половника воды из ведра и поставил на конфорку.
– Энни, твой кофе уже на плите! – крикнул он.
Ответа не было. Тогда он отправился в спальню, ожидая увидеть ее за туалетным столиком, но она сидела в постели, прикрыв грудь плотно натянутой простыней. У него тут же снова пересохло во рту.
– Бог ты мой, Энни! – только и мог он выговорить.
– Я не должна была отвергать тебя, – сказала она, не решаясь смотреть ему в глаза. – У тебя есть все основания ожидать…
– По правде говоря, я даже не знаю, что именно я могу ожидать и что должен давать взамен, – прервал он ее. Затем, тяжело вздохнув и стараясь не смотреть на нее, медленно проговорил: – Знаешь, я никогда особенно не увлекался женщинами. Может, потому, что я не так уж часто бывал в их обществе, не знаю. Я подолгу не вылезал из седла, а когда оказывался в городе, не особенно стремился попасть к проституткам – никогда не мог понять, как женщина может заниматься этим за деньги. Я не хочу, конечно, сказать, что жил жизнью праведника, – нет, временами природа брала свое.
– Ты не обязан мне это говорить, Хэп, – тихо произнесла она.
– Просто я хочу, чтобы ты поняла, как много мне нужно будет узнать, прежде чем я научусь делать тебя счастливой. Если для этого достаточно иногда обнимать тебя, но без последующего продолжения – что ж, я постараюсь ограничиться этим. А если мне все-таки будет позволено любить тебя – то ли раз за ночь, то ли раз в неделю, то ли еще реже, я согласен на все, лишь бы тебе было хорошо со мной. – Он посмотрел ей прямо в лицо и, улыбнувшись, добавил: – Черт возьми, как же все-таки должно было повезти мужчине вроде меня, если ему досталась в жены такая женщина, как ты!
Глаза ей жгли горячие слезы, а горло сдавило так, что было больно дышать.
– Нет, – прошептала она, – это мне повезло, как никакой другой женщине на свете. Я не хочу отворачиваться от тебя. Я хочу снова чувствовать себя любимой.
– Но я боюсь причинить тебе боль, Энни. Мне не хотелось бы все испортить.
– Возьми меня, Хэп, прямо сейчас, – произнесла она нежно.
– Ты не должна себя принуждать.
– Но я сама хочу этого.
У него так тряслись руки, что он не мог расстегнуть пуговицы на рубашке и был вынужден в конце концов стянуть ее через голову. Отвернувшись, он поспешно снял брюки, затем решительно повернулся, чтобы дать ей возможность, посмотрев на него, передумать.
– Как видишь, я весь покрыт шрамами, Энни, – пробормотал он. – Так что я далеко не красавец.
– А тебе и не обязательно быть красавцем, – она попыталась улыбнуться, но не смогла. – Мужчинам это и не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38