Говард Граут был на высоте... потому что почти ничего не говорил. К несчастью, со временем к нему вернулся дар речи.– Альберта, дорогуша, – сказал он жене Дика Бентли. Плечи ее напряглись. – Приятно видеть женщину, которая не прячется от солнца, отличается здоровым аппетитом (она застыла с вилкой молодого картофеля, не донеся ее до рта) и не красит волосы. – Клянусь, именно это он и сказал. – Кроме того, я слышал, вы любите животных.Любовь к животным бывает разная. Есть вся эта деревенская любовь к живности. Бывают люди, которые неравнодушны к домашним любимцам и относятся к ним, как к детям, наряжают, водят в рестораны. А есть Альберта Бентли. Она разводит призовых лошадей, участвующих в бегах, на ранчо неподалеку от моих родителей и любит рассказывать об этом так, что все сводится к мысли «Я трачу миллионы в год на хобби, а вы нет». Рискну предположить, что она никогда не думала о себе как о «любителе животных».– Вы знаете Уиннифред Опал? – спросил он. На этот раз моя вилка застыла на полпути ко рту.Миссис Бентли все еще не могла прийти в себя от его комплимента и не проронила ни слова. Мистер Бентли ответил за нее:– Конечно, мы знаем Уинни. Чудесная женщина.– Я с ней не знаком, – сказал Говард. – А вот моя Никки ее знает. Пила с ней чай. И все, что я могу сказать, что я бы очень хотел сам с ней встретиться. Похоже, она в моем вкусе.Ни один из нас не мог предположить, куда это все зайдет, но мне показалось, что по лицу Сойера пробежала тревожная тень.– Непростая штучка, я вам доложу. Сидит за чаем со своими разряженными в пух и прах собачками, пусть одна из них и испортила воздух.– Говард! – Это была Никки. – Собака не портила воздух, – сказала она; ее ледяная величественность растаяла, не выдержав такого накала страстей.– Ты же говорила мне, дорогуша. Маленькая Рената.– Ну, может быть, да, – она хихикнула. Прежняя Никки пыталась вырваться на свободу.Никто не улыбался. Можете себе представить, какое место занимает обсуждение естественных надобностей (пусть и собачьих) в списке Того, что Нельзя Делать.Хотя беру свои слова обратно: вы можете говорить все что вам угодно в этом духе, если будете в гостях у мистера Задошлепа, – он так смеялся, что подавился куском филе.После этого вечер продолжался не многим лучше. Это был единственный ляп Никки, вскоре она вернулась в образ Одри Хэпберн. Но это уже не помогло. Ошибка была сделана, приговор вынесен, и я отчаялась найти еще трех женщин, которые поддержали бы кандидатуру Никки.Вечер подходил к концу, и я, откровенно говоря, на несколько минут забыла о проблеме со вступлением в Лигу, так как, посмотрев по сторонам, не обнаружила художника. Я была так удивлена, что напрямик спросила Говарда, где он.– Ушел, дорогуша. Сбежал при первой возможности, могу тебе сказать. Он не очень-то любит общаться со всякой напыщенной публикой. – Говард внимательно посмотрел на меня. – Ты запала на этого очаровашку?– Я ни на кого не запала, мистер Граут. К тому же он не голубой.– Голубой? – Говард захлебнулся от возмущения, и лицо его стало красным. – Кто сказал, что он голубой?– Ты!– Я ничего такого не говорил!На этот раз я захлебнулась от негодования:– Нет, говорил! В тот день, когда Никки дала мне его номер телефона. И только что ты сказал то же самое.– Да не говорил я ничего подобного!– «Очаровашка художник», – напомнила я ему. – Точнее, очаровашка художник с именем, как у педика.– Ах, ну да! Его искусство, конечно, очаровывает, но это же не значит, что человек... гомосексуалист. Черт побери, женщина, зачем все так толковать? – Говард выругался. – Неудивительно, что он рано ушел.К счастью, в этот момент появилась Никки и мне не пришлось отвечать, да и что я могла возразить. Возможно, Сойер ушел раньше из-за меня, пусть это и не имело никакого отношения к сексуальной ориентации.– Не могу поверить, что прием удался! – сказала она. Никки практически парила в воздухе от счастья. Глаза ее горели мечтательным огнем. – Я им понравилась.Говард обнял ее за талию, но она танцующей походкой пошла прочь.– Они от меня без ума. – Никки направилась к лестнице. – Я буду в Лиге раньше, чем вы можете предположить.Если б только она знала.Мы с Говардом смотрели ей вслед, и я задумалась, что же теперь делать. Я проигрывала шансы быстрее, чем получала их. Я тяжело вздохнула.– Что на этот раз не так? – спросил Говард.– Ничего, возможно. Только ни одна из присутствовавших здесь дам не... достойна того, чтобы дать рекомендацию Никки.– Недостойны? Что за бред?! Любая из них – великолепная кандидатура, если только будет согласна.– Но...– Никаких «но». Эта Альберта Бентли поддержит Никки.– Мы были на одном и том же приеме?Говард усмехнулся так, что я вспомнила о том типе мужчин, которые способны ломать коленные чашечки... и вернуть то, что осталось от моих денег.– Не волнуйся об Альберте, – сказал он.– Что ты имеешь в виду?– Я дал ее мужу двадцать четыре часа на то, чтобы он убедил ее, насколько мудрым решением будет оказать поддержку Никки, если он хочет получить взнос на предвыборную кампанию. – Говард многозначительно посмотрел на меня и продолжил: – Не одна ты здесь знаешь, что значит действовать тонко. Глава двадцатая События развивались стремительно. Не прошло и двадцати четырех часов, как у нас был четвертый и даже пятый покровитель, а значит, нам осталось завербовать лишь одного. Узнала я эту маленькую новость на следующее утро на собрании Комитета по новым проектам.Там были Пилар, а также Гвен Хэнсен и Элизабет Мортимер. Но в тот день было общее собрание всего комитета, то есть присутствовали еще Джуди Джеймс (жена Джейсона – все думали, что он женился на ней из-за «Дж» в начале имени), Ниса Гарвей (жена Мэтью, хозяина автосалона «Порш и каддилак» на Трэвис-бульваре), Синтия Риверс (жена Дикки) и Энналайз Сандерс (жена Криса, шестеро детей). Все были богаты и томились от скуки. Суждения этих дам считались самыми экстравагантными в Лиге. Я не была в восторге от Комитета по новым проектам, но он был одним из самых важных.От того, в какой комитет ты попадаешь, зависит власть, какой ты будешь обладать. Чем престижнее комитет, тем больше власти. Важнее нашего комитета только тот, который отвечает за прием новых членов, и так уж случилось, что Покровительствующий Советник в нем – моя мать.– Представляешь, Альберта Бентли выдвигает Никки Граут! – воскликнула вездесущая Гвен. – Никки Граут! – повторила она, будто во второй раз в этом было больше смысла.Дамы оживленно обсуждали вчерашний прием, который неожиданно (видимо, только для меня) стал большим успехом Никки Граут в обществе. Вот так поворот. Мое уважение к способностям Говарда росло с каждым часом.– Я слышала, она была прекрасна.– Потрясающа.– Сама элегантность.– А дом? Полагаю, просто изумительный!Все говорили о Никки, будто она была особой королевских кровей, только что прибывшей в город. Полагаю, Альберта не поскупилась на лестные отзывы, чтобы обосновать свое участие в судьбе Никки.– Если Альберта согласилась оказать ей поддержку, она, должно быть, чудесная. Представляете?– Разумеется, – надменно кивнула Пилар. – Я с самого начала знала, что Никки превосходно подойдет для Лиги. Я предложила свою поддержку задолго до Альберты. Мы знакомы уже целую вечность. Я говорила с ней сегодня утром.– Правда? Я бы так хотела с ней познакомиться! – восторженно произнесла Энналайз. Это было необычно, так как она была типичным представителем класса «Слишком-богатых-для-восторгов». – И увидеть их дом!– Я смогу это устроить, – предложила Пилар со здоровой дозой чванства.Для меня это все было более чем неожиданно, потому что:а) как получилось, что не я, Фреди Уайер, первой узнала о решении Альберты?б) с чего вдруг Пилар стала лучшей подругой Никки?в) как так могло случиться, что подкуп политика помог Никки обрести еще одного покровителя?Ладно, нечестный политик – не новость, и даже если правда станет известна, нет ничего незаконного в том, что он попросил жену оказать кому-то поддержку для вступления в Лигу избранных. Подобные сделки заключаются повсеместно. Но презрение на лице Альберты накануне вечером...– И ее сестра тоже решила поддержать Никки!Я поймала на себе взгляд Пилар, намек на улыбку, спрятанную за всей этой воинствующей строгостью. Я даже представить себе не могла, что она при этом думает. Все, что я знала, это что с каждой секундой ход событий становится все более непредсказуемым.Следующее утро было ознаменовано газетным заголовком: «Я меняю имидж!» Перед моими глазами была первая страница светской рубрики «Уиллоу-Крик таймс».Фарфоровая чашка с крепчайшим кофе застыла в воздухе.– Вот видите, я вам говорила, – услышала я голос Кики из-за плеча, ее палец указывал на фотографию Никки... которая выглядела замечательно, как...– Она выглядит прямо как вы.Так и было. Сказать меньше значило бы ничего не сказать.На фото на ней была белая сатиновая блузка и шелковая юбка. Если бы в кадр попали и ее ноги, я уверена, что увидела бы аккуратные лодочки на дюймовом каблучке, такого же скучного бежевого цвета, как юбка. Удивительно, что после ее упорного нежелания расставаться с дешевыми перьями и вульгарной лайкрой, теперь не было и намека на показной блеск. Вещь за вещью, манера за манерой, Никки училась соответствовать высоким стандартам Лиги избранных. Что, несомненно, само по себе искусство.Вы думаете, я почувствовала гордость? К сожалению, я не испытала ничего, кроме беспокойства. Разве у меня до этого было мало поводов для беспокойства?На следующий день после выхода статьи о Никки я смогла оценить масштаб успеха моей протеже. Никки Граут стала самой популярной фигурой среди дам Лиги избранных Уиллоу-Крика. В течение нескольких следующих дней, пока я пыталась отработать еще несколько пропущенных волонтерских часов и время, отведенное на работу в эконом-магазине ЛИУК, а в остальном продолжать делать вид, что в моем мире все так, как и должно быть, Никки успела отобедать в загородном клубе с Джуди Джеймс и Энналайз Сандерс, пройтись по магазинам с Гвен Хэнсен и Элизабет Мортимер и посидеть за чаем в «Брайтли» с Альбертой Бентли и ее сестрой. С помощью Пилар Никки покоряла мой мир со всеми его условностями и снобизмом. Хотя невозможно было не заметить, что Пилар так и не удалось найти последнего покровителя.Понимая, что пора брать, быка за рога, я приняла ванну и оделась. В половине двенадцатого я подъехала к дворцу Граутов без предварительного звонка. И снова меня ждал сюрприз. У Никки были гости – дамы из Лиги. Пилар, похоже, задавала тон всему мероприятию, однако Никки, одетая в кремовые брюки, такого же цвета шелковый джемпер и с нитью жемчуга на шее, вела светскую беседу с несколькими дамами.Они смеялись, пили холодный чай из резных хрустальных стаканов и ели сэндвичи без корочек с фарфоровых тарелок, будто всю жизнь были лучшими друзьями.– Здравствуйте, – сказала я с порога. Возможно, в моем голосе чувствовалась холодность.Дамы обернулись и увидели меня. Пилар улыбнулась мне своей особенной улыбкой, которая тут же погасла.Глаза Никки расширились от радости.– Фреди! – воскликнула она, быстро вставая с дивана.– Привет, девочки, – сказала я с улыбкой, будто вовсе не была расстроена.– Фреди, я так рада, что ты пришла. Пилар сказала, что ты занята.– Правда? – Я посмотрела на Пилар и усомнилась, действительно ли она пыталась помочь Никки попасть в Лигу. Но если все это делалось с иным, нехорошим умыслом, чем в таком случае Никки Граут могла помочь ей?Никки отвела меня в сторону.– Фреди, ты только посмотри! – зашептала она восторженно. – Они полюбили меня! Я прямо как звезда!Звезда?Она поспешила к своему месту на диване и плюхнулась между Энналайз и Пилар, как раз когда Говард вошел в комнату. На нем были потертые джинсы и клетчатая рубашка, в руке – неизменный сотовый телефон.– Здравствуйте, дамы.Он был все тем же шумным Говардом, и я удивилась, подумав, что почти не придала этому значения. Может быть, я так бы ничего и не заметила, если бы Никки не занервничала, не стала запинаться и не сделала ему замечание:– Говард, пожалуйста. Мы пьем чай.Правило, о котором у меня еще не было повода упомянуть: никогда ни за что ни перед кем не следует критиковать своего супруга. Это более чем дурной тон. Несмотря на то что потом все рады посплетничать на этот счет, никому не хочется присутствовать при подобных сценах. Что бы ни делал ваш супруг, улыбайтесь, воспринимайте это как еще одну сторону брака, а после обсудите проблему наедине.Сперва Говард смутился, но, когда он подошел к жене извиниться, на его лице была написана откровенная обида. Говард наклонился, чтобы поцеловать Никки в щечку:– Прости, пышечка.Никки отшатнулась, вспомнив о правилах:– Говард, не при дамах.Говард ошеломленно отступил назад, и на его лице застыло такое удивление, что он стал похож на щенка бульдога, которому дали по носу газетой. Невольно мне стало ужасно жаль моего вульгарного юриста.– Нам лучше уйти, девочки, – провозгласила Пилар и опустила чашку на кофейный столик.Все встали, как по команде, и Никки пошла их провожать. Говард остановился рядом со мной и посмотрел им вслед:– Черт, Фреди, что ты сделала с моей женой?Я задавала себе тот же вопрос. Глава двадцать первая На следующей неделе ЛИУК закрывалась на пасхальные каникулы. Это будет неделя без заседаний комитетов и без волонтерской работы. Единственное мероприятие, проводимое Лигой в эти дни, – Уединение – день отдыха за городом в местечке под названием «Спа», где честолюбивые члены Лиги встречаются с самыми многообещающими кандидатами. В этом местечке честолюбивые члены Лиги ведут борьбу за власть.Я никогда не была там – не потому, что не имела четкого намерения далеко продвинуться в Лиге, но потому, что мне это не было нужно. Я уже входила в самые важные круги.Не совсем понятно, стоит ли Никки появляться на Уединении – это может всколыхнуть воспоминания о «собачьем» инциденте за обеденным столом. Уместен ли риск? Лучший способ найти недостающего покровителя для Никки – принимать у себя небольшие компании в приватной обстановке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42