Как она хороша! Жизнерадостная красавица, прикованная на всю жизнь к человеку, который не может ей дать того, чего она заслуживает. Но пусть это отчуждение будет для него вечной мукой – его гордость нерушима. Силой своей воли он обуздает любовь, – хотя она и растет в его сердце день ото дня.
Брайенна наслаждалась верховой прогулкой с Джейми Кавинтоном. Они объехали все имение и окрестности, посетили развалины замка, разрушенного приспешниками Кромвеля, и руины другой роялистской твердыни – замка Тэлботов, графов Шрусбери.
Лошади мерным шагом несли их через равнины и округлые холмы. Там, где недавно гремели кровопролитные сражения, мирно паслись коровы и овцы. Это край, к которому приросла душой ее кузина, – думала Брайенна. Недалеко отсюда предок Маризы и Брайенны незаконно пересек границу Уэльса, чтобы вступить в брак со своей возлюбленной – англичанкой, после чего он обосновался в Англии.
Они ехали молча, здороваясь с фермерами и детишками, попадавшимися по дороге. Какая-то тропинка вывела их к речушке, притоку реки Уай, и они остановились напоить лошадей.
Джейми спешился первым и помог спешиться Брайенне. Они впервые после бала оказались наедине. Когда Джейми снимал хрупкое тело леди Брайенны с седла, взгляды их встретились, и она опустила глаза. Подойдя к берегу, она сняла перчатки и, сложив ладони ковшиком, нагнулась, зачерпнула свежей прозрачной воды и напилась.
Джейми смотрел на нее и думал: «Она – словно олененок, выбежавший к ручью из лесной чащи».
– Миледи… – сказал он, подходя к ней. Брайенна быстро выпрямилась.
– Я думаю, нам надо ехать домой, – сказала она, избегая взгляда Джейми. Джейми сжал ее запястье.
– Нет, – твердо сказал он. – Не сейчас.
– Пожалуйста, отпустите меня!
– Если вы обещаете выслушать меня!
– Обещаю… – слабым голосом сказала она.
– Тогда давайте сядем там, под дубом.
Брайенна села на густую траву, раскинув вокруг себя юбки. Она сложила руки на коленях и опустила глаза.
Джейми почувствовал, что она испугана, но не мог понять, чего она боится. Он опустился на колени, поднял ее руку к своим губам, поцеловал и выдохнул, пока решимость не покинула его:
– Я прошу вас стать моей женой!
– Женой?! – изумленно воскликнула Брайенна.
– Да. Я понимаю, что вы превосходите меня рождением и воспитанием, но я люблю вас.
Меньше всего на свете Брайенна ожидала от Джейми такого скоропалительного объяснения в любви. А его предложение руки и сердца? Нет, Брайенна совершенно не была уверена, решится ли она на второй брак, хотя сознавала, что в душе ее начало пробуждаться какое-то чувство к Джейми… Но она не знала, любовь ли это.
Видя ее замешательство» Джейми решил, что она оскорблена его словами..
– Простите меня, миледи, – с трудом выговорил он и выпустил ее запястье, – забудьте мои слова.
Сердце Брайенны вздрогнуло, и она протянула к нему руку.
– Подождите! – сказала она мягко.
– Чего? – резко бросил он. Его гордость была уязвлена, он не мог понять, как мог поступить так глупо и опрометчиво.
– Вы подумали не то.
– Что же я должен был подумать, миледи?
Брайенна нежно коснулась его щеки кончиками пальцев, впервые в своей жизни она первая ласкала мужчину.
– Причина моих колебаний – вовсе не ваше происхождение. Ваша незнатность для меня ничего не значит.
Джейми подумал, что Брайенна хочет его утешить.
– Спасибо за добрую ложь, – сказал он.
– Это не ложь.
– Сомневаюсь.
Она взялась за свой нагрудный золотой крестик.
– Богом клянусь, что ваше незнатное происхождение – вовсе не причина того, что я решила не выходить замуж снова. – Ее золотисто – карие глаза светились искренностью.
– Тогда почему вы мне отказываете? из-за того, что у нас разные религии?
– Нет, – прошептала Брайенна. Она не могла солгать – и она, и ее семья не были фанатиками своей веры.
Грусть затуманила светло – карие глаза Джейми, он коснулся края ее юбки и прошептал:
– Значит, вы все еще любите его?
– Донала? – спросила Брайенна. Слезы гнева прихлынули к ее глазам, щеки покраснели. Она почувствовала, что не в силах больше скрывать правду о своем браке, притворяться, что она любила человека, который унижал и оскорблял ее. – Так знайте же, я ненавидела Донала Макбрайда. Бог мне судья, но это правда. Вы слышите? Я ненавидела Донала! – Слезы брызнули из глаз Брайенны, и она закрыла лицо руками.
Джейми был поражен силой и искренностью ее слов и звучащим в них гневом. Он невольно обнял ее и притянул к себе:
– Тише, милая, успокойтесь, – говорил он, ласково поглаживая ее спину.
Эта нежность и участие потрясли молодую женщину; она впервые в жизни очутилась в объятиях мужчины, который ласкал, а не стискивал, утешал, а не карал своей жестокостью за неведомую провинность.
И в этот миг она приняла решение.
– Любите меня здесь, сейчас. Пожалуйста… – прошептала она.
Джейми вздрогнул. Сказала ли она это, или ему послышалось то, что он хотел услышать?
Брайенна откинула голову, глядя прямо в глаза Джейми.
– Пожалуйста, любите меня, – повторила она с мольбой и раскрыла губы для поцелуя.
Джейми прильнул к ее нежным губам. Он желал ее, но боялся, что они оба пожалеют о том, что забылись и уступили страсти.
– Мы не должны этого делать, любовь моя, – неуверенно прошептал он. – Я могу подождать…
Брайенна оторвалась от его губ, приложила палец к его губам и прошептала:
– Тс – с! – Она не хотела, чтобы он произнес слов «до свадьбы»… Она не могла выйти за него замуж… Так пускай он возьмет ее без венчания. Может быть, его нежность и доброта сотрут в ее душе и теле воспоминание о жестокости и насилии… Она знала, что плотская связь, не освященная церковью, – грех. Она примет наказание за грех, только бы забыть жестокое и грубое обращение Донала.
И пусть он возьмет ее сейчас, пока ее решимость не иссякла.
Сердце Джейми забилось учащенно; он перевел дыхание, и, подойдя к Брайенне, стал раздевать ее. Когда платье скользнуло вниз к ее ногам, молодая женщина вздрогнула.
Через несколько минут Брайенна осталась в одной сорочке и чулках. Джейми стоял перед ней обнаженный, а их одежда в беспорядке лежала под дубом.
Брайенна боялась, что нагота Джейми напомнит ей могучее, покрытое на груди черной шерстью тело Донала. Но Джейми был строен и худ, его грудь – гладкой. Брайенна закрыла глаза и молча взмолилась о том, чтобы не пожалеть о своем решении. Она доверилась Джейми, предоставляя ему делать с ней все, что он хочет.
Джейми нагнулся, глядя на Брайенну. Руки ее, сжатые в кулачки, были вытянуты по бокам ее тела, глаза зажмурены. Она походила на испуганную девочку.
– Брайенна, – прошептал он обнимая ее, – поглядите на меня. – Глаза ее открылись. – Не бойтесь меня, я не причиню вам боли…
Она посмотрела на него доверчиво, и он почувствовал, что ее тело расслабилось. Глаза ее снова закрылись, и он нежно поцеловал ее веки, щеки, очертил поцелуями линию подбородка. Потом он стал все более страстно целовать ее рот. Она отвечала ему, впервые в жизни ощутив, что такое поцелуй любви и страсти. Когда он раздвинул языком ее губы, он почувствовал ее учащенное дыхание; он обнажил ее маленькие груди и обнял их ладонями.
– Как вы прекрасны! – хрипло сказал он. – Но вы и сами это знаете – вы ведь каждый день глядитесь в зеркало…
Донал никогда не говорил ей, что она красива. Он говорил только, что она не женщина, а ледышка, способная отбить охоту у самого дьявола. Никогда она не знала, что мужчина может быть таким чутким и нежным, как Джейми. Она почувствовала неведомый ей прежде жар в низу живота. В порыве благодарности она обвила Джейми левой рукой и прижала к себе. Она чувствовала спокойствие и умиротворенность. Джейми не сжимал ее грубо и порывисто, как Донал, не торопился овладеть ею.
Кругом щебетали и заливались песнями птицы. Она увидела кролика, который щипал густую траву недалеко от них; почувствовав человеческий взгляд, он забавно поднял хвостик и ускакал. Брайенна увидела, что Джейми тоже посмотрел на кролика и улыбнулся. «Какой он удивительный, – подумала Брайенна, – в объятиях женщины улыбнуться смешному вспугнутому зверьку».
– Джейми, – прошептала она, и он снова прильнул к ее рту, раздвинув языком ее губы. Потом, подняв над ее бедрами легкую рубашку, он начал входить в нее медленно и нежно, не причиняя боли. Когда Брайенна почувствовала давление его отвердевшего члена, она инстинктивно сжалась, но, ощутив его нежность и бережность, расслабилась. Джейми продолжал, погружаясь все глубже в нежную плоть Брайенны и возносясь на вершины счастья и упоения.
Брайенна, учащенно дыша, отдавалась всем своим существом мужчине, который открыл ей врата наслаждения, дал ей ощутить счастье и гордость от сознания, что она – женщина. Она льнула к нему, ощущение блаженства заполонило ее душу, – и вдруг все кончилось.
Трезвый рассудок вступил в свои права, Брайенна отодвинулась от Джейми и, схватив свое платье и нижние юбки, поспешно оделась и прошептала:
– Мы должны поскорее вернуться домой. Могут подумать, что мы заблудились, или…
Джейми тоже быстро оделся. Он не в силах был подавить счастливую улыбку. Он уже считал Брайенну своей женой перед Богом и желал заверить ее в этом.
– Не поможете ли вы мне? – спросила Брайенна нежным голосом с присущим ей ирландским акцентом.
Джейми помог ей уложить кружевной воротник и туже затянуть ленты корсажа, а потом опустился перед ней на одно колено и торжественно сказал:
– Я, Джейми Кавинтон, перед лицом Бога Всемогущего признаю тебя, леди Брайенну О'Дэлей, своей супругой. Моя клятва нерушима, и до самой смерти я буду верен тебе.
Слезы прихлынули к глазам Брайенны. Всей душой она приняла его клятву и сама хотела бы поклясться ему в любви и верности, но могла только тихо прошептать:
– Джейми…
– Теперь моя очередь прервать вас и сказать «тише», моя любовь. Вы должны знать, что моя любовь к вам – истинная. В ней нет тщеславия, и я слова не пророню о том, что вы полюбили меня, пока вы сами не захотите этого. Я отдаю вам свое сердце и хочу скрепить наш союз священными узами. Простите, что моя любовь не красноречива. Придворные кавалеры умеют воспеть свою любовь и воздать хвалы своей даме, а я – нет.
– Не извиняйтесь в этом, сладкие речи придворных кавалеров полны лжи. Я ценю вашу искренность, Джейми. «Если бы только я тоже могла быть искренней с ним, – подумала Брайенна. – Он заслуживает этого, но я не могу выйти за него замуж и обречь его на брак с бесплодной женой. Он – прекрасный человек и заслуживает полноценного брака». – Она поспешила прервать разговор:
– Поедемте скорее! Нельзя здесь дольше задерживаться.
– Но мы не кончили наш разговор. Мы должны продолжить его, – сказал Джейми, подсаживая Брайенну в седло.
– Да, позже, – согласилась она.
Мариза направлялась к замку после прогулки, когда вдруг увидела вдали на дороге всадников, направляющихся в Фицхолл. Они еще были слишком далеко, чтобы опознать их, и Мариза встревожилась. Это не могли быть Равенсмуры, родственники из Уэльса, которых она пригласила погостить. Они ответили, что приедут, но не в ближайшее время. К этому же эти всадники ехали по другой дороге, – не по дороге из Уэльса.
Солнце осветило всадника, который возглавлял кавалькаду, и Мариза узнала в его одежде «трехцветку Бьюкененов» – желтый, красный, синий. «Это родня Кэмерона!» – подумала она и пустилась бежать к дому, подобрав юбки, не заботясь о том, что такая поспешность вовсе не подобает графине.
Кэмерон из окна на втором этаже увидел жену, бегущую по траве к дому, и испугался: подумав, что она убегает от какой-то опасности, он крикнул Кен – доллу, чтобы тот немедленно бежал ей навстречу.
– Извините, милорд, – сказал Кендолл, – к дому приближается отряд всадников. – Кэмерон понял что Мариза бежит к дому, чтобы встречать гостей, успокоился и отпустил рукоятку кинжала, которую крепко сжал в руке.
– Кто же это, не видишь?
– Нет, еще не вижу, милорд.
– Сколько человек?
– Семь или восемь… Две женщины и, кажется, ребенок…
– Тогда это, конечно, не бандиты, – подумал Кэмерой. – Наверное, семья соседей, решили нанести визит…
– Где мистер Кавинтон? – спросил Кэм, спустившись по лестнице; Кэндолл следовал за ним.
– Он поехал на верховую прогулку с кузиной Ее Лордства, милорд.
– Попросите его зайти ко мне, когда он вернется, – сказал Кэм. Он помедлил перед дверью, глубоко вдохнув воздух. «Ничего не поделаешь. Придется приветливо встретить и принять скучных гостей».
– Что-то не так, милорд? – спросил Кендолл, заметив, что Кэм медлит перед дверью.
– Нет, ничего, – ответил его хозяин и вышел из дому.
Сияло солнце, и Мариза бежала к дому, зарумянившаяся, свежая и цветущая, словно деревенская красавица. Он глядел на нее и ощущал, что хочет схватить ее в объятия и, унеся в свою комнату, ласкать на кровати ее роскошное тело, целовать, впивая губами каждую его клеточку, нежить в ладонях ее полные груди. Но этого нельзя. Он должен обуздать свое желание, не то оно будет осмеяно и опозорено.
– Очевидно, нам придется принимать гостей, – тусклым невыразительным голосом сказал он подбежавшей к дому Маризе.
Она остановилась, запыхавшаяся, с блестящими глазами.
– Они одеты в ваши цвета, милорд. Он невольно отметил, что она снова соблюдает официальный тон и сказала «ваши цвета», а не «наши».
– Вы говорите – мои цвета?
– Да. – Стук копыт приближался. – Я различила их на всаднике, который скачет впереди.
Мариза увидела, что Кэм вздрогнул и крепко сжал свою палку. Он стоял, неподвижный как изваяние.
Залаяли собаки, разбежались куры, заржали лошади. Всадники остановились в нескольких футах от супружеской четы и начали спешиваться. Мариза услышала из уст мужа хриплое резкое кельтское проклятие. Она увидела уголком глаза, что ее люди стоят перед домом с пистолетами наготове, ожидая распоряжений.
Кэм наконец сдвинулся с места и встал за спиной жены. Голос его прозвучал холодно, как северный ветер:
– Ну, что ж, миледи жена! Мы имеем честь принимать у себя графа Терна, моего отца и его прекрасную жену, мою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36