https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/chekhiya/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Так ли это? — равнодушно спросил Хадсон.
— Генералы остались на своих местах, но те, кто считался моими коллегами — полковники, майоры, капитаны, — всё они ушли, вернее, их уволили. Их уже нет.
— Поэтому ты ничего не смог узнать? Давиньян пожал худыми плечами.
— Я кое-что выяснил, но очень мало. Существует целое поколение людей, хороших, способных людей, которые некоторым образом были моими товарищами.
— Избавь меня от столь трогательной истории, — перебил его Хадсон. — В отличие от них я все еще продолжаю играть. Поэтому мне нужна любая информация.
Жестом тощей, дряблой руки, повернутой ладонью к Хадсону, Давиньян заставил того замолчать. Он сделал еще глоток холодного чая, растягивая разговор, как будто ничего интересного у него больше не было запланировано на сегодняшний день.
— Я смог добыть кое-какую информацию о Клэр Тод. Как ты и. подозревал, она несколько раз выполняла задания Москвы. В основном они заключались в распространении некоторых сообщений, выгодных Советам.
— Какого рода сообщения? — нетерпеливо спросил; Хадсон.
— Этого я не знаю. Первую удачную работу Тод выполнила, будучи совсем молодой, тогда она еще училась в колледже. Это было во время Олимпийских игр, проходивших здесь, в Лос-Анджелесе.
— Когда бойкотировали русские?
— Да, несколько африканских Делегаций получили угрожающие письма, якобы от куклуксклановцев. Таким образом была сделана небольшая попытка привести в замешательство организаторов Олимпиады.
— Грубая работа.
— Но это часто срабатывает. Однако организаторам Олимпийских игр удалось Перехватить письма и уничтожить их. Трюк не удался бы, если бы кто-то не передал копии этих писем вашей мисс Тод. Она тут же опубликовала их в студенческой газете, превратив это в международный инцидент. Давиньян в ожидании посмотрел на Хадсона.
— Это мне не поможет, — резко ответил тот. — Слишком старая история.
— А вот и посвежее. Клэр Тод оказалась исключительно полезной для общества, когда опубликовала пример вопиющего непрофессионализма одного американского агента ФБР. Это стало сенсационной новостью, после чего она завоевала себе репутацию уважаемой всеми журналистки.
— Я не припоминаю ничего подобного. — Ты определенно должен знать об этом. Особый агент ФБР застрелил двоих террористов, захвативших в заложники Генерального консула ЮАР здесь, на Беверли-Хиллз. После нескольких дней безуспешных переговоров с террористами и угроз их пришлось застрелить. Везде были установлены телевизионные камеры.
Хадсон вспомнил эту историю лишь потому, что поддерживал тесную связь с южноафриканским дипломатом, заменившим на посту убитого Генерального консулат. Благодаря ему компании «Хадсон интернэшнл» удалось приобрести южноафриканскую технологию газификации угля.
— Я вспомнил, — произнес Хадсон. — Но какое это имеет отношение к Тод?
— Через нее наши люди смогли дискредитировать агента ФБР, который убил тех террористов. Средства массовой информации представляли его как некоего героя, пока не стало известно, что темнокожие террористы пытались сдаться властям после того, как расправились с Генеральным консулом.
— Продолжай, — потребовал Хадсон, замерев от любопытства.
— Существовало всего лишь предположение и только, будто бы этот Рован сам свершил правосудие выбрав более суровую меру наказания, чем ту, которую определил бы им суд. Вскоре данное предположение было подкреплено опубликованием в «Лос-Анджелес таймс» фотографии Круза Рована, участвовавшего в неонацистской демонстрации.
Уставившись на Давиньяна, Хадсон не спеша попивал прохладительный напиток. Старый ювелир беспокойно заерзал на скамейке, словно она неожиданно стала неудобной для него. Он сделал глоток, потом посмотрел на чашку, точно решал, хотелось ли ему еще пить или нет.
— Тебе не нравится твой чай? — спросил Хадсон. — Пожалуйста, возьми в таком случае мой напиток.
— Нет, спасибо.
Из вежливости Давиньян отхлебнул еще немного.
— Фотография была подделана? — не успокаивался Хадсон.
— Конечно. Это мы дали ее Клэр Тод.
— Большинству журналистов наплевать, откуда берется информация, Которой они пользуются в своих статьях.
Давиньян позволил себе не согласиться:
— Ей также было известно, что это подделка, сработанная шесть месяцев назад когда Ровану пришлось выполнять секретное задание. Он всего лишь следил за неонацистами, а не участвовал в их митингах.
— Конечно, ФБР знало и об этом.
— Там и сейчас следят за неонацистами. Однако им нельзя говорить правду, иначе наносится ущерб всей их работе и, очевидно, проваливаются сразу несколько агентов. Круза Рована публично, так сказать, пригвоздили к позорному столбу и уволили с позором.
— А дальше?
— Клэр Тод завоевала на этом деле несколько значительных премий, присуждаемых журналистам за особые заслуги. За Тод закрепилась репутация покорителя дракона, а мы начали использовать ее в своих целях.
— Значит, я не ошибался, — резко произнес Хадсон, — твои старые друзья замешаны в моем шантажировании.
Давиньян покачал головой:
— Этого я сказать не могу. Люди, с которыми я разговаривал, уже отстранены от власти. Может быть, эта женщина и вовлечена в какую-то операцию, но им об этом известно меньше всех.
Хадсон прошипел сквозь зубы:
— Старик, мне нужно быть уверенным. Нельзя сражаться с таким тигром, как Клэр Тод, с хворостинкой в руке. Больше тебе ничего не известно?
— Я рад, что хоть что-то узнал. У власти новое правительство. Мои прежние контакты уже бесполезны и не безопасны. Кое с кем можно попробовать все-таки связаться, если меня, конечно, не подвесят после.
— Ты можешь сейчас же позвонить им в Москву? — искренне обрадовался Хадсон.
— Безусловно, — ответил Давиньян. — Американская телефонная и телеграфная спутниковая связь надежна, как и российская.
— Опасно. Могут подслушать. — Я долгое время работал с этими людьми, поэтому мы понимаем друг друга с полуслова. В конце концов мои товарищи не занимают ныне высшие должности в правительстве, и я не думаю, что за нами установлено наблюдение, а их телефоны прослушиваются.
— Это ничего не значит, — усмехнулся Хадсон.
— Тод, возможно, получает информацию из Москвы, а возможно, и нет.
— Тоже верно.
— У тебя все?
— Извини, друг. Я сделал все что мог. Я устал от этой игры.
— Тогда прощай. Я больше не буду беспокоить тебя.
Хадсон довольно мрачно улыбнулся, молча чокнувшись своей банкой о пластиковую чашку Давиньяна, жадно принялся Давиньян последовал его примеру.
Краем глаза Хадсон наблюдал за ним. Яркое солнце, лишь сильнее подчеркивая бледный, болезненный вид Давиньяна, был таким же старым и измотанным, как его коллеги с площади Дзержинского, то есть с Лубянки.
Но в отличие от них Давиньяна больше интересовали политические игры. Именно поэтому он стал для Хадсона опасен так как и Клэр Тод, которая была в их эпицентре. Давиньян, казалось, уже забыл, о чем только что говорил. Он поднял вверх свои темные очки и потер глаза. Они были красными и туманенными, а сам Давиньян выглядел словно с похмелья.
— Ты ужасно выглядишь, — заметил Хадсон.
— Вероятно, не уделяешь своему здоровью должного внимания.
— Я неважно себя чувствую. Я слишком стар для этого. Сейчас я дремлю здесь под солнцем, потому что почти не спал прошлой ночью, разговаривая по телефону с Россией. — Он снова заерзал на скамейке, непонятно почему казавшейся ему неудобной.
— Похоже, ты не очень-то волнуешься по поводу того, что может предпринять Тод, — заявил Хадсон, — хотя тебе есть что терять, как и мне.
Давиньян покачал головой:
— Я уже размышлял об этом, Дэмон. Все-таки это не конец света, А если даже и так, то жить осталось всего ничего. Мне уже относительно все равной кто именно узнает, чем я занимался на протяжении последних сорока или пятидесяти лет. Даже если меня и арестуют, я уже не доживу до конца судебного разбирательства. — Повернувшись Хадсону, Давиньян как-то странно улыбнулся и произнес сухим дребезжащим голосом: — Как видишь, старость сделала меня свободным человеком. У тебя все иначе. Тебе установлено жить еще много, много лет и чувствовать себя молодым. Ты даже нашел источник относительной молодости. Прими мои поздравления.
Хадсон ничего не ответил.
— Конечно, — добавил Давиньян, — ты должен понимать, что нас, простых смертных, меньше волнуют проблемы бессмертных или почти бессмертных.
Теперь Хадсон горько усмехнулся.
— Значит, твои друзья рассказали о моем курсе лечения, — заметил он.
Давиньян слегка пожал плечами:
— Я уже давно все знаю. Это никогда не было государственным секретом. Все происходило на уровне разговоров. — Давиньян взглянул на Хадсона, пытаясь узнать, обиделся ли он, но того, казалось, интересовал только прохладительный напиток. — Может быть, тебе следует просто дать этой женщине, журналистке, то, что она хочет, — предложил Давиньян. — У тебя достаточно денег, чтобы удовлетворить потребности даже самых ненасытных золотоискателей.
— Я не знаю, что ей нужно, — рассеянно произнес Хадсон. — Я даже не уверен, что она сама знает, чего хочет. Вначале мне показалось, что ей были нужны деньги, но теперь я так не считаю. Она будто все время придумывает новые правила игры.
— Не похоже, что она действует по заданию Москвы, — заметил Давиньян. — Там-то всегда знают свою конечную цель. Если Клэр Тод нерешительна, значит, это просто детские игры. Дай ей косточку и надежду, на какое-то время этого будет достаточно.
Несколько минут Хадсон молчал, раздумывая. Наконец он выпрямился, словно собирался встать и уйти.
— А как насчет тебя, Давиньян? — спросил он между прочим. — Что прикажешь мне делать с тобой?
Что-то в тоне. Хадсона заставило старого ювелира вздрогнуть. Низко опустив свой подбородок, он уставился поверх очков на Хадсона, который разглядывал его так внимательно, будто пытался найти что-то новое в лице Давиньяна.
Неожиданно старый ювелир ощутил более сильный озноб, пробежавший по всему телу и ногам.
— Что ты имеешь в виду? — прошептал он.
— Ты постарел. Слишком постарел: И потерял интерес к подобным играм. А ведь именно наслаждение, которое мы получаем при игре, сводило нас вместе все эти годы. Мы испытывали почти сексуальный трепет от того, что знали секреты и умели пользоваться ими. — Хадсон посмотрел на полупустую чашку Давиньяна и вежливо спросил: — Больше не хочешь чая?
От его улыбки Давиньяну сделалось еще холоднее. Силы совсем покинули его от предчувствия бесконечного мрака.
— Что ты сделал? — спросил он тихим, напряженным голосом. — Мне плохо. Неужели ты…
Он не смог договорить до конца, ощущая усиливающийся озноб. Весь дрожа, Давиньян обхватил себя руками, стараясь удержать тепло, покидавшее его тело.
— Я? — сказал Хадсон. — Я ничего не делал. В отличие от тебя. Ты просто слишком стар для переживаний. Тебе на самом деле следует позаботиться о себе. Я мог бы договориться о твоем курсе лечения, только потому, что. ты мой старый друг.
Внезапно Давиньяна затрясло словно в лихорадке, несмотря на жаркий солнечный день. Он прислонился к металлической спинке скамейки, а потом согнулся от жуткого холода, который захлестнул все его тело.
— Ты — ч-чудовище, — еле произнес Давиньян, стуча зубами. — Что ты подложил в чай? Скажи. Я имею право знать, от чего умру.
— Если ты будешь продолжать вести себя в том же духе, я уйду. — Хадсон печально покачал головой. — Я не могу позволить, чтобы меня видели престарелые армяне и больные русские евреи.
Давиньян пытался что-то ответить, но его дряблое, умирающее тело уже билось в судорогах, боли он не ощущал.
Хадсон незаметно огляделся вокруг. Казалось, никто не обращал внимания на двух мужчин, сидящих под ветвями джакаранды. По их повседневной, вышедшей из моды одежде можно было предположить, что они были давними приятелями, греющимися на солнце и вспоминающими былое.
Хадсон вновь посмотрел на Давиньяна. В какую-то долю секунды ему даже стало жаль старика.
— Тебе не больно, друг? — мягко поинтересовался Хадсон. — Мне говорили, что боли не будет. Считай это моим прощальным тебе подарком. Смерть без мучений. Сейчас ты в лучшем положении по сравнению с тем, в каком оказываются большинство стариков.
Из-за судорог Давиньян не мог говорить. Он только сжимал стучащие от холода зубы и озлобленно смотрел мутнеющими глазами на своего убийцу.
Хадсон вытянул руку и дотронулся до плеча Давиньяна, будто прощался со своим другом. Затем он поднялся и ушел.
Он ни разу не оглянулся. Не было необходимости. Давиньян стал частью беспомощного, умершего прошлого. А Хадсон крепко держался за живое, неугасающее будущее.
Только бы ему обуздать Клэр Тод! И все будет о'кей.
Глава 19
Найдя наконец свою одежду, Лорел направилась к огромной двери кабинета посла. Возможно, все-таки сначала надо было позавтракать? Она чувствовала голод. Подергав за ручку, она заметила, что дверь была не заперта. Лорел по-прежнему сомневалась в дальнейших действиях.
— Ладно, что медлишь? — сказала Лорел самой себе.
— Терять-то нечего. По крайней мере одежда моя снова на мне.
Вспомнив о Крузе, занимавшемся в данный момент в спортзале в тонком хлопчатобумажном спортивном костюме, у нее на щеках вмиг вспыхнул яркий румянец. Не постучавшись, Лорел открыла дверь.
Кабинет оказался просторным, прохладным и совершенно без окон. Но несмотря на это, здесь было очень светло. Все четыре стены украшали красивые полки. На многих из них лежали древние рукописи, как оригиналы, так и превосходные копии.
Лорел отметила, что в комнате полно книг на английском, латинском, французском, немецком и русском языках. Однако ей не удалось определить, к какому языку принадлежали иероглифы, которыми были исписаны обложки других книг: китайскому, японскому, вьетнамскому или корейскому. А может быть, всем сразу. В кабинете Редпэт было много и научно-исследовательской литературы, чему позавидовала бы любая университетская библиотека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я