Анна поняла, что Никита обиделся, но у нее более не было сил убеждать и уговаривать его не мешать ей обдумывать, вероятно, самое важное в ее судьбе решение. Никто не мог понять ее лучше ее самой, а она сама себя не понимала. Как будто дорога привела Анну к былинному камню, за которым любой путь ведет в никуда или черт куда знает. И сейчас ей стали бесполезны чьи-либо советы, ибо лишние разговоры только увеличивали сомнения, а колебания грозили расшатать такое хрупкое равновесие в ее душе.Когда Никита, понурившись, ушел, Анна еще раз пересмотрела свои театральные наряды и вдруг поняла, что не испытывает к ним никакого пиетета и прежнего трепета. Она решительно вышла из гостиной и поднялась в свою комнату. Там собрала в саквояж все самое необходимое, что окажется полезным на первое время, и оделась потеплее. Потом черным ходом Анна спустилась на двор и, оставшись незамеченной, направилась прочь от дома.На улице кружила легкая метель, и вскоре Анна поняла, что ресницы обледенели и слиплись. Она остановилась, чтобы протереть глаза, и тотчас услышала над собой испуганный окрик и увидела вздернутую натянутыми поводьями лошадиную морду. На мгновенье Анна остолбенела, потом выронила из рук саквояж и без чувств упала в снег на тротуаре… * * * — Где она? Где Анна?! — закричал с порога Оболенский, врываясь в гостиную Корфов.— Не гневайтесь, барин, не знаю, — тихо ответствовал Никита.Он сидел на диване в тулупе, все еще поеживаясь от холода, и пил принесенный ему Матвеичем чай.— То есть как это — не знаете? — растерялся Оболенский.— А вот так! — метнув в его сторону недобрый взгляд, отрезал Никита. — Я ее уже полдня ищу! Весь дом обыскал, на чердаке и в подвале смотрел. Все соседние улицы обегал, до последней косточки промерз… Нет ее нигде, как сквозь землю провалилась… Ушла она…— Как ушла? Почему ушла?!— А вы не знаете? Да вот как письмо ваше с отказом получила, тихо собралась и ушла. Совсем ушла!— Да что ты заладил, голубчик! Человек — не иголка в стоге сена, не могла она просто так в воздухе раствориться!— А если и растворилась, вам-то что? Вы свое дело сделали — Анна последнюю надежду потеряла! Вот и сгинула…— Кто — «сгинула»? О ком речь?Никиту аж подбросило — на пороге гостиной стоял Корф. За ним виднелась женская фигура. Никиты подумал — это Анна с ним пришла, но потом разглядел, что женщина — та, что гостила недавно у Долгоруких, госпожа Болотова, кажется.— Владимир Иванович! — бросился к нему Никита. — Аннушка пропала!— Что значит — пропала?! — Корф побледнел, шагнул навстречу Никите и вдруг заметил Оболенского. — Сергей Степанович? Что здесь происходит?— Видите ли, — немного смущенно принялся рассказывать тот, — я немного приболел и велел своему инспектору принять Анну. И вдруг он сообщает мне, что прослушивание прошло ужасно, что Анна бездарна и откровенно домогалась его. В связи с чем, он на свой страх и риск отписал ей отказ и передал письмо сюда. Я был потрясен и велел разыскать Анну немедленно и привести ко мне. И вот он приезжает с той несносной девицей, что сидит сейчас в моей карете. Если вы позволите привести ее…— Я мигом! — кивнул Никита и выбежал из гостиной.— Хорошо, — кивнул Корф и велел толкавшемуся позади него Матвеичу взять вещи его спутницы и отвести ее в одну из гостевых комнат.Женщина пыталась пробиться для приветствия к Оболенскому, но Корф невежливо вытолкал ее за дверь и плотно закрыл обе створки. Потом предложил Оболенскому присесть. Тот поблагодарил, но отказался — князь был взволнован и не находил себе места.— Просто нелепость какая-то! Эта мошенница явилась в театр на прослушивание вместо Анны! Но, однако, неудивительно, что мой помощник, господин Шишкин, просто выгнал ее — я помню ее вопли в библиотеке у вас в имении! Это зрелище трудно забыть — худшего балагана нет даже на тьмутараканской ярмарке! И я ничего не мог сделать, меня не было в театре…— Сергей Степанович, — мягко сказал Корф, — прошу вас успокоиться. Эмоциями делу не поможешь, сейчас вернется Никита, и мы во всем разберемся.— Представляю, что чувствовала бедная девочка, получив отказ! — не унимался Оболенский. — Талантливые люди так хрупки, так чувствительны! Понятно, что она не выдержала позора и ушла. Что скажет Иван, глядя на нас с высоты Небес?— А ну, иди! — Никита втолкнул в гостиную сердитую Полину.— Я здесь ни при чем, — тут же принялся объясняться вошедший следом Шишкин. — Я Анну Платонову прежде не видел. Эта сказала, что она Анна. И стала читать. Преотвратительно, скажу я вам. Потом еще и танцевать хотела, но я ее выгнал-с, выгнал-с взашей! Слава Богу, что ей мало показалось, и она опять пришла, и все домогалась до Сергея Степановича, а он-то ее и раскрыл.— Довольно! — закричал Корф. — Полина, негодная, что ты делаешь здесь?!— Хотела в актрисы поступить! — истошно завопила Полина, вырываясь из рук Никиты и бросаясь в ноги хозяину. — Невиноватая я, барин! Анна сама ушла, собрала вещи и ушла!— Никита, куда ушла Анна?— Все обежал, барин, — Никита в отчаянии развел руками. — Не знаю, где еще и искать-то… С ног сбился. Из-за нее все!Никита замахнулся на Полину, и та поспешно отбежала от него в дальний угол гостиной.— Надо что-то делать! — воскликнул Оболенский.— Я здесь ни при чем, — снова принялся оправдываться Шишкин.С того дня, как в его кабинете появилась эта мнимая Анна Платонова, вся его жизнь пошла кувырком. Обычно степенный и вальяжный Оболенский кричал уже второй день, срывая на нем зло. И кроме прочего, испортил ему всю обедню — девица-то податливой оказалась, можно сказать, почти отдалась и совершенно безвозмездно, хотя он ей не то, чтобы протекцию, но репетиторство пообещал. А тут — крик, гам!.. Девицу хватай, держи, точно он жандарм какой!— Она из «Онегина» читала — ужас! — продолжал заискивающе объясняться Шишкин.— Почему Анне можно, а мне нет? — буркнула из своего угла Полина.— Потому, что не всем Господь талант дает! — гневно воскликнул, обращаясь к ней, Оболенский. — Не всем!— Сергей Степанович всегда золото от посредственности отличить умеет! — поддакнул Шишкин.— Да мне хотя бы капельку того, что есть у Анны! — со слезами воскликнула Полина. — Я была бы самым счастливым человеком на свете!— На чужой беде счастья не построишь! — замахнулся на нее Никита. — Ты бы лучше подличать перестала! Теперь-то я понял, что за призрак по дому шастал! Это ты в сундук забралась и тайком с нами приехала, а потом Анной прикинулась. Ух, я тебе!— Тихо! — велел молчавший до этого момента Корф. — Оставим препирательства до лучших времен. Никита Матвеевич, слушайте меня — с этой глаз не спускать, пока я не вернусь! С ней разберусь позже. Сергей Степанович, позвольте мне проводить вас. Обещаю, что найду Айну живой и невредимой. И она сможет еще раз встретиться с вами.Проводив Оболенского, Корф проверил, как устроилась Ольга. Он вежливо постучал в дверь и дождался бархатного: «Войдите».— Как я понимаю, вы опоздали? — сочувствующим тоном поинтересовалась Ольга.— Невозможно угнаться за химерами, утром они все равно исчезнут, — пожал плечами Корф.— Не пытайтесь казаться равнодушным, — улыбнулась Ольга. — И, кстати, почему вы до сих пор здесь? Вам уже следовало отправиться на поиски вашей Анны.— Я так и сделаю, но хочу быть уверенным, что за это время вы не выйдете из моего дома и…— Клянусь, — Ольга иронически подняла руку, словно принимала присягу, — что не сделаю ничего предосудительного. Правда, с одним условием…— Я слушаю вас.— Ваш дом не представляется мне обитаемым, а я привыкла к уходу и вниманию…— Выражайтесь яснее, — прервал ее Корф.— Мне просто необходима служанка. Кто-то должен помочь распаковать вещи, купить для меня еду и подогреть воду для ванной.— Вы можете обратиться за помощью к моему мажордому… Хорошо, хорошо, не надо капризов. Я пришлю к вам одну крепостную. Ее зовут Полина… * * * — Как вы себя чувствуете, милочка?Из-под полуопущенных ресниц Анна увидела, как женская рука с длинными топкими пальцами в элегантной кожаной перчатке убрала от ее лица маленький флакон с нюхательной солью.— Мы напугали вас, — у женщины было приятное контральто и сочувствующие интонации.— Ничего страшного, вот только голова немного кружится, — Анна открыла глаза и увидела, что сидит в карете напротив красивой рыжеволосой дамы в дорогой собольей шубе.— Все произошло так внезапно, кучер едва успел сдержать лошадь…— Мне везет, — попыталась улыбнуться Анна.— Разумеется, — кивнула дама, — у меня очень хороший кучер.— Куда мы едем?— Я никогда не посмела бы бросить пострадавшего на дороге. Тем более, что вы явно нуждаетесь в помощи.— Нет-нет, я здорова, я вполне здорова, и я не хотела бы обременять вас своими проблемами.— Послушайте, милочка, — сказала дама с завидной настойчивостью, — я умею разглядеть человека, попавшего в беду. И дело не в том, что моя карета едва не сбила вас. Я вижу, что с вами что-то случилось. И не пытайтесь разуверить меня в этом. Я слишком многое повидала в этой жизни. И, пока мы едем, расскажите, что с вами произошло. А я подумаю, как помочь вам. Знайте, и в столице вы можете встретить людей, которым не безразлична чужая судьба. Вы недавно в Петербурге?— Да, — покоренная ее властным, но вполне доброжелательным тоном, призналась Анна, — я приехала, чтобы стать актрисой, но директор Императорских театров…— Ах, как все знакомо! — воскликнула дама. — Вы не поступили на сцену и решили, что жизнь кончена?— Я не бросалась под вашу карету, — заволновалась Анна, — у меня слезились глаза, и я хотела…— О да, — понимающе протянула дама, — когда-то и я прошла через это. Неужели у вас нет покровителя?— Мне некуда идти, — Анна печально опустила голову.— Не стоит предаваться унынию, — дама протянула руку к лицу Анны и ободряюще потрепала ее по щеке. — С вашей красотой в столице невозможно пропасть. И к тому же вам действительно везет — вы встретились со мной.— Вообще-то я искала работу, — смущенно произнесла Анна. — Я…я могу петь, играть на рояле. Я готова стать учительницей или гувернанткой.— С такой внешностью идти в прислуги? — улыбнулась дама. — Не смейте и думать!— Но где же я найду себе работу?— О, не волнуйтесь, я знаю достаточно влиятельных персон, готовых прийти на помощь такой очаровательной юной особе. Поверьте, мы что-нибудь придумаем.— Но я даже не знаю, кто вы…— Называйте меня мадам де Воланж. А твое имя, милочка?— Анна.Дама улыбнулась.— Вот мы и приехали.— А где мы?— Там, где, прежде всего, вы согреетесь и поедите.Карета подъехала к большому особняку с колоннами и садом, окруженным чугунной оградой. Кучер остановил лошадей и спустился, чтобы помочь дамам выйти. Анна была растрогана. Незнакомка проявила такое добросердечие, какое она видела лишь от своего драгоценного дядюшки, барона Корфа. Анна подняла глаза к небу и поблагодарила Ивана Ивановича за то, что он и с Небес охраняет ее и заботится о ней.— Не стоит задерживаться на морозе, — дама приветливо подала ей руку. — У меня вы сможете отдохнуть и прийти в себя.— Благодарю вас, — кивнула Анна и вместе с новой покровительницей вошла в дом.Сбросив шубу на руки служанке в белоснежном передничке, надетом поверх строгого серого платья, мадам де Воланж велела подготовить для Анны комнату и отнести туда ее вещи.— Не знаю, как вас благодарить, мадам, — промолвила Анна, с удовольствием осматривая дорого обставленную гостиную в модном французском стиле.— Благодарить будете, когда я устрою вам шикарную и безбедную жизнь, а пока — располагайтесь.— У вас прекрасный дом!— Я люблю все красивое, — сказала мадам де Воланж, шутливо понизив голос до шепота, как будто признавалась в чем-то недопустимом. — Идите с Верой, там вы сможете принять ванну и даже успеете полежать часок-другой. А потом мы встретимся с вами в моем будуаре и поужинаем.— Боже, это так любезно с вашей стороны! Ваша доброта достойна восхищения.— Спасибо, милочка, мне приятно, что вы так искренни! Это ценное, весьма ценное качество. И очень дорогое. Так, ступайте, ступайте, встретимся за ужином.Вера отвела Анну в комнату дальше по коридору. И, пока Анна распаковывала свой саквояж, служанка натаскала в круглую мраморную ванную горячей воды и вспенила воду ароматным мылом. Потом она подала Анне чистые простыни и предложила ей потереть бархоткой спину, но Анна смутилась и попросила оставить ее.Это было похоже на чудо — богатый дом с любезной хозяйкой, ванная и возможность выспаться не думая ни о чем. Анна большим пальцем правой ноги осторожно попробовала воду и забралась в ванную — тепло немедленно успокоило ее, и страхи куда-то улетучились, заботы испарились…Когда Анна проснулась, за окном уже стемнело, в ее комнате кто-то, по-видимому, служанка, поставил зажженную лампу и убрал банные простыни. Анна потянулась на постели. Она лежала под расшитым золотом восточным балдахином, и отороченные кружевами наволочки и простыни излучали незнакомый пряный аромат. Как в гареме султана, — подумала Анна, вспомнив один из последних прочитанных ею французских дамских романов. Она чувствовала себя королевой, властительницей, ожидающей своего сказочного принца из «Тысячи и одной ночи».Бросив взгляд на стул у трюмо, Анна увидела свое платье — оно было выстирано и отглажено, и поэтому казалось новым и дорогим. И, надев его, Анна ощутила свое соответствие этому дому и его хозяйке.Анна уже собралась выйти из комнаты, когда за ней пришла все та же Вера и попросила следовать за ней. Но они не пошли в гостиную — двери в нее были закрыты, и из-за них доносилась музыка — кто-то легкомысленно музицировал. Словно издалека звучали веселые мужские и женские голоса.Вера поманила Анну за собой дальше по коридору и через другие комнаты привела в будуар мадам де Воланж, где был накрыт ужин на двоих. Садясь за стол, Анна вежливо осведомилась, не отвлекает ли она хозяйку от ее гостей.— Что вы, милочка, — успокоила ее мадам де Воланж, — я частенько устраиваю приемы для друзей моего покойного мужа. Но вы в моем доме впервые, и поэтому гости извинят мне мое отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23