Когда же открыться ему? Онория рассчитывала на завтрашний бал и уже отрепетировала свою речь…Очнувшись от раздумий, она поняла, что умолкла на середине фразы. И взгляд Девила был слишком уж проницательным! Онория покраснела.Он хищно улыбнулся и быстро встал с кушетки.— Мне надо поговорить с Хобденом, он приехал из имения, привез налоги. — Девил отвесил изящный поклон. — Желаю вам хорошо провести день, дорогая.— Желаю вам того же, ваша светлость. — Онория изящно склонила голову.Девил направился к двери, и она обратила внимание на черную повязку, украшавшую его рукав. Сегодня истекают шесть недель полного траура. Завтра он снимет повязку.Онория нахмурилась. Лучше бы это произошло завтра вечером.
Вечер следующего дня начался удачно. Онория спустилась по лестнице, одержимая одной целью — добиться победы. Ее нервы были натянуты как струны. Не успела она добраться до последней ступеньки, как в холле неожиданно появился Уэбстер, подошел к дверям гостиной и потянулся к ручке.Заметив Онорию, он испуганно приоткрыл рот, чем чрезвычайно польстил ее самолюбию.— Добрый вечер, Уэбстер. Его светлость внизу?— О да, мадам… я имел в виду — мисс. — Уэбстер втянул в себя воздух, и его лицо приняло обычное выражение. — Его светлость ждет вас.Он низко поклонился и распахнул дверь. Онория вошла в гостиную, скрывая под внешним спокойствием страшное напряжение, готовое вот-вот вырваться наружу. Девил, стоявший у камина, обернулся к ней и, как обычно, окинул взглядом с головы до пят. Его глаза задержались на серебристых сандалиях, видневшихся из-под подола платья, потом мучительно медленно поднялись вверх, не упустив ни единого изгиба ее стройного тела, облаченного в тончайший шелк «Воды Нила». Плечи Онории были почти полностью обнажены, только золотая застежка поддерживала платье, похожее на тогу. Шелковая, расшитая стеклярусом шаль, приспущенная до локтей, тоже не скрывала ее прелестей для жадных взоров. На Онории не было никаких украшений, кроме золотого гребня в блестящих волосах, уложенных в пучок.У Онории вдруг пресеклось дыхание: она почувствовала, как напрягся Девил. Он подошел к ней и молча протянул руку. Онория, не раздумывая, коснулась пальцами его ладони. Он, не торопясь, повернул ее, и она повиновалась. Ее тело горело от его страстных взглядов.— Селестина заслуживает моей благодарности. Услышав низкий голос Девила, Онория вздрогнула.— Селестина? А чего заслуживаю я, скажите на милость?— Моего внимания. — Девил прижал ее к себе. — Ничем не ограниченного.Их губы слились, и Онории показалось, что она плывет по воздуху. После той достопамятной сцепы в гостиной они целовались в первый раз. Но теперь все было иначе. По телу разливалось приятное тепло, губы таяли и вновь становились твердыми.Неугомонные пальцы Онории поглаживали лацканы сюртука, властная рука Девила покоилась на ее бедре. Жар ее тела ощущался им через полупрозрачный шелк. Онория растворялась в объятиях Девила, уступая его настойчивости и подчиняясь собственному неутолимому желанию.Магия любви подействовала на них быстро. Трудно сказать, сколько минут длился их головокружительный поцелуй.Его прервал стук каблучков по каменным плитам холлаДевил поднял голову и посмотрел на дверь, но — вопреки ожиданиям Онории — отпустил ее. Когда на пороге появилась герцогиня, он, только чтобы соблюсти этикет, снял руку с бедра Онории и мягко развернул ее к двери, продолжая обнимать за талию. Герцог никоим образом не собирался скрывать, что они целовались.Онория растерянно заморгала — реакция у нее оказалась замедленной. Она все еще стояла, приподнявшись на цыпочки и положив руку на грудь Девила. Герцогиня, как истинно светская дама, притворилась, что ничего не заметила.— Если вы готовы, дорогие мои, то предлагаю ехать. В этой гостиной нам делать нечего.Девил кивнул и предложил Онории руку. Она вышла из комнаты — обновленная, любящая и любимая.Поездка на Беркли-сквер, где находился особняк лорда Джорджа Кинстера, заняла всего минут пять. Следующие пять минут Онория и Девил провели в окружении родственников. Они заполонили всю гостиную: высокие мужчины с властными манерами и их оживленно болтающие, величавые жены. Кинстеры явно оттесняли других гостей на второй план.Платье Онории не осталось незамеченным. Дамы из семейства Кинстеров широко улыбались и одобрительно кивали. Мужчины сопровождали ее восхищенными взглядами. Общее мнение выразил Люцифер.— Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не Девил, поклонники осаждали бы вас со всех сторон, — сказал он, покачав черноволосой головой.Онория напустила на себя простодушно-невинный вид.Ужин начинался в семь часов, танцы — в девять. Наконец Уэбстер (его позаимствовали у Девила ради особого случая), перекрывая шум голосов, объявил, что кушать подано.Девил повел в столовую свою тетку. Онорию сопровождал Уэйн. Ей вспомнилось, что нечто подобное было и на похоронах Толли.— Вы всегда замещаете Девила?Уэйн сначала удивился, а потом по его лицу скользнула улыбка.— Я сказал бы иначе: мы прикрываем друг друга. Девил старше меня всего на несколько месяцев. Мы всю жизнь вместе, — тихо ответил он в своей обычной, холодновато-надменной манере.В этих словах звучала преданность, что весьма порадовало Онорию. Уэйн усадил ее возле Девила и сам устроился рядом. Оказавшись в таком приятном окружении, она искренне обрадовалась.Разговор вертелся вокруг политики и событий дня. Онория слушала с необычным для себя интересом — ей было важно узнать взгляды Девила, проверить, насколько отвечает действительности образ, сложившийся в ее представлении. Во время второй смены блюд она случайно оглянулась и заметила, что все кузены герцога до сих пор носят траур. Девил сидел слева: да, черная повязка, почти сливающаяся с фраком, есть и у него.Уставившись в тарелку, Онория мысленно выругалась.Время тянулось медленно. Наконец они встали из-за стола и направились в бальный зал. Декоративные венки, развешанные по стенам, вызвали всеобщее восхищение. Здесь можно было поговорить наедине. Гости, приглашенные на бал, еще раздевались в холле. Онория дотронулась до траурной повязки Девила. Он повернул голову и приподнял брови.— Почему вы все еще носите это? Было видно, что Девил колеблется.— Потому что мы еще не поймали убийцу Толли, — сказал он со вздохом.И это вряд ли произойдет, учитывая количество улик, подумала Онория.— Неужели это так необходимо? — спросила она, вглядываясь в его суровое лицо. — Надеюсь, один вальс ничего вам не испортит.Девил улыбнулся, но отрицательно покачал головой.— Я просто чувствую… я уверен, что забыл какую-то деталь, жизненно важную деталь.Судя по интонации, он явно хотел сменить тему разговора, и Онория не стала ему противиться. Она понимала: Девил чувствует себя виноватым из-за того, что убийца Толли гуляет на свободе. Это было ясно без слов.— Но хоть что-то вы помните?— Нет. И это чертовски неприятно. Я что-то видел, на что-то наткнулся, а вспомнить не могу. Как будто при — зрак ловишь: повернешь голову — а он уже исчез.В его голосе звучала усталость. Онория решила, что ему надо отвлечься.— Скажите, леди Осбэлдстон как-то связана с вами родственными узами?Девил взглянул на старую даму, которая сидела на кушетке, устремив на них свои глазки-буравчики.— Очень дальними. — Он пожал плечами. — Впрочем, то же самое можно сказать о доброй половине высшего света.Они медленно продвигались по залу, перебрасываясь репликами с гостями, попадавшимися на пути. Толпа росла: чуть ли не все лондонское общество собралось на этом балу. В течение получаса зал заполнился гостями. В воздухе висел тяжелый аромат духов. Шелковые и атласные платья переливались всеми цветами радуги, в напомаженных волосах сверкали драгоценности. Сотни голосов сливались в ровный гул. Благодаря Девилу вокруг Онории оставалось свободное пространство: почти никто не осмеливался подойти к ним близко. Конечно, находились щеголи, которые так и рвались одарить ее комплиментом. А некоторые, казалось, были готовы пасть к ее ногам, несмотря на грозного кавалера.Девил, вынужденный созерцать реакцию мужчин на свою спутницу, плотно сжал челюсти, стараясь не выдавать своих чувств. Настроение ухудшалось с каждой минутой. Плохой признак, учитывая, сколько ему еще придется вынести. А что, если попросить Онорию не танцевать? Но она ведь ему не жена. Один раз он уже переступил границу. Онория, слава Богу, простила его. Но не стоит дважды искушать судьбу.А танцевать ей хотелось — достаточно было посмотреть, как она прислушивается к музыке. Но хватит ли у него сил разрешить Онории вальсировать с другим мужчиной? Можно было бы попросить своих кузенов, но они тоже свято выполняли обет. Инстинкт собственника разыгрался вовсю, и Девил не собирался усмирять его.К несчастью, музыканты появились рано и принялись настраивать инструменты. Какофонию звуков перекрыл голос лорда Айнсуорта:— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, я буду чрезвычайно польщен и преисполнен благодарности, если вы окажете мне честь и позволите быть вашим партнером. — Лорд завершил свою длинную речь витиеватым поклоном и устремил на Онорию взгляд, полный самого искреннего благоговения.Девил сжался, беспощадно подавляя желание заехать кулаком по глуповатой физиономии Айнсуорта и готовясь услышать, как Онория примет это приглашение. Главное — не устраивать сцен. Но стоило ей протянуть руку, и он чуть не потерял контроль над собой.— Благодарю вас, милорд, — сказала Онория с безмятежной улыбкой и слегка коснулась пальцев Айнсуорта. — Сегодня я не танцую.— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, ваш отказ свидетельствует о вашей невероятной душевной тонкости. Простите, что я осмелился предложить…Речь лорда Айнсуорта лилась неудержимо. Девил почти не слушал его. Когда до него дошло, что Онория тоже занята своими мыслями, он тут же прервал этот словесный поток.— Извини, Айнсуорт, но нам надо найти леди Джерси.Леди Джерси вызывала у напыщенного лорда такую антипатию, что он не решился сопровождать их и, совсем пав духом, удалился. Группа гостей, собравшаяся вокруг Онории и Девил а, распалась. При первых же звуках вальса многие отправились танцевать.Девил увлек Онорию за собой. Они шли так быстро, что никто и не попытался остановить их.— У вас нет причин отказываться от танцев. — После долгих раздумий Девил сумел-таки облечь свою мысль в слова.В его спокойном, ровном голосе звучала печаль. Он потупил глаза. Онория смотрела на него и улыбалась — сочувственно и немного самодовольно.— Нет, есть.Ее глаза вызывающе блеснули. Она ждала, что Девил начнет спорить. Но он молчал. Онория, улыбаясь, сказала:— Я думаю, нам следует подойти к леди Осбэлдстон. Вы не возражаете?В душе Девил возражал: старая мегера задержит его надолго. С другой стороны, ему надо отвлечься. Тяжело вздохнув, он кивнул и зашагал к кушетке.— Если у меня и были сомнения, то теперь… — Уэйн кивнул в сторону кушетки, стоявшей у стены напротив, — теперь все улажено.Габриель, подпиравший плечом стену, согласился с ним.— Несомненно. Леди Осбэлдстон, правда, вряд ли сочтет Девила очаровательным собеседником.Уэйн не отрываясь смотрел на широкую спину герцога.— Интересно, как Онории удалось заманить его туда?— Похоже, — сказал Габриель, осушив свой бокал, — мы потеряли вожака.— Разве? — возразил Уэйн, прищурившись. — По-моему, он по-прежнему будет вести нас вперед.— Ужасная перспектива. — Габриель передернул плечами. — Как будто кто-то прошел по моей могиле. Уэйн расхохотался.— От судьбы не уйдешь, как любит говорить наш достопочтенный вожак. Поэтому возникает интригующий вопрос о его собственной судьбе. Как ты думаешь, когда?Габриель, поджав губы, внимательно присмотрелся к живописной группе напротив.— До Рождества.Уэйн весьма выразительно фыркнул.— Чем скорее, тем лучше.— Что именно лучше?Этот вопрос заставил кузенов обернуться, их лица сразу окаменели.— Добрый вечер, Чарльз, — кивнул Габриель.— Мы обсуждали предстоящую свадьбу, — равнодушно пояснил Уэйн.— Вот как? — Лицо Чарльза выражало вежливую заинтересованность. — Чью же?Габриель уставился на него во все глаза. Уэйн растерянно заморгал и спустя несколько мгновений ответил:— Девила, конечно.— Сильвестра? — Насупив брови, Чарльз бросил взгляд на герцога, и его лицо тут же прояснилось. — О, вы имеете в виду эти давние прожекты насчет мисс Анстрадер-Уэзерби?— Давние прожекты?!— Господи, конечно. — Чарльз брезгливо скривился и оправил рукав. Заметив странное выражение на лицах кузенов, он вздохнул. — Я, да будет вам известно, некоторое время назад разговаривал об этом с мисс Анстрадер-Уэзерби. Она категорически не хочет выходить замуж за Сильвестра.Уэйн и Габриель переглянулись,— Когда же вы с ней разговаривали? — спросил Уэйн. Чарльз надменно вздернул бровь.— После похорон, в Сомершеме. И еще раз — уже в Лондоне.— О-хо-хо, — вздохнул Уэйн.— Чарльз, неужели ты не знаешь, что женщины часто меняют свои решения? — заметил Габриель. Чарльз взглянул на него с презрением.— Мисс Анстрадер-Уэзерби — прекрасно образованная и умная леди.— А кроме того, она прекрасно сложена и представляет собой великолепную добычу для Девила. Почетную добычу. — Габриель указал на кушетку. — Если не веришь нам, открой глаза пошире.Чарльз нахмурился. Онория и Девил, взявшись за руки, сидели рядышком. Онория что-то рассказывала, Девил придвинулся к ней, чтобы было лучше слышно. Сама их поза красноречиво свидетельствовала о большой близости. Чарльз помрачнел.— Ставлю на Девила… Жаль только, вряд ли кто-то согласится заключить пари, — заметил Уэйн.— M-м… — Габриель выпрямился. — Свадьба перед Рождеством, — он вопросительно покосился на Уэйна, — и наследник к Валентинову дню?— Значит, у нас много дел впереди.— Так куда же мы направим свои усилия? — поинтересовался Габриель, прокладывая путь в толпе. Уэйн пошел следом.— Стыдно! Неужели ты разуверился в нашем вожаке?— Веры у меня хоть отбавляй. Но ты не можешь не признать, что сейчас его главная обязанность — произвести наследника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48