— Он сделал паузу, бросив на девушек испытующий взгляд, но они словно окаменели. Маркиз вздохнул: — Полагаю, это пошло бы всем на пользу. Там вы встретите молодых людей — титулованных и состоятельных.
— Значит, вы хотите выгодно нас продать, — усмехнулась Сабрина. — Мы с Мэри должны найти мужей побогаче, не так ли? Боюсь, придется разочаровать вас: на меня не рассчитывайте.
Здесь решаю я, дорогая, а вам остается лишь благодарить меня за готовность помочь вам составить приличную партию. Что ждет вас в деревне? Грубое общество, бешеные скачки по окрестностям, рыбная ловля, а по вечерам — бокал вина у камина. Право, соблазнительная перспектива! Да я и сам вижу, что все это не очень-то вас прельщает, — удовлетворенно рассмеялся маркиз, будто сказал нечто чрезвычайно умное. — Так что, дорогие, предоставьте устройство вашей семейной жизни своему папеньке, и тогда все у нас пойдет прекрасно, клянусь! — Поднявшись, он взял трость и перчатки. — Глядя на ваши туалеты, я понял: на балы вам выезжать не в чем. Поэтому мы с графиней заказали для вас модные платья. Завтра отправляемся на маскарад, так что с утра надо успеть на примерку. К вечеру все должно быть готово. Только без фокусов, дорогие мои! Роль злодея совсем не по мне, но боюсь, как бы не пришлось играть ее! Когда маркиз вышел, Мэри спросила:
— Налить тебе еще чаю?
— Нет, лучше уж выпить бренди.
— Сабрина, что нас ждет?
— Не знаю. Но нам придется играть с ним в эту игру. Ничего другого пока не остается. Однако сомневаюсь, что у него надолго хватит терпения! Будем надеяться, что нам на голову не свалятся другие беды.
Глава8
Глава о неприятных происшествиях.
Филип Дормер Стэнхоуп, граф Честерфильд
Герцог Камарей обернулся, услышав скрип двери, и увидел на пороге свою невесту. Леди Бланш Деланд вошла в комнату, ведя на поводке двух тявкающих и виляющих хвостами собачонок. Люсьен посмотрел на Бланш, равнодушно отметив, что щеки ее разрумянились, волосы разметал ветер, а светло-голубые глаза блестят.
— О, Люсьен! — радостно воскликнула Бланш. — Вот уж не ждала вас
— Ничего удивительного. Все мужчины время от времени посещают своих невест. — В голосе Люсьена звучала скука. — Я на несколько дней уезжал из города, а теперь решил зайти и узнать, чем вы занимались в мое отсутствие.
— Боже, разве я должна была чем-то заниматься?
Она бросила шарф, перчатки и сумочку на стул, сняла широкополую шляпу и пригладила волосы. Люсьен с любопытством смотрел на нес. Бланш, всегда суетливая и возбужденная, чем-то напоминала своих собачонок, вьющихся возле нес. Проведя несколько минут в ее обществе, герцог начинал скучать, ибо интересы Бланш ограничивались последними модами и скандальными сплетнями. Впрочем, это глупое существо отличалось полной беззлобностью, поэтому равнодушный к невесте Люсьен не питал к ней неприязни.
— И что же вы сегодня приобрели? — шутливо поинтересовался герцог.
— Что я купила?
— Ну да. Ведь вы, разумеется, посещали лавки.
— О да! Конечно! — От смущения щеки Бланш покрылись красными пятнами. — Я купила кое-какие туалеты.
— Иными словами, ваше приданое готово. Ведь на следующей неделе мы обвенчаемся.
Бланш опустилась на диван и взяла на колени одну из собак.
— Да, приданое готово. Помнится, вы любезно предложили мне отнести все расходы на ваш счет. — Она бросила на жениха лукавый взгляд: — Примеряя все это, я казалась себе слишком экстравагантной. Люсьен пожал плечами:
— Собираясь стать герцогиней, вы должны одеваться подобающим образом.
— Что значит «собираясь стать герцогиней»? Я не только собираюсь, по непременно выйду за нас замуж, Люсьен.
— Не сомневаюсь, Бланш.
— Вот и прекрасно. Но помните: я ни в коем случае не откажусь от развлечений и не стану жить затворницей в каком-нибудь вашем имении. По-моему, замужней даме больше пристало развлекаться, нежели девице.
— И вы решили осуществить это в полной мере? — усмехнулся Люсьен.
— Конечно. Как, впрочем, и вы.
— Значит, у нас не возникнет недоразумений, как бы мы себя ни вели? Ни ревности, ни уязвленного самолюбия?
— Совершенно верно. А теперь скажите: когда я получу фамильные драгоценности?
— Всему свое время. Они хранятся у вдовствующей герцогини, которая вручит их только моей законной супруге. Так что вы получите их в день нашей свадьбы.
— Вот как, — разочарованно протянула Бланш. — А я-то надеялась надеть их завтра вечером к новому платью и уже сказала об этом Летти.
Пожалуйста, Люсьен, уговорите вдовствующую герцогиню, умоляю вас!
— Сейчас у нас с ней не лучшие отношения, Бланш. Конечно, за несколько поцелуев я готов попытаться помочь вам.
Последние слова прозвучали с явным сарказмом. И как всегда в таких случаях, на щеке Люсьена особенно четко обозначился шрам. Голубые глаза Бланш тут же уставились на него, и герцог вспомнил другие глаза…
— Как вы поступите, Бланш, если после нашей свадьбы я захочу воспользоваться правами мужа и любовника?
— Подчинюсь вашему требованию. А что такое, Люсьен? Я знаю, вы меня не любите и женитесь лишь для того, чтобы получить свое наследство. Я же хочу стать герцогиней. Все очень просто, да?
— Так ли?
Смущенная взглядом Люсьена, Бланш уставилась в окно. Услышав стук колес, она вспыхнула от предвкушения счастья и вспомнила дрожащие губы, прижавшиеся к ее губам, и обещание приходить впредь.
Полулежа на подушках в своем экипаже, Люсьен смотрел в окно и злился. Вид толпы раздражал его. Он и Бланш расстались быстро и охотно. Вынув из жилетного кармана часы, Люсьен сверил время: издали донеслись удары Биг Бена. К вдовствующей герцогине он явно опаздывал.
В окно кареты просунулась голова возницы:
— На улицах беспорядки, милорд. Какие-то негодяи застопорили движение. Это все ирландцы, они толком и вожжей в руках держать не умеют!
— Постарайтесь как-нибудь пробиться, и, если можно, поскорее. Я еду к очень важной особе, и не хотелось бы бриться еще раз.
— Хорошо, милорд.
Экипаж дернулся и медленно пополз дальше. И тут у фургона, двигающегося впереди, отлетело колесо. Он остановился, развернувшись посередине дороги, и преградил путь еще одному, ехавшему навстречу, а также экипажу герцога. Справа, из узкой улочки, идущей вниз, в этот момент вылетела фермерская телега, доверху нагруженная птицей, со всего маху врезалась в экипаж Люсьена и опрокинула его. К счастью, за несколько мгновений до этого герцог услышал крики, выглянул в окно, увидел мчащуюся телегу и выпрыгнул. Поскользнувшись на мокрой мостовой, он распластался посреди улицы, потеряв ботинок и разорвав сюртук. Зато герцог не угодил под колеса фермерской телеги, которые превратили бы его в кровавое месиво.
— Ваше сиятельство! — воскликнул, склонившись над ним, возница. — Вы живы? Слава Богу! Такого я еще никогда не видел! Думал уже, что вас раздавило!
Люсьен сморщился от боли.
— Я тоже так подумал, — проворчал он и, опираясь на руку возницы, поднялся.
Они с трудом добрались до обломков недавно роскошного экипажа. Лошадей уже выпрягли и отпели в сторону. Фермерская телега разлетелась на части. Вся улица была усыпана куриными перьями. Пух плавал в воздухе. Люсьен посмотрел на свой новый бархатный плащ, покрытый перьями и пухом, а затем перевел взгляд на возницу. Тот, чихая, смахивал с себя пух. Герцог подумал, что они оба выглядят довольно нелепо.
— Чья телега? — громко спросил он.
— Да разве кто-нибудь признается, ми лорд? — Возница развел руками. — Ведь эта телега чуть было не отправила на тот свет такого важного вельможу, как вы. — Он покачал голо вой: — И как эта телега могла сорваться? Ведь улица не такая уж крутая. Не странно ли, ваше сиятельство?
Подбежавший грум был изумлен и испуган.
— Там, наверху, один парень сказал мне, что видел, как двое здоровенных малых столкнули телегу вниз и смотрели, в кого она врежется, потом повернулись и бросились бежать со всех йог.
— Видимо, кто-то хотел убить меня, — мрачно заметил Люсьен и переглянулся с возницей. — Д вам все же придется доставить меня к месту назначения. Не стоять же мне здесь весь день в одном ботинке и изодранной одежде…
Люсьен постучал в дверь великолепного особняка на Беркли-сквер с опозданием на два часа. Надменное лицо мажордома расплылось в доброжелательной улыбке, только он узнал гостя. Проводив герцога в гостиную, мажордом попросил его подождать, пока он доложит о нем ее светлости. Люсьен бросил взгляд на стоявшие в углу часы с боем и улыбнулся: герцогиня непременно накажет его и заставит ждать. Все эти хитрости были ему давно известны, но каждый раз доставляли удовольствие. Однако сегодня он предвидел, что визит будет неудачным.
Чтобы скоротать время, Люсьен вытащил из кармана колоду карт, которую всегда носил с собой, и начал раскладывать пасьянс. Прошло полчаса. Мажордом все не возвращался. Люсьен разложил еще один пасьянс. Минут через десять открылась дверь и ливрейный слуга пригласил его в покои герцогини. Люсьен слегка усмехнулся, кивнул слуге и продолжал раскладывать карты. Только закончив пасьянс, он собрал их, не спеша положил колоду в карман и вышел.
Остановившись перед дверью герцогини, Люсьен тихо постучал, но, не дождавшись ответа, повернул ручку. Хозяйка сидела у окна в большом кресле, похожем на королевский трон. Властным взглядом она указала гостю на невысокий стул, стоявший справа от нее.
— Доброе утро, бабушка. — Люсьен склонился над протянутой ему для поцелуя рукой.
— Воистину утро! — бросила старуха. — Вы заставили меня ждать два с половиной часа. Это дерзость. Впрочем, вы всегда этим отличались.
— Вы прибавили к моему опозданию тридцать минут, бабушка. Если не ошибаюсь, я задержался на два часа.
— Уж не думаете ли вы со мной спорить? — рассмеялась герцогиня.
— Что вы, бабушка! Ни один смертный не отважится на это.
Герцогиня взяла дрожащей рукой, покрытой сеткой синих вен, тонкую трость и милостиво похлопала ею по сапогу Люсьена.
— Вы оскорбляете меня, являясь сюда одетый как конюх. Что за вид?! Неудивительно, что Бланш, видя вас, теряет голову от ужаса. Иногда я думаю, что сделала большую ошибку, предназначив ее вам в жены.
Люсьен усмехнулся, глядя в темные, как и у него, глаза герцогини:
— По-моему, бабушка, Бланш пугает мой шрам. Наверное, она думает, что в прошлом я был пиратом.
— Это ее дело. Итак, что привело вас сегодня ко мне?
— Я хотел бы просить вас встретиться с одной особой.
— Женщиной?
— Отчасти — да. Правда, намедни в парке я видел, как она сидит верхом и отражает рапирой выпады двенадцати мужчин. Причем весьма успешно. Так что не берусь точно утверждать, какого пола эта особа.
— Вот это женщина! — с восхищением воскликнула герцогиня. — Может, я ее знаю?
— Сомневаюсь. Если вы когда-нибудь и встречались, то при таких обстоятельствах, вспоминать о которых вам не слишком приятно.
— Вы раздразнили мое любопытство. Расскажите мне о ней подробнее. Кто она? — Герцогиня задумалась, потом кивнула головой и выгнула дугой брови. — А, попятно! Это одна из ваших оперных певичек или балерин. Верно? Не лучше ли вам подумать о Бланш, которую вы через несколько дней поведете к алтарю? О других подружках еще успеете вспомнить!
Люсьен улыбнулся:
— Вы очень схожи с этой женщиной. Такая же волевая, упрямая, и для вас, как и для нее, я постоянный источник раздражения. Кстати, вы со своими поверенными наверняка просидели всю ночь над теми ужасными условиями, которые решили вставить в завещание.
— Вас это задевает, Люсьен?
— Я не терплю вмешательства в свою жизнь и не принимаю ультиматумов.
— Вы и в детстве были несносны, упрямы, капризны, дерзки и непослушны. И все же я предпочитала вашу дерзость лицемерной добродетели Перси.
— Почему же сейчас вы попустительствуете Перси, позволяя ему завладеть моим имением?
Герцогиня рассмеялась:
— Только это и занимает вас! Слушайте же. Я убеждена, что вы сами должны сколотить себе со стояние и заслужить репутацию солидного и серьезного человека. К тому же я не могу забыть, что почти два года вы игнорировали меня и даже ни разу не навестили!
— Едва ли, бабушка, это вас слишком огорчало, — возразил Люсьен. — Вам просто не правилась моя независимость. Я никогда не пользовался вашей благотворительностью и из трудных ситуаций неизменно выходил сам. Мне уда лось сколотить состояние, в три раза превышающее то, которое я должен был унаследовать. И все же вы пытаетесь управлять мною. Что ж, на сей раз вам это удалось, ибо вы предложили мне выбор между свободой и богатством. Я уже не тот опрометчивый юнец, который неистовствовал, рвал завещание и призывал проклятия на вашу голову. Сейчас мне приходится смирить гордыню, поскольку имение Камарей для меня важнее всех ваших интриг. Оно по праву принадлежит мне, и я стану его хозяином.
— Значит, урок усвоен. — Герцогиня удовлетворенно улыбнулась. — Однако вы далеко не сразу поняли, что я добьюсь своего. Вам не по душе, что кузену и кузине достанутся ваши деньги и дом? Ненавистна даже мысль, что Перси и Кэт вступят во владение поместьем? Вы же догадываетесь, что она, овдовев, поселится там. Жене Перси придется помалкивать, ибо повелевать станет Кэт! Она красива, бессердечна, настойчива. И при этом завидует вам, Люсьен! Во всем. Не потому ли в детстве она из-за какой-то игрушки так расцарапала вам щеку, что шрам остался на всю жизнь? Да, Кэт до сих пор ведет себя как злобная кошка, если ей начинают перечить. Странно, что жена Перси терпит ее присутствие!
— И все же вы решили завещать Камарей Перси и Кэт?
— Вы все еще сердитесь на меня. Да, боюсь, я потеряла вашу любовь, мой мальчик, но мне хотелось бы увидеть, как будущие герцоги Камарей унаследуют то, что накоплено и создано их предками. Признаюсь: меня совсем не прельщает, чтобы Рэтбурны расхаживали по залам нашего фамильного замка. У Перси хотя бы есть дети, в которых течет наша кровь, поэтому род не угаснет. Да, я предпочла бы, чтобы его продлили. Однако, если предоставить вас самому себе, вы никогда не женитесь. Меня приводит в отчаяние мысль, что вы покинете этот мир, не оставив наследника своего титула и состояния!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34