Собака по-прежнему была настороже. Потом издалека донесся глухой звук — удар или хлопок, — и собака расслабилась. Испуганно оглядываясь, Леонора побежала к дому.
Приличия позволяли наносить визиты не ранее одиннадцати часов утра. Девушка с трудом дождалась этого часа и поспешила к дому лорда Трентема на Грин-стрит, Дверь ей открыл благообразный дворецкий:
— Чем могу быть полезен, мадам?
— Доброе утро, меня зовут мисс Карлинг. — Леонора изо всех сил старалась взять себя в руки. — Я живу на Монтроуз-плейс, рядом с домом его милости, и хотела бы поговорить с лордом Трентемом.
— О! — На лице дворецкого отразилось искреннее огорчение. — Мне жаль, мисс, но хозяина нет дома.
Леонора была разочарована и растеряна. Она предполагала, что лорд не может выйти из дома раньше полудня — это было не принято в обществе. И теперь она стояла в полной растерянности и не знала, что делать. Дворецкий терпеливо ждал. Наконец девушка спросила:
— А скоро ли он вернется?
— Мы ждем его милость не позже чем через час, мисс. — Должно быть, на лице ее отразились какие-то чувства, потому что дворецкий быстро спросил: — Не угодно ли подождать?
— Благодарю вас.
Дворецкий посторонился, и она вошла в холл. Помещение поражало обширностью пространства и изящной меблировкой.
— Прошу вас, мисс, следуйте за мной. — Дворецкий был само радушие, и девушка, кивнув, пошла за ним по коридору.
Тристан вернулся на Грин-стрит немногим после полудня. Он ни на йоту не продвинулся в расследовании и был этим встревожен. Вынув из кармана ключ, молодой человек открыл дверь и вошел в дом. Он никак не мог заставить себя, поступать, как положено графу — позвонить, ждать, пока, дворецкий откроет дверь, снимет с него пальто и примет из его рук шляпу. Будучи в состоянии раздеться самостоятельно, Тристан предпочитал упрощенную процедуру.
Вот и теперь он пристроил шляпу на вешалку, бросил пальто на стул и пошел в кабинет. Двигался он почти бесшумно, надеясь проскользнуть мимо гостиной и остаться незамеченным. Правда, этот трюк не удавался еще ни разу. Тетушки словно чуяли присутствие мужчины: кто-нибудь обязательно окликал его, и приходилось идти на зов и выслушивать щебет милых дам.
Это каждый раз отнимало уйму времени, но другой возможности попасть в кабинет просто не было. Надо отметить, что гостиная была не совсем обычной комнатой. Очень светлая, с большими окнами, она как бы выступала из здания, соединяясь с коридором тремя высокими арочными проходами. У двух арок стояли большие цветочные букеты, за которыми можно было укрыться, но вот средняя…
Чувствуя себя глупо — ну кто крадется мимо собственной гостиной? — он, бесшумно ступая, добрался до первой арки и замер, скрытый цветами. Теперь он мог слышать женские голоса и мысленно пересчитывал: Этелреда, Милли, Флора, Констанс, Хелен, да вот и Эдит — все в сборе, расположились у самого большого окна, через которое комнату заливал поток мягкого солнечного света. Прислушиваясь, он разобрал что-то о нитках, французских узлах и какие-то там стежках. Ясно: дамы обсуждают вышивание. Это была их страсть и единственная вещь, в которой они были скорее соперницами, чем союзницами. Но сейчас они нахваливали друг друга, и это немало озадачило Тристана.
А затем раздался новый голос, и теперь он просто не верил своим ушам:
— Боюсь, мне никогда не удавалось добиться, чтобы стежки ложились так ровно.
Леонора?
— Ах, дорогая, это вовсе не сложно. Все, что нужно, это…
В чем состоял совет Этелреды, Тристан так и не понял: он раздумывал, что могло привести сюда его знакомую.
Тем временем разговор в гостиной тек своим чередом. Леонора, казалось, была счастлива, что есть возможность попросить совета у столь опытных мастериц, а старые дамы были в восторге от ощущения своей нужности и охотно вдавались в тонкости мастерства.
Тристан ухмыльнулся. Он прекрасно помнил ту заброшенную вышивку в гостиной Карлингов, на которой за несколько дней не прибавилось ни стежочка. Девушка совершенно не интересовалась этим, но умело поддерживала разговор, доставляя тетушкам огромное удовольствие.
Продвинувшись чуть вперед, он получил возможность увидеть гостиную, оставаясь под прикрытием композиции из лилий и хризантем.
Леонора сидела у окна, окруженная со всех сторон тетушками. Ни дать ни взять молодая королева в обществе престарелых придворных дам. Солнечный свет, падавший из окна за ее спиной, окружал фигуру женщины светящимся ореолом. Темные волосы, уложенные вокруг головы, венчали ее, словно корона. А лицо с тонкими чертами и матовой нежной кожей оставалось в легкой полутени. Темно-красное платье придавало ей сходство с Мадонной с картины одного из старых итальянских мастеров. Только в те времена умели писать таких женщин — светлых, нежных, воплощение хрупкости, за которой удивительным образом угадывались чувственность и даже страстность.
Вот на колени ей лег новый лоскут ткани, и она опять восхищалась, спрашивала, сумела несколькими словами погасить готовый разгореться спор, и тетушки вновь объединились и счастливо защебетали.
Она просто покорила их, подумал. Тристан. И не только их. Слова прозвучали в его голове, и он нахмурился. Но не отвернулся. Невозможно было оторвать взор от этой картины, представавшей перед ним в раме из цветов.
— О! Милорд…
— Да, Хаверс? — Он мгновенно развернулся, мысленно чертыхнувшись. Теперь дамы увидят его, но решат, что он только что появился из прихожей.
— К вам пришла молодая леди, мисс Карлинг.
— Трентем! — раздался из гостиной голос Этелреды.
— Идите скорее сюда, у нас гостья! — крикнула Милли.
Он кивнул дворецкому и вошел в гостиную. Дамы сияли улыбками, и на секунду в голове мелькнула дикая мысль, что они так рады, потому что заманили Леонору в ловушку и удерживали до его прихода… для него.
Девушка встала, легкий румянец окрасил ее щеки.
— Дамы были очень добры и не дали мне скучать в ожидании. Я пришла, потому что события на Монтроуз-плейс имели продолжение и, мне кажется, вы должны об этом знать.
Тристан предложил ей руку и, уводя Леонору, улыбнулся тетушкам:
— Спасибо, что составили компанию моей гостье. Женщины засияли, раздался хор голосов:
— Ах, мы так мило поболтали.
— Она прелесть.
— Обязательно заходите еще, дорогая…
Тристан ни минуты не сомневался, что, как только они окажутся вне пределов досягаемости, тетушки примутся самозабвенно сплетничать.
Леонора с улыбкой произнесла слова благодарности, и он смог наконец увести ее. Пока они шли через комнату, Тристан просто физически ощущал на себе взгляд шести пар глаз.
Оказавшись в холле, Леонора вздохнула:
— Я и не предполагала, что у вас такая большая семья.
— Я до недавнего времени тоже. — Тристан открыл дверь в библиотеку, пропустил девушку вперед и жестом предложил устроиться в кресле у горящего камина. — Но теперь это моя семья. Я, они и остальные.
— Остальные?
— Да. Еще восемь живут в моем доме в Суррее, в Маллингем-Мэнор.
Губы Леоноры дрогнули в улыбке.
Сев в кресло, Тристан стал серьезным и потребовал:
— Рассказывайте, что произошло. Почему вы здесь?
Леонора смотрела в его лицо и видела все то, ради чего пришла: силу, ум и надежность. Она вздохнула и рассказала, что произошло в саду.
Лорд слушал внимательно, не перебивая, затем стал задавать вопросы, уточняя, где и когда она чувствовала слежку. Девушка мысленно возблагодарила Бога: Трентем ни словом не помянул живое воображение и не сказал, что все это — плод ее фантазии. Нет, он принял изложенные события как реальные; факты, и это придало ей уверенности и сил.
— И вы уверены, что это тот же самый человек?
— Совершенно. Он двигался точно так же — легко и не без грации. Я уверена, что это тот же незнакомец, что был в ту ночь в доме.
Некоторое время они молчали, Тристан был погружен в раздумье. Затем спросил:
— Полагаю, вы ни слова не сказали ни дяде, ни брату?
— Сказала, — улыбнулась Леонора.
— И?..
Леонора постаралась изобразить небрежный тон и полуулыбку, но чувствовала, что это не вполне ей удалось.
— Я пожаловалась на слежку, а они улыбнулись и заявили, что это моя нервная система так бурно реагирует на недавние события. Дядя потрепал меня по плечу и сказал, что ни к чему забирать себе голову подобной чепухой — несомненно, вскоре все разрешится само собой. А что касается человека в саду — оба уверены, что мне померещилось: игра теней и богатое воображение. Пожурили за чтение романов миссис Редклиф. Кроме того, Джереми с важным видом изрек, что ворота в конце сада всегда заперты.
— А это так?
— Да, ворота заперты. Но стена с обеих сторон покрыта плющом. Это многолетний плющ, который растет там с незапамятных времен. Его ствол одеревенел и вполне может послужить опорой для желающего перелезть через ограду.
— Это объясняет удар, который вы слышали.
— Да. Кто-то спрыгнул с небольшой высоты.
Тристан задумался. Он удобно устроился в кресле, локоть на ручке кресла, подбородок опирается на руку, палец постукивает по губам. Тяжелые веки полуопущены, но Леонора видела, что какие-то не слишком приятные мысли вызвали холодный стальной блеск его взгляда.
Пользуясь случаем, девушка внимательно рассматривала своего соседа. Он действительно был очень хорош: крупное пропорциональное тело, широкие плечи, на которых ладно сидел костюм от лучшего портного — наверняка от Шульца, — длинные мускулистые ноги обтянуты кожаными бриджами, сапоги тонкой кожи. Трентем всегда одевался элегантно, но это была очень, спокойная элегантность. Ему не требовалось привлекать к себе внимание, скорее напротив — он хотел бы избежать этого всеми возможными способами. Она перевела взгляд на его руки. Единственным украшением было тонкое золотое кольцо. Пытаясь облечь свои впечатления в слова, она подытожила: стиль этого человека — спокойная, элегантная сила. И это впечатление создавалось не только благодаря одежде и манерам. Тристана окружала аура уверенного в себе человека.
И Леонора вдруг поняла, что ей приятно и спокойно находиться рядом с ним.
Словно почувствовав взгляд девушки, лорд поднял глаза и вопросительно изогнул бровь, увидев, что она с улыбкой наблюдает за ним. Но Леонора лишь покачала головой, и теперь они сидели, молча разглядывая друг друга, пребывая в каком-то странном умиротворении — подле пылающего камина, в окружении множества толстых и ужасно умных книг.
Но спокойствие не могло длиться долго, и случилось неизбежное: Леонора почувствовала, что ей становится жарко от его взгляда, внутри что-то напряглось, и она поспешила отвести глаза, разрывая вдруг протянувшуюся меж ними нить. И сразу укорила себя за детский испуг. Ей нечего бояться — не может же он соблазнить ее в собственном доме, полном слуг и престарелых родственниц.
— Как вы добрались сюда? — спросил он, стряхнув наваждение.
— Я прошла через парк. Мне этот путь показался самым безопасным.
Тристан поднялся:
— Я отвезу вас домой. Мне нужно взглянуть на номер двенадцать.
Он позвонил и, когда дворецкий явился, отдал необходимые приказания.
Хаверс, поклонившись, удалился, и Леонора спросила Трентема:
— Вы узнали что-нибудь новое?
— Я пытался разузнать, не попадался ли кому человек, интересующийся районом Монтроуз-плейс. По нескольким каналам.
— И преуспели?
— Нет. Честно сказать, я и не ждал, что поиски окажутся успешными — это было бы слишком просто.
Он говорил со многими людьми. Некоторые уже покинули государственную службу, другие продолжали нести ее нелегкое бремя, но никто не смог помочь. В городе не было ни банды, ни конкретного человека, который последнее время проявлял бы интерес к какому-то одному району. Теперь Тристан был абсолютно уверен, что происходящее связано с домом номер четырнадцать. Но что в нем такого необычного, оставалась совершенно неясным.
Хаверс вернулся, чтобы доложить, что экипаж подан. Леонора встала. Они вышли в холл. Пока девушка надевала плащ на меху, Тристан послал лакея за перчатками для верховой езды.
Они ехали через парк, и лорд рассказал ей о своих выводах. Девушка нахмурилась и убрала под шляпку непослушный локон.
— Я расспрашивала слуг, — сказала она, — но никто не думает, что в доме есть некая ценность. Так что единственное место, где, мне кажется, можно найти сюрприз, — это библиотека.
Тристан бросил на нее взгляд, потом посмотрел на лошадей. Помолчав, спросил:
— Скажите, если бы ваш дядя сделал какое-нибудь открытие, могли ли они с Джереми утаить информацию?
Леонора покачала головой:
— Мне это представляется маловероятным. Я часто исполняю роль хозяйки на обедах, которые дядя устраивает для своих ученых друзей. И должна сказать, что любое, даже самое маленькое, открытие сразу же доводится до сведения всех. Если бы можно было, они кричали бы об этом и с колоколен. Таким образом подтверждается право на открытие.
— Значит, этот путь никуда не ведет, — разочарованно протянул Тристан.
— Не совсем так. Можно ведь предположить, что дядя Хамфри и Джереми наткнулись на что-то очень ценное, но придали этому значения… или не поняли, какую ценность имеет найденная информация. Такой вариант представляется мне вполне вероятным.
— Ну что ж. Тогда на этом пока и остановимся.
Они добрались до Монтроуз-плейс, и Тристан натянул поводья, останавливая экипаж у дома номер двенадцать.
Грум, который все это время ехал на запятках, подбежал и принял поводья из рук хозяина. Трентем помог Леоноре сойти на тротуар и, взяв под руку, довел до ворот дома. Девушка повернулась и спросила:
— Что же нам теперь делать?
Несколько секунд Трентем молчал, и лицо его не оживлялось ничего не значащей улыбкой светского человека. Очень серьезно он ответил:
— Не знаю.
Глядя Леоноре в глаза, он нашел ее руку и переплел свои пальцы с ее. Девушка почувствовала, как ускоряется пульс и в легких стало не хватать воздуха. Мужчина поднес ее руку к губам и скользнул поцелуем по костяшкам пальцев. Потом поцелуй стал жарче, и, ощутив горячую влажность его губ, Леонора почувствовала головокружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48