– Не можете или не хотите?
– Не можем. Форрестер уже даже не в стране, мы так думаем. На прошлой неделе он собирался отплыть.
Торн почувствовал, как сжалось сердце.
– Куда? – Он постарался, чтобы голос не выдал его.
– На какой-то остров, на другой стороне Испании.
Торн похолодел. Значит, Томас Форрестер направляется на Кирену. Значит, у него есть план, как отомстить сэру Гавейну Олуэну и «хранителям».
Прищурившись, Торн посмотрел в глаза Сэму Биркину:
– Когда точно ты последний раз видел Форрестера?
– В четверг, под вечер.
Форрестер не терял время, поэтому скорее всего отплыл в четверг ночью. Таким образом, он опережает их на пять дней.
Разозлившись, Торн быстро поднялся. Сначала надо заняться Биркином и Финчем, отправить их в тюрьму. Если получится, просмотреть все судовые реестры в лондонских корабельных конторах, чтобы определить конечный пункт Форрестера. Затем по тревоге собрать свою судовую команду и подготовить шхуну к отплытию, и чем скорее, тем лучше. Все равно раньше завтрашнего вечера отойти не получится. Нужно отправить Диану домой…
Торн посмотрел в ее сторону и увидел, как она взволнованна. Из всех его задумок последняя была самой трудной. Диана не отрываясь смотрела на него. Можно было бы как-нибудь объяснить ей, почему он погонится за Форрестером на Кирену. Только что ответить на вопросы, которые она задаст потом?
Диана не сопротивлялась, когда Торн повел ее к экипажу, чтобы отправить домой. Он пообещал приехать к ней, как только освободится. Но, усевшись в карету, она приказала кучеру отвезти ее домой к лорду Торну.
– Я дождусь тебя там, – кротко заявила Диана, не обращая внимания на то, что тот возмущенно нахмурился.
Главной причиной ее волнения было ощущение, что она бродит в потемках.
Торн что-то недоговаривал. Диана это понимала и желала получить ясные ответы.
Она также понимала, что с личными интересами придется повременить. Ей изо всех сил хотелось бы покончить с их помолвкой в первый же момент, как только они увидятся. Но ее желание защитить Торна от убийц теперь было сильнее, чем собственное стремление уберечь его от брака с собой.
Около десяти часов, усталый и угрюмый, Торн наконец появился в гостиной. Первым делом он налил себе полный стакан бренди, а потом устроился в кресле напротив Дианы.
Она отложила в сторону книгу, которую пыталась читать, и спросила:
– Так ты расскажешь мне все?
Торн сделал большой глоток бренди и посмотрел ей прямо в глаза.
– С чего начать? – просто спросил он.
С облегчением увидев, что он понимает ее и вытягивать информацию из него не придется, Диана легко улыбнулась:
– Лучше, наверное, начать с самого непонятного во всей этой истории. Кто такой Томас Форрестер и почему он хочет убить тебя?
– Это старший брат Венеры. Я впервые услышал о нем от управляющего приюта для девочек в Рэйе. Что касается его мотивов, полагаю, ему не понравилось, когда я начал расследовать его предательство. Наше правительство давно подозревает его в сотрудничестве с французами.
– Натаниель тоже подозревал его? Он упоминал про французских шпионов в своем письме.
Торн поморщился.
– Теперь это абсолютно ясно. Натаниель напал на след Форрестера прошлой весной. За четыре дня, что я провел в Суссексе, я нашел подтверждение этому. И отследил все его действия. Прошлой осенью его чуть не арестовали за измену. Потом появилось сообщение, что он погиб во время пожара, когда вспыхнул дом, где он жил. Сегодня появился первый намек, что он все еще жив. Теперь понятно почему.
Диана долго сидела молча, внимательно глядя на Торна.
– Ты собираешься рассказать мне о «хранителях»?
Торн замер, настороженно посмотрев ей в глаза.
– Я дал клятву хранить тайну, Диана.
– Так я и предполагала. Мне давно стало ясно, что ты скрываешь какой-то важный секрет, который был единственной причиной убийства Натаниеля. Ты собираешься разрушить какую-то большую игру, правда ведь? Натаниель тоже был «хранителем»? Мне кажется, я заслужила твое доверие, – добавила она мягко.
Он по-прежнему хранил молчание. Торн запустил пятерню в волосы и тяжело вздохнул. Диана, конечно, имеет право знать, почему убили Натаниеля и почему сам он сейчас в опасности, однако он по-прежнему должен быть верен клятве, данной Обществу.
– Я многого не могу тебе рассказать. От этого зависят жизни людей. Но раз уж мы с тобой вот-вот поженимся – это все-таки другая ситуация… Мы члены Общества, которое было основано, чтобы бороться со злом и тиранией. Это, если угодно, общество защитников благородного дела. Мы сохраняем в тайне наше существование, потому что в противном случае это уменьшит нашу эффективность и подвергнет опасности тех, кому мы помогаем.
Диана нахмурилась, но казалось, что она с готовностью восприняла его объяснение.
– Твоя тетка – леди Хеннесси – знает об Обществе?
– Нет. Она думает, что я выполняю отдельные поручения министерства иностранных дел и сэра Гавейна. Но она понятия не имеет, что я его главный представитель в Лондоне.
– А твой отец?
Торн криво усмехнулся:
– Отец знает, что я вступил в Общество. Во-первых, именно он отправил меня к сэру Гавейну, потому что считал, что мне нужно искушать грехи, спасая других людей.
Диана искренне удивилась, посмотрев на Торна:
– И как, удалось?
– Более или менее.
– Что ты собираешься теперь делать?
Торн откинулся на спинку кресла.
– Нет сомнения, что Форрестер собирается убить сэра Гавейна. Я должен его остановить. Форрестер долго вынашивал свою месть и, наверное, считает, что у него остался последний шанс.
– Как ты собираешься остановить его?
– Надо оказаться на Кирене, опередив его. Я уже приказал подготовить корабль, чтобы выйти завтра ночью. Моя шхуна вне конкуренции с любым судном, какое окажется в распоряжении у Форрестера. Но он опережает нас почти на неделю. Нам бы очень помогло, если бы мы знали, куда он направляется. Сейчас Йейтс объезжает лондонские судовые конторы и пытается отыскать, заказывал ли Форрестер места на каком-нибудь судне, идущем в Средиземное море, или, может, зафрахтовал целый корабль. У нас нет времени проверить другие порты, как Саутгемптон или Фолмут.
– Значит, ты отчаливаешь завтра вечером?
Торн услышал смятение в ее голосе и почувствовал, как потеплело на сердце.
– Раньше этого срока моя команда не будет готова. Остается только надеяться, что мы опередим Форрестера и прибудем первыми. Для меня сэр Гавейн как отец, даже больше чем отец. Не прощу себе, если его убьют.
– Мне кажется, Венера отправилась вместе с братом.
– Самое вероятное предположение. Как и Томас, она обвиняет «хранителей» в убийстве отца и матери. Ты ведь помнишь, как она переживала, несмотря на то что с той поры прошло немало лет. Она может быть настолько же виновной, как и ее брат. Возможно, они вместе завлекали Натаниеля, чтобы убить его.
Диана встала и подошла к Торну.
– Я хочу поехать с тобой.
Он вскинул брови.
– На Кирену?
– Да. Я уже участвую во всем этом. Нравится тебе или не нравится. Натаниель был моим родственником. Венера – моя подруга. А ты… – Она умолкла, поджав губы. – Я сойду с ума, ожидая тебя здесь и не зная, что там происходит.
Торн поднялся и внимательно глянул на Диану. Она беспокоилась о нем, это было очевидно, и хотела защитить его.
– А как же быть с твоими занятиями живописью? На следующей неделе у тебя начинаются занятия в академии. Карьера серьезно пострадает, если сейчас ты все бросишь и уедешь.
– Начну все заново, когда вернусь.
Торн стоял и не знал, что делать. Совершенно точно, ему не хотелось подвергать Диану опасности. Но если она отправится вместе с ним, риск будет небольшой. Как только они прибудут на остров, он сделает все, чтобы она оказалась в безопасности.
Перспектива остаться одному и не видеть ее по меньшей мере месяц, пока он будет добираться до Кирены и обратно в Лондон, ему не нравилась. Кроме того, ему мало симпатична была мысль оставить ее одну в Лондоне.
Он протянул руку и дотронулся до ее щеки.
– Ладно, согласен, можешь поехать со мной, но только при одном условии.
– Каком условии?
– Сегодня ты останешься здесь, у меня.
Диана посмотрела на Торна, словно готовясь отказать. Не желая услышать «нет», он положил ей руку на затылок.
– Будем заниматься сегодня любовью, Диана. Я не видел тебя несколько дней и все это время изнывал по тебе.
– Торн… – начала она, но он коротким, легким поцелуем прервал ее на полуслове.
Жар, полыхнувший между ними, сказал ему больше, чем все слова, которые она хотела произнести.
Взглянув ей в глаза, он увидел выражение нерешительности, написанное на ее лице.
– Попробуй, скажи честно, что ты не хочешь остаться сегодня на ночь.
– Нет, не могу, – шепотом призналась она, потянулась к нему губами и вздохнула, безоговорочно сдаваясь.
Глава 20
Держась за руки, они вошли в полумрак спальни. Как только дверь за ними захлопнулась, Диана оказалась в объятиях Торна, так же страстно желая его, как и он ее.
Пыл, с которым она прижалась к нему, не удивил Торна. Опасность возбуждает сильнее всего, а волнения, которые им сегодня пришлось пережить, лишний раз напомнили, что жизнь прекрасна. Да и время, проведенное порознь, только подстегивало взаимное желание.
Торн поцелуем накрыл рот Дианы, жадно проникая в него языком. Желание жгло его, вызывая волны внутренней боли.
Смиряя голод страсти, он отстранился, чтобы раздеть ее. В нетерпении они срывали одежду друг с друга, и когда с ней было покончено, вместе оказались на кровати.
– Мне нужно почувствовать тебя, – севшим голосом прошептала Диана, положив его ладони себе на грудь.
Торн склонился над ней и взял сосок в рот. Диана резко простонала в ответ, прижимаясь к нему и не скрывая своего желания.
– Ты скучала по мне? – тихо спросил он, заранее зная ответ.
Она потянула его на себя, чтобы еще раз поцеловать.
Торн словно ждал этого приглашения. Желание захватило его. Хотелось прижаться к ней, теряя ощущение пространства и времени.
Приподнявшись на руках, он сдвинулся и оказался между раздвинутых бедер. Диана всхлипнула и выгнула спину, чтобы принять его. Ее бедра двигались в бессознательном ритме, в ритме, который был таким же древним, как сама земля.
Бессчетное число ударов сердца спустя мир, составлявший их единство, стал распадаться на мириады светящихся частиц. Под Торном что-то вскрикивала Диана. Обхватив ее, он содрогался в конвульсиях, одновременно утверждая свою власть, завоевывая и боготворя.
Когда последние сполохи ушли из глаз, Торн устало, не разжимая объятий, перекатился на спину так, что Диана оказалась на нем сверху. Не зная, радоваться или огорчаться, он невидящим взглядом уставился в темноту растянутого над ними балдахина, сбитый с толку безоглядностью своего влечения.
Он целиком отдался на милость собственного тела, как и Диана – своего. Может, даже в большей степени, чем она. Он сознательно не вспомнил о губке или о чем-нибудь еще, что могло помешать его отчаянному желанию взять ее. А может, он просто хотел привязать ее к себе всеми ему доступными средствами.
Торн закрыл глаза. Что, дьявол побери, происходит с ним всякий раз, когда он рядом с Дианой? Откуда берется такое жгучее желание, такая ненасытность?
Только к ней он испытывал это горячее, заполняющее до краев желание, обильное, мощное, овладевающее всеми чувствами, всем телом… всем сердцем.
Господи Боже, это что – болезнь такая? Или Диана так поразила его?
Может, Диана и есть та половинка, которую он искал?
Она ни на кого не похожа, он знал это с самого начала. Мало найдется женщин, которые могли бы сразиться с бандитом и взять его на мушку. Еще меньше тех, которые сумели бы настоять, чтобы отправиться вместе с ним по следам убийцы и предотвратить еще одно убийство.
И главное – именно ее он по-настоящему хотел видеть своей невестой.
Всегда, когда отец начинал давить на него, говоря о женитьбе, он каждый раз заявлял, что ждет настоящую женщину. Такую, которая может стать ровней «хранителю». Которая сможет вместе с ним встретить опасность лицом к лицу.
Диана из такой породы женщин.
До встречи с ней ему даже не приходило в голову, что можно захотеть распрощаться со своей свободой. Все эти годы, пока его старались затащить под венец, он был совершенно не восприимчив к любви.
А эта ночь показала, насколько чудовищно он уязвим перед Дианой. Ему хотелось заявить свое право на нее, сделать своей собственностью, отдаться ей полностью, без остатка и навсегда оставить ее при себе.
Торн молча выругался, ошеломленно поняв, что отдался во власть женщине, которая вряд ли сумеет его полюбить в ответ. И это была сущая правда. Несколько лет назад Диана пережила такую боль предательства, что никогда больше не доверится мужчине.
Торну захотелось задать себе вопрос, хватит ли у него возможностей завоевать ее? Что нужно сделать, чтобы Диана раскрыла перед ним свое сердце? Она считает его беспутным, порочным.
Чем можно заслужить ее уважение, доказать, что он достоин ее любви? А если вдруг у него это не получится?
Ощущение на грани паники захлестнуло его.
Безжалостно отбросив в сторону мысли, он потянулся и нашел ее губы. Он больше не будет думать о поражении.
С этого момента он сконцентрируется на том, чтобы специально вызывать в ней такое же мучительное желание, какое вызывает в нем она.
Весь следующий день Диана провела словно в центре урагана. И была благодарна за то, потому что не оставалось времени подумать, правильно ли она поступает, отправляясь с Торном на Кирену.
Не было никакого сомнения, что она рискует, чудовищно рискует своим сердцем, собираясь надолго остаться в опасной близости с ним.
Если бы он уехал без нее, для нее стала бы непереносимой неопределенность ожидания, когда ничего не знаешь об опасностях, в которые он угодил, или когда он вернется. Или переживать по поводу его безрассудства или каких-нибудь необузданных поступков, если вдруг ее не будет рядом. Какая-то абсурдная идея овладела ей, что она сможет присмотреть за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37