Розлин почти вскрикнула от разочарования, когда Дру поднял голову. Но он подхватил ее на руки, отнес на кровать, осторожно уложил, а сам сел рядом.
Не отрывая от нее глаз, он на ощупь взял губку, смочил, и как можно глубже вложил в ее лоно. Розлин трепетала от деликатности его прикосновений, от чувственного волнения, которое он в ней пробуждал. Стремясь поскорее ощутить его в себе, она потянулась к нему, но Дру покачал головой:
– Рано. У нас впереди вся ночь.
Не успела она ответить, как он стал сосать ее груди. Прикосновения его пылающего рта послали огненную дорожку до самого горячего, пульсирующего средоточия ее женственности, заставили ее отчаянно выгнуться.
– Дру, пожалуйста, – взмолилась она.
– Чего ты хочешь, милая?
– Я хочу тебя.
Он придвинулся ближе, прижался к ней всем телом: твердым животом, мощными бедрами и восставшей плотью. Розлин зажмурилась от удовольствия, но этого ей было недостаточно.
– Скорее, – прошептала она.
– Нет. У нас много времени.
Розлин прикусила губу, готовая закричать, но сумела сдержать голод еще на несколько мгновений, пока он ласкал ее.
Его пальцы скользнули по ее телу к развилке бедер, мягкой поросли внизу живота, нашли влажные створки.
– Дру… я этого не вынесу… пожалуйста… – прерывисто выдохнула она. И только тогда он навис над ней, касаясь венерина холмика своей великолепной плотью. А когда проник в нее, она блаженно застонала.
И застонала еще громче, когда он стал двигаться. Беспорядочно шаря ладонями по его спине, Розлин наконец сжала его ягодицы, словно подгоняя ускорить темп. Но он не собирался подчиняться и продолжал возбуждать ее, медленно входя и выходя из нее. Вонзаясь, проникая, наполняя… и почти выскальзывая, оставляя ее обезумевшей от желания, он продлевал ее наслаждение, лелеял, оберегал, шепча нежные непристойности, пока она не потеряла голову от страсти.
Дру, ощущая то же безумие, жадно вдыхал ее запах, пробовал на вкус, задыхался от нахлынувших ощущений. Каждое биение сердца побуждало его двигаться быстрее, но он вынуждал себя не спешить. Хотел, чтобы это продлилось. Хотел, чтобы она испытала, что это такое – раскаленная страсть.
Сцепив зубы, он отстранился, чтобы увидеть искаженное наслаждением лицо Розлин… и понял, что впивается взглядом в затуманенные желанием глаза.
Содрогаясь, она обвила ногами его бедра, прижала к себе, вобрала всего, окружила своим теплом. Застонав, Дру вонзился еще глубже в ее горячую влажность, вонзился до конца…
Хрипло, тяжело дыша, она отвечала выпадом на выпад и беспомощно вздрагивала при каждом толчке. В своем возбуждении она стала жарким пламенем, жидким огнем под его истомившимся телом. Ритм их желания стал взрывным, и секунду спустя ее жалобный вопль растопил его сердце, а судороги экстаза ускорили его сокрушительную разрядку.
Дру изливал в нее свое желание, терзаемый яростным стремлением обладать этой женщиной, входя в нее все глубже, словно не мог насытиться. Из его горла рвались стоны; он вонзался в нее, изгибаясь, сотрясаясь от нетерпения, пока, наконец, не наполнил ее своим горячим семенем. Потом они долго лежали, прижавшись друг к другу, пытаясь отдышаться. Когда судороги немного унялись, Дру каким-то образом нашел в себе силы отодвинуться и лечь рядом.
Когда им удалось немного успокоиться, Дру с блаженной улыбкой закрыл глаза. Их слияние было воистину безумным взрывом чувств, и все же, несмотря на всю его неукротимость, он до этой минуты никогда не ощущал такой нежности к женщине.
Он долго думал, что сказать ей, когда услышал ровное тихое дыхание и понял, что она спит.
Дру с сожалением улыбнулся. Он пытался разбудить в ней страсть, а вместо этого погрузил в сон.
Он осторожно лег на бок, по-прежнему прижимаясь к Розлин. Но спать он не хотел, предпочитая смотреть на нее. Любуясь ее изысканной красотой, он невольно задавался вопросом, почему испытывает такое блаженство в ее объятиях? Почему только с ней чувствует истинное наслаждение? Почему его так трогает ее тепло?
Но правда заключалась в том, что Розлин заполнила пустоту, для которой у него до сих пор не было названия. Она сразилась с его одиночеством, от которого он, сам того не зная, жестоко страдал, сразилась и победила. Она зажгла в нем восторг и радость…
Дру неожиданно замер. Он испытывал те же симптомы, которые пыталась описать Розлин. Чувствовал себя счастливым в ее присутствии. Не находил себе места, если ее не было рядом. Ощущал разъедающий душу голод, которому не было удовлетворения.
Сердечная любовь. Кажется, так она ее назвала.
Что-то стиснуло его грудь. Не боль. Сознание свершившегося чуда.
Возможно ли, что он действительно начинает в нее влюбляться? Да способен ли он вообще любить?
Дру зажмурился, пытаясь проверить свое предположение. Розлин сокрушила все его линии обороны, но признание этого не заставило его съежиться от страха, как он ожидал. Наоборот, мысль о том, чтобы делить с кем-то любовь и близость до конца жизни, казалась необычайно привлекательной. Вот только он не думал, что будет делить эту любовь с невестой. Зато теперь не удовлетворится меньшим. Он хотел жениться на Розлин по любви. Не по расчету. Хотел, чтобы и она любила его, а не просто была вынуждена выйти замуж, чтобы избежать скандала.
А что, если он не сможет заставить ее влюбиться? Нет, он даже думать об этом не станет. И никогда не расстанется с ней. Сделает все, чтобы завоевать сердце Розлин, женится на ней и сделает своей герцогиней. Подарит ей будущее, о котором она мечтала…
Глава 17
Я была права, положив конец всему этому, прежде чем возможность окончательно разбить свое сердце не стала слишком реальной.
Из письма Розлин к Фанни
Наутро они вернулись в Данверз-Холл, чему Розлин нескрываемо радовалась. Не только потому, что устала от общения с герцогиней, продолжавшей обращаться с будущей невесткой с холодным презрением, но и потому, что смогла наконец распрощаться с Дру.
Вчерашняя ночь была настоящим волшебством, но такая чарующая близость не могла продолжаться вечно. И прежде, чем она еще глубже завязнет в этих отношениях, необходимо вернуться к реальности.
К сожалению, помогая Розлин выйти из экипажа, Дру наградил ее таким жарким, таким интимным взглядом, что сердце ее перевернулось. Борясь с искушением снова броситься в его объятия, Розлин скромно пожелала ему благополучно вернуться в Лондон. Дру намеревался снова навестить поверенных сэра Руперта, чтобы узнать, сумели ли они установить личность рыжеволосого грабителя.
Перед отъездом Дру вежливо поцеловал руку Розлин, хотя втайне она мечтала о большем… куда большем…
Но искушение терзало ее еще долго-долго после того, как он уехал. Не находя себе места, Розлин бесцельно слонялась по дому и размышляла, что же теперь делать. Вчерашние события помогли ей понять, в какой серьезной опасности она очутилась. Увидев, каким нежным и мягким может быть Дру, она забыла обо всем и, к своему ужасу, поняла, что чувства к нему становятся сильнее с каждой минутой, проведенной в его обществе.
Но теперь она сознавала также, что не может рисковать, позволяя ему и дальше ухаживать за ней столь романтичным образом. Более того, нельзя допускать никаких запретных свиданий. Но пока их помолвка не разорвана, ей придется появляться в обществе Дру. А после их романтической интерлюдии прошлой ночью она больше не сможет удерживать эмоциональное расстояние между ними.
Но значит, она все это время дурачила себя, думая, что это возможно. Но никому еще не удавалось противиться обаянию неотразимого человека, вознамерившегося покорить ее. Всего несколько недель назад Арабелла была в такой же ситуации. Белла не хотела влюбляться в Маркуса и все же ничего не сумела с собой поделать.
Розлин прикусила губу, задаваясь вопросом, не идет ли она по стопам сестры. Жаль, что сестер или Тесс здесь нет! Она ужасно тосковала по ним и нуждалась в мудрых советах. Но Арабелла приедет домой только в конце следующей недели. А Тесс уехала в Лондон помочь Лили управлять пансионом Фанни. И поскольку ей не на кого положиться, придется самой решать все проблемы.
Заставив себя выкинуть из головы тревожные мысли, Розлин направилась в гардеробную сменить дорожное платье. Пожалуй, стоит поехать в академию леди Фримантл. Правда, у нее сегодня нет уроков: почти все ученицы разъехались на лето, а с теми, кто остался, прекрасно справляется Джейн Каразерс. Но Розлин с удовольствием проводила время в девичьей компании, и, кроме того, ей нужно было хоть на время отрешиться от мрачных мыслей об отношениях с Дру и их неопределенном будущем.
Побывав в академии, Розлин, действительно немного успокоилась. Настолько, что даже осталась на чай. Но когда вернулась домой, оказалось, что проблемы никуда не делись. Что же ей делать с Дру? Может, разумнее всего немедленно разорвать помолвку?
Розлин искренне убеждена, что будет полной дурой, если выйдет за него. Дру не раз твердил ей, что на свете нет той женщины, которой он отдаст сердце. А ей так легко отдать ему свое. Чтобы хоть чем-то занять взбудораженные мысли, она надела старое платье и вышла в сад. Цветочным клумбам постепенно вернули прежний живописный вид, с тех пор как Маркус истратил целое состояние на садовников и новую обстановку дома. Теперь они могли позволить себе такую никчемную роскошь, как букеты из живых цветов, которые ежедневно ставили в гостиной и салонах. Розлин обычно сама занималась этим, чтобы не затруднять миссис Симпкин. Вот и сейчас она наклонилась над розовым кустом, состригая шипы с особенно колючей желтой розы, когда услышала, как открылась боковая калитка. Девушка подняла глаза, ожидая увидеть одного из садовников, но оказалось, что это лорд Хэвиленд идет к ней по гравийной дорожке.
Розлин поспешно выпрямилась, уронила розу и секатор в ведерко, стоявшее у ног, и вопросительно уставилась на графа.
– Ах, мисс Лоринг, я так надеялся застать вас дома!
Розлин ответила столь же чарующей улыбкой:
– Чему обязана удовольствием видеть вас, милорд?
– Я пришел лично передать приглашение от бабушки. Сегодня у нее званый вечер, и она настоятельно потребовала, чтобы я убедил вас присутствовать.
Хэвиленд протянул карточку с позолоченной виньеткой. Розлин, сняв перчатки, взяла карточку.
– Бабушка также будет счастлива видеть Ардена, – добавил он, пока Розлин читала приглашение.
– Я не знаю, каковы планы его светлости, поэтому не могу за него ручаться, но сама с радостью приду.
– Вот и хорошо, – кивнул Хэвиленд и, поколебавшись, добавил: – Признаюсь, был удивлен, услышав о вашей с Арденом помолвке. Не ожидал ничего подобного, учитывая его всем известную неприязнь к браку.
Розлин, покраснев, опустила глаза.
– Знаю. Все это произошло довольно… внезапно.
– Хотелось бы вас поздравить, хотя сожалею, что так долго медлил, не решаясь ухаживать за вами.
Растерявшись от столь неожиданного признания, Розлин инстинктивно разжала пальцы, отчего карточка спланировала на землю вместе с перчаткой.
Оба одновременно нагнулись, так стремительно, что столкнулись лбами.
Розлин, морщась, охнула и схватилась за лоб. Хэвиленд тихо выругался:
– Черт возьми, я ударил вас?!
Розлин, смеясь, покачала головой:
– Вовсе нет.
– Дайте взглянуть, – потребовал он и отвел ее руку, чтобы осмотреть лоб.
– Даю слово, милорд, я совершенно не пострадала.
– А вот я ужасно стыжусь своей неуклюжести.
– О нет, вы тут ни при чем. Это я безобразно неуклюжа.
Граф с сожалением усмехнулся.
– Вы чересчур добры, мисс Лоринг. Я прекрасно сознаю свои недостатки. Поверьте, я действовал бы куда более ловко и проворно при атаке французской кавалерии. Когда же дело доходит до общения с прелестными женщинами, я совершенно теряюсь.
Он виновато потупился, и Розлин стало не до смеха. А когда он протянул руку, чтобы отвести прядку с ее щеки, она замерла.
– Простите меня, пожалуйста, – умоляюще попросил он. Но прежде чем она сумела собраться с мыслями для ответа, в саду раздался ледяной голос:
– Как трогательно!
Розлин вздрогнула и, оглянувшись, увидела Дру, стоявшего на ступенях террасы.
Растянув губы в улыбке, она отступила от графа.
– Дру… не ожидала увидеть вас сегодня.
– Очевидно, нет. Иначе никогда не позволили бы мне прервать столь очаровательную сцену, – процедил Дру с таким видом, что Розлин невольно распахнула глаза. Очевидно, он неверно понял совершенно невинный жест Хэвиленда, но она не знала, какими словами объяснить это недоразумение. Сейчас Розлин была уверена, что им движет исключительно чувство собственности. Не может же он ревновать? Ревнуют только люди любящие.
И все же молчание сгущалось, становясь почти ощутимым, по мере того как Дру спускался с крыльца. Наконец он оказался лицом к лицу с графом:
– Мисс Лоринг обручена со мной, Хэвиленд.
– Да, я уже слышал. Но не стоит обвинять меня в браконьерстве в ваших владениях, милорд.
– Неужели?
Хэвиленд поднял темную бровь:
– Я ведь уже сказал, не так ли?
Напряжение еще больше усилилось. Дру, похоже, жаждал крови графа, но голос был тихим и обманчиво сдержанным:
– Попробуйте еще раз коснуться ее, и не доживете до рассвета.
Услышав недвусмысленную угрозу, Розлин тихо ахнула. Хэвиленд недобро прищурился.
– Ваши впечатления ошибочны, Арден… – начал он, но Дру оборвал его:
– Если я что-то и выслушаю из ваших уст, то исключительно предсмертное желание. А теперь мне хотелось бы распрощаться с вами.
Граф оцепенел. Только глаза пылали гневом. До этой минуты Розлин была слишком ошеломлена и унижена, чтобы вмешаться, но тут вдруг обрела дар речи:
– Довольно, ваша светлость!
Хэвиленд перевел на нее взгляд. Хотя он с трудом сдерживал гнев, все же явно не был склонен оставлять ее беззащитной наедине с герцогом.
– Надеюсь, с вами все будет хорошо?
– Да… я уверена. Спасибо за приглашение, милорд.
– Хорошо… но если понадоблюсь, я всегда рядом. Доброго вам дня, мисс Лоринг.
Хэвиленд с поклоном повернулся и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38