Анна пыталась понять, в чем причина столь резкой перемены настроения ее репетитора, но Шишкин был мрачен и долго молча сидел на стуле в дальнем углу класса, сосредоточенно грызя ноготь правого мизинца и пристально оглядывая Анну с головы до ног.— Я вижу сомнение в ваших глазах, господин Шишкин, — наконец, прервала затянувшуюся паузу Анна.— Однако вы проницательны, — с деланной печалью кивнул тот.— И что же вас так смутило во мне?— Вы — хрупкое, бледное существо, — Шишкин встал и подошел к Анне, как будто подкрался. — Ваша краска — невинность, ваше амплуа — беззащитность. Боюсь, вы не созданы для трагедии.— Но Сергей Степанович…— Князь находит таланты, но шлифую их я! Алмаз требует твердой руки опытного мастера.— И что же во мне, вам кажется, нуждается в огранке и оправе? — удивилась Анна, отстраняясь от слишком близко подобравшегося к ней Шишкина.— Все, — заявил Шишкин, дыша ей почти в лицо ароматом дорого коньяка, — каждый сантиметр вашего прекрасного тела. Вас надо лепить, ваять, как глину.— Извините, господин репетитор, но слово «лепка», вы, по-моему, понимаете слишком буквально, — Анна увернулась от его губ и невольно поспешила протереть щеку платочком.— Ваша холодность — сплошное дилетантство! — обиделся Шишкин. — Если вы и на сцене будете столь равнодушны к своим партнерам, далеко не все из коих покажутся вам симпатичны, то вряд ли сможете заслужить успех и признание у публики.— Но мы же с вами не на сцене, — попыталась урезонить его Анна.— Если вы бесстрастны за кулисами, то вряд ли сумеете проявить подлинное величие в образе, — пожал плечами Шишкин и снова принялся инфантильно грызть ноготь.— И что же мне делать? — смутилась Анна.— Не пропускайте моих уроков, — равнодушно ответил Шишкин. — И помните: я залог вашего успеха на сцене! Не прячьте своих лучших качеств под личиной праведной скромности. Докажите мне, что способны на большее. А я, уж поверьте, сумею направить вашу страсть в нужное русло.Разговор этот Анне не понравился, но поскольку посоветоваться ей было не с кем, Анна решила утешиться по-своему — пирожные всегда поднимали ей настроение.Она вошла в кондитерскую в тот момент, когда продавец принялся стыдить одну из покупательниц.— Эй, сударыня! А платить-то кто будет? Уж двадцать копеечек извольте достать из вашего кошелька! Товар, сами понимаете, не залежалый — только что из печи, кренделек к кренделечку.— Я не имею деньги сейчас, я присылать позже. Анна сочувствующе посмотрела на юную даму.Судя по всему, она была иностранка и попала в эту неприятную ситуацию, оказавшись по какой-то причине без провожатых в незнакомом городе.— Нет-нет, — не унимался кондитер, — мы без денег отпускаем только по знакомству. А вас я вижу впервые.— Деньги в доме, — краснея, объясняла девушка. — Я гость.— Замечательно! — усмехнулся продавец. — Назовите адрес. Я вышлю пирожные домой. Там и расплатитесь. Пусть хозяин отдаст деньги посыльному.— Я не знать адрес, — у покупательницы задрожал голос, похоже, она собиралась заплакать.— Тогда позовем городового, — пригрозил кондитер. — Набрала лучших пирожных, а платить — кто, дядя будет?— Дорогая! — Анна бросилась на помощь к несчастной девушке. — Наконец-то я вас нашла! Как вы могли уйти, никого не предупредив? А вы, господин продавец? Вам не стыдно! Это внучатая племянница герцога Веронского. Неужели вы газет не читали?! Она только вчера приехала в столицу по приглашению.— Но пирожные…— Сколько она вам должна? — строго спросила Анна, доставая кошелек.— Двад… Нет — сорок копеек, — воскликнул продавец, обрадованный ее сговорчивостью.— Возьмите, — Анна подала ему деньги. — Надеюсь, вы довольны? Идемте, дорогая.Анна взяла незнакомку под руку и вывела из кондитерской. Уже на улице девушка словно очнулась и остановила Анну.— Кто вы и куда мы идти?— Вы попали в затруднительную ситуацию, — ободряюще улыбнулась Анна. — Я сочла своим долгом вмешаться и помочь вам.— Я вам что-то должен? — тихо спросила девушка, смущенно опуская глаза.— Да, — кивнула Анна, — обещайте мне, что в следующий раз, выходя из дома, вы не забудете взять с собой кошелек и деньги.— Вы — такой добрый!— А знаете, — вдруг осмелилась Анна, — я живу в доме напротив, пойдемте со мной. Мы вместе выпьем чаю с этими пирожными.— Спасибо, я очень замерзать, — улыбнулась девушка.— В таком случае — настало время познакомиться. Меня зовут Анна. Анна Платонова. А вы?— Мария… Просто Мария. Я приехала Россия выходить замуж.— Как же ваш жених мог оставить вас одну на улице? Это очень опасно.— Он не знать. Он думать — я спать, — девушка лукаво посмотрела на Анну. — А почему вы сказать — я из Верона?— Шекспир подсказал, — рассмеялась Анна и, заметив недоуменный взгляд Марии, пояснила:— Я — актриса.— Вы любить театр? Театр — это очень романтично, — понимающе сказала Мария.— Вот мы и пришли, — Анна указала на дом Корфа. — Мы живем здесь.— Мы? Вы тоже замуж?— Пет, — растерялась Анна. — Я живу в доме моего опекуна. Я сирота. Мои родители… Я не знала своих родителей.— Как печально! Моя мама тоже покинула меня. Она теперь на Небесах и не может помочь мне.— Не грустите! Вы выйдете замуж, и у вас начнется новая жизнь. А вы любите своего жениха?— Очень, — прошептала Мария, поднимаясь вслед за Анной на крыльцо и входя в дом.Матвеич, завидев новое лицо, тут же принялся расшаркиваться — бросился снимать шубы, приглашать пройти в гостиную. На ходу спросил:— Чай?— Чай, — кивнула Анна и повела Марию за собой.— Анна! — Корф стремительно поднялся с дивана. — Почему вы так задержались? Затянулась репетиция? А.., вы не одна.— По дороге домой я стала свидетелем неловкой сцены в кондитерской — эту девушку хотели отвести в участок, потому что она не знала, как расплатиться за пирожные.— Кто же делает покупки без денег? — с явным небрежением поинтересовался Корф.— Познакомьтесь, — Анна дала знак Марии подойти ближе, — Мария…— Мария фон Дармт, — смущаясь под колким взглядом Корфа, сказала гостья.— Мария совсем недавно приехала из Германии. От волнения она настолько растерялась, что мне пришлось помочь ей: я заплатила за пирожные. А потом.., потом мы решили выпить чаю. Она очень милая.— В следующий раз, — строго велел Корф, — извольте предупреждать меня о своих идеях. Чай, думаю, скоро будет, а мне позвольте откланяться.— Это и есть ваш опекун? — удивилась Мария.— Его сын, — грустно сказала Анна. — Мой опекун, барон Корф, недавно умер.— Как жаль… Я видеть — мы много общее.— А вот и чай, — спохватилась Анна, заметив, что мажордом уже ставит чашечки на сервировочный столик у дивана. — Спасибо, Матвеич, это так кстати.— Владимир Иванович сказали, чтобы вы больше не заставляли его долго ждать. Он хотел говорить с вами, — смущенно сообщил Матвеич.— По-моему, это не очень вежливо, — нахмурилась Анна. — Впрочем, это вполне в его духе. Не беспокойся, я дам знать, когда останусь одна.— Хорошо, — улыбнулась Мария, отпивая глоток из элегантной фарфоровой чашки. — Сын ваш опекун любить вас?— Владимир? Нет, что вы! — вздрогнула Анна. — С чего вы взяли?— Он так смотреть на вас!— Ему нет до меня никакого дела. У него.., другие увлечения.— А вы? Вы любить Владимир?— Я даже боюсь думать об этом, — покачала головой Анна. — Он пугает меня. Он такой непредсказуемый…— Вы бояться, что он нет ответ на ваши чувства, да? — участливо спросила гостья.— Мне кажется, если я растеряю все свои чувства по дороге в театр, то не смогу быть на сцене по-настоящему страстной.— Я думать — настоящий чувства важнее, чем изображаемый, — Мария пристально посмотрела Анне в глаза, и та отвела взгляд.— Не знаю, — наконец, промолвила она.— А знаете, как я признаться в любовь мой жених? Я написать ему стихи.— Вы очень смелая, — улыбнулась Анна. — И я так рада нашему знакомству.— Что это? Часы? — гостья обернулась в сторону деревянных напольных часов — предмет особой гордости барона Корфа. — О! Я пора! Мне надо бежать!— Бежать никуда не надо, — остановила ее Анна. — Наш конюх Никита вас отвезет.— Но… — растерялась Мария.— Никаких «но»! — успокоила ее Анна. — Пойдемте, я провожу вас.Вернувшись в гостиную, Анна вдруг вспомнила, что Корф хотел видеть ее, но он появился сам, и они столкнулись в дверях. Корф побледнел и хотел обнять Анну, но она отстранилась от него — вежливо и холодно, словно и не было того мимолетного, но такого счастливого объяснения вчера в карете.— Что еще случилось? — надменно поинтересовался Корф. — Вы опять чем-то недовольны?— Вы были нелюбезны с моей гостьей.— Это пока еще мой дом, и гости сюда приходят только званными.— Я всего лишь помогла бедняжке…— Ах, оставьте! — разозлился Корф. — Всем не поможешь! И потом — благородство всегда наказуемо.— Это вы о госпоже Болотовой? — иронически осведомилась у него Анна.— Госпожа Болотова завтра же покинет этот дом. Ей предстоит дальняя дорога.— Она так быстро надоела вам?— Мне незачем к ней привыкать. В ней нет ни капли искреннего чувства. Она — та же актриса, только играет в жизни, а не на сцене.— Так вот в чем дело! — понимающе улыбнулась Анна. — Вы не верите актрисам.— Анна! Боже! — воскликнул Корф. — Я не это хотел сказать.— Быть может, но того, что я услышала, достаточно, чтобы понять, к чему вы клоните, и в действительности думаете обо мне.— Анна, что с вами? Я не узнаю вас. Мы едва-едва стали понимать друг друга. Но теперь я вижу — ваше сердце осталось холодным, равнодушным и полным непонимания. И я даже сомневаюсь теперь — есть ли оно вообще?!— Что? Да как вы смеете?!— Впрочем, я забыл! Вы же актриса! И способны выражать ваши чувства лишь на сцене. Но на сцене мы с вами никогда не увидимся. Слышите? Никогда!— Когда-нибудь, Владимир, вы пожалеете о том, что сейчас сказали, — сухо произнесла Анна. — Извините, я должна отдохнуть, репетиция немного утомила меня. Как оказалось, режиссеру тоже была нужна моя страстность. Но, думаю, на всех ее не хватит, так что мне придется выбирать — или страсти в этой гостиной, или на сцене.— И что вы выберете?— Я сообщу вам, когда приму решение, — Анна гордо кивнула Корфу и вышла, намеренно хлопнув дверью.В коридоре ее едва не сбил насмерть перепуганный Матвеич, и Анна поспешила подняться к себе. А Матвеич между тем ворвался в гостиную с криком «Там, там!» и был бледен до неузнаваемости.— Угомонись, Матвеич! — отмахнулся Корф. — Мне не до тебя сейчас.— Но барин! — взмолился слуга. — Там к вам…— Я же сказал — меня ни для кого нет дома! Закрой эту чертову дверь и оставь меня в покое!— За этой чертовой дверью, по-видимому, творится нечто весьма интересное, — весело сказал Александр, входя в гостиную. — Так хлопнуть ею могла только очень страстная и прехорошенькая, надеюсь, дама. Верните ее, мне любопытно взглянуть.— Вы… Ваше высочество! — растерялся Корф. — Как? Почему здесь?— Не рады меня видеть, барон? — удивился Александр. — А ваше письмо было таким дружеским. Я не мог не откликнуться на него.Корф развел руками, пытаясь вспомнить о письме.— Было любезно с вашей стороны сообщить о своем приезде, — Александр прошел к дивану и удобно расположился на нем.— Простите, я не предложил вам сесть… — пробормотал Корф.— Понимаю, вы хотели бы навестить меня во дворце, но вы сами должны понимать — там слишком много ушей и соглядатаев. Итак, где та особа, которая мечтала бы попасть на сегодняшний бал-маскарад?— Особа? — Корф почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.— Какая-то актриса, которой покровительствует ваша семья. Так вы покажете эту даму мне или вы настолько ревнивы, что держите ее взаперти?— Нет-нет, — смутился Корф. — Матвеич, пожалуйста, вели Анне спуститься. Сию минуту. Сейчас!— Вели? — улыбнулся Александр. — Вы ведете себя просто, как султан какой-то. Э, да здесь, кажется, амур?— Чего стоишь? Иди! — прикрикнул на Матвеича Владимир, пытаясь увести наследника от опасной для него темы разговора.— На самом деле, я признателен вам, барон, что вы написали мне, — признался Александр. — В моем окружении совсем не осталось людей, которым я мог бы доверять.— Не уверен, что мы успели стать друзьями, — удивился Корф.— Но и как противник вы вели себя достойно и порядочно. А это уже немало. И я бы желал продолжить наше знакомство, ибо мне уже сейчас стоит подумать о том, чтобы окружить себя верными и честными офицерами.— Если вы помните, ваше высочество, я был уволен со службы, — тихо произнес Корф.— Нет ничего невозможного, барон, — уверенно сказал Александр. — А вот и она… И она прелестна!— Вы велели мне явиться? — Анна с преувеличенной вежливостью поклонилась Корфу и его гостю.— Да, — смутился Корф, — то есть нет.., я просил, я звал, я… Впрочем, вот, Александр Николаевич, позвольте вам представить, воспитанница моего отца, актриса и певица Анна Платонова. А это…— Я знаю, — кивнула Анна и снова поклонилась — на этот раз только наследнику и с величайшим почтением, — ваше высочество…— Вы просто очаровательны, — Александр с присущей ему галантностью продемонстрировал желание поцеловать прекрасной даме руку, и Анна после некоторого колебания подала ее наследнику. — Весьма приятно. Надеюсь, что и голос ваш столь же привлекателен, как и его хозяйка.— Анна, — попросил Корф, — спойте нам что-нибудь. Пожалуйста.— Это честь для меня, — улыбнулась Анна и села к роялю.На этот раз она спела одну из известных ей песен, и Александр был тронут. Простая мелодия своей безыскусностью и искренностью напомнила ему принцессу Марию, и он искренне поблагодарил Анну за пение.— Уверен, — бодрым тоном сказал Александр, — вы произведете фурор на балу. Ибо я намерен видеть там вас обоих сегодня. Надеюсь, столь высокое общество не смутит вас, сударыня, и вы порадуете нас своим пением?— Я уже пела однажды, на балу у графа Потоцкого, — просто сказала Анна.— А! — вспомнил Александр. — Это там…— Это там я имел честь познакомиться с вами лично, ваше высочество, — быстро вмешался в его воспоминания Корф.— А вы еще и шутник! — кивнул Александр. — К счастью, та дуэль и ее причина остались далеко в прошлом. Не правда ли?— Это было лишь мимолетное увлечение, стреляться было глупостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20