— Я не скрываю своего желания. Но я хочу иметь вас всю целиком, — мягко сказал он. — Ваши сердце и душу.
— Я никогда вас не полюблю, — упрямо повторила она, испугавшись при этом охватившей ее дрожи. — Я никогда не буду испытывать к вам ничего, кроме… кроме страха и отвращения.
— И это действительно так? — Его взгляд впился в ее глаза с силой, делающей сопротивление невозможным. Он внезапно остановился и одарил ее обезоруживающей улыбкой. — Я полагаю, моя дорогая супруга, что вы уже любите меня.
— Нет! — Дикая боль полоснула ее по сердцу. Она тряхнула головой и воскликнула: — Я все еще ничего о вас не знаю. Почему так получилось, что я вышла за вас замуж, будто за незнакомца?
— А что вы хотите знать? Я — Джонатан Хэзэрд, в прошлом житель Балтимора, штат Мериленд. Мои мать и отец еще живы. У меня есть сестра, которую я очень люблю. К тому же у меня куча тетушек и дядюшек, сестер и братьев. Все они счастливо живут в Америке. Прежде чем приехать два года назад в Австралию, я служил в морском флоте. А все остальное не имеет никакого значения.
— Вы забыли упомянуть, что сражались против моих соотечественников.
— Могу заверить вас, что функции контроля за движением судов вненациональны. — В его глазах промелькнула улыбка. — А что еще Малдун посчитал возможным сообщить вам?
— Аишь то, что, мы с вами очень подходим друг другу, — сболтнула она.
— А-а, это значит, что старый негодяй не только проницателен, но и предан мне.
— Все здешние обитатели полностью очарованы вами. Как только они могут быть столь слепы в отношении ваших пороков?
Алекс снова скрестила руки под грудью и тут же почувствовала, как подкашиваются у нее ноги, когда она заметила, каким голодным взглядом он ее пожирает. Она сделала над собой усилие.
— Почему они не понимают, какой вы мерзавец? — продолжала она. Разум ее требовал, чтобы она сейчас же убежала прочь, а тело отказывалось подчиниться этому приказу.
— Возможно, вам следует спросить об этом их самих. — Он снова поймал ее взгляд и прищурился. — Но только не теперь. Я и так терплю слишком долго. Клянусь Богом, я целый день думаю только о вас, — продолжил Джонатан. В его словах звучала не жалоба влюбленного, а простая констатация факта. — С того самого момента, когда я увидел вас в Параматте, я знал, что вы станете моей.
— А вы мне обещали, что я буду выполнять в вашем доме только традиционные обязанности экономки и ничего больше, — напомнила она ему.
— Но теперь вы уже больше не экономка. — Он вновь сделал несколько шагов в ее сторону.
— Вы дадите такие же заверения следующей женщине, которая согласится занять это место? — спросила Алекс. — Станете ли вы оказывать ей такое же любезное внимание? Возможно, что, как только вы устанете от меня, вы обратитесь к ней за…
— Я никогда не устану от вас, леди Алекс.
— Вы… вы не можете быть уверены в этом.
— Вы ошибаетесь.
То, как он сказал это, подвигло ее наконец на действия. Она вновь покачала головой, резко повернулась и бросилась к двери. Жалобный крик сорвался с ее губ, когда он схватил ее и прижал спиной к себе. Она еще пыталась сопротивляться и даже ухитрилась нанести довольно сильный удар ему по голове. Но это не остановило Джонатана. Он отнес ее к дивану и положил на него. Она, однако, немедленно скатилась на пол. С трудом поднявшись на четвереньки, Алекс с ужасом почувствовала, что он встал на колени сзади нее и обвил рукой ее талию.
Последнее, что она отчетливо помнила, было то, что он задрал ее юбку выше пояса и спустил с нее панталоны.
— Джонатан! — Ее обнаженные ягодицы были обращены к нему, и она залилась краской.
— У вас красивый зад, миссис Хэзэрд, — хрипло сказал он.
Испытывая потрясение и возмущение — а к тому же еще и лихорадочное возбуждение, в чем она никогда не решилась бы признаться, — она попыталась вывернуться. Но он с силой прижал ее спину к себе. Его рука продвинулась между ее бедрами, и его теплые пальцы стали гладить ее шелковистое тело, и эта ласка одновременно опьяняла и ужасала ее. Другая его рука проникла в округлое декольте ее лифа.
— Нет, прошу вас… не надо! — задыхаясь, умоляла Алекс, а ее руки предательски тянулись к его затылку.
Теперь она уже ничего не смогла бы предпринять. Было слишком поздно. Джонатан снова заставил ее опуститься на четвереньки и начал расстегивать свои бриджи. Она пока не понимала, что он собирается сделать с ней, однако ее недоумение быстро рассеялось. Он вошел в нее сзади.
Она застонала, почувствовав твердость его плоти, которую он ввел во влажное тепло ее лона. Их поза была безнравственна и шокирующа, но в то же время потрясающа.
Алекс выгнула спину и ощутила прикосновение его губ на шее, затылке и плечах. Ее бедра приспосабливались к его чувственным движениям, а соитие их тел подняло их на тот уровень наслаждения, который превратил землю в небо.
Спустя несколько минут Джонатан сел на диван и усадил ее к себе на колени. Покоившаяся в его руках Алекс вся раскраснелась и задыхалась. Лиф ее платья перекосился, а груди должны были вот-вот выпасть наружу. Она попыталась одернуть свои помятые юбки и спрятать грудь, но взявший ее в плен любящий мужчина не разрешил ей сделать это. Он нежно ласкал ее обнаженное тело, и в этих ласках ей чудилось выражение благодарности за чудесный дар любви, который она отдавала ему.
— Откуда вы так много знаете о… о том, что мы сейчас делали? — тихо спросила она.
Он улыбнулся и еще ближе прижал ее к себе.
— Это вопрос, который задают все жены.
— А вы знаете, как уйти от него?
— Совсем нет. — Лицо его приобрело серьезное, даже строгое выражение, когда он признался ей в этом. — Я, Александра, не жил как монах. И после войны… достаточно сказать, что несколько лет я бродил без цели и какого-либо определенного направления.
— Почему? — Захваченная внезапным желанием узнать о нем как можно больше, она наморщила лоб и подняла голову, чтобы встретить его взгляд. — Что же произошло, что сделало вас таким неугомонным?
— Теперь причина этого уже не имеет значения. — Еще одна короткая улыбка скользнула по его губам. — Это было давно, и теперь лучше всего об этом забыть.
— Почему вы не вернулись в Америку? — Ее сердце опять затрепетало. Она положила голову ему на грудь и стала водить пальцем вдоль раскрытого ворота его рубахи.
— Потому что я нашел то, что искал.
— И что же это такое?
— Новую жизнь. Новую страну. Место, где истинная цена мужчины определяется его характером и способностями, а не его прошлым. Даже те, кто попадает сюда по принуждению, способны здесь обрести свободу, которая становится слаще от того, что она завоевана с таким трудом. — На этот раз вздохнул он и, подняв свою руку, стал ласково перебирать ее блестящие огненные волосы. — Теперь Австралия — мой дом И ваш тоже.
Она раскрыла рот, чтобы возразить ему, но не произнесла ни слова. Ее глаза закрывались, и она уже не протестовала, когда Джонатан понес ее наверх…
Глава 12
Через два дня на горизонте вновь стали собираться грозовые облака. И они предвещали нечто большее, чем просто дождь.
Как и предвидела Алекс, сразу же после того, как новость о свадьбе стала известна рабочим на плантации, отношение их к ней изменилось. Многие ее поздравляли, но она чувствовала растущее напряжение по отношению к себе. Создавалось впечатление, что никто не осмеливался вызвать гнев капитана распространением слухов о его молодой жене. Но все держались от нее на почтительном расстоянии и даже с некоторым отчуждением. С оттенком грусти Алекс отметила, что прежней теплоты в отношениях уже не будет. Кем бы она ни была в прошлом, теперь она стала хозяйкой плантации.
Одна Тилли, как и раньше, держалась с ней подружески. Но Колин и Агата больше не были склонны работать рядом с ней, хотя и не отказывались выполнять ее распоряжения. Правда, в такой перемене не было ничего неожиданного. Они уже давно покинули Англию и сохраняли прежние представления о классовой структуре общества. Алекс могла лишь надеяться на то, что со временем, когда все привыкнут к ее новому положению, она добьется его признания.
Признание…
Пока она предпочитала об этом не задумываться. Последние два дня (и две ночи), проведенные ею с Джонатаном Хэзэрдом, породили еще большую путаницу в ее душе.
Он был страстным и требовательным, нежным и очаровывающим… И она оказалась бессильной оказывать ему сопротивление. Ее тянуло к нему не только в стенах спальни, но и далеко за их пределами. Алекс радовалась его голосу и каждой улыбке, которой он одаривал ее. Она тайно ждала его прихода в столовую и любой якобы случайной встречи с ним в течение всего дня. Она даже обнаружила, что подсчитывает время, остающееся до захода солнца, ибо только тогда они оставались наедине друг с другом.
Мысли о бегстве все реже тревожили ее, что вызывало у нее острые приступы угрызений совести. Что случилось с ее решимостью выбраться на свободу? И почему ей становилось все труднее вспоминать лица своих друзей, оставшихся в Лондоне?
Эти трудные вопросы — а возможно, и еще с десяток других — хаотично переплетались в ее сознании, и ответа на них она не находила. Измучив себя раздумьями и угрызениями совести, она в один из дней, уже далеко за полдень, вышла побродить по двору. Свой сосредоточенный взор она обратила на небо и слегка улыбнулась при виде плотных серых облаков, собирающихся вот-вот обрушить благостную влагу на выжженную солнцем землю. В воздухе уже чувствовался свежий аромат дождя. Она глубоко и с удовольствием вздохнула и сомкнула веки, но приближающийся перестук копыт заставил ее вновь широко раскрыть глаза.
Она увидела двух всадников — мужчину и женщину, которые скакали как раз позади ряда коттеджей. Приблизившись к главному дому, они перевели своих лошадей на шаг, а потом и совсем остановили их, когда из амбара показался Джонатан Хэзэрд. Женщина, не дожидаясь помощи своего спутника, спешилась и заторопилась к Джонатану с полной радостных слез приветственной улыбкой.
— Ион!..
— Гвендолин? — недоверчиво пробормотал Джонатан. Его лоб пересекла морщина, а взгляд вспыхнул и тут же померк.
Он заметил, что внешне она переменилась: ее в прошлом, как он вспоминал, светло-русые волосы теперь стали цвета потускневшего золота, а на лице появились морщинки, которых раньше не было. Но это была все та же Гвендолин, все еще красивая, и он с чувством облегчения отметил, что, вновь увидев ее, испытал лишь удивление.
— О, Ион… Я так сильно скучала о вас! — Скрывая свое разочарование от его более чем холодного приема, она театрально прильнула к его груди.
Тем временем Алекс услышала их короткий обмен репликами. И теперь, когда она увидела маленький спектакль, который устроила на ее глазах незнакомка, острая боль пронзила ее сердце. Она хотела было окликнуть Джонатана и выразить свой протест против бурных объятий, но не сделала этого. Скрестив руки под грудью, Алекс сошла вниз по ступеням лестницы медленными, размеренными шагами.
— Что, дьявол вас побери, вы здесь делаете? — резко спросил Джонатан, высвобождая свою шею из рук бывшей невесты. Он поступил бы точно так же, если бы даже и знал о приближении своей жены. — Почему вы не сообщили мне о том, что собираетесь приехать?
— Не брани меня, дорогой Ион, — картинно сложив руки, умоляла его Гвендолин.
Она была довольно высокой женщиной. Во всяком случае, ее голова была выше его плеч. Она лучезарно улыбалась, когда ее карие глаза с любовью заглянули в глубь его бездонных зеленых глаз.
— Я знаю, что мне нужно было написать, но я боялась, что вы запретите мне приехать. Прошло так много времени, да к тому же мырасстались с вами на горькой ноте.
— А ваш муж путешествует вместе с вами? — Его рот скривился в некоторое подобие ироничной улыбки.
— Нет. Мой муж… скончался. — Создавая образ грустной молодой вдовы, она вынула из кармана своей синей бархатной амазонки кружевной носовой платок и поднесла его к совершенно сухим глазам. — Это произошло уже более года назад.
— Значит, это уже случилось, — в его голосе не было ни малейших признаков соболезнования. Он вопросительно посмотрел в ту сторону, где в ожидании стоял ее проводник с лошадьми.
— Я предпочел бы вернуться в Сидней, миссис Уилкокс, — сказал молодой, хорошо одетый незнакомец, ставя на землю ее саквояж. Он ответил на короткий кивок Джонатана таким же приветствием.
— Да, конечно, — томно протянула Гвендолин. Вздохнув, она повернулась в его сторону и добавила: — Весьма благодарна вам, мистер Фицпатрик, за то, что вы так любезно меня проводили. — Она чуть ли не кокетливо улыбнулась, а он с покрасневшим лицом прыгнул в седло и уехал, держа в поводу вторую лошадь, взятую напрокат для Гвендолин.
Когда Джонатан увидел наконец Алекс, взгляд его потеплел. Пойдя ей навстречу, он ласково взял ее за руку. Она при его прикосновении напряглась, но Джонатан сделал вид, будто не обратил на это внимания, и повел ее за собой, чтобы познакомить с Гвендолин.
— Александра, я рад представить вам своего старого друга из Америки — миссис Гвендолин Уилкокс.
— Конечно же, не старого и не просто друга, — поправила его с гортанным смешком Гвендолин. Ее глаза сверкнули и сузились, когда она презрительно посмотрела на Алекс. — Кто она такая, Ион? Возможно, одна из ваших маленьких ссыльных? Ваша мать рассказывала мне, что, кроме них, здесь некого нанимать на работу…
— Я его жена, — заявила, подчинившись внезапному побуждению, Алекс и тут же покраснела, почувствовав на себе теплый удивленный взгляд мужа, рука которого обняла ее за талию.
— Жена? — ошеломленно повторила Гвендолин. Она долго молча переводила недоверчивый взгляд с Алекс на Джонатана, а затем обрушилась на него с гневным вопросом: — И давно вы женаты?
— Всего несколько дней, — ответил он невозмутимо.
— Тогда это хоть как-то объясняет, почему ваша семья ничего не сообщила мне об этом! — Стараясь продемонстрировать свое спокойствие, она принужденно улыбнулась. — Я представляю, каким это будет для них сюрпризом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38