– Нет, если никто не узнает. – Лицо у Гарри посветлело, на губах появилась улыбка.
– Я не скажу ни одной душе, – поклялась Мария. – Никому.
– Даже мисс Беннет?
– Откуда ты знаешь, что я ей рассказала? – вспыхнула Мария. Она совсем забыла про Джоан.
Гарри только поднял брови и посмотрел на нее поверх очков, пожав плечами.
– Во всей этой истории мы не можем ничего изменить. Но ты не должна больше ничего никому рассказывать, и не только ради меня…
– Почему? – округлила глаза Мария.
Гарри видел, что напугал ее, и хотя именно эту цель и преследовал, чувствовал себя неловко. Он снова обнял ее, понимая, что у них осталось всего несколько мгновений.
– Не спрашивай меня ни о чем, – прошептал он. – Не сейчас.
Мария прижалась к нему, потом отшатнулась в сторону.
– Может, ты, наконец, покажешь мне свое настоящее лицо?
Их взгляды на секунду встретились. Он не вправе. Он никогда не снимает ни единой детали своего костюма в каком-то другом месте, кроме безопасного дома на Фентон-лейн. Но она смотрела на него своими ясными глазами, прижималась к нему всем телом, словно боялась не перенести разлуку. Он так много раз ей отказывал. Какое значение может иметь одна незначительная деталь, когда он уже раскрыл себя? Гарри медленно выпрямился, расправил сгорбленные плечи. Накладка, имитирующая горб, сползла в сторону. Он редко стоял прямо в одежде Роута, это было вопреки всем правилам игры. Гарри снял очки и стянул с плеч бесформенный камзол.
– Ты всегда носишь очки?
– Только для чтения.
Мария тронула пальцами худощавые щеки Гарри. Тот закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя ее легкие прикосновения.
– Какого цвета твои волосы?
– Каштановые. – Гарри открыл глаза и коснулся рукой своей головы. – Это пудра, театральный трюк.
Мария кивнула, тщательно рассматривая его лицо, словно пытаясь, все тщательно зафиксировать в памяти. Кто знает, когда у нее еще будет такая возможность? Гарри стянул перчатки с рук и обхватил ее лицо.
Руки Марии легли к нему на грудь и медленно, почти осторожно скользнули под жилет.
– Я думала… Я начала подозревать, что ты – не настоящий, – прошептала она.
– А теперь? – пробормотал он, касаясь губами ее губ. Мария почувствовала, как задрожало ее тело, и прижалась к нему.
– Поцелуй меня снова, чтобы я могла знать наверняка.
Гарри поцеловал ее страстно и отчаянно. Потом справился с собой, и поцелуй стал нежным, как в последний раз. Ее губы были сладкими, теплыми и восхитительными. До самой смерти он будет помнить вишневый вкус этих губ. Мария таяла в его объятиях. Какое значение имеет то, кто он там по своему положению, думала она. Гарри крепче прижал ее к себе, понимая, что он почти опьянен ею.
– Приходи ко мне опять, – прошептала Мария. Ее дыхание участилось, когда губы Гарри стали скользить по щеке, подбородку, спустились к шее. – Приходи без маскарада, сам…
– Я не могу, – простонал Гарри.
– Пожалуйста, – умоляла Мария, – скажи мне свое настоящее имя, клянусь, я приму тебя.
– Нет.
– Тогда приходи так, как ты обычно приходишь.
– Возможно, – колебался Гарри.
– Нет, обязательно. Сегодня же вечером…
– Я не могу. – Гарри уперся руками в стену по обе стороны от ее головы и наклонился, чтобы поцеловать ее снова, смягчая тем самым горечь расставания.
– Мария? Лорд Роут? Мария, вы здесь? Испуганный взгляд Марии метнулся к Гарри. Он мгновенно натянул свой камзол с накладкой, согнулся в обычную для Роута позу и нацепил на нос очки.
– Приведи себя в порядок, – выдохнул он, натягивая перчатки. Мария поправила юбку, потом корсет. – Теперь рассказывай мне что-нибудь, – приказал Гарри.
– Да, конечно, – прошептала Мария, поворачиваясь и окидывая взглядом альков. – На этом портрете – первый граф Донкастер, – начала она громким, выразительным голосом. – Титул графа ему пожаловал король Эдуард III, который на самом деле был его кузеном. – Теперь они оба слышали приближающиеся шаги. Мария глубоко и шумно вздохнула и стала говорить все подряд из того, что смогла вспомнить о своем давнем предке. При этом она не переставала удивляться, что смогла извлечь что-то из головы сейчас, когда кровь все еще бурлила от поцелуев Гарри и мчалась по жилам со страшной скоростью. – Здесь – его герб, выбранный в честь Эдуарда III. Лев символизирует Англию, лилия – чистоту. С тех пор лилии стали символом Данморов…
– Вот вы где. – В дверном проеме стояла графиня.
– Да, мама, – улыбнулась ей Мария. – Я показывала лорду Роуту вещи первого графа Донкастера.
– Вас интересуют пейзажи, сэр? – вежливо поинтересовалась графиня. – В столовой есть несколько замечательных рисунков Уилсона.
– Да? Это хорошо. – Лорд Роут достал носовой платок и, прикрывшись им, закашлялся. – Пейзажи… – Он снова начал кашлять. Мария ждала, чувствуя облегчение от близкого спасения и сильное волнение от этих нескольких мгновений уединения. Мать бросила на нее вопросительный взгляд.
– Пожалуйста, простите меня, мадам, – развел руками лорд Роут. – Я должен идти.
– Ну конечно. – Графиня грациозно склонила свою головку. – Мы были очень рады, что вы пришли, сэр.
– Самый приятный визит, который я сделал в этом сезоне. Ваша дочь была необыкновенно внимательна к старику. Вы должны гордиться ею.
– Благодарю вас. – Улыбка матери, казалось, была приклеена к ее лицу.
Они медленно прошли через дом. Лорд Роут не смотрел на Марию, пока они не дошли до входной двери. Здесь он склонился над ее рукой и вежливо попрощался. Мария не стала смотреть, как он уходит, и сразу отвернулась.
– Мне хочется подышать свежим воздухом, мама. Могу я пойти с Джоан в парк?
– Мы должны поговорить, Мария, – строго сказала графиня.
Мария знала, что ее ждет грандиозный скандал, надо было проявить осторожность. Она послушно последовала за матерью в гостиную, где служанка убирала поднос с чаем. Как только она ушла, мать плотно закрыла дверь и повернулась к ней:
– Мария, что, скажи на милость, с тобой происходит?
– Да ничего, мама, – пожала плечами Мария. – Я считаю лорда Роута более интересным, чем лорд Уиттинг и лорд Картерет.
– Я поняла это, когда ты буквально силой повела его в галерею. Мария, он тебе в дедушки годится! – На лице матери читалось еле сдерживаемое волнение. – У тебя были предложения от самых знатных женихов Англии, и ты всем им отказала. Почему ты предпочитаешь лорда Роута?
Мария нахмурилась, опасаясь сболтнуть что-нибудь лишнее. Как удивилась бы мать, если бы узнала правду!
– Он не смотрит на меня как на выгодную партию, мама. Он смотрит на меня как на личность. Он интересный человек, и я отдаю себе отчет, что он для меня слишком стар. Но ты всегда советовала мне слушать свое сердце…
– Нет, если оно подсказывает тебе выбрать лорда Роута, – резко перебила ее мать, – мы с отцом возражать не будем. Хотя…
– Я не собираюсь становиться леди Роут. – Мария закусила губу и опустила взгляд. И это была правда; она никогда не сможет стать леди Роут, потому что лорда Роута не существует. Она только теперь поняла, что ее надежда найти достойное родство Гарри разбилась. Его настоящее имя по-прежнему было ей неизвестно. Более того, он признался, что является тайным агентом и самозванцем. Теперь в этом не было сомнения.
– Я рада это слышать. – Мать испытала явное облегчение. Она пересекла комнату и прижала руки к щекам Марии. Несколько мгновений ее обеспокоенный взгляд изучал лицо дочери. – Я очень волнуюсь за тебя, дорогая. Мы с отцом хотим, чтобы ты была счастлива, но у тебя недовольный вид. Тебе чего-нибудь хочется? Тебе не нравится Лондон?
И Мария почувствовала себя виноватой. У нее никогда не было никаких секретов от родителей. Они всегда проявляли твердость, но были добрыми, а она никогда не была лживым ребенком. Но сейчас все было иначе, и она не видела выхода из этого затруднительного положения, по крайней мере, такого, что устраивал бы ее.
– Я… Я довольна, – произнесла она, наконец. – Во всяком случае, я чувствую это. Мне кажется, что я забыла или никогда не знала по-настоящему, что такое быть жительницей Лондона. Многое изменилось с тех пор, как мы были здесь последний раз, мама. Мне тогда было только шестнадцать, и я была другой. Тогда я была девочкой, а теперь – взрослая. Мне тяжело видеть, как джентльмены оценивают мою стоимость в качестве невесты, обсуждают мое приданое и преимущества папиных связей. Я знаю, что своими отказами поставила вас с отцом в тупик. Но мне хочется, чтобы жениться хотели на мне и чтобы любили меня, мама.
– Понятно, – после долгого молчания сказала мать.
– Ты так добра ко мне, мама. И поверь, я искренне хочу, чтобы у меня был брак, как у вас с отцом. Это должен быть человек, которого я могу уважать и которому могу доверять. И он будет уважать меня, и доверять мне, и пусть при этом он окажется не самым знатным человеком в городе. Я не выйду замуж за лорда Роута, но с ним я по крайней мере не чувствую себя, как на выставке невест.
– О, Мария! – У графини блеснули слезы в глазах. Она раскрыла объятия, и Мария прижалась к ней. Все, что она сказала матери, была правда… За исключением того, что она уже нашла мужчину, который отвечает ее требованиям. Гарри – тайный агент, самозванец и обычный человек незнатного происхождения, но она скорее выйдет замуж за него, чем за самого богатого герцога в христианском мире. Хотя она сомневалась, что мать будет рада услышать это.
– Ты не хочешь пойти со мной, мама? Сегодня чудесный день для прогулки, и до дома тети Марион совсем недалеко. – Мария понимала, что у нее не будет возможности поговорить с Джоан, а тем более – открыть сегодня ей всю правду. В действительности она никогда больше не сможет поговорить с Джоан о Гарри. Раньше для них это было чем-то наподобие игры, они пытались найти таинственного незнакомца. Теперь Мария понимала, что это не игра; безопасность Гарри, его жизнь могут зависеть от ее осторожности.
– Что ж, пойдем, – улыбнулась мать.
Глава 17
Когда в тот вечер Гарри вернулся на Фентон-лейн, его ждал посетитель.
В глубине холла стоял Алек Брандон. Он все еще оставался в лакейской ливрее, хотя и в обычном черном камзоле вместо зеленого камзола слуги Донкастер-Хауса и без напудренного парика. Возможно, он пришел с отчетом к Анжелике, но что-то в его лице заставило Гарри насторожиться.
– Можно тебя на минутку, Синклер?
Гарри замер на секунду, потом кивнул, снимая с себя одежду докера. Сегодня был длинный день.
После визита к Донкастеру он провел вечер, сопровождая искателя приключений Бетуэлла на очередную прогулку в Уайтчепел, где ему даже пришлось отбивать маркиза от двух пьяных моряков и самому получить пару тумаков. Он просто мечтал поскорее завалиться в постель. Брандон вздернул подбородок и прошел в небольшую гостиную. Гарри отложил камзол в сторону и снял нож с пояса. Рукоятка весь вечер колола ему ребра. Прижимая одной рукой уже образовавшийся синяк, Гарри пошел за ним следом.
– В чем дело, Брандон? Что-то насчет Дон…
Удар в живот лишил его возможности закончить фразу. Гарри согнулся пополам, рука инстинктивно метнулась туда, где должен был быть нож, но пальцы наткнулись на пустоту. Гарри медленно выпрямился, все еще держась за живот, и встретился взглядом с Брандоном.
– Держись от нее подальше. – Брандон сжал кулаки и выставил их вперед. – Я уже предупреждал, что она не для тебя. Ты все испортишь, идя на поводу у своих плотских желаний!
Гарри не двигался, он даже глазом не моргнул.
– Я услышал об этом в комнате прислуги, – продолжал ворчать Брандон. – Лорд Роут прибыл с визитом к леди Марии! Какой сюрприз! Интересно, что этому старику надо от молодой, красивой и богатой леди!
– Ничего, – тихо сказал Гарри. – Ничего! – добавил он уже громче. – Черт возьми, Брандон, я не хотел идти!
– Тогда почему ты оказался там?
Гарри медленно поднял руки, сдаваясь, и посмотрел Брандону прямо в глаза.
– На днях я встретился с ее отцом в парке, – понизил голос Гарри. – Граф пригласил меня зайти. Что мне было делать?
Брандон немного опустил кулаки, но брови подозрительно поползли вверх.
– Так она тебя не интересует? Дай слово, Синклер, что будешь держаться от нее подальше.
То ли выражение лица выдало Гарри, то ли Брандону просто захотелось усилить свое предупреждение. Он выбросил кулак, но Гарри увернулся, и удар пришелся ему в плечо. Гарри поднял руку, чтобы защищаться, и попытался оттолкнуть Брандона, но тот так грубо прижал его к стене, что у Гарри клацнули зубы. Все их сотрудничество было забыто, пока в комнате не раздался резкий голос:
– Какого черта вы здесь делаете?
Брандон последний раз ткнул Гарри кулаком и повернулся на голос Анжелики. У него вздулась щека, покраснело лицо.
– Ничего…
– Я не настолько глупа, чтобы выслушивать чепуху. Прекратите тузить друг друга и все объясните.
– Мы просто повторяли инструкции, – пробормотал Брандон.
– Да? – Анжелика переводила взгляд с одного на другого. – И кто из вас, их забыл?
– Надеюсь, никто. – Брандон со злостью посмотрел на Гарри, который не двинулся с места.
– Понятно, – повторила Анжелика. – Можем мы поговорить в холле, Алек? – Тот немного замешкался, потом кивнул и пошел за ней, потряхивая рукой. Дверь за ними закрылась.
Гарри сполз по стене на пол и опустил голову. У Брандона был хороший удар, но он заслужил его. Гарри снова почувствовал груз своей самонадеянности и высокомерия – будто он может делать то, что хочет, и никому это не повредит, и никто об этом не узнает. Сегодняшнему визиту в Донкастер-Хаус существовало разумное объяснение, только если он признается во всем остальном. Это он возбудил любопытство Марии, проникая к ней в спальню в полночь, пока она не начала искать его в каждом встречном мужчине. Не было ни единого шанса, что она настояла бы на сегодняшнем визите, что она вообще заговорила бы с лордом Роутом, если бы он делал то, что должен делать, и держался бы от нее подальше с самого начала.
Гарри молча сидел у стены, когда в комнату вернулась Анжелика. Она подошла и села рядом:
– Посмотри на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39