Привезли из магазин Водолей ру
– С моей стороны тебе ничто не угрожает, хотя это не означает, что я не нахожу тебя чертовски привлекательной.Рэйчел смутилась. Неужели это тот самый человек, который неделю назад в Провиденсе буквально прогнал ее на борт парохода?Он сжал рукой резную спинку кровати в ногах у Рэйчел и слегка наклонился вперед. Его движения казались осторожными и напряженными – видно, боль в поврежденных ребрах давала о себе знать.– Подчиняясь строгому распоряжению нашего доброго доктора О'Рили, я не могу находиться в этой комнате более пяти минут. Когда ты окрепнешь, наберешься сил, мы поговорим – разумеется, с твоего согласия.Рэйчел умирала от любопытства, но была так слаба, что не смогла ничего возразить. Расслабившись, она откинулась на пышно взбитые подушки.– Когда я наберусь сил, – повторила она, произнося эти слова как обещание. – Гриффин?Он криво улыбнулся:– Что?– Я не знаю, что произошло, но Джоанна рассказала, что ты привез меня сюда и теперь мне нечего бояться, так как все закончилось. Ведь капитан Фразьер не придет за мной, верно?В темных глазах Гриффина сверкнуло что-то пугающее – и пропало.– Нет, русалочка. Он не придет.Взгляд Рэйчел невольно соскользнул на бинты, стягивающие его грудь, потом вновь поднялся к лицу Гриффина:– Т-тебе так досталось, когда ты пытался помочь мне?Он покачал своей великолепной головой, и луч солнца, которое, казалось, наводняло комнату, заиграл в его черных спутанных волосах.– Нет, во всем виновата Молли Брэйди. Понимаешь, она натерла пол в гостиной, а я пошел и поскользнулся...Рэйчел захихикала:– Врун.Гриффин вздохнул, и глаза его словно бы приласкали Рэйчел – или ей это только почудилось?– Мои пять минут истекли,– сказал он.– Отдыхай.– И вот уже повернулся, собираясь уйти.Рэйчел вдруг поняла, как тяжело ей будет, когда он уйдет.– Гриффин?Он оглянулся в дверях и состроил гримасу шутливого нетерпения:– Что?– Спасибо.Гриффин лишь кивнул, но так, что Рэйчел показалось, будто он подошел и прикоснулся к ней.
В сиянии этого радостного, ясного дня начала лета все происшедшие за ночь события выглядели совершенно нереальными. Гриффин вздохнул и едва заметно улыбнулся. Рэйчел была в безопасности и поправлялась. Остальное не имело для него никакого значения.Из конюшни, расположенной за красивым кирпичным домом доктора О'Рили, Гриффин вывел лошадь, которую умыкнул прошлой ночью на Скид-роуд, и впряг ее в украденную же коляску. Он вернет и лошадь, и коляску туда, где взял, встретится с Джонасом и купит что-нибудь для Рэйчел.Вдали, будто соперничая яркой синевой с безоблачными небесами, переливался на солнце залив Эллиот. Дальше, на западе, во всем своем белоснежном величии возвышались скалистыми уступами горы Олимпик-Маунтинс. И леса – сколько их раскинулось вокруг. Гриффин никогда не уставал смотреть на их буйную, ослепительную зелень. Ему пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы переключить внимание на оживленное уличное движение.Оказавшись на Скид-роуд, Гриффин оставил там лошадь и коляску (он еще раньше позаботился о том, чтобы лошадь была накормлена, напоена и вычищена) и пешком отправился обратно, в сторону маленького отеля, где Джонас останавливался во время каждого приезда в Сиэтл. Он не собирался превращать посещение Джонаса ни в визит вежливости, ни в сведение счетов. В Провиденсе они враждовали постоянно – это вошло в привычку, возможно, еще с тех пор, когда их матери имели неосторожность положить их в одну коляску,– но Сиэтл был нейтральной территорией.Гриффин стремительно прошагал мимо столика дежурного, на ходу приветственно махнул рукой, поднялся по лестнице и постучал в знакомую дверь:– Джонас? Это я.– Открыто,– прозвучал равнодушный ответ. Гриффин вошел, притворив за собой дверь. Джонас все еще лежал в постели, шторы были задернуты, не давая солнечному свету доступа в комнату. Когда Гриффин отодвинул их, то с изумлением увидел миссис Хаммонд, бывшую няню и нынешнюю экономку Джонаса, которая спала, сидя на жестком стуле с прямой спинкой.– Какого дьявола...– Не кричи! – с раздражением прошипел Джонас, не выказывая намерения встать с постели. – Она устала.Гриффин с сочувственным видом кивнул:– Ей что, нечем заплатить за отдельную комнату? Джонас невольно рассмеялся:– Вот нахал. Она могла выбрать себе любую комнату в гостинице, но ей захотелось сидеть здесь и смотреть на меня.– О вкусах не спорят,– пожал плечами Гриффин, и, скрестив на груди руки, оперся спиной о бюро.– Тебе следовало бы выступать в здешнем театре, Гриффин. У тебя просто уморительный вид.– Они предпочли мне толстуху с татуировкой на груди.Джонас снова рассмеялся и сел на постели:– Бога ради, Гриффин, заткнись. Не заводись в такую рань.Наступило короткое молчание; миссис Хаммонд начала храпеть, и они опять расхохотались. Смех разбудил женщину, и она, покраснев, рассерженно воззрилась на них. Затем, бормоча себе под нос что-то насчет того, что надо принести кофе, миссис Хаммонд удалилась.Веселье тотчас же испарилось с лица Джонаса.– Как Рэйчел?– С ней все будет в порядке.– Где она?– У моих друзей, Джонас. Об этом-то я и пришел с тобой поговорить.Джонас был явно раздражен. Он снова опустился на подушки и уставился в потолок:– Ну что ж, поговорим.– Нам нужно на некоторое время оставить ее в покое – нам обоим. Ей нужно время и отдых, Джонас. Я обещаю отступиться от нее, если и ты отступишься.– Ты знаешь, где она, а я нет. Поэтому у меня есть некоторые сомнения, что ты станешь на практике выполнять то, что проповедуешь, Грифф.– Но если мы вместе вернемся в Провиденс? Сегодня же вечером.На некоторое время Джонас задумался, переваривая услышанное.– Ладно – но при одном условии. Мы должны быть уверены, что Фразьер не сможет подобраться к ней и утащить ее неизвестно куда.– Принято,– ответил Гриффин и направился к двери. – Встретимся через час в здании суда и поговорим об этом с полицией.– Я буду там.Уже открыв дверь, Гриффин остановился.– Там, где она сейчас, она в полной безопасности, Джонас,– сказал он.– Я надеюсь,– произнес Джонас с едва заметной угрозой.– Да, Гриффин?– Что?– Ничего не изменилось.– Я знаю, – ответил Гриффин. Затем вышел, плотно прикрыв за собой дверь.За следующие полчаса Гриффин посетил три разных магазина. В последнем из них, маленьком ювелирном магазинчике, он нашел то, что хотел, заплатил за покупку и поглубже засунул коричневый пакетик в карман рубашки.Выйдя наружу, Гриффин направился в сторону телеграфа. Теперь ему было очень трудно расставаться с Рэйчел даже на несколько дней. И пока он диктовал телеграмму, сообщавшую Молли, что все в порядке, беспокойство не покидало его. А вдруг Фразьера выпустят из тюрьмы? Он может начать искать Рэйчел хотя бы затем, чтобы отомстить за унижения прошлой ночи.Через полчаса Джонас и Гриффин встретились возле здания суда. Не сказав друг другу ни слова, они вошли внутрь.Констебль уверил их, что Фразьер никуда не денется. Он пока не приходил в сознание, но даже когда очнется – и если очнется,– его не выпустят на свободу. Нет, сэр, в комнате Фразьера в пансионе, так же как и в его каюте на «Дрифтере», было найдено достаточно доказательств, чтобы продержать его в окружной тюрьме до конца дней.Гриффин взглянул на Джонаса и понял, что они оба думают об одном и том же.– Я хочу видеть Фразьера, – заявил Гриффин. Констебль пожал плечами и повел их вниз, туда, где содержались более сотни узников. Фразьер был помещен в отдельную камеру, и его как раз осматривал врач. Джон О'Рили закрыл саквояж, повернулся и встретился взглядом с Гриффином.Большего невезения невозможно было представить. Джонас был знаком с О'Рили и знал, что, несмотря на разницу в возрасте, коллег связывает тесная дружба. Гриффин украдкой искоса взглянул на Джонаса и заметил в его глазах самодовольную ухмылку. Было ясно, что он догадался, где находится Рэйчел.– Как он, док? – спросил полицейский, не замечая повисшего в воздухе напряжения.Джон нетерпеливо потряс дверь камеры:– Выпустите меня отсюда, Хорас, и я все вам расскажу.Хорас поспешно выполнил просьбу и повел всех обратно, вверх по лестнице в тесное служебное помещение, где царил невообразимый беспорядок. Джон О'Рили вытащил из кармана измятого пиджака носовой платок и вытер лоб.– Фразьер в коме,– наконец сказал он.– Честно говоря, я сомневаюсь, что он сможет протянуть до утра, а не то что предстать перед судом.Хорас выглядел искренне озабоченным, лицо Джонаса было абсолютно непроницаемо. Гриффин не мог бы с определенностью сказать, что испытывает сам, – разумеется, ненависть, но к ней примешивался и стыд. Каким бы ни был Фразьер, он прежде всего,– человеческое существо, и если умрет, это случится по вине Гриффина.Доктор О'Рили откашлялся, стараясь не смотреть в сторону Гриффина.– Хорас, ваши люди ищут другого человека – того, кто избил капитана? Его вы тоже хотите арестовать?Хорас покачал головой.– Капитан Линсдэй – шкипер «Мерримэйкера» – утверждает, что драка была спровоцирована.– На тяжелом усатом лице констебля изобразилось любопытство.– Хотел бы я посмотреть на это побоище, Джон. Судя по тому, что мне рассказывали, ни мне, ни вам такого еще видеть не приходилось.Гриффину сделалось тошно. Не говоря ни слова, он покинул здание суда и остановился, неподвижно глядя на уродливую колокольню церкви по ту сторону улицы.Наконец ему на плечо легла чья-то рука.– Гриффин,– начал Джон О'Рили своим ровным, размеренным голосом, который так успокаивал его пациентов.– Ты сделал то, что должен был сделать. Не мучай себя.– Я врач, – прошептал Гриффин.– Прежде всего ты мужчина. А мужчины порой теряют голову, Гриффин,– особенно когда дело касается такой очаровательной женщины, как Рэйчел.Гриффин закрыл глаза, вспоминая:– Я хотел убить его, Джон.Вздох Джона выдавал его усталость, его пожилой возраст.– Думаю, наняв того француза, чтобы научить тебя особой борьбе, старый Майк пытался подготовить тебя к жизненным трудностям, но, по-моему, он оказал тебе этим плохую услугу. И не одну. Но старик был упрям как осел – и он хотел, чтобы ты стал грозой лесов.Открыв глаза, Гриффин вгляделся в лицо своего друга, друга своего отца:– Вы сделаете для Фразьера все, что будет в ваших силах?– Ты знаешь, что сделаю, Гриффин. Но если он умрет, не забывай о том, что ничего этого не случилось бы, не будь Фразьер тем, кто он есть. И подумай о том, стоит ли жизнь этого негодяя жизней всех тех молоденьких девушек, которые не окажутся в плену на его корабле и не отправятся в ад. – Помолчав, Джон добавил: – Если получится так, что ты лишил жизни одного, Гриффин, подумай о всех жизнях, которые спас.Гриффин тяжело вздохнул и кивнул головой:– Я пойду немного посплю. Спасибо, Джон. О'Рили улыбнулся:– Поспи. И обязательно поешь что-нибудь. – Затем, увидев приближающегося Джонаса, он помрачнел и зашагал к одной из стоящих на дороге колясок.Джонас ухмыльнулся:– В отличие от тебя, мой друг, у меня хватило сообразительности нанять экипаж. Подвезти тебя к дому О'Рили, или ты твердо решил идти пешком?Гриффин выругался.– Да, Рэйчел у Джона у Джоанны, черт побери, это так! Но, Джонас, упаси тебя Бог даже близко подойти к ней!Джонас поднял бровь:– Так ты не доверяешь мне?– Какого дьявола я должен тебе доверять? Джонас с напускным безразличием пожал плечами, но глаза его были серьезны.– Думаю, не стоит тебя за это осуждать – в нашей с тобой жизни всякое случалось.– Например, как сейчас. Ты собираешься придерживаться нашего договора или нет?Джонас повернулся и пошел в сторону потрепанной коляски, запряженной столь же ободранной клячей. Он влез на сиденье, взял в руки поводья, и когда Гриффин уселся рядом, ядовито усмехнулся:– Я сдержу слово, Гриффин,– но сделаю это для Рэйчел, а не для тебя. Как только она поправится, наш договор теряет силу.Гриффин откинулся на спинку сиденья и устремил взгляд на дорогу.– Вполне справедливо,– ответил он.
Никогда в жизни Рэйчел не знала такой роскоши. Но теперь, благодаря бесконечной доброте Джоанны О'Рили, девушка буквально купалась в ней.Первое чудо явилось в виде чайника, полного ароматного чая, который был на подносе принесен в комнату Рэйчел и оставлен на ее ночном столике. Джоанна посоветовала Рэйчел пить, сколько она захочет, поскольку Джон считает, что больным необходимо потреблять как можно больше жидкости.Вместе с ленчем явилось второе чудо – груши с корицей. Конечно, Рэйчел иногда случалось есть груши, только что сорванные с дерева и покрытые пятнистой жесткой кожурой. Но эти груши были совершенно особенные: очищенные от кожицы и сваренные, они плавали в сладком, пахнущем корицей соусе рубинового цвета.Восторг девушки позабавил Джоанну:– Рэйчел, мне кажется, что ты могла бы питаться одними только грушами и сладким чаем.– Угу, – ответила Рэйчел, блаженно закрывая глаза и дожевывая последний лакомый кусочек.– Мне теперь в жизни не захочется есть никакие другие груши.Джоанна засмеялась:– Какая жалость, ведь у нас полная кладовка мятных груш. Они в изумрудно-зеленом соусе.Рэйчел растерянно уставилась на нее, широко открыв глаза, и ответный взрыв смеха все еще звучал в комнате, когда в открытых дверях появился Гриффин.Джоанна метнула в его сторону лукавый взгляд и шутливо произнесла:– Гриффин, любовь моя, если твои намерения в отношении этой молодой леди достаточно серьезны, неплохо тебе было бы посадить целую рощу грушевых деревьев.Этот совет поверг его в такое замешательство, что Рэйчел буквально распирало от смеха. Она не выдержала и захихикала.В комической растерянности Гриффин почесал в затылке и пробормотал:– Что ж, если вас обеих это так развеселило, я рад. Джоанна состроила ему гримасу, забрала со столика опустевший поднос из-под ленча и удалилась. С ее уходом затих и смех.Гриффин присел на краешек кровати, и его лицо вдруг стало бледным и усталым. Не задумываясь Рэйчел протянула руку и нежно погладила его по щеке.– Что такое? – ласково спросила она.Голос Гриффина прозвучал хрипло, и хотя он не уклонился от ее прикосновения, но отвел взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
В сиянии этого радостного, ясного дня начала лета все происшедшие за ночь события выглядели совершенно нереальными. Гриффин вздохнул и едва заметно улыбнулся. Рэйчел была в безопасности и поправлялась. Остальное не имело для него никакого значения.Из конюшни, расположенной за красивым кирпичным домом доктора О'Рили, Гриффин вывел лошадь, которую умыкнул прошлой ночью на Скид-роуд, и впряг ее в украденную же коляску. Он вернет и лошадь, и коляску туда, где взял, встретится с Джонасом и купит что-нибудь для Рэйчел.Вдали, будто соперничая яркой синевой с безоблачными небесами, переливался на солнце залив Эллиот. Дальше, на западе, во всем своем белоснежном величии возвышались скалистыми уступами горы Олимпик-Маунтинс. И леса – сколько их раскинулось вокруг. Гриффин никогда не уставал смотреть на их буйную, ослепительную зелень. Ему пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы переключить внимание на оживленное уличное движение.Оказавшись на Скид-роуд, Гриффин оставил там лошадь и коляску (он еще раньше позаботился о том, чтобы лошадь была накормлена, напоена и вычищена) и пешком отправился обратно, в сторону маленького отеля, где Джонас останавливался во время каждого приезда в Сиэтл. Он не собирался превращать посещение Джонаса ни в визит вежливости, ни в сведение счетов. В Провиденсе они враждовали постоянно – это вошло в привычку, возможно, еще с тех пор, когда их матери имели неосторожность положить их в одну коляску,– но Сиэтл был нейтральной территорией.Гриффин стремительно прошагал мимо столика дежурного, на ходу приветственно махнул рукой, поднялся по лестнице и постучал в знакомую дверь:– Джонас? Это я.– Открыто,– прозвучал равнодушный ответ. Гриффин вошел, притворив за собой дверь. Джонас все еще лежал в постели, шторы были задернуты, не давая солнечному свету доступа в комнату. Когда Гриффин отодвинул их, то с изумлением увидел миссис Хаммонд, бывшую няню и нынешнюю экономку Джонаса, которая спала, сидя на жестком стуле с прямой спинкой.– Какого дьявола...– Не кричи! – с раздражением прошипел Джонас, не выказывая намерения встать с постели. – Она устала.Гриффин с сочувственным видом кивнул:– Ей что, нечем заплатить за отдельную комнату? Джонас невольно рассмеялся:– Вот нахал. Она могла выбрать себе любую комнату в гостинице, но ей захотелось сидеть здесь и смотреть на меня.– О вкусах не спорят,– пожал плечами Гриффин, и, скрестив на груди руки, оперся спиной о бюро.– Тебе следовало бы выступать в здешнем театре, Гриффин. У тебя просто уморительный вид.– Они предпочли мне толстуху с татуировкой на груди.Джонас снова рассмеялся и сел на постели:– Бога ради, Гриффин, заткнись. Не заводись в такую рань.Наступило короткое молчание; миссис Хаммонд начала храпеть, и они опять расхохотались. Смех разбудил женщину, и она, покраснев, рассерженно воззрилась на них. Затем, бормоча себе под нос что-то насчет того, что надо принести кофе, миссис Хаммонд удалилась.Веселье тотчас же испарилось с лица Джонаса.– Как Рэйчел?– С ней все будет в порядке.– Где она?– У моих друзей, Джонас. Об этом-то я и пришел с тобой поговорить.Джонас был явно раздражен. Он снова опустился на подушки и уставился в потолок:– Ну что ж, поговорим.– Нам нужно на некоторое время оставить ее в покое – нам обоим. Ей нужно время и отдых, Джонас. Я обещаю отступиться от нее, если и ты отступишься.– Ты знаешь, где она, а я нет. Поэтому у меня есть некоторые сомнения, что ты станешь на практике выполнять то, что проповедуешь, Грифф.– Но если мы вместе вернемся в Провиденс? Сегодня же вечером.На некоторое время Джонас задумался, переваривая услышанное.– Ладно – но при одном условии. Мы должны быть уверены, что Фразьер не сможет подобраться к ней и утащить ее неизвестно куда.– Принято,– ответил Гриффин и направился к двери. – Встретимся через час в здании суда и поговорим об этом с полицией.– Я буду там.Уже открыв дверь, Гриффин остановился.– Там, где она сейчас, она в полной безопасности, Джонас,– сказал он.– Я надеюсь,– произнес Джонас с едва заметной угрозой.– Да, Гриффин?– Что?– Ничего не изменилось.– Я знаю, – ответил Гриффин. Затем вышел, плотно прикрыв за собой дверь.За следующие полчаса Гриффин посетил три разных магазина. В последнем из них, маленьком ювелирном магазинчике, он нашел то, что хотел, заплатил за покупку и поглубже засунул коричневый пакетик в карман рубашки.Выйдя наружу, Гриффин направился в сторону телеграфа. Теперь ему было очень трудно расставаться с Рэйчел даже на несколько дней. И пока он диктовал телеграмму, сообщавшую Молли, что все в порядке, беспокойство не покидало его. А вдруг Фразьера выпустят из тюрьмы? Он может начать искать Рэйчел хотя бы затем, чтобы отомстить за унижения прошлой ночи.Через полчаса Джонас и Гриффин встретились возле здания суда. Не сказав друг другу ни слова, они вошли внутрь.Констебль уверил их, что Фразьер никуда не денется. Он пока не приходил в сознание, но даже когда очнется – и если очнется,– его не выпустят на свободу. Нет, сэр, в комнате Фразьера в пансионе, так же как и в его каюте на «Дрифтере», было найдено достаточно доказательств, чтобы продержать его в окружной тюрьме до конца дней.Гриффин взглянул на Джонаса и понял, что они оба думают об одном и том же.– Я хочу видеть Фразьера, – заявил Гриффин. Констебль пожал плечами и повел их вниз, туда, где содержались более сотни узников. Фразьер был помещен в отдельную камеру, и его как раз осматривал врач. Джон О'Рили закрыл саквояж, повернулся и встретился взглядом с Гриффином.Большего невезения невозможно было представить. Джонас был знаком с О'Рили и знал, что, несмотря на разницу в возрасте, коллег связывает тесная дружба. Гриффин украдкой искоса взглянул на Джонаса и заметил в его глазах самодовольную ухмылку. Было ясно, что он догадался, где находится Рэйчел.– Как он, док? – спросил полицейский, не замечая повисшего в воздухе напряжения.Джон нетерпеливо потряс дверь камеры:– Выпустите меня отсюда, Хорас, и я все вам расскажу.Хорас поспешно выполнил просьбу и повел всех обратно, вверх по лестнице в тесное служебное помещение, где царил невообразимый беспорядок. Джон О'Рили вытащил из кармана измятого пиджака носовой платок и вытер лоб.– Фразьер в коме,– наконец сказал он.– Честно говоря, я сомневаюсь, что он сможет протянуть до утра, а не то что предстать перед судом.Хорас выглядел искренне озабоченным, лицо Джонаса было абсолютно непроницаемо. Гриффин не мог бы с определенностью сказать, что испытывает сам, – разумеется, ненависть, но к ней примешивался и стыд. Каким бы ни был Фразьер, он прежде всего,– человеческое существо, и если умрет, это случится по вине Гриффина.Доктор О'Рили откашлялся, стараясь не смотреть в сторону Гриффина.– Хорас, ваши люди ищут другого человека – того, кто избил капитана? Его вы тоже хотите арестовать?Хорас покачал головой.– Капитан Линсдэй – шкипер «Мерримэйкера» – утверждает, что драка была спровоцирована.– На тяжелом усатом лице констебля изобразилось любопытство.– Хотел бы я посмотреть на это побоище, Джон. Судя по тому, что мне рассказывали, ни мне, ни вам такого еще видеть не приходилось.Гриффину сделалось тошно. Не говоря ни слова, он покинул здание суда и остановился, неподвижно глядя на уродливую колокольню церкви по ту сторону улицы.Наконец ему на плечо легла чья-то рука.– Гриффин,– начал Джон О'Рили своим ровным, размеренным голосом, который так успокаивал его пациентов.– Ты сделал то, что должен был сделать. Не мучай себя.– Я врач, – прошептал Гриффин.– Прежде всего ты мужчина. А мужчины порой теряют голову, Гриффин,– особенно когда дело касается такой очаровательной женщины, как Рэйчел.Гриффин закрыл глаза, вспоминая:– Я хотел убить его, Джон.Вздох Джона выдавал его усталость, его пожилой возраст.– Думаю, наняв того француза, чтобы научить тебя особой борьбе, старый Майк пытался подготовить тебя к жизненным трудностям, но, по-моему, он оказал тебе этим плохую услугу. И не одну. Но старик был упрям как осел – и он хотел, чтобы ты стал грозой лесов.Открыв глаза, Гриффин вгляделся в лицо своего друга, друга своего отца:– Вы сделаете для Фразьера все, что будет в ваших силах?– Ты знаешь, что сделаю, Гриффин. Но если он умрет, не забывай о том, что ничего этого не случилось бы, не будь Фразьер тем, кто он есть. И подумай о том, стоит ли жизнь этого негодяя жизней всех тех молоденьких девушек, которые не окажутся в плену на его корабле и не отправятся в ад. – Помолчав, Джон добавил: – Если получится так, что ты лишил жизни одного, Гриффин, подумай о всех жизнях, которые спас.Гриффин тяжело вздохнул и кивнул головой:– Я пойду немного посплю. Спасибо, Джон. О'Рили улыбнулся:– Поспи. И обязательно поешь что-нибудь. – Затем, увидев приближающегося Джонаса, он помрачнел и зашагал к одной из стоящих на дороге колясок.Джонас ухмыльнулся:– В отличие от тебя, мой друг, у меня хватило сообразительности нанять экипаж. Подвезти тебя к дому О'Рили, или ты твердо решил идти пешком?Гриффин выругался.– Да, Рэйчел у Джона у Джоанны, черт побери, это так! Но, Джонас, упаси тебя Бог даже близко подойти к ней!Джонас поднял бровь:– Так ты не доверяешь мне?– Какого дьявола я должен тебе доверять? Джонас с напускным безразличием пожал плечами, но глаза его были серьезны.– Думаю, не стоит тебя за это осуждать – в нашей с тобой жизни всякое случалось.– Например, как сейчас. Ты собираешься придерживаться нашего договора или нет?Джонас повернулся и пошел в сторону потрепанной коляски, запряженной столь же ободранной клячей. Он влез на сиденье, взял в руки поводья, и когда Гриффин уселся рядом, ядовито усмехнулся:– Я сдержу слово, Гриффин,– но сделаю это для Рэйчел, а не для тебя. Как только она поправится, наш договор теряет силу.Гриффин откинулся на спинку сиденья и устремил взгляд на дорогу.– Вполне справедливо,– ответил он.
Никогда в жизни Рэйчел не знала такой роскоши. Но теперь, благодаря бесконечной доброте Джоанны О'Рили, девушка буквально купалась в ней.Первое чудо явилось в виде чайника, полного ароматного чая, который был на подносе принесен в комнату Рэйчел и оставлен на ее ночном столике. Джоанна посоветовала Рэйчел пить, сколько она захочет, поскольку Джон считает, что больным необходимо потреблять как можно больше жидкости.Вместе с ленчем явилось второе чудо – груши с корицей. Конечно, Рэйчел иногда случалось есть груши, только что сорванные с дерева и покрытые пятнистой жесткой кожурой. Но эти груши были совершенно особенные: очищенные от кожицы и сваренные, они плавали в сладком, пахнущем корицей соусе рубинового цвета.Восторг девушки позабавил Джоанну:– Рэйчел, мне кажется, что ты могла бы питаться одними только грушами и сладким чаем.– Угу, – ответила Рэйчел, блаженно закрывая глаза и дожевывая последний лакомый кусочек.– Мне теперь в жизни не захочется есть никакие другие груши.Джоанна засмеялась:– Какая жалость, ведь у нас полная кладовка мятных груш. Они в изумрудно-зеленом соусе.Рэйчел растерянно уставилась на нее, широко открыв глаза, и ответный взрыв смеха все еще звучал в комнате, когда в открытых дверях появился Гриффин.Джоанна метнула в его сторону лукавый взгляд и шутливо произнесла:– Гриффин, любовь моя, если твои намерения в отношении этой молодой леди достаточно серьезны, неплохо тебе было бы посадить целую рощу грушевых деревьев.Этот совет поверг его в такое замешательство, что Рэйчел буквально распирало от смеха. Она не выдержала и захихикала.В комической растерянности Гриффин почесал в затылке и пробормотал:– Что ж, если вас обеих это так развеселило, я рад. Джоанна состроила ему гримасу, забрала со столика опустевший поднос из-под ленча и удалилась. С ее уходом затих и смех.Гриффин присел на краешек кровати, и его лицо вдруг стало бледным и усталым. Не задумываясь Рэйчел протянула руку и нежно погладила его по щеке.– Что такое? – ласково спросила она.Голос Гриффина прозвучал хрипло, и хотя он не уклонился от ее прикосновения, но отвел взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49