Хотел взять ее прямо сейчас, но она еще не была готова.
— Стыд не должен встать между нами, — пробормотал он хрипло.
Сабрина поймала себя на том, что пытается сопротивляться той силе, которая толкала ее к нему. Она поклялась не поддаваться его чарам, но это было не так просто. Она хотела его. Женская сущность ее, исстрадавшись от одиночества, отчаянно хотела любви. И ее оборонительные укрепления таяли, как снег под весенним солнцем.
К ее облегчению, он закончил смывать с нее грим и щелкнул ее по носу — жест, скорее принятый между друзьями, чем между любовниками.
— Не трусь, девочка. Я собираюсь всего лишь переспать с тобой, убивать тебя я не буду.
Она улыбнулась, чего он от нее и добивался. Напряженность пусть ненамного, но все же спала.
Затем он отступил на пару шагов, чтобы раздеться, продолжая смотреть ей в глаза.
Сабрина затаила дыхание. Он был весь соткан из мышц. Кожа — бронзовая от загара.
— Нет, не отворачивайся, — приказал он, когда она хотела отвести глаза. — Смотри!
Он разделся и повернулся к ней лицом, во всей своей прекрасной первозданной наготе — воплощение мужественности.
Узкие бедра, литые мышцы ног и его мужское достоинство огромных размеров. Сабрина даже испугалась.
Их взгляды встретились» Дерзкие ярко-синие глаза, в которых она увидела насмешливый вопрос.
— Итак, жена, ты поражена физиологией собственного мужа?
Она зябко поежилась. То, что она увидела, кричало о дикарских, варварских наслаждениях.
— Я… Я думаю, что все эти женщины не могли оказаться обманутыми в своих ожиданиях. Значит, им не было ни слишком больно, ни слишком страшно. В противном случае они бы давным-давно перестали тебя домогаться.
— Это верно, моя сладкая. Я всего лишь мужчина и не причиню тебе вреда.
Всего лишь мужчина… Какая недооценка собственных возможностей!
— Я, признаться, удивлена твоей скромностью. Он засмеялся.
— Ворчунья, — сказал он, но тон его был ласковым и обещал наслаждение.
Сабрина испытывала чувство, близкое к отчаянию. Она не могла противостоять волшебной власти его обаяния. Найлу не требовался ни стальной клинок, ни ружье, чтобы сломить ее оборону, всего лишь его острый, как острие шпаги, эротический шарм.
Взгляд его остановился на ее полных, красиво очерченных губах.
— Пора, моя сладкая.
Она слышала резкие звуки собственного дыхания в тишине этой красивой комнаты.
Взгляды их встретились, между ними словно пробежала искра.
Он медленно направился к ней, не спуская с нее полных желания глаз. С бешено бьющимся сердцем Сабрина стояла и ждала, что будет дальше. Рука его прикоснулась к мягкому шелку ее волос. Найл, при всем его опыте, поймал себя на том, что волнуется, и глубоко вздохнул. Правда состояла в том, что ему ни разу не выпадало соблазнять женщину без всякого сексуального опыта. Сабрина не имела представления о том, что может захотеть от женщины мужчина, поэтому не следовало торопиться.
Его ладонь легла ей на шею, затем скользнула вниз, раз двигая лацканы халата, обнажая тело. У нее была изумительная грудь — маленькая, высокая, с розовыми сосками, отвердевшими от желания. Он медленно водил пальцами вокруг сосков, и она еле слышно застонала.
Найл не мог больше сдерживаться. Он видел, что Сабрина тоже изнемогает от желания.
Он легонько коснулся губами ее губ.
— Пойдем, любимая, — прошептал он. — Пойдем. Он взял ее за руку и повел в постель.
Сердце Сабрины бешено забилось. После ночей, переполненных эротическими сновидениями, ей предстояло на конец познать то, что воспевают поэты и мечтатели.
В нерешительности она посмотрела на Найла:
— Я… я не знаю, что делать. Он улыбнулся:
— Сейчас узнаешь.
Он встал позади нее и принялся расстегивать крючок, удерживавший полы халата. Шелк упал на пол. Она ощутила тепло его тела.
Он прикоснулся губами к мочке ее уха, и она задрожала.
— Ляг на кровать, любовь моя, лицом вниз.
Он готов был ей помочь, но Сабрину не надо было подталкивать: она сама с радостью забралась на огромную кровать — ноги уже не держали ее. Она сразу перекатилась на середину, оставив место для него.
Почувствовав, что он наклонился над ней, она вжала лицо в подушку.
Ладонь его скользнула по ее предплечью.
— Ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они занимаются любовью? — спросил он тихо, нежно поглаживая ее по спине.
— Наверное, я должна сидеть у тебя на коленях.
— Так тоже можно, хотя этот способ не самый распространенный.
— Кажется, ты принял именно эту позу, когда я помешала тебе своим внезапным вторжением.
— Это верно, тигрица. — Он рассмеялся. — Но мы к этому еще не готовы. Обычный способ — это грудь в грудь. Ты лежишь на спине, а я у тебя между бедрами. Я покажу тебе как, моя сладкая. И ты поймешь, что прекраснее этого нет ничего на свете.
Еле ворочая пересохшим языком, испытывая легкое головокружение, Сабрина лежала на животе, не пытаясь ни чему противиться.
— Я думала… только мужчины наслаждаются этим… этим актом.
— Кто тебе это сказал?
— Моя кузина. Она… ее муж…
— В таком случае мне жаль твою кузину. Настоящий любовник старается доставить наслаждение партнерше, а не только получить его сам.
Сабрина нахмурилась. Ей никогда не приходило в голову, что ее кузина Франсуаза достойна жалости.
— Тебе будет приятно, Сабрина, — хрипло пробормотал Найл, заставив ее забыть обо всем на свете. Он гладил ее по спине, наслаждаясь шелковистостью ее кожи. — Ты такая красивая. Я хочу познать каждый дюйм твоего тела.
Его рука скользнула ниже, по ягодице, по бедру, вдоль ноги до самой лодыжки. Сабрина выгнула спину, наслаждаясь растекавшимся по телу теплом.
— Найл, — прошептала она.
— Что, моя сладкая?
— Мне… мне жарко.
— Будет еще жарче. Пламя страсти охватит тебя. Ты будешь дрожать. — Он снова покрыл ее тело поцелуями, в то время как руки его творили чудеса, доводя ее до неистовства.
— Теперь твоя очередь, — сказал он, остановившись и глядя на нее с беспокойной нежностью.
— Моя?
— Да, теперь ты должна меня возбудить. Дотронься до меня, моя Сабрина. — Это была не просьба — приказ. Голос его по-прежнему завораживал.
Сабрина пришла в замешательство. Потом нашла в себе силы прикоснуться к его плечу. Он перехватил ее руку, опуская ее все ниже, и перекатился на спину.
У Сабрины перехватило дыхание. От него веяло первобытной мужской силой.
Он мягко повел ее руку вниз и сжал ее пальцы вокруг своего мужского достоинства — сталь в бархатном чехле.
Затем, повернувшись на бок, просунул руку между ее бедрами, раздвинул пальцем ее губы и скользнул в ее влажное, горячее лоно.
Сабрина тихо застонала. У Найла в арсенале имелся богатый запас иных, более действенных методов возбуждения. Но она не была одной из его многочисленных любовниц. Она была его женой, прелестной невинной девушкой, которая имела право ждать от него чего-то большего, чем демонстрация своего мастерства. Он отчаянно хотел доставить ей ни с чем не сравнимое наслаждение, чтобы, когда она испытывает оргазм, он был в ней. Он приподнялся на локтях, намереваясь войти в нее, но не решился сделать это сразу. Он чувствовал под собой ее дрожащее тело. Она все еще боялась. Он не хотел причинять ей боль, но это было неизбежно.
Глаза его горели, как драгоценные камни, когда он прошептал:
— Прими меня, любовь моя, укутай своими темными шелками.
Он вошел в нее медленно, чувствуя, как растягивается ее плоть. Он не отрывал взгляда от ее напряженного лица.
Он почувствовал, что ей стало больно. Но она тут же приподняла бедра и выгнулась ему навстречу, чтобы он мог прорвать барьер, который мешал ему войти.
Найлу показалось, что сердце его остановилось. Он не знал, как реагировать. Все, что он мог сделать, так это дождаться, пока утихнет ее боль. Когда она зажмурилась, он нежно поцеловал ее веки, ее лоб, ее щеку. Он бормотал ей на ухо ласковые слова. Утешал.
Опираясь на локти, он лежал, оставаясь внутри ее, с тру дом сдерживая страсть.
Сабрина немного расслабилась.
— Легче? — едва слышно спросил он.
— Да, — кивнула она.
— Скажешь, когда я смогу продолжить.
— Это еще не все?
— Далеко не все. Но самое худшее позади. Впереди наслаждение.
— Ты и раньше так говорил.
— Если я и скрыл от тебя часть правды, то для твоего же блага. Чтобы ты не боялась.
Сабрина почувствовала нежное прикосновение его губ к ямочке у горла.
— Ты… Ты можешь продолжать.
— Я не тороплюсь, детка, — солгал он. — У нас вся ночь впереди. Я сделаю так, как ты хочешь.
— Я? Но я не знаю, что делать.
— Слегка пошевели бедрами.
Она попробовала пошевелиться под ним. Пульс ее участился, когда она почувствовала, что он еще глубже вошел в нее.
— Что ты чувствуешь?
Языки пламени, хотела сказать Сабрина, хотя она не знала, как выразить свою мысль.
Он увидел ее замешательство и улыбнулся. С бесконечной нежностью он усилил давление своих гранитных бедер, прижавшись к ней еще теснее и еще глубже наполнив ее собой.
— Я хочу тебя, — пробормотал он хрипло.
И вышел из нее почти целиком. Сабрина вскрикнула.
— Больно?
— Нет… — Боль ушла в промежутке между первым гулким ударом сердца и вторым и уступила место возбуждению.
— Хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, — прошептала она. Он выждал немного, снова вошел в нее и с каждым разом входил все глубже.
Он почувствовал, что она близка к оргазму.
— Да… Вот оно… любовь. Отдайся ей. Дай мне почувствовать твое наслаждение.
— Я не могу, — хрипло прошептала она. То, к чему она так стремилась, было совсем рядом, но она никак не могла до него дотянуться.
— Еще как можешь!
Он начал медленно двигаться в ней, возбуждая ее, подбадривая нежностью, но при этом удерживая собственную страсть под контролем.
Сабрина закрыла глаза. В лоне у нее разгорелся настоящий пожар. Она запрокинула голову и застонала от наслаждения.
Найл ускорил ритм. Сабрина изнемогала от томления. Она вжалась в него и стала двигаться с ним в одном ритме.
— Ну, застони для меня, любовь моя! Задрожи для меня…
Она и впрямь была как в лихорадке. Еще немного, и наслаждение перельется через край. При следующем его толчке она всхлипнула, но он был беспощаден. Он ждал от нее полной капитуляции и не останавливался.
И тут она выгнулась дугой, заметалась. Она билась под ним в конвульсиях, извивалась, кричала, цепляясь за его плечи, не замечая, что впивается в его кожу ногтями.
Он едва сдерживался, чтобы не кончить, как он это называл, разрядкой. Но не сдавался. Он пил губами ее стоны, он прижимал ее к себе. И когда она пришла к финишу, он замер. Она всхлипы вала, не в силах справиться с эмоциями, и ему казалось, что сердце его разорвется. Ей требовалось время, чтобы осмыслить произошедшее, но он не мог больше ждать.
Закрыл глаза, и тут острое, как молния, и необъятное, как вселенная, наслаждение пронзило его, и наступила разрядка. Он не отпускал ее и после того, как все кончилось. То, что было между ними, превзошло самые смелые его ожидания. Он доставил и ей немалое удовольствие. Он прочел это в ее томном взгляде, когда она нехотя разомкнула веки. Но он также причинил ей боль.
— Это ты называешь разрядкой? — Голос ее был слегка охрипшим.
Вопрос его удивил.
— Да, именно это. Французы называют это la petite mod — маленькая смерть.
— Как это верно! Я подумала… На мгновение мне показалось, что я умираю.
— От боли?
— Нет, от наслаждения.
— Тебе понравилось?
— Нет слов, чтобы выразить то, что я чувствовала.
— Я восхищаюсь твоей искренностью.
— Опять насмехаешься надо мной?
— Нет. — Найл посерьезнел. — Я опасался, что боль помешает тебе испытать наслаждение.
— Вначале мне действительно было больно. Но потом…
— Что же было потом?
— Я почувствовала… Это было… Мне трудно объяснить.
— Попытайся.
— Мне казалось, будто я парила в воздухе, потом падала, а ты старался меня поймать.
Он отстранился и посмотрел ей в глаза. В его взгляде она прочла удовлетворение.
Найл прижался губами к. ее виску, приподнялся и укрыл их обоих одеялом, одной рукой обнял ее за плечо, другой — поигрывал ее каштановым локоном.
Сабрина вдыхала запах его тела, снова и снова вспоминала то, что ей пришлось пережить, все еще не веря, что та кое возможно. Найл, конечно же, победил, но и она не чувствовала себя проигравшей. Может, завтра ей придется узнать, что она не единственная в его жизни. Но не сегодня.
«Я хочу тебя», — сказал он ей. Сколько женщин слышали те же слова из его уст? В этой самой постели? Он постарался ввести ее в мир плотской любви с нежностью, но и в этом смысле она, конечно, была исключением.
Сабрина постаралась подавить приступ ревности. Она не льстила себя надеждой, что Найл считает ее не такой, как остальные. Что она способна занять в его сердце и в его постели особое место.
Страсть была для Найла игрой, а сам он — азартным игроком. Было бы верхом глупости признаться ему в том, насколько ошеломила ее «игра в любовь».
Сабрине стало не по себе, и она постаралась высвободиться из объятий супруга, но он крепко держал ее.
— И далеко вы собрались, мадам? — лениво пробор мотал он.
— Разве мы не закончили?
— В общем, да. На данный момент. — Он заглянул ей в глаза. — Ни к чему убегать от меня сейчас, тигрица. Дело сделано.
Сабрина, сама того не желая, улыбнулась. Почему-то ей расхотелось «убегать», и она доверчиво уткнулась Найлу в плечо.
Эта стыдливая, идущая от сердца улыбка тронула Найла. В сгустившихся сумерках он обнимал ее, стараясь разобраться в чувствах, которые пробудила в нем жена.
Он не сразу понял, что она уснула. Усталость и нервное напряжение сделали свое дело. Найлу, однако, было не до сна. Мысль о том, что воз врата к прошлому нет, не давала покоя. Хотя клятвами верности он себя не связывал и мог вести прежний образ жизни. Дело было не в нем, а в Сабрине.
Казалось, что особенного в том, чтобы завоевать ее ради своего и ее удовольствия? С этой легкой задачкой он знал, как справиться. Ему ничего не стоило сломить сопротивление любой женщины. Он потребовал от нее полной капитуляции и получил то, что требовал — что входило в его намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35