— Тебе не так-то легко было справиться со стыдливостью.
Дрожащими руками она потянулась к застежке, спустила рубашку, обнажив груди, соски ее уже затвердели.
— Прекрасно, — лениво произнес он. — А теперь прикоснись к соскам.
— Я… я не…
— Вспомни клятвы, которые ты давала у алтаря. Разве ты не обещала чтить мужа и повиноваться ему?
Сабрина, чувствуя себя совершенно распутной, сомкнула пальцы вокруг сосков. И тут же закрыла глаза, настолько острым было наслаждение.
— А теперь не двигайся, оставайся в той же позе. Она взглянула на Найла, который отошел в дальний угол.
Он снял жилет и рубашку и убрал их в сундук.
Она во все глаза смотрела на его мускулистое тело, ощущая покалывание в возбужденных сосках.
Сабрина словно приросла к полу. Она ждала, когда Найл подарит ей обещанное наслаждение. Найл между тем пре спокойно уселся в кресло возле камина. Но взгляд его, когда он поднял на нее глаза, был затуманен чувственностью.
Она уже стала привыкать к его манере открыто проявлять свое желание, но ее несколько смутило то, что он принялся расстегивать брюки. Еще мгновение, и его возбужденная набухшая плоть оказалась на свободе.
Она понимала, что смотреть на нее грешно, но не могла отвести глаз.
— Ты помнишь, как я целовал тебя между бедрами, детка? — спросил Найл. Сабрина помнила. — Скоро ты научишься брать меня в рот, гладить языком и губами. Но сейчас ты к этому еще не готова. Пока мы просто насладимся друг другом. Иди сюда, сядь ко мне на колени.
Ему пришлось позвать ее дважды, чтобы она нашла в себе силы выполнить его просьбу, точнее, приказ. Никогда еще предвкушение наслаждения не было таким сильным.
Когда она подошла достаточно близко, он взял ее за руку и усадил боком к себе на колени. Сабрина оказалась в кольце его рук.
— Не бойся быть женщиной, моя сладкая, — хрипло пробормотал он.
— Я не боюсь, — солгала она. Она чувствовала, как что-то твердое и горячее упирается ей в бедро, чувствовала мышцы его груди, когда провела по ним ладонями.
— Сейчас мы сыграем в любовную игру. На этот раз ты должна меня соблазнить.
— Я… я не знаю, как это делается.
— Я научу тебя. Подними свои груди для меня, сладкая.
— Вот… вот так?
— Выше. Сожми их вместе, чтобы я мог их поцеловать. Он заставлял ее чувствовать себя грешной, развратной, и в то же время она не могла не заметить в себе инстинктивного, чисто женского желания доставить ему удовольствие. Сабрина сделала так, как он велел, и подставила Найлу соски.
Он взял один в рот и потянул, Сабрина издала тихий стон.
— Твоим соскам не терпится попасть ко мне в рот. Хочешь, я пососу их?
Она кивнула.
— Скажи это, детка,
— Я… я хочу, чтобы ты пососал их.
— Тогда предложи их мне.
Сжимая в руках высоко поднятые груди, она наклонилась к нему, прогнув спину. Найл опустил голову, пробуя ее на вкус. Когда его горячий язык лизнул напряженный сосок, она вскрикнула. Он замер, посмотрел на нее и стал медленными круговыми движениями ласкать сосок губа ми и языком.
Голова у Сабрины стала легкой, тело захлестнул жар. Она млела от восторга. Вздрагивала, ощущая спазмы желания внизу живота. Она готова была возмутиться, когда он отстранился.
— Как это возбуждает, — лениво протянул он. — Твои груди такие красивые, они влажно блестят от моего языка. А соски такие аппетитные!
Он прижал свою плоть к ее бедру, и желание в ней разгорелось с новой силой.
Сабрина со стоном прильнула к его мужскому достоинству, изнемогая от желания.
— Помедленнее, любовь моя. Пусть это будет твоим главным уроком. Предвкушение делает удовольствие особенно сладким.
Губы его вновь сомкнулись вокруг ее соска. Она готова была кричать от желания. Когда он отпустил ее, отвердевшие соски словно обдало холодом.
— Хочешь сделать мне приятное? — прошептал он.
— Да.
— Скажи это.
— Я хочу доставить вам удовольствие, мой господин.
— И как ты намерена это сделать?
— Я… вы… мне следует вас любить?
— Именно. Ты хочешь меня, моя сладкая?
— Да.
— Тогда скажи, как сильно ты меня хочешь.
— Найл… Я хочу тебя.
— Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя?
— Да.
Он улыбнулся так, что у нее перехватило дыхание.
— Все в свое время… Я наполню тебя собой так, что ты готова будешь взорваться, но потерпи еще немного, моя сладкая Сабрина…
Он немного изменил положение ее тела, так что она склонилась к нему и волосы ее разметались у него по предплечью. Затем он приподнял подол ее рубашки до самой талии.
— Раздвинь ноги.
Сабрина повиновалась, открыв себя его горячему взгляду.
— Теперь потрогай себя.
Она закрыла глаза, провела рукой по животу, опустила ее ниже, к темному треугольнику курчавых волос, едва скользнув по расщелине. Бедра ее вздрогнули от острого удовольствия.
— Ты становишься влажной?
— Да, — прошептала она, сгорая от стыда.
— Дай я посмотрю.
Его большой палец обнаружил нектар страсти между ее раздвинутых бедер. Ощущение, шокирующее своей примитивной остротой, пронзило ее. Он медленно ввел в ее лоно средний палец и вынул его, истекающего ее соками.
— Как я и предполагал, скользкая и влажная. Как горячий бархат.
— Прошу тебя…
— О чем ты просишь? — Он снова медленно ввел в нее оба пальца. — Убери свои пальцы или верни их обратно…
Сабрина вздрогнула. У нее перехватило дыхание. Желание достигло своего апогея.
— Хочешь почувствовать меня внутри? — спросил он.
Не в силах ответить, она качнула бедрами. Его пальцы продолжали ее ласкать. Прикосновения были волшебными. Чувственность была для него искусством, а он — настоящим художником. На редкость талантливым.
— Возьми его в руку, — приказал он.
Сабрина, не открывая глаз, подвинулась так, чтобы пальцы сомкнулись вокруг его копья. Оно было громадным и жарким и вибрировало. Сабрина задрожала от возбуждения.
— Ты знаешь, как мучительно думать о том, что я буду делать с тобой?
Сабрина хотела его отпустить, но он покачал головой и хрипло пробормотал:
— Нет, держи меня крепче. Ты не можешь причинить мне боль. Знаешь, каково это — когда ты меня трогаешь? Я хочу, чтобы твое влажное лоно сжалось вокруг меня и задрожало.
От этих слов Сабрина едва не лишилась рассудка. Еще немного, и она упала бы в обморок.
Но он удержал ее и поцеловал в губы. Она прижалась к нему всем телом. Язык его двигался у нее во рту в том же ритме, как двигалось бы копье.
— А теперь, детка, я вижу, что ты достаточно разогрелась. Если хочешь, можешь меня оседлать.
— Хочу.
— Тогда сядь на меня верхом.
Дрожа, она попыталась повернуться, но мешала рубашка.
— Помоги мне, — взмолилась она.
— С радостью, — ответил он, одарив ее дьявольской улыбкой.
Обняв жену за тонкую талию, он приподнял ее так, что копье его оказалось у ее лона. С бешено бьющимся сердцем Сабрина попыталась подобраться к нему поближе.
— Потише, моя маленькая тигрица, — пробормотал Найл и медленно опустил ее на себя.
Сабрина задержала дыхание. Вздох сорвался с ее губ от пронзившего ее наслаждения. Она упала лицом на его шелковистое от пота плечо.
Найл опустил ладони ей на бедра и вошел в нее еще глубже, застонав, когда влажный жар ее лона полностью охватил его.
— Ты такая тугая! Я весь горю…
Он чуть приподнялся, делая вращательные движения бедрами. Когда Сабрина прогнула спину, он прошептал:
— Давай, моя красавица, дай мне почувствовать, как ты двигаешься. Я хочу, чтобы ты делала это для меня.
Он хотел ее так, как не хотел ни одну женщину. Это желание было сильнее здравого смысла. Огромным усилием воли он не давал ситуации выйти из-под контроля.
Глядя, как румянец разгорается у нее на щеках, он показывал, как надо двигаться, на полпути встречая каждый его толчок. Он не давал ей передышки, удерживая ладони на ее бедрах, заставляя ее держать ритм.
Когда Сабрина укусила его за плечо, он торжествующе рассмеялся и снова глубоко вошел в нее.
Внезапно она почувствовала, что больше не вынесет. Она приподнялась, вцепившись в него, но он опустил ее, не давая устраниться до тех пор, пока у нее не началась разрядка — конвульсивные спазмы, заставлявшие ее сжиматься вокруг него. Каждый спазм был для него как изысканная пытка, и когда она всхлипнула и выкрикнула его имя, он ослабил контроль. Наконец и для него настал момент наслаждения. Сжав Сабрину в объятиях, он в последний раз воткнул в нее меч любви.
Сабрина закричала, но он зажал ей рот губами. Он мял ее дрожащими руками, сотрясаемый конвульсиями наступившего для него сладкого безумия. Потом они очнулись. Она прижималась к нему, все еще учащенно дыша. Найл сидел неподвижно, и по телу его растекалось приятное тепло. Чуть позже он спросил ее, все ли с ней в порядке.
Сабрина еще не пришла в себя. Ей не хотелось отвечать, и, уткнувшись лицом в шею Найла, она лишь кивнула. Найл не причинил ей боли. Если не считать ее сердца. Этот орган особенно раним, и осознание того факта, что ее сердце находится в большей опасности, чем обычно, было для Сабрины довольно болезненным.
Она не ошибалась насчет того, в чем состояло главное секретное оружие Найла против слабого пола. Он мастерски умел заставить любую женщину почувствовать себя любимой и желанной. И она, настрадавшаяся от одиночества, неопытная в любовных играх, не имела против него ни одного шанса.
Когда он коснулся губами ее виска, Сабрина хотела было отстраниться, однако Найл приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Ты способная ученица, моя сладкая.
Она выдавила из себя улыбку, прежде чем спрятала лицо у него на плече.
«Ты разбил мое сердце…» — в отчаянии подумала она. И ничто в мире не могло избавить ее от этой беды.
Глава 11
Она хотела его и ничего не могла с этим поделать. Найл пробудил в ней неодолимый голод, с таким трудом выстроенные заслоны рухнули, обнажив исконную, примитивную потребность женщины в мужской ласке. Ей стыдно было вспоминать, как она нагая извивалась в его объятиях, умоляла делать с ней такое, чего не позволила бы ни одна леди.
В то же время она чувствовала себя в долгу перед Найлом. Он заставил ее почувствовать себя красивой, желанной, настоящей женщиной. Когда он смотрел на нее с эротичной нежностью, она готова была поверить в то, что он хочет ее почти так же сильно, как она хотела его.
Сабрина понимала, что глупо питать подобные иллюзии. Если даже сейчас он и увлечен ею, то тут срабатывает фактор новизны, разнообразия. Задача, которую он перед собой поставил — превратить ее в одну из тех женщин, что нравились ему, — показалась ему интересной, вот и все. Но стоит ему потерять к ней интерес, и на смену ей придут другие, по первому же его зову.
И очередным напоминанием об этом стал визит Евы Грэм, которая пришла к Сабрине накануне ежегодных весенних празднеств в Белтане, чтобы рассказать о связанных с ними древних суевериях.
— Ты должна умыться утренней росой, чтобы кожа была красивой, — говорила Ева, — и посадить перед дверью своего возлюбленного куст боярышника. А когда наступит вечер, — тут Ева улыбнулась, — зажигают костры, чтобы год выдался урожайным, вокруг костров сгущается тьма, и делай что хочешь. Мне всегда нравился Майский день. Парочки удаляются в леса, и как-то мы с Найлом… Впрочем, прости меня. Я не должна была этого говорить.
Сабрина никогда не умела скрывать своих чувств, и на лице ее отразилось отчаяние. Ей не сравниться по красоте с веселой вдовой.
— Я боялась, что это случится, Сабрина. Он тебя околдовал. Я предупреждала, что сердце надо держать на замке. — Ева вздохнула. — Но ведь этого следовало ожидать. Найл, этот красивый дьявол, знает, как подобрать ключ к женскому сердцу.
— И в чем же его секрет? — спросила Сабрина.
— Все просто, дорогая. Удовлетворение. Он дает женщине то, чего она больше всего хочет. Он обращается с леди как с кабацкой девкой, а с кабацкой девкой — как с леди. Девушка, ни от кого не видевшая уважения, готова боготворить господина, который чтит ее. А знатная дама втайне мечтает о разврате.
Удовлетворение, повторила про себя Сабрина. Да, именно это Найл мог дать. Он может заставить простушку почувствовать себя красивой и желанной.
— Но у меня нет желания изображать из себя развратницу, — произнесла Сабрина.
— Ты не представляешь, сколько женщин отдали бы все золото мира, чтобы оказаться на твоем месте, — промолвила Ева.
Сабрина внутренне собралась. Она не могла не думать о том, что перед ней соперница, готовая увести у нее мужа.
— Будь настороже, дорогая, — говорила Ева. — Найл непостоянен. Подумай о том, как его к себе привязать. Борись за него изо всех сил.
— Не представляю себе, как это сделать!
— Он не должен знать, что завладел твоим сердцем.
— Как это понять?
— Мужчине доставляет удовольствие преследование добычи, Сабрина. Если победа дается ему слишком легко, он теряет интерес к женщине.
— Но вы только что посоветовали мне бороться за Найла.
— Да, но делать это надо осторожно, чтобы не отпугнуть его. Он был со мной дольше, чем с другими, но не потому, что я уделяла ему слишком много внимания. В этом случае я наверняка потерпела бы поражение. Он должен чувствовать, что ты можешь ускользнуть от него в любую ми нуту. Что ты не будешь для него девочкой на побегушках и не явишься к нему по первому зову.
— Согласна, — мрачно пробормотала Сабрина.
— Хорошо, если тобой заинтересуются другие мужчины. Его мужское тщеславие будет уязвлено, и интерес к тебе у него возрастет.
— Выходит, я должна нарушить данные у алтаря клятвы?
— Клятвы тут ни при чем! В битве за любовь все средства хороши, ибо победа в этой битве бесценна.
Сабрина вяло улыбнулась. Победителю в этой битве достанется неверное сердце Найла Макларена.
Ева покачала головой.
— Не понимаю, — сказала она, глядя в глаза Сабрине, — зачем я все это говорю тебе, моей главной сопернице?
У Сабрины болезненно сжалось сердце. Все именно так и обстояло. Вдова явно хотела вернуть Найла к себе в постель.
И тем не менее совет Евы долго не давал Сабрине по коя. Следует ли ей бороться за мужа? Удастся ли добиться его благосклонности? Удержать его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35