Тристрам Хелликар был известным повесой и распутником. Кроме того, он по справедливости считался редким красавцем.
Элегантно поклонившись, он кивнул Барнаби и направил на Пенелопу всю силу своей неотразимо чарующей улыбки.
Правда, на Пенелопу все это не произвело ни малейшего впечатления.
– Тристрам, прошу извинить меня, но мистер Адэр и я…
– Как бы то ни было, дорогая, я уже здесь. Не бросите же вы меня на растерзание волкам?
Он лениво обвел рукой толпу собравшихся. Глаза Пенелопы превратились в щелки:
– Брошу, даже не задумываясь.
– Но учтите, милая Пенелопа, мое присутствие отпугивает всех этих наглых молодых щенков и освобождает вас от обязанности дипломатничать с ними. Ригби только что прибыл, а вы знаете, как утомительно он предан вам. А Адэр не послужит вам защитой: он слишком учтив.
Барнаби поймал сверкающий взгляд Хелликара, прекрасно понимая, что тот оценивает их с Пенелопой отношения. В этом взгляде блеснуло нечто вроде предостережения. Но Хелликар пока не мог определить, стоит ли перед ним соперник, а без доказательств ничего не мог предпринять.
Барнаби мог бы легко подать Хелликару какой-то знак, но слишком наслаждался этой сценой и всем, что она выявила, чтобы положить ей конец. Кроме того, он был абсолютно уверен, что Пенелопа не имела ни малейшего понятия, что Хелликар, несмотря на свою небезупречную репутацию, серьезно за ней ухаживает.
Интересно также, что Хелликар, понимая, насколько необычна Пенелопа по сравнению с остальными женщинами, не знал, как очаровать ее, сознавая при этом, что все его приемы и ухищрения ничуть на нее не влияют.
А если хотя бы часть историй, ходивших о Хелликаре, была правдой, то женщины падали к его ногам, как спелые груши.
Но с Пенелопой ему фатально не везло.
Хелликар продолжал светскую беседу, похоже, не обращая внимания на то, что Пенелопа вне себя от ярости. Наконец она бесцеремонно перебила поток его болтовни:
– Оставьте меня, Тристрам.
Голос ее был спокойным и холодным как сталь. Очевидно, он попал в немилость, и Пенелопа не собиралась это скрывать.
Сжав губы и прищурившись, Хелликар всмотрелся в нее и понял, что потерпел поражение.
– Так и быть, прекрасная Пенелопа. Я удаляюсь с ристалища. На сегодня. Однако если ваша цель – вести одинокое существование, столь оживленная беседа с Адэром не слишком умный способ убедить всех голодных щенков, что вы не заинтересованы в прогулке к алтарю. А вы, Адэр, берегитесь. Она опасна.
Залихватски отсалютовав, он удалился. Пенелопа помрачнела еще больше.
– Какой вздор!
Барнаби едва удержался от улыбки. Она действительно опасна, потому что непредсказуема. Он не нуждался в предупреждениях Хелликара. Для него угроза исходила от странной увлеченности этой женщиной. Он впервые видел аристократку, которая намеренно и сознательно переступала границы, установленные обществом, где и когда хотела. И при этом знала, что ей все сойдет с рук. А сам он до сегодняшнего дня никогда еще так хорошо не проводил время в светских гостиных. Его развлекали новым, совершенно неожиданным образом.
– Слава Богу, ушел, – буркнула Пенелопа. – Итак, на чем вы остановились?
– Я хотел спросить…
– Мисс Эшфорд!
Она со свистом выпустила воздух сквозь стиснутые зубы и повернулась к очередному поклоннику. Молодой лорд Морком. Она немедленно отделалась от него, заявив, что не имеет ни малейшего желания услышать о новой театральной премьере, равно как и о его участии в гонках колясок в Брайтоне.
За Моркомом последовал мистер Джулиан Натли.
Потом явился виконт Сетбридж.
Пока она разделывалась с ним, а потом и с лордом Ригби, от которого, согласно предсказанию Хелликара, было сложнее всего избавиться, у Барнаби было время изучить ее.
Нетрудно видеть, почему эти неудачливые джентльмены готовы один за другим подвергаться атакам ее острого языка. Пенелопа была крайне привлекательна. Темно-зеленый цвет оттенял фарфоровую кожу. Даже оправа очков подчеркивала красоту ее глаз и длинных, загибавшихся кверху ресниц. Во взгляде сиял ясный ум. Это создание было исполнено жизни и энергии, так выгодно контрастирующих с блеклым однообразием других молодых дам, выставленных на брачном рынке.
Впрочем, вряд ли сама Пенелопа сознавала это. Недаром ее язвительная натура и высокомерие по отношению к поклонникам приводили к противоположному результату. Такое поведение делало Пенелопу завидным призом, и джентльмены, окружавшие ее, были готовы на все, чтобы завоевать этот приз.
– Наконец-то! – почти рявкнула Пенелопа в спину удалявшемуся Ригби и снова повернулась к Барнаби. Но тот предостерегающе поднял руку:
– Боюсь, Хелликар прав. Если мы и дальше будем стоять здесь, слишком многие поймут это как приглашение присоединиться. Могу я предложить, во имя нашей общей цели, тур вальса, который сейчас заиграют? – спросил он, с полупоклоном протягивая руку.
Пенелопа подняла недоуменные глаза. Но тут в самом деле раздались вступительные аккорды вальса.
– Вы хотите танцевать?
– Но в этом случае можно по крайней мере надеяться, что наш разговор не прервут, – пояснил он. – Или вы не вальсируете?
– Ну конечно, вальсирую, – нетерпеливо бросила она. – Даже я не могла уклониться от уроков танцев!
Сцепив зубы, она протянула ему руку. В конце концов, ей необходимо докончить разговор. И Адэр прав: только танцуя, они поговорят без помех.
– Сначала я не видела особого смысла в овладении этим искусством. Но потом…
Она пожала плечами и позволила увлечь себя на середину зала.
Он обнял ее за талию – слегка. Как того требовали правила приличия. И все же сердце ее забилось неровно. Она велела сердцу успокоиться. В конце концов, может она хоть немного развлечься?!
Пенелопа перестала сопротивляться наставлениям брата, когда обнаружила, каким волнующим может быть вальс. Но теперь она редко танцевала, потому что слишком многие партнеры успели ее разочаровать.
Высоко подняв голову, с уверенной улыбкой на губах, она сделала первый шаг, и оказалось, что приходится следовать за ним, а не вести в танце. Она не сразу приспособилась, но это было очко в его пользу.
Оказалось, что Адэр танцует легко и свободно, вкладывая в па танца ощущение силы и едва сдерживаемой энергии.
Как давно она не наслаждалась танцем…
– Очевидно, вы передумали и старательно учились, – усмехнулся он.
– Да. Но теперь наконец вы скажете, что хотели узнать?
Барнаби взглянул в ее карие глаза:
– Я собирался предложить вам установить слежку за вашими будущими питомцами, по крайней мере за теми, кто отвечает критериям похитителей. В этом случае мы сможем увидеть тех, кто придет за вашими будущими подопечными, и одновременно защитить мальчиков.
– Ну да, конечно! – обрадовалась Пенелопа. – Какая хорошая идея!
Она тут же деловито объявила:
– Завтра же проверю все дела. И если найду возможного кандидата…
– Значит, утром встретимся в приюте, – улыбнулся он. Если Пенелопа воображает, будто ей позволят охотиться в одиночку, пусть сначала хорошенько подумает. – Мы сможем просмотреть дела вместе.
Она оглядела его, словно оценивая свои шансы увернуться от его предложения… Наконец ее губы раздвинулись в легкой улыбке.
– Прекрасно. Скажем, в одиннадцать?
Он кружил ее, чувствуя, что она наслаждается танцем не меньше его. Странно. Пенелопа и в этом отличалась от других. Многие дамы были застенчивы, даже когда превосходно танцевали. Но вели себя пассивно, во всем полагаясь на партнера. Пенелопа же вкладывала в танец всю страсть и энергию. Они танцевали как единое целое и со стороны смотрелись прекрасной парой.
Он с радостью протанцевал бы с ней полночи…
Она выступила из кольца его рук. Он обаятельно улыбнулся:
– Пойдемте. Я отведу вас к вашей матушке.
Глава 5
Назавтра ровно в девять утра инспектор Бэзил Стоукс стоял на тротуаре Хай-стрит, той, что в Сент-Джонс-Вуд, глядя на дверь небольшой шляпной лавки. Наконец он расправил плечи, поднялся на две ступеньки крылечка и вошел.
Колокольчик, висевший на притолоке, звякнул. Девушки, сидевшие за работой, как по команде вскинули головы. Одна – Стоукс посчитал ее старшей – отложила шляпку, которую отделывала, и подошла к небольшому прилавку.
– Могу я чем-то услужить вам, сэр? – нерешительно спросила она.
– Я пришел навестить мисс Мартин, – пояснил он круглолицей девушке. – Она уже пришла?
Девушка нервно уставилась на него:
– Как о вас доложить, сэр?
Он уже хотел назвать свою должность, но сообразил, что Гризельде – мисс Мартин – вряд ли понравится, если ее работницы узнают о приходе полицейского.
– Мистер Стоукс. Думаю, она меня вспомнит. Я прошу ее уделить мне немного времени.
Она исчезла за тяжелыми шторами, отделявшими заднюю часть лавки. Стоукс огляделся. На одной стене висели два зеркала. Он мельком увидел свое отражение, обрамленное хаосом из перьев, кружев, искусственных цветов и блесток, и поспешно отвернулся.
За занавесью послышались невнятные голоса. Штора откинулась, и за прилавком появилось прелестное видение, ничуть не изменившееся за прошедшие месяцы.
Гризельда Мартин не была ни худой, ни пухленькой, ни высокой, ни коротышкой. Темноволосая, с большими васильковыми глазами, обрамленными густыми темными ресницами, с курносым носом, на переносице которого рыжела россыпь веснушек, она могла показаться простушкой, но для Стоукса была идеалом всего, что можно найти в женщине.
Таким глазам полагалось бы лукаво блестеть, но она смотрела на него очень серьезно и настороженно.
– Мистер Стоукс?
Она тоже не назвала его должность. Он склонил голову:
– Мисс Мартин, не уделите ли мне минутку? Я хотел бы обсудить кое-какие дела.
Мгновение подумав, она повернулась к работницам:
– Имоджин, Джейн, можете разнести заказы.
Стоукс молча отошел, пытаясь держаться незаметно, что было нелегко, учитывая рост свыше шести футов и широкие плечи. Едва дверь за девушками закрылась, Гризельда с беспокойством спросила:
– Это насчет той истории в Петтикоут-лейн?
– Вовсе нет, – поспешил успокоить ее Стоукс. – Злодей уже выслан в Австралию, так что вам нечего опасаться.
Она облегченно вздохнула. В глазах мелькнуло едва сдерживаемое любопытство.
– В таком случае чему я обязана вашим визитом, инспектор?
«Тому обстоятельству, что я не могу выбросить тебя из головы».
– Как я упоминал раньше, полиция и я лично очень благодарны за вашу помощь в деле на Петтикоут-лейн.
Она вместе с другими свидетелями видела, как мужчина до полусмерти избил женщину. Но из всех присутствовавших на месте преступления только она и полуслепая старуха согласились выступить свидетелями в суде. Без показаний Гризельды преступник скорее всего избежал бы наказания.
– Но я пришел сюда не поэтому. Из ваших показаний я понял, что, хотя вы теперь живете и работаете в этом квартале, вы выросли в Ист-Энде. Ваш отец до сих пор там живет, и вас там знают.
Девушка нахмурилась:
– Я никогда не скрывала своего происхождения.
– Верно. Именно это и привело меня сюда.
Убедившись, что в лавке, кроме них, никого нет, он снова обернулся к ней:
– Видите ли, в Ист-Энде стали исчезать мальчики. Возрастом от семи до десяти лет, тамошние уроженцы. Все недавно осиротели. Наутро после смерти их опекунов появлялся какой-то мужчина, утверждал, что его послали власти, и уводил мальчиков. В тех случаях, о которых нам известно, мальчики должны были отправиться в приют, так что соседи без колебаний отдавали будущих подопечных. Только когда прибывали настоящие представители приюта, обнаруживалось, что мальчиков похитили.
Мисс Мартин помрачнела, но кивнула, словно предлагая ему продолжать.
Стоукс глубоко вздохнул.
– У меня нет никаких связей в Ист-Энде. Полиция там пока что бессильна. Я… я понимаю, что многого требую от вас… знаю, как люди смотрят на полицейских… но… может, вы согласитесь помочь? Мы считаем, что мальчишек умыкнули, чтобы обучить их ремеслу грабителей.
– Школа грабителей? – ахнула девушка. Судя по тону, она прекрасно знала, что это такое.
Стоукс кивнул:
– Мне нужно найти кого-то, кто может сказать мне, действует ли такая школа сейчас.
Гризельда, сложив руки на груди, тихо фыркнула:
– Не думаю, что есть смысл расспрашивать ваших шпионов. Они будут последними, кто об этом узнает.
– Вы совершенно правы. И пожалуйста, поверьте, я не намерен намекать, что вы должны знать об этом, но надеялся, что вам знаком кто-нибудь, кому может быть что-то известно об этом.
Она смотрела на него спокойно и искренне. Стоукс замолчал, чувствуя, что если надавит на нее, она попросту откажется.
Гризельду разрывали противоречивые эмоции. Она хорошо знала Ист-Энд. Именно поэтому так долго и упорно работала, чтобы навсегда его покинуть. Пошла в ученицы к шляпнице, копила каждое пенни и наконец сумела нанять помещение под лавку. Теперь же трудилась с утра до вечера, чтобы иметь достаточно клиентов и постоянный доход.
Удача была на ее стороне, и теперь можно было забыть об Ист-Энде. И вдруг является красавец полицейский и спрашивает, не согласится ли она вернуться назад, в трущобы. Ради него и его дела.
Но он просит не для себя. Пытается помочь мальчишкам, вышедшим из тех же трущоб, что и она когда-то. Гризельда знала о репутации приюта. Детям давали там профессию и возможность выбиться в люди.
Будущее четверых парнишек – вот что стоит на кону.
Гризельда потеряла троих братьев на войне. Старшему было двадцать. У них не было шансов достойно прожить жизнь.
– Этих четверых… – спросила она, прищурившись, – давно их похитили?
– Все случилось в течение нескольких недель. Но последнего забрали два дня назад.
Итак, еще есть шанс, что их можно спасти.
– Уверены, что это школа грабителей?
– Это наиболее вероятно. – Стоукс изложил свои соображения и описал мальчиков. При этом в подробности он не вдавался: она знала мир Ист-Энда куда лучше его.
Выговорившись, он снова замолчал. Не пытался уговаривать Гризельду. И выжидал, как истинный хищник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36