Должно быть, им удалось отрезать от стада двести го лов или около того, потому что через некоторое время в поле зрения ее попало стадо коров, которые, негромко мыча, двигались на север, подгоняемые угонщиками. Сабрина вспомнила подслушанные слова Найла о том, что участники ночного набега не собирались возвращаться домой кратчайшим путем. Найл и Лайм должны были прикрыть отход остальных и задержать преследователей, если они появятся.
Когда все, кроме Найла и Лайма, исчезли из поля зрения, Сабрина облегченно вздохнула. Набег и впрямь удался.
Она хотела было повернуть лошадь к дому, когда услышала тревожный крик, донесшийся откуда-то из дальней хижины. Где-то внизу мелькнул огонек, похожий на падающую звезду, и тут со всех сторон застучали копыта.
Инстинктивно Сабрина метнулась в лес, чтобы укрыться там, но тут дорогу ей перегородила чья-то грозная тень с мечом наголо.
Холодно блеснула сталь клинка, но всадник, должно быть, не заметил ее, потому что он продолжал мчаться дальше. Она узнала Найла скорее по его силуэту — разглядеть его черты в темноте она не успела и остановилась в испуге, — за его спиной слышался стук копыт.
Еще мгновение, и трое всадников выскочили из леса. У одного из них в руке был факел, и все трое потрясали мечами.
— За проклятым ублюдком!
— Да, убьем его, негодяя!
Все трое пустились в погоню за Найлом Маклареном.
Сабрина отчаянно ударила лошадь по бокам и пустила ее в галоп. Забыв об опасности, о скрытых ветками ямах, о сучьях, царапавших лицо, и прочем, она мчалась по каменистой тропе, схватив лошадь за гриву и молясь о спасении.
Через несколько мгновений тропа расширилась. И в не верном свете факела Сабрина увидела, что лидер преследователей вскинул пистоль и выстрелил. Сабрина вскрикнула. К счастью, выстрелов больше не было. Стрелявший, видимо, промахнулся, подумала она, а времени перезарядить пистоль у него не было.
И все же Бьюкенены сокращали расстояние между собой и тем, за кем они гнались.
К своему ужасу, Сабрина увидела, что Найл резко повернул коня и повернулся к врагам лицом.
Подняв меч, командир троицы с боевым кличем бросился на врага. Мгновением позже Сабрина услышала, как сталь бьется о сталь. Она остановила лошадь и, едва не теряя со знание, стала смотреть.
Следующий миг она запомнит на всю жизнь. Все было как в кошмарном сне, каждое движение казалось невероятно затянутым. Найл легко отразил первую атаку, но следом за первым всадником явился второй, а удар третьего чуть не выбросил его из седла и выбил из его руки меч.
Найл отреагировал мгновенно, молниеносным скользящим движением спрыгнул и перекатился по земле, но в тот момент, когда ухватил меч за рукоять, тот, главный из троицы, сидя в седле, занес над ним клинок.
Сабрина завизжала от ужаса за мгновение до того, как Найл успел прыгнуть за толстый березовый ствол. В дюйме от него стальной клинок всадника со свистом прорезал воздух.
В наступившей тишине враги смотрели друг на друга.
Факел упал на землю, но не погас, так что Сабрина отчетливо видела людей Бьюкенена. Видела, как они спешились. Очевидно, атака застала их врасплох — им пришлось повыскакивать из постелей, ибо все трое были босыми и без рубашек, успели лишь обернуть чресла пледами. Почти нагие, с развевающимися волосами, они выглядели именно так, как должны выглядеть эпические воины-дикари, яростные и беспощадные.
С перекошенными от злобы лицами они медленно надвигались на Найла, чтобы окружить его. Так волки окружают свою жертву.
— Найл!.. — хрипло закричала Сабрина.
Он резко вскинул голову и ошеломленно уставился на нее.
— Сабрина, держись подальше!
Когда он отразил первую атаку, она в ужасе вскрикнула.
— Уходи же, Бога ради!
Сабрина зажала рукой рот, чтобы не отвлекать его криком, но тут в атаку пошли все трое.
Меч так и сверкал в его руке, но даже несведущий в боевых делах мог увидеть, что долго ему не продержаться. Она должна что-то предпринять. Он, конечно, не скажет ей спасибо за вмешательство, но она не может оставить его умирать одного.
Сабрина в отчаянии огляделась. У нее был меч, который дал ей Джорди, но на таком расстоянии он был бесполезен, к тому же мечом она практически не владела.
Она в ужасе бросила взгляд на Найла. Тот словно исполнял причудливый танец в кругу наступавшей на него троицы. В тот момент, когда Найл, успешно отразив атаку одного из Бьюкененов, не успел сгруппироваться и едва не упал, попятившись, Сабрина соскочила на землю и схватила булыжник с кулак величиной. Прицелившись в самого близ кого к ней Бьюкенена, она изо всех сил швырнула камень. Она глазам своим не поверила, увидев, что камень угодил прямо в цель, с треском ударившись о голову одного из на падавших. Отскочив от головы, камень упал ему на плечо. Мужчина повалился на землю, закатив глаза.
Двое остальных гневно на нее уставились. Когда самый высокий шагнул к ней, Найл громко выругался и сделал выпад. Бьюкенен оказался втянутым в поединок.
Сабрине ничего не оставалось, как вытащить меч. Она не помнила, как вступила в бой. Она думала лишь о том, чтобы помочь Найлу поближе подступиться к тому широкоплечему полуголому Бьюкенену, который вот-вот его убьет.
Она занесла меч обеими руками, но Бьюкенен, должно быть, заметил ее, резко обернулся и нанес мгновенный удар.
Она попыталась ответить, но все, на что ее хватило, — это не дать убить себя окончательно. Она зашаталась. В левой руке она почувствовала острую боль. Услышала крик, поняла, что это кричит она, и упала на землю.
Уши ее наполнил звон и грохот, после чего пришло блаженное забвение.
Сознание возвращалось к ней постепенно и напомнило о себе болью. Все тело, казалось, было пронизано ею. В ноздрях стоял пряный запах разломанных веток, в ушах хрипловатый голос Макларена, звенящий от ярости.
Он изрыгал ругательства. Сабрина думала, что его гнев обращен к Бьюкененам, но оказалось, что к ней.
В туманной дымке она увидела огонек. Факел из сосновой смолы? И в золотистом пламени склоненное к ней его красивое лицо.
— Найл? — прошептала она, но он не услышал, проклиная ее безрассудство.
— Она отказалась меня покинуть, эта дура. У меня сердце едва не разорвалось, когда она ввязалась в драку.
— Еще бы, — мрачно произнес Лайм Дункан. — Эта стая бьюкененских волков запросто разорвала бы ее на куски.
— Но она храбрая девушка, скажу я вам, — вступился за нее Джорди. — Она приняла бой с честью. А на днях она даже не дрогнула, когда Бьюкенен пригрозил взять ее в заложницы.
— Оуэн угрожал ей? — резко спросил Найл. — Она мне этого не говорила.
— Может, просто не хотела. Она гордая девушка и не зависимая. Всегда готова сама за себя постоять. Она Дункан плоть от плоти.
Сабрина судорожно сглотнула и снова попыталась прошептать свое имя. Найл наклонился над ней:
— Ты можешь говорить, детка?
— Они… тебя не убили?..
— Нет, не убили… благодаря тебе. — В глазах его была такая нежность, что Сабрина задохнулась от счастья. — Мы их разогнали.
Она попыталась повернуть голову в поисках врагов, но не увидела никого из Бьюкененов. Ей показалось, что она все еще находится в том перелеске, где все и произошло.
— Они… убежали?
— Да, но некоторым досталось, — мрачно ответил Найл. — Одного я ранил. — В золотистом сиянии факела она видела его глаза: ярко-голубые, сверкающие гневом, сказочно красивые. — Наши люди услышали выстрел и поспешили к нам на помощь. Бьюкенены убежали, когда увидели подкрепление.
— Проклятые трусы, — пробормотал Лайм.
— Пожалуйста, — шептала она, потому что ей не по нравились взгляды, которыми обменялись мужчины, — хватит кровопролития…
Найл мрачно рассмеялся:
— Нет уж, не хватит! Они еще пожалеют о том, что натворили этой ночью, помяните мое слово.
Сабрина хотела сказать, что Бьюкенены защищали то, что им принадлежит, но тут заметила у Найла на правом виске кровавый рубец.
— Ты ранен, — встревоженно заметила она.
— Не волнуйся. Это всего лишь царапина. Вот ты действительно ранена, девочка. Где болит?
— Голова и рука.
Он ощупал ее голову и руку.
— У тебя шишка на голове и глубокий порез на руке, который кровоточит. — Он снял с шеи платок и перевязал рану на предплечье.
— Со мной все будет в порядке.
— Если и так, надо доставить тебя домой до того, как Бьюкенены вернутся с подкреплением.
Сабрина поежилась. Она собственными глазами видела обычный набег, когда льется кровь и гибнут люди. И больше не хотела принимать в этом участие.
Найл убрал с ее виска локон. Он хотел успокоить девушку.
Желание защитить ее, уберечь от беды было вполне естественным. Ее рана пробудила в нем все те эмоции, что он испытал, когда убили отца. К тому же Сабрина спасла ему жизнь. Он в ужасе смотрел, как она бросилась на огромного воина, чтобы защитить его, Найла Макларена.
— Я отвезу ее домой, — сказал Найл, обращаясь к Лайму и Джорди. — Вы позаботитесь о стаде?
— Конечно.
Найл подхватил Сабрину на руки, понес к своему коню, усадил в седло, а сам пристроился сзади, прижав ее к себе.
Сабрина закрыла глаза. В голове гудело. В объятиях Найла она чувствовала себя превосходно. Она согрелась, и ее клонило ко сну.
Она ненадолго очнулась, лишь когда Найл вновь поднял ее на руки. Приоткрыв глаза, она увидела, что он несет ее через двор усадьбы деда.
Уже в доме она, с усилием стряхнув с себя дремоту, по просила его не будить Ангуса.
— Ему вредно волноваться.
— Ты беспокоишься обо всех, кроме себя. Где ты спишь?
— Какое это имеет значение?
— Я уложу тебя в постель. — Она заметила мрачноватую усмешку на его губах в неярком свете утра, пробивавшемся сквозь высокое стрельчатое окно. — Не бойся, я не стану на тебя покушаться, пользуясь тем, что ты ранена. Несмотря на мою репутацию. Твою рану надо перевязать.
Он понес ее наверх.
— Это неприлично, — слабо запротестовала Сабрина. — Надо было позвать служанку.
— Будить слуг ни к чему. Я и сам справлюсь. Какая дверь?
— Последняя справа. Но вы не можете… Вы не должны находиться в моей спальне. Это нарушение приличий.
— Ну и что? Не успеют сплетники слова сказать, как ты станешь моей женой.
Сабрина нахмурилась и покачала головой. В ушах стоял звон. Перед глазами все плыло. Должно быть, она ослышалась.
Она знала, что ей следует в более категоричной форме сказать ему, что никакой близости между ними быть не может. В то же время ей не хотелось, чтобы Найл ее отпускал. Ей хотелось чувствовать тепло его рук, его прикосновения, запах его тела.
Проклиная себя за слабость, Сабрина закрыла глаза и вздохнула.
Через мгновение Найл опустил ее на постель, зажег свечу и стал что-то искать.
Нашел и сел рядом с ней на кровать.
Найл осторожно прощупал ткани по всей длине предплечья, и Сабрина вдруг почувствовала острую боль, даже слезы выступили на глазах.
— Сожалею, моя хорошая, но я должен это сделать.
Он кинжалом отрезал левый рукав ее одежды. Рана оказалась глубокой.
Сабрина прикусила губу, чтобы не стонать.
— Должен признаться, — сказал Найл, чтобы как-то ее отвлечь, — что вообще-то не в моих правилах раздевать даму, прибегая к помощи ножа… Могло быть и хуже, — заметил он, возвращая кинжал за пояс. — Но рану надо прочистить. Я вернусь через пару минут.
Сабрина снова забылась сном. А когда очнулась, увидела рядом с Найлом графин виски и стакан.
— Я не смог найти опийную настойку. Давай-ка пей! — приказал он и поднес стакан к ее губам.
Она заставила себя проглотить огненную жидкость.
— Тетя говорила, что следует опасаться мужчин, которые спаивают наивных.
Он одарил ее светлой широкой улыбкой.
— Вас, госпожа Дункан, наивной никак не назовешь. Созрей в моей голове какой-нибудь хитроумный план, вы тотчас же разоблачили бы меня.
Едва ли ему пришло бы в голову затевать против нее нечто хитроумное, с горечью подумала Сабрина.
Найл встретил ее грустно-задумчивый взгляд. Он не понимал, почему его так влечет к ней. Обескровленные губы, бледное лицо. Обстоятельства, никак не способствующие вожделению.
Желание уложить эту женщину в постель не покидало его. Может, эта серая мышка колдунья? Он хотел изведать ее губы на вкус еще раз. Лечь с ней в ее девственную постель и накрыть ее своим телом. Хотел войти в нее, почувствовать шелковистую кожу ее бедер. Изведать тайные глубины ее чувственности.
Проклятие, ему пришлось напомнить себе, что она была ранена, когда защищала его.
Он стиснул зубы и сказал насколько мог спокойно:
— На этот раз ваша девственность останется при вас. Я должен разобраться с вашей раной.
Он смыл кровь вокруг раны и виновато посмотрел на нее.
— Боюсь, сейчас тебе будет больно, сладкая, но это надо сделать, чтобы рана не загноилась. — И он плеснул виски на рану.
Сабрина закричала. Не удержи Найл ее за плечи, она соскочила бы с кровати.
— Все, расслабься! — Видя, как храбро она сражается с болью, Найл наклонился к ней. — Все уже позади, девочка, — прошептал он возле ее виска. Он обнял ее, вдыхая нежный аромат ее волос.
Сабрина тяжело дышала, превозмогая боль.
— Может, мои родные и не слишком меня почитают, но если ты меня убьешь, спасибо не скажут.
Он чуть отстранился и с усмешкой, завораживающей ее, сказал:
— В самом деле?
— Если я умру… тебе придется избавляться от тела, а с этим могут быть проблемы.
— Я спрячу его в сундук.
Она невольно засмеялась, и это вызвало новый приступ боли.
— Потише, тигрица. Береги силы.
— Я не тигрица, — еле слышно пробормотала она. — Ты сам сказал, что я мышь.
— Я ошибался. Вынужден это признать после того, как ты приняла на себя удар.
— Это… Это не в счет.
— В счет, — мрачно возразил Найл. Он нежно убрал завиток с ее влажного лба. — Знаешь, я очень люблю жизнь, но если бы ты не вмешалась, вполне мог бы помереть.
— Любой бы так поступил на моем месте.
— Любой горец — возможно, но для женщины с долины… Недаром Джорди сказал, что ты храбрая девочка. А храбрость горцы умеют ценить. Ты стала гордостью клана.
Сабрина покачала головой. Она хотела, чтобы клан ею гордился, но она была не святая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35