Много ночей она, борясь со сном, смотрела на небо, отмечая путь каждой звезды от горизонта к горизонту. Оказалось, их путь меняется в зависимости от времени года, но рисунок звездного танца неизбежно повторялся из года в год.– Может, вы слышите музыку, недоступную нашим ушам? – спросила она тихо, обращаясь к звездам. – Может быть, луна играет чудесную мелодию? А вы…– А вы всегда разговариваете со звездами? Она испуганно обернулась вправо.– Джордан, что вы здесь делаете?– Мог бы спросить у вас то же самое.Он говорил слегка невнятно, словно перебрал вина за ужином.– Люблю смотреть на звезды.– И разговаривать с ними?Он оставался в тени, так что она едва могла его видеть.– Я разговаривала сама с собой. – Изабелла хотела добавить еще что-то, но замолчала, пораженная. Небо прочертила падающая звезда, сверкнула алмазным блеском и погасла.– Смотрите туда! – Она показала на небо.– Что это? Я видел, что-то сверкнуло.– Это была звезда, она упала и погибла. У каждой звезды свой запас света. Если он сгорает в один миг, звезда гаснет.– Откуда вам известно?– Вы только что видели сами. Если хочешь узнать что-то о небе, есть отличный способ. Открыть глаза и наблюдать.– А если нас волнуют земные вопросы? – Джордан вышел из тени и встал рядом, прислонившись к толстому камню стены. В лунном свете его лицо казалось бесстрастным, словно на нем застыла маска смерти.– Не знаю. Думаю, смотря какой вопрос.– Согласен. – Он неподвижно смотрел на посеребренный луной край туманного облака, клубящегося у их ног.Изабелла вспомнила слова Лью. Лорд ле Куртене никогда не увиливал, когда его призывали на службу, но каждый раз, уходя, он возвращался другим. Он смеется все реже, держит в себе все больше. Она не хуже слуги понимала, что раны на теле Джордана ничто по сравнению с болью, раздирающей ему душу. Она протянула руку и пальцем погладила шрам возле правого виска Джордана.Он перехватил ее руку и пригнул вниз.– Раньше вы избегали до меня дотрагиваться.– Не замечала.– А я заметил.У нее пересохло в горле, но она сумела шепнуть:– Простите.– Вам не за что извиняться, вы не сделали ничего плохого.– Так и вы не совершили ничего постыдного. Иногда случается всякое.– А иногда, – перебил он, – всякое случается намеренно.– Или из добрых побуждений!– И какое же добро оправдывает такой шрам?– Не знаю. Как это случилось?Его палец погладил ее нежную кожу пониже запястья.– Ничего необычного. Принц Ричард преисполнился решимости наказать вассала, который дурно о нем отозвался. Мы налетели на замок в Аквитании, точно так, как делали это много раз. Сильный удар рассек мой шлем, и я упал замертво. Меня бросили умирать на поле боя, в то время как другие рыцари мстили за принца. Когда я открыл глаза, безумие уже закончилось. Почти все обитатели замка были мертвы, а те, кто уцелел, завидовали убитым. Честь удалось сохранить лишь тем, кто пал в бою, потому что остальные принялись грабить и насиловать.Она отняла у него руку, глядя, как его рот сжимается в суровую линию.– Вы не виноваты в злодействе других.– Я был одним из них.– Вы лежали без чувств.– Во время этого боя – да.Она не удержалась, чтобы не спросить:– Значит, раньше вы тоже грабили и насиловали?– Я ни разу не сделал попытки прекратить грабеж и насилие. Значит, я виновен не меньше всех тех, кто сражался под знаменем принца.– Пытаться остановить воинов, опьяненных боем? Это самоубийство.– Разве моя жизнь значит больше, чем жизни убитых нами?– Я не знаю ответа, – призналась она, снова подходя к нему ближе. Лью был прав. Раны в душе Джордана не зажили. Они все еще истекали кровью, даже смердели. – Зато я знаю, что аббатиса считает вас человеком чести.– И вы ей верите?Да он просто в ярости! Изабелла была поражена. Джордан редко позволял чувствам вырваться наружу. Поэтому каждый раз, когда это все-таки случалось, она удивлялась вдвойне.– Не мое дело подвергать сомнению слова аббатисы. Если она извинится, это может разозлить его еще больше.– Значит, не расскажи она обо мне, вы бы не поверили, когда я поклялся, что помогу вам?– Зачем задавать такие бессмысленные вопросы?– Потому, что вы, кажется, решили, что в бою насмерть есть что-то почетное, и лишь оттого, что таким образом вы держите клятву. – Он закусил губу, а потом прорычал: – Искать смерть на турнире тоже почетно?– При чем тут смерть? Турнир – это развлечение, игра. Он скрестил руки на груди и уставился в небо, и ветерок развевал полы его плаща.– Кажется, вы совсем ничего не знаете о турнирах.– Знаю лишь, что их любят молодые рыцари. Так они оттачивают воинское мастерство.Он взглянул на Изабеллу:– Видели хоть один турнир?– Нет.– Это свалка, не хуже, чем в настоящем бою. Всадники сшибаются друг с другом, и начинается драка.– Но ведь они сражаются затупленными мечами и тупыми ножами, не так ли?– Нет. Ибо как доказать свое воинское искусство, если не прольешь кровь?Изабелла схватилась за живот, борясь с приступом тошноты.– Тогда это варварство!– Большее варварство, чем вы можете себе вообразить. Иногда битва понарошку не вмещается в пределы отведенного для нее поля, и рыцари влетают в деревню или на ферму. Живущие там оказываются в большой опасности.– Шутите! Рыцарь не может убить невинного просто из желания доказать, что он великий воин. Это же соревнование, игра!Джордан намотал на палец прядь ее волос, притянув к себе ее лицо.– Моя дорогая Изабелла, милая невинная Изабелла, вы и понятия не имеете о том, на что пойдет мужчина, чтобы доказать свою силу на поле боя или за его пределами.– Но убивать людей, которые не совершили никакого преступления, просто оказались на пути.– Это уже достаточное преступление.Она уставилась на него в надежде уловить на его лице улыбку. Должно быть, он просто морочит ей голову, чтобы проверить, насколько она легковерна, и вот-вот зальется смехом. Но он был совершенно серьезен.– Варварство! – повторила она шепотом.– Теперь вы понимаете, почему мне хочется вам помочь?– Но сумеем ли мы положить конец бессмысленным убийствам? Да, мы, может быть, остановим войну между королем и его сыновьями. Но когда воцарится мир, будут проводить больше турниров.– Не все же сразу, моя дорогая Изабелла.Она высвободила волосы.– Вы не должны обращаться ко мне так.– Вы бы предпочли именоваться «леди Изабелла»?– Это более уместно.– Уместно? – Он невесело рассмеялся. – Если говорить о том, что уместно, не лучше ли называть вас «сестра Изабелла»?Она отшатнулась.– Откуда вы знаете? Вы знали все время?– Я ничего не знал наверняка до сего момента. Вы ведь сказали, что вы не монахиня.– Я не монахиня, но в аббатстве меня называют «сестра».Изабелла закрыла глаза и вздохнула. Что она делает?Именно от этого и предостерегала ее аббатиса. Открыв глаза, она спросила:– Как же именно я себя выдала?– Вы отлично скрывали правду. Уиртон заронил сомнения в мою голову, когда сказал, что никто ничего не слышал о дочери де Монфоров с тех пор, как погиб ваш батюшка, а мать заключили в монастырь вскоре после смерти лорда де Монфора.– Вы не должны повторять другим то, что узнали от меня.– А зачем? Кто поверит, что монашка способна на такое? – Он погладил плетеную рукоять ее кнута. – Вы одна такая в аббатстве Святого Иуды или тетя ведает очень странным монастырем?– Вы задаете вопросы, на которые мне нельзя отвечать.– Кто же запрещает? Моя тетка? – Его темные брови поползли вверх. – Или королева?– Говорю вам, мне нельзя отвечать на такие вопросы. Прошу, не спрашивайте больше.– Не я один задаюсь такими вопросами. – Джордан поднял лицо к небу. – Вы пропустили очень интересный ужин. Уиртон весьма интересовался вами и тем, как вы попали в Кенвикский приорат, если направлялись в Линкольн.– И что вы ему сказали?– Что женщины редко открывают правду до конца, пока им это на руку. Глупцы те мужчины, что позволяют сбить себя с толку в напрасной надежде узнать эту самую правду. Слишком часто погоня заводит их в трясину, а следовало бы ее избежать! Ведь вы, женщины, в свою очередь, заблуждаетесь тоже, когда думаете, что мы испытываем к вам нечто большее, чем просто похоть…Его слова вонзились ей в сердце, как острое лезвие.– Казалось, вы прекрасно знали, что делаете, когда целовали меня в спальне. Можете отрицать что угодно, но вы испытывали тогда ко мне не только похоть. Будь это всего лишь вожделение, вы бы не остановились.– Вот тут вы ошибаетесь, Изабелла! Я не чувствую ровным счетом ничего – ни к вам, ни к любой другой.Она схватила его левую руку и пребольно ущипнула. Он ахнул, вырывая руку.– Итак, вы все-таки способны что-то чувствовать.Потирая руку, он прорычал:– Сколько еще чепухи мне придется от вас выслушивать?– А каково мне слышать, если вы заявляете, что не чувствовали ко мне ровным счетом ничего, когда целовали?– Если вдруг там и было что-то, кроме похоти, тогда это вышло по ошибке.– Очень мило с вашей стороны признаться в этом именно сейчас. Но я не верю.– Нет?Его рот прижался к ее губам, когда он рывком притянул ее к себе. От него веяло ледяным отчаянием. Прижав ее к стене, Джордан обхватил ее талию, а затем накрыл ладонями ее грудь. Ей бы оттолкнуть его прочь. Сказать, что она хочет большего, нежели простое вожделение. Но она вдруг застонала, и его язык скользнул в полуоткрытые губы. Вцепившись в рукава его туники, она принялась ласкать его язык своим.Восхитительный вкус, и она поняла, что жаждет большего! Ее губы ласкали грубую кожу его щек и шею, царапающую отросшей задень щетиной.Его дыхание обожгло ей волосы, когда она взяла губами мочку его уха и принялась ее нежно покусывать. Изабелла слышала, как ее дыхание сделалось судорожным, когда он большими пальцами начал ласкать ее соски сквозь ткань платья. Затем он развязал шнурки корсажа, и она ощутила его горячие ладони на своей коже. Рука зацепилась за ключ, и проворные пальцы отбросили его ей на плечо. Другой рукой Джордан сгреб подол платья и поднял его к талии, прижимаясь к ней все теснее. Она оказалась намертво зажатой между неподатливыми камнями и его телом, крепким, словно скала.Губы шевельнулись в безмолвном протесте, когда Джордан убрал руку с ее груди. Тогда он заставил ее замолчать, снова впившись в нее поцелуем. Схватил подол ее платья с другого боку и задрал вверх, пока она не почувствовала холод ночи обнаженной кожей там, где заканчивались чулки.Теперь он ласкал ее обнаженные бедра. Большие пальцы скользили по внутренней поверхности бедер, медленно раздвигая ей ноги. Она извивалась, прижимаясь к Джордану, не в силах больше сдерживаться. Под напором его искусных ласк она мало-помалу сдавалась, готовая уступить сокровище, которого он домогался.Затем руки Джордана двинулись вверх по ее ногам, погладили бедра и легли ей на ягодицы. Изабелла почувствовала, что отрывается от земли, и обвила Джордана ногами, просунув между ними подол платья. Твердость его напряженной плоти ощущалась даже сквозь толстую ткань. И пусть это было просто вожделение, и ничего больше. Она хотела его не меньше.– Лорд ле Куртене!Крик эхом отразился от мощных стен.– Лорд ле Куртене!Теперь Изабелла узнала голос – Эмери. Она пробежалась губами по шее Джордана и шепнула ему в ухо:– Отошлите его прочь.– Нет.Джордан поставил ее на землю и принялся спешно оправлять ей платье. Вот он отнял руки и уставился на них изумленно, словно не веря, что они предали хозяина, снова обняв Изабеллу.– Я должен ему ответить.– Джордан!– Молчите. – В его голосе зазвенело то же отчаяние, что чудилось Изабелле в поцелуях, когда он протестующим жестом заставил ее оставаться на месте. – Не заставляйте меня желать вас еще больше, чем есть.Джордан поднял ее котомку, соскользнувшую с плеча – она и не заметила когда, – и протянул ей. Она молча взяла свою сумку.– Простите, – сказал он, прежде чем уйти. Оруженосец уже спешил к ним по узкой полосе земли вдоль стены.– За то, что начали, или за то, что остановились?Долгое молчание. Потом он ответил:– И за то, и за другое.
Джордан мерил шагами собственную спальню. Он поднялся сюда сразу после улаживания дела с Уиртонами, ради чего его и разыскивал Эмери, и обнаружил, что Изабеллы здесь больше нет. И неудивительно! Конечно, она попросила другую спальню.Кровь Христова! Если бы не Эмери, Изабелла, несомненно, была бы сейчас с ним, в его постели. Сестра Изабелла! Монахиня или нет, она принадлежит аббатству его тетки. И эта мысль не давала ему покоя.– Милорд? – услышал он голос Лью.Почему же слуга не решается войти? Боится помешать, догадался Джордан. Смех застрял у него в горле. Он сделал все, чтобы Изабелла отныне относилась к нему с холодным недоверием. Точно такое она выказывает Уиртону. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как боль исказила ее лицо, когда он ее оттолкнул?– Входи, Лью, – позвал Джордан. Махнул рукой туда, где на столе стояла бутылка вина, откупоренная, но непочатая: – Наливай, если хочешь промочить себе глотку.С довольной улыбкой слуга плеснул себе щедрую порцию.– Вам налить, милорд?– Сегодня я уже достаточно выпил.Лью вопросительно посмотрел на стул.– Садись, – пригласил Джордан.Лью сел, его улыбка сделалась еще тире. Сделал глоток и заговорил:– Лорд Уиртон и его сестра нашли покои, которые им больше по вкусу.– Отлично.Как он был поражен, когда выяснил, что Эмери отправили на его поиски лишь для того, чтобы найти спальню для леди Одетты! Ей хотелось комнату без окон, чтобы не убежала белка. Лью или на худой конец оруженосец сами могли уладить дело. Если бы не помешал Эмери… Джордан затряс головой, прогоняя назойливую мысль.– Так вы от нее не избавитесь, милорд. – Лью разглядывал стакан, наклоняя его туда-сюда. – Ни одна женщина не покидала еще мыслей мужчины просто так, по его желанию.– Надеюсь, ты ошибаешься.– Это правда, милорд. Я пожил на свете и натерпелся этой напасти больше, чем молодой человек вроде вас. Эту женщину нельзя забыть.– Вот здесь ты прав. – Джордан подошел к окну и облокотился о широкий подоконник, как делал это сотни раз. Затем, выругавшись, отскочил от окна. Именно отсюда прыгнул вниз незнакомец, чтобы встретить смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36