На воде ни одной лодки. Сегодня Тихий океан не оправдывал своего названия. Риба села у окна, наблюдая за буйством волн, пока у входа не зазвонил звонок, предупредивший о приезде Глори. Она поспешила открыть дверь. Несколько мгновений женщины с одинаковым любопытством оглядывали друг друга.Сестра Чанса была лет на пятнадцать старше Рибы, примерно одного с ней роста и почти такая же стройная. Короткие черные волосы были зачесаны назад, открывая загорелое лицо. Кое-где в них серебрились седые пряди, сверкая на висках серебром. Большой рот словно был создан для улыбки. Светло-зеленые, хотя и без серебристого оттенка, как у брата, глаза излучали одновременно смех, грусть и силу, придавая ее лицу спокойствие и странную красоту.Риба, больше не задумываясь, улыбнулась и протянула руки, удивленная тем, что ее влечет к Глори так же интуитивно, как к Чансу. Выражение лица Глори мгновенно изменилось, и теперь на нем отражались искреннее облегчение, радость и неподдельное счастье.– Слава Богу, – выдохнула она, обнимая Рибу так же крепко, как та ее. – Я боялась, что Чанс влюбился в городскую девушку, у которой вместо сердца горсть камней.– А я опасалась, что любимой и совершенно особенной сестре Чанса не понравится ни одна женщина из тех, что пришлись по душе ее брату.– Любимой и совершенно особенной? – засмеялась Глори, опускаясь на мягкий диван, к которому подвела ее Риба. – Солнышко, да единственное, что во мне есть особенного – чертовы белые клинья в волосах.– Не может быть. Насколько мне известно, ты одна из немногих людей на земле, которых любит Чанс.– Он сказал тебе это?! – поразилась Глори.– Не словами. Просто, когда он говорит о тебе, голос и глаза выдают любовь.– Чанс не произносит слово «любовь». Никогда, – вздохнула Глори.– Знаю, – спокойно и сдержанно ответила Риба.Даже сознание, что она станет женой Чанса, не излечило сердечной раны, причинявшей невыразимые муки оттого, что Чанс ни разу не признался ей в любви.– Думаю, для Чанса да и для остальных было бы куда лучше, если бы он смог открыто говорить об этом, – пробормотала Глори, печально глядя куда-то вдаль. – Однако такому не суждено сбыться. – Светлые глаза остановились на Рибе. – Ты можешь с этим жить?– У меня нет иного выбора. Я люблю его.Глори снова вздохнула и прикрыла веки, устало откинувшись на спинку дивана.– Я знаю, он тебя любит. Ты единственная женщина, на которой он хотел жениться. Чансу так не терпится дать тебе свое имя, что он даже не захотел подождать еще всего-навсего неделю, черт возьми, как я ни умоляла. Пришлось перевернуть небо и землю и едва не убить мужа, и вот я здесь.Она зевнула.– Подумать только, с тех пор как тридцать четыре часа назад позвонил Чанс, я ни на минутку не сомкнула глаз. Надеюсь, он разинет рот от удивления, когда меня увидит. – И Глори, измученно улыбнувшись, добавила: – Это мой единственный свадебный подарок любимому брату.– И единственный, который что-то значит, – заверила Риба, весело засмеявшись. – Представляю себе лицо Чанса! Он из тех, кого нелегко удивить.Зевок Глори оборвался смешком.– Не очень-то надейся, солнышко. Чанса уже с четырнадцати лет никто не мог застать врасплох.– Это когда погиб Лак?Зеленые задумчивые глаза широко раскрылись.– Он рассказывал тебе об этом?– Не все. Просто признался, как страдает и чувствует себя виноватым, из-за того, что Лака убили, прежде чем Чанс успел что-то сделать. Правда, я не знаю, что в этом случае можно было ожидать от четырнадцатилетнего мальчика.– Никто ничего и не ожидал, и меньше всего, что случится подобное.Глори пристально посмотрела на Рибу.– А что рассказывал тебе Чанс о том дне?– Что он пришел слишком поздно. Лак уже был мертв. Тогда Чанс нашел шахтера, убившего брата.– А потом?Риба покачала головой:– Больше он ничего не захотел сказать. Но думаю… – Она вспомнила, как быстро и беспощадно расправился Чанс с теми пятерыми мужчинами в шахте. –…Думаю, будь Чанс постарше, наверняка убил бы его.– Ты почти права, – скорбно кивнула Глори, словно на глазах осунувшись. – Чансу было только четырнадцать, но он все равно прикончил того шахтера. Возраст и размеры никогда не имели для него особого значения.– Господи…Голос Рибы замер.– Если бы ты видела, что осталось от Лака, – мрачно объяснила Глори, – не стала бы осуждать Чанса. Я украла пистолет и сама отправилась на поиски проклятого негодяя. Только Чанс первым нашел его. У убийцы был нож. Правда, ему это не помогло. Чанс отнял у него оружие и убил собственными руками.Глори покачала головой.– Господи, столько времени прошло с тех пор, как я в последний раз вспоминала об этом. Я до сих пор не пойму, почему Чанс в тот день словно рассудок потерял.– Как-то раз, – медленно начала Риба, – когда твой отец выключил все фонари в шахте и Чанс испугался и заплакал, Лак обнял его и кричал на отца до тех пор, пока тот не включил свет.Глори, мгновенно вскинувшись, устремила на Рибу настороженный взгляд.– Когда это случилось?– После смерти вашей матери. Чанс всегда хотел чем-то отплатить Лаку за доброту.– И в жизни не говорил об этом даже после смерти Лака. – Глори задумчиво покачала головой. – Это многое объясняет. Отец никогда особенно не привечал Чанса. Тот даже в детстве был слишком независим. И ни на кого, кроме ма, не обращал внимания. Лак был совсем другой – сын своего отца. Но и Чанса тоже любил. Чертовски казалось странно наблюдать этих двоих вместе. Никогда не видела, чтобы такие разные люди были так близки. Конечно, Лак был само очарование, да только я никогда особенно его не любила. Чанс был совсем другой. Упрямый маленький оборванец с улыбкой, словно солнечный лучик.Глори снова зевнула и тут же извинилась:– Прости, крошка, это все из-за того, что в Австралии сейчас поздняя ночь и мне давно полагается спать.– Все в порядке. Перепад во времени действует на меня, словно свалившийся на голову кирпич. Хочешь кофе или приляжешь отдохнуть?– Кофе, – не задумываясь, попросила Глори.Риба отправилась на кухню и вернулась с большими кружками дымящегося кофе.– Сливки или сахар?– Спасибо, ничего, – улыбнулась Глори. – В этом я по-прежнему американка.Осторожно пригубив крепчайший напиток, она вздохнула:– Рай, Риба, настоящий рай. Кстати, у тебя красивое имя. Сокращенное от…– Ребекка.Глори взглянула поверх краев кружки.– Как в романе <Имеется в виду роман Дафны Дюморье «Ребекка».>?– Только в фантазиях матери. Действительность оказалась для нее сильнейшим разочарованием.– Да, родители могут быть чертовой занозой в заднице, – без обиняков заявила Глори. – Однако ты и не Бекки, правда?– К досаде бывшего мужа.Глори, изумленно моргнув, усмехнулась.– Вижу, тебе нелегко приходилось, правда, солнышко?– Думаю, как и всем.Глори, вздохнув, прикрыла глаза так надолго, что Рибе показалось, будто она уснула.– Ты именно то, что надо, Риба Фаррел. То самое. Благодарение Богу за это. Если хоть какой-то мужчина заслуживает счастья в жизни, так это Чанс.Ресницы Глори распахнулись, ясные зеленые озера сияли на утомленном лице.– Ты знаешь, что выходишь замуж за легенду?– Э-э-э… нет, – удивленно вскинулась Риба.– Чанс Уокер, человек, которому известно, где Господь запрятал все сокровища и где дьявол содержит самых страстных женщин. Чанс добыл больше денег из заброшенных и выработанных шахт, чем большинство старателей, проживи они хоть пятьдесят жизней. Несколько раз он нападал на настоящую богатую жилу, а уж просто счастливых находок и не перечесть. Так что мужчины выстраиваются в очередь, а за ними и женщины, надеясь, что он принесет им удачу. От женщин он берет, что хочет. Что же касается мужчин… – Глори пожала плечами. –…Чанс отыскал фантастические богатства для других, и все это за жалованье и небольшой процент от доходов.Проницательно взглянув на Рибу, она добавила:– Не пойми меня неправильно. Мой брат не глупец и не нищий. Просто он рожден с душой истинного старателя. Помешан на охоте за сокровищами. То, что ты еще не отыскал, мучит тебя, как невозможность поскрести там, где чешется. Старательская лихорадка кипит в крови хуже малярии.– Именно так Чанс и сказал. Однако от малярии не умирают, а в нормальном климате даже можно держать ее под контролем.– Хорошо, что ты станешь моей сестрой, Риба, – тепло рассмеялась Глори. – Ты обладаешь всем, чтобы мужчина, подобный Чансу, возвращался к тебе снова и снова. Пути Господа поистине неисповедимы. Кто бы мог подумать, что заброшенная турмалиновая шахта привела Чанса к единственной женщине, которую тот смог полюбить?– Значит, он рассказал тебе и о шахте? – еле заметно усмехнулась Риба.– Нечего тут было говорить, – фыркнула Глори. – Твоя тетка так обозлилась, когда Сильвия проиграла Чансу в покер свою половину шахты, что всякий и каждый в поселке слышал ее вопли. И уж кто не слышал ее, то уж твою кузину… Сильвия визжала, как баньши <злой дух по шотландским поверьям.>, особенно когда предложила вернуть свой проигрыш Чансу в постели, а тот послал ее куда подальше.Глори хмуро усмехнулась.– С тех пор как Чанс повзрослел, он стал чрезвычайно разборчивым в отношении женщин, чего никак не скажешь о Сильвии. Этой девице всегда было все равно, с кем спать.Но Риба, почти не слушая, очень осторожно поставила на столик кружку, отчаянно пытаясь скрыть, как потрясена словами Глори.ЧАНС ЗНАЛ О ЧАЙНА КУИН ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ВСТРЕТИЛ РИБУ.Осознание этой простой истины ударило Рибу словно взрывной волной огромной силы, совершенно уничтожив ее. Глори, ничего не заметив, снова зевнула, несмотря на выпитый кофе.– Господи, я просто на ногах не держусь. Видать, слишком стара, чтобы мотаться по миру, как спятивший кенгуру. Ты не очень расстроишься, если я все-таки, отправлюсь в отель и хорошенько высплюсь до возвращения Чанса?– Ты можешь отдохнуть здесь, – механически-вежливо отозвалась Риба, хотя в голове настойчиво билась лишь одна мысль: как пережить ужасную правду, мимоходом открытую Глори? Чанс все-таки хотел жениться на Рибе не ради ее самой, а ради Чайна Куин.– Спасибо, но все мои пожитки в отеле, – отказалась Глори, подавляя очередной зевок.– Я довезу тебя.– Тебе самой немного вздремнуть не помешает, – сказала Глори. – Вид у тебя тоже не очень, извини, конечно.– Да, – почти беззвучно согласилась Риба, – последнее время я почти не спала. – Сейчас вызову тебе такси.Позже Риба так и не смогла припомнить, о чем они с Глори говорили, пока не пришло такси. Еще долго, после того как за сестрой Чанса закрылась дверь, Риба стояла посреди гостиной, глядя на буйный серебристо-зеленый океан и пытаясь ни о чем не думать. Но потом все-таки осознала, что думать придется и тщательнее, чем когда-либо в жизни.Чанс владеет половиной Чайна Куин. Риба сказала Чансу, что никогда не продаст свою половину. Значит, единственный способ получить всю шахту – жениться на ней, Рибе.Следовательно, он так и поступит.И хотя Риба повторяла себе, что бесполезная, заброшенная турмалиновая шахта ничего не стоит, она вспомнила слова Глори. Чанс не раз извлекал сокровища из выработанных шахт. Легенда. Провел целую жизнь в поисках денег для других людей. Теперь его очередь.Как он говорил сам, ни одна жертва не будет слишком велика, если на карту ставятся огромные сокровища. Кроме того, брак – вещь непостоянная. Муж научил этому Рибу.Часть ее души безмолвно кричала, что этого просто не может быть, что Чанс никогда не поведет себя так нечестно. Другая часть – холодно, спокойно возражала. Достаточно вспомнить, с какой свирепой ревностью вел себя Чанс, стоило лишь упомянуть о Чайна Куин. Как человек с нечистой совестью? Возможно, как лживый, хладнокровный ублюдок?Думай. Думай. Сказал ли когда-нибудь Чанс хоть слово неправды? Говорил, что не знал, кого встретил в Долине Смерти, или что не знаком с кузиной Рибы и никогда не слышал о Чайна Куин? Ни разу. Он просто позволил ей верить во все это. Так что лжецом его трудно назвать. Но и от правды это чертовски далеко.Но всему должно быть объяснение. Что-то должно убедить Рибу в том, что она не была отчаянной, беэграничной дурой, когда влюбилась в человека настолько беспринципного и самоуверенного, авантюриста, которому было ничего не нужно от нее, кроме половины заброшенной шахты. Так что же все-таки убедит Рибу в том, что она сама достойна любви, независимо от того, владеет ли этой проклятой дырой в земле, называемой Чайна Куин.– ЧАНС…Риба не сообразила, что окликает Чанса по имени, до тех пор пока в комнате не раздался тоскливый вымученный звук ее собственного голоса. Вздрогнув, она постаралась взять себя в руки, несмотря на то, что истерзанные нервы почти ощутимо ныли. Какой смысл так распускаться? Должно найтись объяснение. Не может же она быть до такой степени идиоткой? Она стоит любви мужчины.Но что если Риба не права, если она действительно ничего не стоящая дура и не существует никаких объяснений…Риба отвернулась от окна и быстро подошла к телефону. Адвокат Джереми объяснит все, что необходимо знать. Он разрешил Рибе позвонить, если той понадобится совет. Ну что ж, она воспользуется этим разрешением.Когда адвокат подошел к телефону, Риба задала всего лишь один короткий вопрос, внимательно выслушала ответ и, извинившись, повесила трубку, как только тот стал, в свою очередь, задавать вопросы. Потом подошла к письменному столу и начала писать. Закончив, Риба подошла к вделанному в стену сейфу, вынула какой-то документ, положила в большой конверт вместе с исписанным листком бумаги и аккуратно, четко вывела на конверте имя Чанса.И только потом подошла к окну и долго стояла, глядя на бушующий океан, ожидая человека, ни разу не сказавшего, что любит ее.К тому времени, как вернулся Чанс, над водой расстилались сумерки, окутывая багровый свет мрачными серыми объятиями. Риба чувствовала себя этим светом – спокойным и недостижимым, таким же далеким, как синий остров, плавающий за свинцово-мутным горизонтом. Теперь она могла противостоять всему, сделать все, принять все. Другого выхода нет, разве что сломаться, а этого она не допустит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30