Никто никогда не обнимал Джослин так, никто не разжигал такое пламя в недрах ее тела. И еще никогда она не испытывала подобных ощущений.Их тела, казалось, слились воедино. Ее трепещущую женственность неотвратимо влекло к его величественной мужественности, ее мягкая нежная плоть стремилась к его силе. Повернув лицо, Джослин потянулась к его губам.Лайм охотно откликнулся. Их губы соединились в жгучем страстном поцелуе.Мужчина заставил трепетать каждую клеточку ее тела. У нее невольно вырвался отрывистый стон. Едва соприкоснувшись, их языки пустились в безумный танец страсти. Усилием воли подавив желание закричать, Джослин впилась ногтями в руку Лайма.Не отрываясь от ее губ, он пробормотал что-то невнятное и, скользнув рукой вверх, накрыл ладонью грудь женщины. У Джослин перехватило дыхание, когда его искушенные пальцы нащупали обтянутый платьем сосок и сжали его. Она едва не лишилась чувств. Лайм же прервал поцелуй и, скользнув губами вниз, прильнул к нежной чувствительной коже между шеей и плечом. В следующее мгновение он легонько укусил ее.— О, Лайм! — выдохнула вдова, дрожа всем телом.— Так я такой, как Мейнард? — неожиданно спросил он.Боже, о чем он говорит? Зачем? Мысли путались в голове Джослин.— Нет, — прошептала она, желая, чтобы мужчина продолжил то, что начал. — О, нет!Но он не собирался продолжать. Лайм добился того, чего хотел. Женщина осознала это слишком поздно. Он, словно окаменев, неподвижно замер. Растерянная, униженная и оскорбленная, Джослин готова была сквозь землю провалиться от стыда. Сейчас ей начало казаться, что она прижималась к холодной стене, а не к мужчине, который только что пробудил в ее теле безумное желание. К счастью, темнота надежно скрывала ее пунцовое лицо, полные обиды глаза и дрожащие от досады губы.Собрав остатки гордости, вдова подняла голову и посмотрела в глаза Лайму, будто башня, возвышавшемуся над ней.— Вы поступили подло, — сдавленным голосом заявила она.— Зато доказал, что я не никчемный человек, — напомнил рыцарь.Его слова жестоко ранили ее душу. Джослин вздрогнула, словно от удара.— Хотя вам удалось… сделать это со мной, — вполголоса добавила она, — это не доказывает, что у вас есть сердце, Лайм Фок, а значит только то, что вы знаете женщин.— Как и Мейнард, — мягко добавил он. — И все же с ним вы не испытывали таких чувств, какие испытали сегодня со мной.Не желая бессмысленно спорить, Джослин решила как можно скорее закончить неприятный разговор.— Уверяю вас, что больше вам не удастся заставить меня испытать подобные чувства.Лайм шагнул к ней.— Вы бросаете мне вызов, леди Джослин? Вы хотите, чтобы я доказал вам обратное?— Нет, это не вызов, лорд Фок, — устало ответила вдова. — Просто я не хочу, чтобы вы впредь причиняли мне беспокойство.Лайм низко гортанно рассмеялся, и от его смеха у нее по спине пробежал холодок.— Ах, Джослин! — вздохнул он, усмехнувшись. — Будь на месте Мейнарда любой другой мужчина, он непременно научил бы вас тому, чего с таким нетерпением ждет ваше взволнованное тело.От его слов женщина почувствовала себя грязной, словно близость с Мейнардом сделала ее продажной девкой.— Но так как теперь вы для меня сестра, — продолжал Лайм, — мне придется устоять перед соблазном.В его голосе уже не было гнева, но появились нотки горечи и сожаления.— Учите кого-нибудь другого. Кому, возможно, безразлично, сердце у вас в груди или камень, — раздраженно бросила вдова и, спустившись со ступенек, почти бегом направилась через двор к замку.Некоторое время лорд Фок наблюдал за ней, затем устало закрыл лицо ладонью. Боже, он не собирался целовать ее! Но совершенно неожиданно словно злой демон подтолкнул его к ней, выпустив на свободу желание, затаившееся где-то в глубинах его существа и усиливавшееся с каждым мгновением. Желание прикоснуться к ней и разгадать ее тайну. Когда Джослин сравнила Лайма с Мейнардом, он пришел в такую ярость, что ему захотелось с силой тряхнуть ее. Мужчина усилием воли сдержал порыв, осознавая, что как только его руки прикоснутся к ней, его гнев моментально рассеется. Но, сравнив с Мейнардом, она упрекнула его в бездушности и никчемности, хотя на самом деле с той роковой встречи в темном переулке Лондона Лайма преследовало страстное желание. Лорда Фока неумолимо влекло к женщине, ставшей для него недоступной не только из-за церковных традиций, но еще и потому, что раньше она принадлежала Мейнарду. Лайм заставлял себя вспоминать снова и снова о том, чьей женой была Джослин. Только это удерживало его от безрассудного шага в тот момент, когда она трепетала в его объятиях, когда ее тело стремилось слиться с его телом, повинуясь страсти. Не будь Джослин вдовой человека, которого он ненавидел лютой ненавистью, ничто не удержало бы мужчину от того, чтобы познать ее, раскрыть тайны ее чувственного тела и позволить ей познать его. Но он не позволит жене покойного брата завладеть его телом и душой. Никогда не позволит. Глава 12 — Эшфорд больше, чем Розмур, мама.Стараясь не обращать внимания на Лайма, стоявшего неподалеку, Джослин, запрокинув голову, проследила за взглядом Оливера. Да, замок Эшлингфорда действительно производил незабываемое впечатление. Но для нее это величественное строение с бело-голубыми стенами, устремленными ввысь, не было домом. И станет ли когда-нибудь?Вдова вспомнила Мейнарда. Он здесь вырос, ходил по полу, на котором она сейчас стояла, и каждый день любовался богатым убранством огромного зала. Странно, но муж никогда не рассказывал ей об Эшлингфорде. До настоящего момента Джослин знала только то, что дом в Розмуре по сравнению с баронским замком выглядел убого и жалко. Каждый раз, приезжая к ним, Мейнард пренебрежительно отзывался об их скромном домике и сетовал на отсутствие светского великолепия.— А у меня будет своя комната? — с волнением спросил Оливер.— Думаю, замок достаточно велик, — заметила мать ласковым голосом, стараясь смягчить отказ. — Но ты, мой мальчик, еще слишком мал.— Хочу свою комнату! — малыш сердито топнул ногой.— Оливер! — предостерегающе произнесла Джослин, бросив на сына выразительный взгляд.Сморщив носик, поджав губы и стиснув кулачки, он всем видом выражал протест.Женщина нахмурилась. Оливер был послушным ребенком и крайне редко доставлял подобные беспокойства. Но, покинув Сеттлинг Касл, они два дня провели в дороге. Так как Лайм торопился как можно скорее добраться до Эшлингфорда, у Джослин почти не оставалось времени на сына. Устав от многочасового сидения на лошади — на протяжении всего пути Оливер занимался только тем, что вертел в руках волчка, да мучал всех бесконечными расспросами, — мальчик стал капризным и вспыльчивым. Его плохое настроение грозило тем, что он вот-вот устроит сцену.Пытаясь успокоить сына, мать склонилась к нему и взяла его за руки.— Может, ты хочешь познакомиться с людьми, которые здесь живут? Уверена, они сгорают от нетерпения встретиться с тобой.Джослин сказала неправду. В тот момент, когда они миновали подъемный мост и въехали во внутренний двор замка, она моментально почувствовала неприязнь обитателей Эшлингфорда. Рыцарь, посланный Лаймом, уже известил их об указе короля. Подданные не высказывали неодобрения вслух, но было совершенно очевидно, что они хранили верность Лайму и именно его хотели бы видеть своим господином. Однако, увы, ни у них, ни у Джослин не оставалось выбора.Вырвавшись из рук матери, Оливер скрестил руки на груди и попятился назад.— Нет, — заявил он. — Не хочу.Ситуация выходила из-под контроля. Женщине очень не хотелось выяснять отношения с сыном на глазах у всех. Бросив беглый взгляд на обитателей замка, не сводивших с нее глаз, она невольно сжалась в комок. То, что могло вот-вот произойти, не только не улучшит их положение, а, напротив, ухудшит уже сложившееся мнение о преемнике Мейнарда.— Извини, Оливер, — снова обратилась вдова к сыну. — Прежде чем получить отдельную комнату, тебе придется подрасти.Губы мальчика задрожали, в глазах засверкали слезы обиды, но не успел он открыть рот, чтобы громко расплакаться, как Лайм поднял его с пола и взял на руки.— Мама права, — сказал он. — Однако ты можешь посмотреть на комнату, которая станет твоей, когда ты вырастешь. Хочешь?Взгляд Оливера прояснился, глаза округлились от любопытства.— А можно?Лорд Фок кивнул головой.— Но сначала я хочу попросить тебя об одолжении.Джослин не знала, что и думать о неожиданном повороте событий. Осознав, что теперь, по крайней мере, она не одна, новая хозяйка Эшлингфорда облегченно вздохнула. По толпе присутствующих пробежал взволнованный шепот. Обитатели замка в немом изумлении взирали на мужчину, потерявшего последнюю надежду получить баронство, и мальчика на его руках, который отнял у него эту надежду.— О каком? — поинтересовался сын Мейнарда.Наклонившись, Лайм прошептал что-то мальчику на ухо.— Ты согласен?Оливер тяжело вздохнул.— Ладно, но потом я хочу посмотреть на свою комнату.Лорд Фок снова кивнул головой.— Ты готов?— Угу.Не удостоив Джослин и взглядом, мужчина направился к подданным и начал представлять их Оливеру.Чуть поодаль, возле стены, рядом со столом, где по распоряжению Лайма поставили кубки и кувшины с элем для уставших в дороге рыцарей, сидел Иво. Сжимая кубок в руке, он переводил взгляд с вдовы Мейнарда на племянника, затем снова на вдову, внимательно наблюдавшую за Лаймом и сыном. Она стояла к священнику боком, но даже ее профиль выражал чувство, которое Иво предпочел бы стереть с ее лица. Немного помедлив, Джослин последовала за Лаймом и тоже начала знакомиться с обитателями замка. Будь она проклята! Еле сдерживая ярость, святой отец стиснул зубы. Вдова Мейнарда не имеет права так смотреть на мужчину, тем более на Уильяма! Притворной заботой о мальчике алчный мерзавец, несомненно, пытался соблазнить наивную женщину и завлечь ее в свою постель, тем самым совершив грех. Но его, Иво, Уильяму не удастся одурачить.Счастливый щебечущий голосок Оливера заставил священника прервать мрачные раздумья. Лайм, державший мальчика на руках, подошел к Эмме. Ей пришлось приподняться на мыски, чтобы поприветствовать сына Мейнарда. Ее испещренное глубокими морщинами лицо засияло так, как не сияло долгие годы. Слушая ребенка, который от волнения запинался и коверкал слова, она радостно кивала головой, выразительно двигала бровями и поглаживала его по руке. С лица старой няни не сходила счастливая улыбка. Пожалуй, она была единственным человеком, обрадовавшимся появлению Оливера в Эшлингфорде. Остальные видели в нем плоть от плоти Мейнарда. Иво мрачно усмехнулся. Но в следующее мгновение священнику пришла в голову великолепная мысль. Почему бы ему теперь не предстать перед обитателями замка в качестве защитника Оливера? Кто сможет лучше присмотреть за мальчиком, чем человек, относящийся к нему как к родному сыну? Довольный собой, Иво чуть не рассмеялся вслух. Пожалуй, судьба дает ему шанс прочно обосноваться в Эшлингфорде и жить здесь постоянно. Давно пора.Джослин, находившаяся в окружении жителей замка, тяжело вздохнула. За исключением старой женщины, когда-то бывшей няней Мейнарда, похоже, никто не радовался встрече с будущим бароном. Однако, благодаря вмешательству Лайма, взявшего инициативу в свои руки, ни один человек не проявил враждебности. Вдова не могла не осознавать, что не представь Лайм Оливера, их бы встретили лишь колючими взглядами и немым осуждением. Но, повинуясь молчаливому приказу лорда Фока, все подданные как один, приняв нежеланного наследника, поспешили поприветствовать его. И даже грозный великан с совершенно лысой головой, который вел дела баронства. Кажется, его звали сэр Хью. Несмотря на предвзятое враждебное отношение к мальчику, среди присутствующих нашлись такие, кто не смог устоять перед очарованием малыша. В глубине души Джослин надеялась, что со временем к этим немногим присоединяться и остальные.— Думаю, ваши ожидания оправдались, — неожиданно сказал Лайм, отвлекая молодую мать от беспокойных мыслей.Не сводя глаз с сына, с важным видом восседавшего на руках дяди, она непонимающе переспросила:— Ожидания?Лорд Фок удивленно выгнул бровь.— Я имею в виду Эшлингфорд.Как же она сразу не догадалась?! Сейчас Лайм заговорил с ней первый раз с того вечера, когда он так дерзко попытался опровергнуть свою «никчемность», как выразилась тогда Джослин. Поэтому от растерянности женщина не сразу сообразила, что ответить.— Замок великолепен, — смущенно проронила она. — Я и не предполагала, что он так красив.— Разве Мейнард не говорил вам?Мысленно проклиная себя за то, что сказала лишнее, Джослин мужественно встретила взгляд мужчины.— Он никогда не рассказывал о своем доме.Она снова вспомнила нечастые визиты мужа. Большую часть времени Мейнард проводил с ее отцом, играя в азартные игры с раннего утра до поздней ночи. Когда же муж беседовал с ней, его разговоры почти всегда касались незаконнорожденного сводного брата, который украл у него баронство. Только теперь Джослин смогла убедиться в том, что он бесстыдно обманывал ее. Неужели время опровергнет и остальные его рассказы?Женщина насторожилась. Однако, к ее удивлению, Лайм не стал больше ни о чем расспрашивать и посмотрел на Оливера. Мальчик, сморщив лоб, прислушивался к их беседе. Лорд Фок спросил:— Ты готов увидеть комнату, которая в один прекрасный день станет твоей?Лоб Оливера мгновенно разгладился.— Да!Пройдя мимо Джослин, Лайм поднялся по ступенькам вверх и вскоре скрылся из вида. Глядя на широкую, почти вдвое шире, чем в Розмуре, лестницу с массивными деревянными перилами, вдова почувствовала, как ее сердце судорожно сжалось от тоски по родному дому. Боже, какой огромный замок! Удастся ли ей когда-нибудь сделать его домом для Оливера?— Глупая женщина! — раздался раздраженный голос Иво.Джослин оглянулась.— Чем я так не угодила вам, отец Иво? — с обидой в голосе поинтересовалась она, задетая его словами.— Думаю, вам не следовало оставлять сына Мейнарда один на один с человеком, который желает ему смерти, — процедил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44