– Он дал мне апельсин, – защищая доктора, сказал мальчик, протягивая Филду плод в качестве доказательства.– Вот.– Я был не прав, – ответил Филд; между тем Гриффин, пройдя мимо него, вышел из палатки и неподвижно застыл под проливным дождем. Приятно было чувствовать, как потоки воды стекают по лицу, прилепляя ко лбу пряди волос и пропитывая рубашку.Филд поговорил еще немного с мальчиком и присоединился к Гриффину. Священник больше не усмехался, черты его приняли грустное мученическое выражение.– Инфлюэнца? – понизив голос, спросил он. Гриффин кивнул.– Еще были случаи?Гриффин запрокинул голову, на миг полностью подставив лицо дождю. Его прохладные струи немного ослабили ощущение смертельной усталости, хотя и не прекратили бесконечную, томительную душевную боль.– Два, – тихо сказал он.Филд схватил его за руку и потащил в сторону большого шатра в центре поселка, где располагалась столовая.– До сегодняшнего дня,– прошептал он сквозь зубы, когда они сели за один из деревянных столов и стали пить отвратительный кофе, приготовленный Чангом,– я готов был поклясться, что у тебя достаточно здравого смысла, чтобы не стоять под проливным дождем.Гриффин попытался изобразить улыбку, но у него получилась лишь гримаса.– Успокойся, Филд. Врачи не болеют.Дождь барабанил по туго натянутой парусиновой крыше шатра.– А ты можешь заболеть, Гриффин, у тебя ужасный вид – когда ты в последний раз спал?Гриффин отхлебнул кофе, раздраженно выругался и протянул руку к глиняному кувшину со сливками, добрая порция которых окрасила мерзкое пойло в светло-бежевый цвет и немного притупила его горький вкус.– Я не сплю, Филд. Это пустая трата времени.– Ты намерен оставаться на ногах, пока не свалишься? – резко спросил Филд, так энергично помешивая кофе, что ложка то и дело ударялась о стенки эмалированной кружки.Гриффин хмуро взглянул в сердитые голубые глаза друга:– Последний раз я свалился, друг мой, когда ты и твои сообщники обработали меня хлороформом. Хотя у нас не было возможности обсудить это, должен сказать, что я это не одобряю.Взгляд Филда оставался прямым и вызывающим.– Я и не рассчитывал на твое одобрение, – отозвался он. – И меня это совсем не волнует. Ты думаешь, существует опасность эпидемии?Кофе свернулся комочками на языке Гриффина, и он с трудом сдержал острое желание выплюнуть его на посыпанный опилками пол. Он устало пожал ноющими плечами:– Возможно. Здесь идеальные условия для распространения любой заразы – удивительно, что тут еще не появился ни тиф, ни холера.Священник чуть побледнел:– Надо что-то делать! Гриффин снова пожал плечами:– Скажи это Джонасу, друг, мой. Эти мокрые палатки и открытые сточные канавы относятся к его компетенции, а не к моей.Выведенный из себя, Филд с усилием сделал несколько глотков кофе.– Возможно, но это твои пациенты, Гриффин.– Надеюсь, ты на самом деле не думаешь, будто я забыл об этом? – спокойно осведомился Гриффин. – Кстати, чего это ты так ухмылялся, когда мы были в палатке у Лукаса?– Из-за Рэйчел, – ответил Филд, и его глаза снова засветились улыбкой, хотя на этот раз она выглядела немного потускневшей.Упоминание ее имени кольнуло Гриффина мучительной болью, в его голосе появилась хриплая нотка:– Что с ней?– Не могу поверить – неужели ты еще не слышал об этом?Гриффин окатил друга гневным взглядом.– Что с ней? – прорычал он. Филд расхохотался:– Она здорово осадила Джонаса, Гриффин,– с некоторой помощью со стороны Мэми и ее «устричного ружья».Гриффин был весь внимание:– Что?!– Она закрыла «Заведение Бекки», Гриффин. Завтра там открывается «Пансион Маккиннон».Гриффин нетерпеливо отмахнулся от сообщенных ему новостей:– Бог с ним, с пансионом – что там насчет Джонаса, Мэми и ружья?Филд улыбнулся, теперь уже от всей души.– Если верить рассказу Мэми, Джонас ворвался в салун и, рыча, как лев, потребовал, чтобы Рэйчел собрала вещи и уехала с ним. – Он умолк и поднял вверх обе руки, увидев ярость на лице Гриффина.– Нет, дай мне закончить. Рэйчел не слишком вежливо отказалась, и они поспорили. Гриффин, видно для Джонаса это была последняя капля – он отшлепал ее.Хотя мысль о том, что Джонас посмел коснуться Рэйчел, пробудила в Гриффине самые кровожадные инстинкты, он поневоле ухмыльнулся картине, возникшей в его воображении.– А я считал, что он вообще не способен на хорошие поступки.Сжимая в ладонях пустую кружку из-под кофе, Филд засмеялся:– Подожди, это еще не все. Мэми вытащила дробовик, который, по ее словам, она хранит на случай, если в наших местах когда-нибудь появятся устрицы, и нацелила его в голову Джонаса. После чего он и счел за лучшее отпустить буквально кипевшую от злости Рэйчел. Но, видимо, Мэми показалось, что он недостаточно быстро очистил помещение,– она сделала предупреждающий выстрел и попала в зеркало, которое для Бекки доставили пароходом из Сан-Франциско.– Черт,– пробормотал Гриффин, от усталости не в силах засмеяться. Он испытующе посмотрел в лицо Филда, которое слишком хорошо знал, и заметил скрывающееся за ухмылкой серьезное выражение. – Ты что-то не досказываешь?– У Мэми сложилось впечатление, что Джонас собирался убить кое-кого в том случае, если Рэйчел в течение двадцати четырех часов не появится у него на пороге.Гриффин так стремительно вскочил на ноги, что скамейка, на которой он сидел, упала на посыпанный опилками пол.– Проклятый сукин сын, я ему... Филд решительно замотал головой:– Сядь, Гриффин. Немедленно.– Этот...– Послушай меня! Джонас пошел на попятную и, по-моему, тебе не мешает сделать то же самое. Если ты не полезешь в драку, вполне возможно, что и он угомонится.Гриффин едва слышал уговоры друга. Он был слишком занят мыслями о том, каким идиотом оказался, поверив словам Рэйчел насчет того, что она не любит его. Дважды ее тело убедительно доказывало ему совершенно обратное. Он вцепился обеими руками в край стола и выругался. Молли оказалась права: Рэйчел пыталась защитить его. И у него возникло подозрение, что Рэйчел готова даже пойти к Джонасу, если требуется это ради спасения его, Гриффина, шкуры.– Говоришь, Джонас дал задний ход. С чего бы это? Филд нахмурился:– Кто знает? С моей точки зрения, он пожалел о том, что показал себя в своем истинном виде.Внезапно Гриффин сорвался с места и вылетел из шатра, оставив друга, недопитый кофе и перевернутую скамейку. Снаружи лил дождь, словно вознамерившийся очистить землю от таких мерзостей, как палаточный городок. Без пиджака, не заботясь о том, как он выглядит, Гриффин бежал, пока не оказался у запертых дверей дома Бекки. Промокший до костей, запыхавшийся, он поднял кулаки и принялся колотить по дверям. Наконец одна из них отворилась.На пороге, вскинув подбородок и широко открыв фиалковые глаза, стояла Рэйчел.– Ты солгала! – торжествующе произнес он. – Ты думала, Джонас убьет меня, если ты выйдешь за меня, и солгала!Ее нижняя губа задрожала.– Я все еще считаю, что он сделает это, Гриффин Флетчер. И ничто на свете не заставит меня рисковать.Он осторожно протянул руки и положил их ей на плечи:– В твоих рассуждениях есть одна ошибка, русалочка. Я могу справиться с Джонасом.По щеке Рэйчел медленно скатилась слеза, и девушка покачала головой:– Нет. Джонас не честный человек, не такой, как ты, Гриффин. Он нападет на тебя исподтишка, неожиданно – как тогда в Сиэтле, в саду О'Рили.– Ну ладно, – сдался Гриффин. – Вполне возможно. Он обычно обделывает дела именно таким образом. Но я знаю одно: я лучше рискну, чем буду жить без тебя.Рэйчел прижала к его руке мокрое от слез лицо:– Я люблю тебя, Гриффин. Но не выйду за тебя замуж, пока не буду уверена, что не стану вдовой, как это случилось с Молли Брэйди.В этот момент Гриффин был готов согласиться на что угодно. Он вздохнул:– Я должен возвращаться к моим больным. Не могла бы ты оказать мне одну услугу?Рэйчел неуверенно улыбнулся:– Какую?– Перестань волноваться о том, что со мной может сделать Джонас. Все будет хорошо.Похоже, он не слишком убедил ее, но Гриффина это не беспокоило. Она любила его, и сейчас это было единственное, что имело значение. Он наклонился, поцеловал ее и собрался уходить.Рэйчел схватила его за руку:– Гриффин!– Что? – спросил он, резко повернувшись и успев заметить в ее глазах странное выражение, которое тут же пропало.На нежно очерченных скулах Рэйчел выступили пунцовые пятна, и она отвела глаза:– Н-ничего, просто... Не мог бы ты прийти сегодня поужинать со мной? Молли Брэйди и Билли приведи тоже.Нечто загадочное, изначальное шевельнулось в душе Гриффина. Он понимал только, что это ощущение совершенно не связано со столь обыденным событием, как ужин. Что означала эта странная, дрожащая тень в ее глазах?– Рэйчел...Но она уже исчезла, захлопнув за собой дверь салуна.– В семь часов! – крикнула она, и в ее голосе, донесшемся сквозь дверь, было какое-то истерическое веселье.Гриффин медленно побрел в сторону палаточного городка, не замечая ни дождя, ни пробирающихся сквозь вязкую грязь фургонов, ни красивой женщины с серебристыми волосами, наблюдающей за ним с веранды дома судьи Шеридана.
Афина предпочла бы остаться у Джонаса, как предыдущей ночью, но не посмела. Если до Гриффина долетят слухи, что она ночевала под крышей этого дома, ей придется навсегда распрощаться со всякой надеждой вновь завоевать его. Она вздохнула и поднесла к губам фарфоровую чашку с золотым ободком из сервиза Кловис, наблюдая за идущим под дождем Гриффином. «Я люблю тебя»,– воззвала она ему вслед в немом отчаянии.Но едва Афина твердо решила, что сейчас бросится бежать за ним, будто уличная девка, как на крыльце возникла Кловис. И, как всегда, она оказалась слишком наблюдательной.– Честное слово, я не понимаю, что ты нашла в этом грубом, угрюмом молодом человеке, Афина, – пропищала она, и в ее глазах мелькнуло нечто вроде личной ненависти к нему.– Да если бы ты видела, как он расстроил чудесную свадьбу мистера Уилкса и как ужасно он вел себя в церкви...Интерес Афины рос. Она слышала проклятья Джонаса по поводу прерванной свадебной церемонии, но эпизод в церкви – это было что-то новое.– Что случилось – я имею в виду, в церкви? Воспоминание заставило Кловис содрогнуться.– Естественно, мы все были возмущены тем, что Филд Холлистер выбрал себе в жены эту индианку – ты знаешь, как он разбил надежды моей Руби,– и я лично решила высказать ему все, что думаю. И, представь себе, Гриффин Флетчер явился в церковь – как будто он когда-нибудь ходил туда по собственной воле,– с мешком камней в руках. Сунул мне в руки один из этих булыжников и сказал: «Кловис, бросьте первый камень».Афина притворилась, будто кашляет, чтобы прикрыть рот рукой.Кловис, вырастившую четырех дочерей, этот жест не обманул:– Смейся на здоровье, но хотела бы я знать, есть ли в этом городе более бесстыдный грешник, чем Гриффин Флетчер!– Грешник? – выговорила, судорожно сглотнув, Афина. – Гриффин?Кловис энергично закивала:– Он ухаживал за одной из этих женщин из палаточного городка, Афина. А она, ко всему прочему, еще и дочь Бекки Маккиннон!«Он за ней больше чем ухаживал», – подумала Афина, и в этот момент ей вдруг расхотелось улыбаться. Она почти потеряла терпение:– Ах, Кловис, не будьте такой занудой! Вы сердитесь потому, что он не женился на одной из ваших дочерей!Кловис залилась краской и прошипела:– Афина, то, что ты сказала,– это верх невежливости! Неужели так разговаривают воспитанные дамы во Франции?Афина напомнила себе, что в Провиденсе нет гостиниц, и смягчила тон, пытаясь умилостивить свою хозяйку.– Нет,– сказала она.– Воспитанные дамы так нигде не разговаривают. Извините.Довольная, Кловис похлопала ее по руке:– Ничего страшного, дорогая. Ничего страшного. А если ты хочешь привлечь внимание Гриффина Флетчера, есть только один способ. Мы устроим вечеринку!Эта перспектива не обнадежила Афину.– Гриффин ненавидит вечеринки,– с сожалением произнесла она. «И вообще, его вряд ли удалось бы вытащить из этих ободранных палаток»,– добавила она про себя.Кловис передернула плечами, и в ее глазах снова мелькнуло недовольство.– Он не побывал ни на одной из моих вечеринок! – признала она. Но тут ее лицо просияло, и она прощебетала: – Тебе надо заболеть!Полные губы Афины изогнулись в улыбке. Единственное, против чего Гриффин не сможет устоять – это болезнь.– Я и вправду себя неважно чувствую, – заметила она.Через полчаса Афина уже лежала в постели в комнате для гостей, куда ее отвела Кловис, и действительно выглядела очень больной.
Ворча, Гриффин вытащил часы из жилетного кармана и недовольно взглянул на них. Уже почти шесть тридцать, а у него даже не было возможности сообщить Молли о том, что Рэйчел пригласила их к ужину. Он расправил плечи. Что ж, он посмотрит, что там случилось у Шериданов, потом пойдет домой и переоденется. Если повезет, еще до семи он сможет быть у Рэйчел.Дождь, который еще недавно взбадривал его, теперь вызывал лишь раздражение. Гриффин шагал сквозь него, думая, какая из дочерей Шериданов на этот раз объелась до потери сознания. К тому моменту, когда он постучал в парадную дверь дома судьи Шеридана, его настроение испортилось окончательно.– В чем дело? – резко спросил он, когда Кловис впустила его.Ее подбородок слегка затрясся, и Гриффин не без иронии заметил, что она не простила ему ни его последнего визита в их дом во время «свадьбы» Джонаса, ни того спектакля с булыжниками, который он устроил после того, как Филд объявил о своей женитьбе.– У нашей гостьи,– поджав губы, произнесла она,– какое-то недомогание.Гриффин потер глаза указательным и большим пальцем левой руки и вздохнул.– Ведите меня к ней, Кловис. Я не могу быть здесь весь вечер.Жена судьи посмотрела на него исподлобья и указала в сторону лестницы:– В комнате для гостей, доктор Флетчер,– где лежала моя Руби, когда Его чести пришлось побеспокоить вас той ночью.Гриффин вспомнил о «той ночи» и, поднимаясь по ступенькам, с трудом сдержал улыбку. В ту зимнюю снежную ночь поднялась невообразимая суматоха: Кловис и судья вытащили его из постели в несусветный даже для сельского врача час, убежденные, что их тридцатидвухлетняя «девочка» погибает ужасной смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49