— Значит, вот что, — твердо сказала Варвара, подавая Анне батистовый носовой платок. — Успокойся! Поссоритесь, помиритесь, не в первый раз. Коли любит, простит!— Да, видно, не так он меня сильно любит, если не верит мне, — Анна утерла слезы и впервые взглянула в лицо Варвары с прежней ясностью. — Мало того, что не верит, он еще думает, что я к Владимиру пришла, потому что хотела остаться с ним.— Милая ты моя! — всплеснула руками Варвара. — Начудили вы, вижу! Все хороши — что сама ты, что суженый твой разлюбезный! И Владимир Иванович хорош! Да ладно тебе! Слезы утри и успокойся. Главное, что жива и здорова.— Почему ты так говоришь?— Потому что тебя Никита нашел — брела по лесу в беспамятстве, чуть не заболела. Но сейчас все будет хорошо.— Никита? Я совсем не помню. Добрый он…— И тебя любит, — вставила Варвара.— Он-то любит, — кивнула ей Анна, — да только я для него партия совсем не подходящая. Запуталась я!..— Вижу, вижу, все вижу, — Варвара прижала голову Анны к своей груди и провела пухлой, теплой ладонью по ее мягким, волнистым волосам — совсем, как в детстве. — Думается мне, время пришло тебе в самой себе разобраться, чувства свои проверить.— Как же мне теперь жить, Варечка? — вздохнула Анна.— А об этом мы с тобой подумаем на досуге, — решительным тоном сказала Варвара и велела:— Давай-ка, голубушка, поднимайся не спеша, а я тебе подмогну. Пойдем на кухню — поесть тебе надо, а то последние силы выплачешь. Чаю крепкого налью с вареньоцем. Вишневое, что со свежей варки, пока ты там по балам да театрам разъезжала…После чая Варвара позволила, наконец, Анне поиграть с Лучиком.— Вот поела, силы набралась, — ворчала Варвара, — теперь можешь и с котенком повозиться.Анна взяла Лучика на руки и прижала к себе. Тот нежно замурлыкал, довольный прикосновением хозяйки. Анна улыбнулась и в знак благодарности ласково поцеловала котенка в розовый, чуть влажный носик. В ответ котенок пару раз уморительно чихнул и принялся скрести коготками по кружевам ее платья. Девушка вздохнула, ощутив прилив нежности, и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Анна подняла голову и увидела стоявшего в дверях кухни Владимира.— Доброе утро! — с непривычной мягкостью произнес он.— Доброе утро, — Анна смутилась и покраснела.— Вы как будто плачете? Отчего? Мне казалось, у вас нет причин для столь явного расстройства. Не на всю же жизнь вы с Варварой расстаетесь…— А я еще пока никуда не уезжаю, — тихо, но твердо сказала Анна.— И слезы — это от лука, конечно? — с едва заметной иронией поинтересовался Корф, кивая на Варвару, подозрительно равнодушно крошившую овощи у плиты.— Да.— Что ж, понимаю… Князю требуется время, чтобы подготовиться к семейной жизни, надо и поместье в порядок привести.— Я постараюсь как можно скорее найти себе новое пристанище, — гордо сказала Анна.— Я сказал лишь, что Репнину… — смутился Корф.— А я не хотела бы с вами говорить о Репнине, — прервала его Анна.— Согласен. Я тоже не горю желанием слушать ваши рассказы о будущей семейной жизни. Но все же, учтите, никто вас отсюда не гонит. Вы можете оставаться здесь, сколь угодно долго.— Благодарю вас. За все. За вольную…— Я только выполнял предсмертное повеление своего отца, — холодно остановил ее Корф. — Да, кстати, извольте зайти в библиотеку. С вами желает объясниться князь Оболенский, а мне не хотелось бы вмешиваться в ваши личные дела. Не смею вас больше беспокоить!— Ты что же это, в рот воды набрала?! — Варвара угрожающе повернулась к Анне всем корпусом, едва Корф вышел за порог. — Почему не сказала, что с князем рассталась?— Я… Я испугалась. Мне его ухаживания ни к чему. Я на сцену поступлю.— Думаю, однако, ты сама не знаешь, чего тебе надо!— Ты еще скажи, что я Владимира люблю! — накинулась на нее Анна. — Нет, скажи, скажи! Да за что же это мне!..В действительности Корф был приятно удивлен, увидев Анну на кухне. Такая привычная и, пора уже себе признаться в этом честно, любезная сердцу картина — Анна здесь, в его доме, как будто ничего не случилось и не изменилось ничего. Впрочем, это только так кажется — он проявил благородство и теперь расплачивается за свой необдуманный поступок, совершенный под влиянием минутного порыва. Корф горько усмехнулся и остановился на минуту перед дверью в библиотеку. Он не хотел, чтобы Оболенский видел его чувствительность.— Сергей Степанович! Простите, что задержался, — сдержанно обратился Владимир к ожидавшему его гостю.— Ничего страшного, я понимаю — дела, — Оболенский вежливо ответил поклоном на поклон. — Слишком много забот пришлось вам принять на себя в связи с кончиною вашего батюшки. Но я не задержу ваше внимание надолго. Я хотел бы лишь подтвердить наши прежние договоренности относительно Анны.— Я сделал бы это с удовольствием, — развел руками Корф, — но, боюсь, должен разочаровать вас.— Вы передумали продавать Анну?— Нет. Дело в другом. Вряд ли она теперь сама захочет играть в театре… — начал объяснять Корф.— Отчего же нет? — раздался от двери голос Анны.— И князь Репнин не будет возражать? — раздраженно бросил в ее сторону Корф.Он был удивлен и раздосадован и ее неожиданным приходом, и смелостью вмешательства в их разговор с Оболенским.— Репнин? Вы продали Анну моему племяннику? — растерялся Оболенский.— Нет! Как вы могли подумать?! — воскликнул Корф, но не смог продолжить. Эмоции захлестнули его. — Прошу прощения, я оставлю вас ненадолго…— Я очень рад вас видеть, — ободряюще обратился к Анне князь после ухода Владимира:— Но я ничего не понимаю. Что здесь происходит?— Владимир Иванович подписал мне вольную.— Превосходно! Это решает все ваши проблемы. Но при чем здесь Миша?— Владимир думает, что я выхожу замуж за князя, — грустно пояснила Анна.— Жаль, если это не так, — после непродолжительной паузы сказал Оболенский. Он был потрясен таким поворотом событий. — Но все же я полагал, что вы готовы посвятить себя искусству.— Возможно, так оно и будет, — кивнула Анна. — И, если вы позволите, я приехала бы в Петербург на новое прослушивание.— А как же матримониальные планы Михаила? — осторожно поинтересовался Оболенский.— Увы, это невозможно…— Не смею спрашивать вас, почему, — Оболенский с сожалением покачал головой. — Я был бы рад видеть в вас близкую родственницу, но… Отныне вы свободны и вправе сами распоряжаться своей судьбой.— Благодарю вас за понимание, — улыбнулась Анна.Оболенский на мгновенье замешкался, но потом решился — подошел к Анне и поцеловал ей руку на прощанье. Она поначалу смутилась, но все же приняла его жест как признание равенства между ними. Провожая Оболенского, Анна с достоинством поклонилась ему и впервые за это время поняла — свободна, я свободна!..Когда Корф вернулся в библиотеку, Анна уже была одна и в задумчивости стояла у окна.— Итак, вы готовы ехать в Петербург с Сергеем Степановичем? — громко сказал Владимир, пытаясь привлечь к себе ее внимание.— Важные решения в спешке не принимают, — тихо ответила Анна, испытующе взглянув на Корфа.— А от чего зависит ваше решение? Или, правильнее сказать, от кого? От Михаила?— Боюсь, что причин больше, чем вы думаете, и все они — разные.— Неужели вас терзают сомнения? Надеюсь, не по моему поводу?— Ни в коем случае, — резко ответила Анна. — Я всего лишь пытаюсь взвесить свой опыт провинциальной актрисы в труппе крепостного театра и те требования, которые предъявляет публика к императорской сцене.— Боитесь, что у вас не хватит таланта? — с иронией произнес Корф. — Полноте, дело не в вашем таланте. Признайтесь — вы расстались с Мишей?!— Это не имеет к делу никакого отношения! — смутилась Анна. — И потом…— Да бросьте, Анна, — бесцеремонно оборвал ее Корф. — Я знаю, что Никита привез вас вскоре после дуэли. Он нашел вас одну, а Репнин уехал к цыганам.— Но… Вы сами запретили мне говорить в вашем присутствии о моих отношениях с князем. Что же изменилось?— Все изменилось! — с неожиданной пылкостью воскликнул Владимир. — Вы не сказали о разрыве, потому что боялись? Это так? Вы боялись меня?!— Если вы думаете, что я вас боюсь, — Анна смутилась под его прямым взглядом, — то вы глубоко заблуждаетесь.— А!.. Конечно, вы опасаетесь собственных чувств, и поэтому не открыли их мне.— Моих чувств?— Да, вашего чувства ко мне!— Нет-нет, — заволновалась Анна. — Вы не правильно поняли…— Да-да! — перебил ее Корф и, подойдя ближе, с силой обнял Анну и прижал к себе. — Вините меня одного во всех смертных грехах! Только любите! Любите меня!— Никогда! — Анна уперлась кулачками в его грудь и оттолкнула Корфа от себя.— А вы сильная! — грубо сказал он, словно очнувшись от внезапного наваждения. — Мне нравится борьба. Впрочем, скажите: если бы я вновь вызвал Репнина на дуэль, и ему опять угрожала опасность, вы пришли бы ко мне в спальную, как тогда? Что же вы молчите? Понимаю, вы думаете о Репнине.— Да! Именно о нем я и думаю.— Кто бы сомневался!— Извините, Владимир Иванович, — после короткой паузы тихо сказала Анна. — Думаю, для меня настало время собираться в Петербург. Позвольте мне уйти, я бы хотела уложить вещи.— Бежите?— Ни от кого и ни от чего я не бегу! Я ведь давно собиралась поступить на сцену.— Что ж… Тогда я вас приятно удивлю — я уже велел Никите заложить карету для вашей поездки.Не хочу, чтобы вы терпели мое присутствие дольше, чем это необходимо!— Весьма любезно с вашей стороны.— Надеюсь, вы не откажетесь пожить в моем петербургском доме? Уверен, вы не успели еще приглядеть себе съемную квартиру.— Вы прекрасно знаете, что нет! Но я тоже постараюсь как можно быстрее освободить вас от тягостных забот о моей незначительной персоне.— Значит — прощайте? — Корф вдруг утратил на миг свою обычную заносчивость и просительно взглянул Анне в лицо.Она побледнела и усилием воли подавила в себе желание сдаться.— Прощайте! — Анна гордо кивнула Корфу и стремительно вышла из библиотеки.— Анечка, — остановил ее в коридоре Никита, — Владимир "Иванович сказал, ты едешь в Петербург?— Владимир Иванович никак не может избавиться от привычки решать все за меня, хотя я уже не его крепостная! — в сердцах воскликнула Анна и смутилась под непонимающим взглядом Никиты.— Он велел мне сопровождать тебя…— Спасибо, Никита, — улыбнулась Анна, — и прости… Я ведь даже не поблагодарила тебя за спасение.— Ничего, Аннушка, я понимаю. Так я пойду проверю багаж?— Конечно, а я попрощаюсь с Варей.Никита обрадовался и побежал исполнять поручение. Он был счастлив — они вдвоем с Анной едут в Петербург, а там… Что загадывать!Может, все и сложится так, как ему когда-то мечталось.Анна проводила Никиту теплым взглядом и повернулась уйти, но тотчас столкнулась с Репниным, незаметно все это время наблюдавшим за ней. Он смотрел на Анну с суровостью и пристрастием, и показался ей таким чужим и равнодушным, что ее сердце сжалось в комочек и заледенело от холодного презрения, исходившего от еще недавно столь горячо любимого ею человека.— Уезжаете? — бесцеремонно спросил Репнин, даже не утрудив себя приветствием.— Уезжаю.— В Петербург?— Я хочу поступить на сцену.— А как же Владимир? — искренне удивился Репнин.— Владимир? — не сразу поняла Анна. — Ах, Владимир… Если вы помните, князь, у Владимира Ивановича есть особняк в Петербурге. Где мы и намерены тайно встречаться.— Зачем же делать тайну из того, что невозможно скрыть?— Позвольте мне пройти, мой отъезд не терпит отлагательств, — Анна попыталась избежать продолжения этого неприятного разговора.— Куда же вы? — Репнин хотел ее остановить, схватив за руку, но она бросила на князя такой выразительный взгляд, что он отступил.— Кажется, мы уже все сказали друг другу, — прошептала Анна.— А если я скажу, что был не прав?— Я вас не понимаю, князь…— Наше расставание было чудовищным!— Не я тому виной. Это все ваша глупая ревность, Миша!— Так вы простите меня? — Репнин выглядел искренним, и Анна кивнула.— Я не держу на вас зла, и вы.., вы помните, что я была готова сделать все, лишь бы спасти вас.— Я тоже был готов спасти вас… Но, к сожалению, не смог по достоинству оценить вашей жертвы.— Возможно, никогда не оцените.— Аня… Я знаю, что мы разные, но нас так много связывает, мы столько пережили вместе… Я желаю счастья для вас…— Молчите! Молчите, Миша… — Анна глубоко вздохнула, едва сдерживая подступившие к горлу слезы. — Вы тоже, как никто другой, достойны счастья. И все же… Все же вы правы, мы — разные, и нашим дорогам не суждено более пересекаться. Прощайте!— Прощайте… — тихо сказал ей вслед Репнин.После той ссоры в сторожке лесника он, не помня себя, уехал к цыганам, найдя утешение в гаданиях и песнях Рады. Но тревога так и не покинула его сердце. Репнин чувствовал, что вспылил и позволил напрасным подозрениям помешать его счастью. А оно казалось таким близким, таким возможным!..Его первым желанием поутру было тотчас броситься к Анне и объясниться, но Репнин представил себе, как воспримет это Владимир. Он порадуется, видя, как его друг, точно мальчишка, бегает за его крепостной, хотя теперь бывшей. Амбиции взяли верх над чувствами, и Репнин остался в таборе. И сейчас приехал, чтобы застать Модестовича. Репнин не верил в его сумасшествие и хотел напомнить управляющему об их прежнем уговоре — Модестович обязался помогать князю в его расследовании преступлений Забалуева. И вот эта нечаянная встреча с Анной…Репнин был смущен, и поэтому не заметил, как дверь в библиотеку снова открылась и в коридор вышел Корф.— А я-то думал, что вы уже назначили дату свадьбы, и размечтался хорошенько погулять с шампанским на мальчишнике, — едко сказал он.— Мы расстались… И не надо делать вид, что ты не знаешь, почему. Или ты станешь отрицать, что Анна приходила к тебе в спальню?— Тоже мне честь! К тому же между нами ничего не было.— Но могло быть?— Мне казалось, ты знаешь меня лучше других.— Только не надо говорить, что она сделала это ради моего спасения!— Думаю, что Анна любит тебя, Мишель.— Тогда это очень странная любовь — любит одного, а по ночам приходит к другому!— А разве ты сам не утешался с цыганкой, пока морочил Анне голову своими обещаниями вечной любви?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23