Иногда он не пускает даже меня в комнату вашего дяди. Но ведь он врач. Мне кажется, мы должны выполнять его предписания.Я молчала. Доктор Кэйбл дал мне почувствовать, что мой дядя находится в хороших руках.Он вернулся, качая головой.— Ваш дядя спит, — сообщил он, — он обычно спит в это время. Я зайду к нему еще раз минут через десять. Я хочу, чтобы он сам проснулся.Сумерки вползали в комнату. Некоторое время мы сидели молча, затем доктор спросил:— Как долго вы намерены оставаться здесь, госпожа Рэнсом?— Не знаю. Мой муж неважно себя чувствует, и мы недавно поменяли управляющего. Кроме того, моя маленькая дочь…— Конечно, конечно. Я понимаю, у вас масса обязанностей. Я буду информировать вас о состоянии здоровья лорда Эверсли. Он может находиться в таком состоянии очень долго.— Я понимаю, кроме того, я вижу, что мало чем могу помочь.— О, я уверена, что вашему дядюшке доставит удовольствие увидеть вас, — сказала Джесси, улыбаясь мне.— Конечно, если он узнает вас, — сказал доктор Кэйбл.— Вы думаете, он может и не узнать меня? Доктор опять развел руками:— Ну, мы ведь знаем, каково его состояние, не так ли, госпожа Стирлинг? Я думаю, бывают помрачения, когда он не узнает даже вас?— Это правда, — ответила Джесси. — А я, глупая, иногда даже обижаюсь на это.Доктор Кэйбл склонил голову к плечу и вопросительно посмотрел на меня. Он зачастую выражал свое отношение жестикуляцией, и, хотя я была поглощена мыслями о здоровье дяди, я все же заметила это. Доктор Кэйбл излучал комфорт и покой. Он сказал, что снова зайдет к дяде. Было уже темно, и он захватил подсвечник, чтобы освещать ступеньки лестницы.— Он заставляет нас придерживаться определенного распорядка, — сказала Джесси, когда доктор вышел. — Временами начинает казаться, что он — владелец имения. Но я закрываю на это глаза, так как понимаю, что он делает это во благо лорда Эверсли.Доктор Кэйбл спустился и кивнул мне.— Пойдемте, — сказал он.Я последовала за ним по лестнице, Джесси шла следом. Перед дверью дядиной комнаты доктор Кэйбл повернулся ко мне:— Вам не стоит оставаться там, я дам вам знак, когда увижу, что больному лучше остаться одному. Тогда вам нужно будет потихоньку выйти.Он тихо открыл дверь, и мы на цыпочках вошли. На полке камина горели два канделябра, занавеси вокруг большой кровати были наполовину задернуты, заслоняя свет. Доктор Кэйбл мягко отдернул одну из занавесок и кивнул мне. Я подошла к кровати. Дядя Карл лежал с закрытыми глазами, на нем был ночной колпак, надвинутый на лоб. Кожа его была пергаментного цвета, сухой и морщинистой. Хотя меня и предупреждали, я была потрясена. Я вспомнила, как он выглядел раньше, особенно его живые карие глаза.Рука его лежала поверх покрывала, и я узнала тяжелое с печаткой кольцо, которое он всегда носил.— Возьмите его за руку, — прошептал доктор Кэйбл. Я взяла руку и почувствовала легкое пожатие.— Дядя, — прошептала я. Его губы шевельнулись, и раздался шепот, мне показалось, что он произнес:«Карлотта».— Он пытается говорить с вами, — сказал доктор Кэйбл.— Он принимает меня за прабабушку, с ним такое случалось.— Скажите, что вы пришли повидать его, что вспоминали о нем.— Дядя Карл, — сказала я, — я приехала повидать вас. Надеюсь, пока я здесь, мы сможем поговорить.Я подняла его руку и поцеловала ее. Я заметила коричневое пятно у большого пальца, однажды он обратил мое внимание на него и назвал его цветком смерти: «Когда у стариков появляются такие пятна, — говорил он, — это значит, что их молодость прошла».Чувства захлестнули меня. Доктор Кэйбл слегка тронул мою руку и многозначительно кивнул. Он имел в виду, что я должна уйти.Я повернулась и вышла из комнаты. За дверью доктор Кэйбл поднял свечу так, чтобы свет упал на мое лицо.— У него был удар, — прошептал он, — я говорил вам, что нужно быть готовой к худшему. Джесси похлопала меня по руке:— Надеюсь, завтра ему будет лучше, — успокаивающе сказала она. — А что вы думаете об этом, доктор?— Может быть. Ему сказали, что вы здесь. Завтра он может вспомнить об этом. Мне кажется, ему приятно видеть вас, ваше присутствие благотворно влияет на него.— Он сжал мою руку, — сказала я.— И он пытался говорить. Это — хороший признак, в самом деле, даже если он ошибочно принял вас за другую. Он мысленно возвращался в прошлое, это хорошо, очень хорошо.— Я рада, что увидела его, — ответила я, — пойду к себе отдохну, я очень устала.— Конечно, — сказала Джесси. — Я провожу вас, чтобы посмотреть, как вы устроились.В разных местах дома были расставлены свечи на случай, если они понадобятся. Слуги расставляли их за час до сумерек и убирали по утрам. Мы нашли две свечи на сундуке в коридоре, и, пожелав спокойной ночи доктору Кэйблу, мы с Джесси прошли в мою комнату.Джесси зажгла четыре свечи, поставленные в моей комнате, и оглядела ее.— Выспитесь хорошенько, — сказала она. — Вы ведь изрядно устали за день, не говоря уже об утомительном путешествии. А что вы думаете о дяде? Ожидали ли вы увидеть его в таком состоянии?— Вы ведь предупредили меня, — ответила я.— Когда я вспоминаю о том, каким он был, и каким он стал теперь… Это трагедия. — Джесси заморгала, стараясь скрыть слезы, и я подумала: «Как же ей нелегко! Если бы он умер, ее комфорту пришел бы конец».— Может, вы желаете что-нибудь? — спросила Джесси.— Спасибо.Она пожелала мне спокойной ночи и вышла. Я взглянула на дверь и увидела в ней ключ. Я распаковала некоторые из вещей. Комната, казалось, была полна жуткими, даже угрожающими, тенями. Мне живо вспомнился первый приезд сюда, ночь, проведенная здесь с Жераром…Я заперла дверь, разделась и попыталась заснуть, но мне это не удалось. Слишком много образов прошлого теснились рядом, волновалась душа, и я не могла отогнать мысль о том, что неподалеку лежит бедный старик, о произнесенном им имени Карлотта.Когда я проснулась, солнце было уже высоко. Почти сразу же вошла горничная с горячей водой. Она сказала:— Миссис Стирлинг велела дать вам выспаться. Она считает, что вы очень устали прошлым днем.— Который час?— Восемь часов.Обычно я вставала в семь. Я оделась и спустилась по лестнице. В холле Джесси беседовала с доктором Кэйблом.— Как самочувствие лорда Эверсли? — тихо спросила я.— Оставляет желать лучшего, — ответил доктор. — Думаю, он был слишком взволнован вашим приездом.— Мне очень жаль…— Вы не должны извиняться. Он обрадовался, но всякое волнение вредно для него. Проявим осторожность, не будем беспокоить его сегодня. Теперь он спит. Я дал ему успокоительное.— Я, наверное, даже не стану убирать в его комнате, — сказала Джесси, обращаясь ко мне, — ведь я прибираю там сама: не хочу, чтобы кто-то другой тревожил его.— Не нужно этого делать сегодня, — сказал доктор.— Может быть, позавтракаем вместе? — предложила мне Джесси, и я последовала за ней в зимнюю гостиную. Там нас ждали овсяный хлеб, пиво и холодный бекон.— Вы, должно быть, проголодались? Вам нужно хорошенько подкрепиться, я знаю, что значит путешествовать. Никто, кроме вас самой, не позаботится о еде в таверне.Я съела немного бекона с хлебом.— Что вы собираетесь делать сегодня? — спросила Джесси.— Думаю сходить на прогулку. Днем, может быть, проедусь верхом, моей лошади следует размяться, но я не собираюсь уезжать далеко, хочу быть поблизости на случай, если дядя проснется и захочет видеть меня.— Прекрасная идея. Хотя он может вспомнить о последнем вечере, а может и нет.— Тем более мне нужно прогуляться. Заодно навещу несколько памятных для меня мест.Я нашла Джефро, и он очень обрадовался, когда я рассказала, что видела дядю.— Почему ты так радуешься? — спросила я. — Ты что, думал, что дядю таинственно похитили?— Я ведь так долго не мог повидать его, госпожа Сепфора.— Но он очень болен. Мне кажется, доктор Кэйбл — весьма знающий специалист. Мне ненадолго позволили повидать дядю. Надеюсь, сегодня мне удастся побыть с ним подольше. Может быть, я смогу немного побеседовать с ним. Он пытается говорить.— Я очень рад этому, госпожа Сепфора. Надеюсь, я правильно поступил, пригласив вас сюда.— Да, Джефро, и хочу сказать тебе, мне спокойнее, зная, что ты здесь.Он был очень польщен. Он рассказал, что дела в имении идут обычным ходом. Эймос Керью отлично руководит хозяйством, поэтому лорду Эверсли не о чем беспокоиться.Я попрощалась с Джефро и вернулась в дом. Пообедав, мы с доктором направились в конюшню.— Лорд Эверсли, вероятно, захочет повидать вас позднее. Он еще спит, и я хочу дать ему поспать, пока он не проснется сам. Я рад вашему приезду, миссис Рэнсом. Присутствие члена семьи служит мне поддержкой.Он взглянул на меня, как бы прося о помощи:— Понимаете, всем здесь заправляет Джесси Стирлинг, — продолжал доктор Кэйбл, — положение которой довольно двусмысленно, хотя боюсь, что именно лорд Эверсли способствовал этому. Мне кажется, что его светлость очень привязан к ней и она хорошо справляется с делами. Она благотворно влияет на него, а это потому, что Карла нельзя беспокоить. Ему необходим покой. Знаете, я чувствую, что при правильном уходе он может прожить еще долго.— К тому же поблизости всегда есть вы…— Да, он рад этому… но я лишь выполняю врачебные обязанности. Говорят, в городе есть очень хороший доктор. Я не могу делать больше, чем он, но я нахожусь здесь, потому что я старый друг…— Спасибо вам, доктор Кэйбл.— А которая из лошадей ваша?— Вот эта гнедая кобыла. Она хорошо слушается меня.— Вам много приходится ездить верхом, миссис Рэнсом?— Да.— Что же, удачной прогулки. Подошел один из моих грумов, который собирался возвращаться в Клаверинг.— Хозяин не найдет себе места, пока я не вернусь и не расскажу о вашем благополучном прибытии в Эверсли-корт, — сказал он.Я улыбнулась:— Оседлай мне лошадь, Джим. Я собираюсь прогуляться. Когда ты отправляешься домой?— Выезжаем меньше чем через час.— Вам очень скоро придется сопровождать меня обратно.— Я передам это хозяину и обрадую его. Доктор, стоявший у ворот, с улыбкой наблюдал, как я вскочила на лошадь и выехала из конюшни. Моя лошадка как будто сама знала дорогу, и очень скоро я увидела башни Эндерби. Я ехала знакомой дорогой, вспоминая день, когда встретила Жерара. Я знала, что люди, с которыми я познакомилась в Эндерби, все еще живут там и решила навестить их. Я спрыгнула с лошади и в этот миг увидела мужчину. Сердце мое учащенно забилось, показалось, что это Жерар, но, приглядевшись, я поняла, что это не он.Мужчина был так же высок, как Жерар, но более тонок в кости и далеко не так элегантен. Он носил парик — волосы, связанные на затылке черной лентой. Его широкий сюртук доходил почти до колен, под которым были надеты жилет и белый галстук. На ногах — темно-коричневые чулки и ботинки с пряжками. У него было приятное лицо, чуть суровое. Эта серьезность и отличала его от Жерара.— Добрый день, — поздоровался незнакомец. Я кивнула в ответ.— Вы направляетесь в этот дом? — спросил он.— Да, я собираюсь посетить его.— Вы дружны с кем-то из Форстеров?— Я соседка… Я на некоторое время остановилась в Эверсли-корте.— В самом деле? — Мужчина заметно заинтересовался.— Лорд Эверсли — мой дядя, — объяснила я.— Кажется, он очень болен?— Да, — ответила я.— Я тоже направляюсь в Эндерби, — сказал незнакомец.Я привязала свою лошадь к забору, и мы вместе пошли к дому.— Надеюсь, хозяева вспомнят меня, — сказала я.— Уверен, что вспомнят. Они часто говорили о вас.— Вам?— Да, — ответил он. — Я часто бываю здесь, я — брат Дерека Форстера.— О, так вы…— Его брат — доктор.Я улыбнулась:— Я слышала о вас.— Надеюсь, только хорошее?— Ничего, что могло бы повредить вашей репутации.— Это как раз то, о чем так всегда печется врач.— Когда я раньше бывала здесь, мне рассказывали о вас. Но вас тогда не было в Эндерби.— Конечно, ведь я обосновался здесь всего пару лет назад.Эндерби заметно изменился. На месте срубленных деревьев расстилалась лужайка, что делало дом менее сумрачным. Я подумала, что, видимо, так выглядело имение, когда хозяйкой его была Дамарис, тетка моей матери. Дом не выглядел больше мрачно-угрожающим, как прежде.Дверь распахнулась, и женщина, уже знакомая мне, удивленно воскликнула:— Чарльз! И…— Я привел гостью, — сказал он.— Вы меня, наверное, не помните, — поспешно вмешалась я. — Я — Сепфора Рэнсом.— Конечно, я помню вас. Вы навещали нас прежде… О, это было так давно! Вы — родственница лорда Эверсли. Дерек будет очень рад видеть вас. Ну, а ты, Чарльз, как дела у тебя?Она чмокнула родственника в щеку, искоса поглядывая на меня. Мы вошли в холл. Да, конечно, дом выглядел менее мрачным.— Дерек! — позвала хозяйка. Увидев ее мужа, сбегающего по лестнице, я вспомнила его. Они были такой гостеприимной парой.— Вы помните, конечно, помните друг друга, — сказала хозяйка.Дерек Форстер вгляделся в мое лицо, и я сказала:— Сепфора Рэнсом.Его лицо расплылось в улыбке, он протянул руку.— Какой приятный сюрприз! Входите. Уверен, вас мучит жажда.— Вовсе нет, — ответила я.— О, вы должны доставить Изабелле удовольствие и отведать ее вино из бузины, — сказал Дерек. — Она очень расстроится, если вы не сделаете этого.— В самом деле, попробуйте, — попросила Изабелла с невинным видом, и я вспомнила наш с Сабриной предыдущий визит в Эндерби и то, как мне понравилась его молодая хозяйка.— Не откажусь, — ответила я.— Так я прикажу принести вина? — спросил доктор Форстер.— Дорогой Чарльз! — воскликнул Дерек. — В этом нет необходимости. Когда приходят гости, им всегда предлагают бузиновку, вино из одуванчиков или терновый джин.— Он преувеличивает, — заметила Изабелла. — А как вы находите наш дом, госпожа Рэнсом? Заметили ли вы изменения?— Он стал светлее и… счастливее. Изабелла тепло улыбнулась мне:— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.Вскоре мы сидели в маленькой гостиной, так хорошо запомнившейся мне, пили вино и лакомились пирожными, которые, я полагаю, тоже всегда подавали гостям.— А как дела в Эверсли-корте? — спросил Дерек.— Я приехала только вчера.— И ваш первый визит — к нам. Мы тронуты этим, — сказала Изабелла.— Я помню ваше гостеприимство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43