Хотя в последнее время его мало заботило, чем она занималась. После того как он ее поцеловал, а потом бесстыдно использовал против Мальвиля, рыцарь сохранял приличную дистанцию и даже шелк передал через падре Таску, поэтому графиня не сумела отказаться от подарка.
Но теперь, подняв глаза, Франческа заметила, что он тоже обнаружил происшедшую в Бланш перемену. Их взгляды встретились: темный, непроницаемый и полный надежды. Но в следующее мгновение Бельдан отвернулся и коротко бросил:
– Пора в путь. Кристиано, убедись, что Ги удобно устроен, и выезжай через главные ворота. Время подходящее: люди пока не в поле, а еще спят. Хотя не думаю, что нам следует опасаться болтовни селян. А я покину замок через осадную калитку. Встретимся на дороге. – Бельдан наклонился с коня и что-то прошептал на ухо Кристиано, но как Франческа ни силилась, она ничего не расслышала. А потом он быстро ускакал.
Однако его отъезд вскоре затмили многочисленные хлопоты. В замке за старшего оставался Джузеппе. И хотя он был человеком опытным, на некоторые вопросы могла ответить только Франческа. От простого: «Когда катать сыры?» – до более сложных: «Кто из лекарей заказывал вербену, и посылать ее в Болонью или в Салерно?» И, наконец, самый пугающий вопрос: «Что говорить, если в замок явится Мальвиль?»
У Франчески заныло в груди: где же ее совесть, если она способна преспокойно улизнуть с Ги, оставив обитателей Бельведера трепетать от страха перед местью француза? Но, убедившись в достоинствах ее плана, Бельдан был непреклонен: Франческа должна ехать. Не только ради его брата, но и ради безопасности замка и деревни. Область по-прежнему находилась под защитой де Кюси и, чтобы убедить командующего снять свою опеку, Мальвилю пришлось бы открыто признать свою глупость и рассказать, как его надула младшая графиня Дуччи-Монтальдо. А на это у француза вряд ли хватит мужества. Во всяком случае, в ближайшее время. А там подоспеет Золотое войско, и они с матерью без опаски вернутся в Бельведер. Ну а талантам Мальвиля найдется применение в каком-нибудь ином месте.
Однако счастливый конец зависел от того, насколько быстро они сумеют добраться до армии Бельдана.
– Где же падре Гаска? – воскликнула Франческа. – Мы не можем ехать, не попрощавшись с ним. Джузеппе, приведи его поскорее!
Управляющий бросился выполнять приказание, но в это время двери отворились и на пороге появился священник.
– Графиня! – Он кивнул в сторону Бланш и прямиком направился к Франческе. – Извините за задержку, миледи. Вот манускрипт, о котором мы говорили. Тот самый, о рыцарях тамплиерах. Он ответит на ваши вопросы. – И вложил в ее руку пыльный свиток.
Удивленная Франческа хотела спросить: «К чему такая спешка? Свиток может подождать две недели, пока мы не вернемся». Но падре Гаска опередил ее и, понизив голос так, чтобы слышала только она, прошептал:
– Возьмите еще вот это. Я работал всю ночь и наконец вывел формулу – во второй раз. – В руке Франчески оказалась обвязанная лентой серебряная бутылочка. – Держите всегда при себе. Если хотите, повесьте на шею. Я знаю, вы не верите в мой эликсир-невидимку. Не отрицайте! Я не так уж стар, чтобы не понимать, когда надо мной смеются. Вы всегда были ко мне добры, но я чувствую, когда во мне сомневаются. Беда в том, что вы пока не открылись магии – магии в добром смысле этого слова. А значит, не обрели веры. И не способны достигнуть вершин целительства.
Франческа порывисто наклонилась, запечатлела поцелуй на его испещренной веснушками тонзуре и сквозь слезы проговорила:
– Жизнь во многом разуверила меня, но в вас я верю, верю в ваш особый дар. И еще знаю, что способна прибегнуть к чему угодно, даже к эликсиру-невидимке, если придется повстречаться на дороге с разъяренным Симоном Мальвилем.
Но пока что гневный француз был далеко, и маленький караван, покинув ворота замка, углубился в холмы. Бельдан тоже не показывался. Ближе к полудню графини совсем успокоились.
«Мы словно набедокурившие дети», – подумала Франческа, заметив, как ее мать с любопытством оглядывается по сторонам. Рядом, гоняясь за бабочками, радостно скакала выпущенная на волю собачка. Решив, что Бельдан не собирается к ним присоединяться, Франческа привязала лошадь к задку повозки и забралась внутрь, к Ги. Но раненый крепко спал, и она уселась подле Кристиано.
– План обречен на неудачу, – тут же проворчал гигант. – По той простой причине, что я нисколько не похож на простого возницу. Я похож на рыцаря.
Честно говоря, Франческа считала, что он больше похож на кучера знатных людей, чем на знаменитого воина, но, щадя его чувства, улыбнулась, и от этого ямочки у нее на щеках сделались глубже.
– Мы с матушкой благодарны вам за то, что вы решили пожертвовать своим достоинством. – Гигант вскипел, и она поспешила продолжить: – Я знаю, что вы не одобряете моего плана. Но это единственная возможность спасти вашего господина. Он еще слишком слаб, чтобы сидеть в седле.
На лице Кристиано отразилось неподдельное удивление:
– Ах, вы о господине Ги? Но мой господин не он, а Бельдан д'Арнонкур.
Раздражение чуть не потопило хрупкую лодку добрых намерений Франчески. Но она взяла себя в руки и предприняла вторую попытку.
– Давно вы служите Арнонкурам? – спросила она.
– Двадцать лет. С тех пор как покинул Салерно. Сначала служил старому лорду Эдуарду, а когда тот погиб от удара французского меча, перенес свою преданность на его сына. И никогда об этом не пожалел. Он хороший и справедливый командир. Не то что некоторые, которым не терпится занять его место.
Франческа поняла, что это выпад против Ги, и мстительно процедила:
– Кристиано... – Она словно покатала слово на языке. – Необычное имя. Ваша матушка, вероятно, крестила вас, чтобы противопоставить язычникам, к которым вы, несомненно, принадлежите по рождению.
К ее удивлению, гигант не обиделся. Он вообразил, что речь идет о его росте и, выпрямившись на козлах, показался еще огромнее.
– Наверное, так оно и было. Мать говорила, что я родился очень крупным.
– Я говорю не об этом, – фыркнула Франческа. – Рост определяет Господь, так что здесь вам нечем гордиться. Речь идет о манерах или, скорее, об отсутствии таковых. Вы сказали, что двадцать лет служите Арнонкурам, и у меня нет причин сомневаться в ваших словах. Но в таком случае я бы ожидала с вашей стороны большей деликатности. Не понимаю, как такой блестящий рыцарь, как господин Ги, терпит вас на службе.
– Но я на службе не у господина Ги. Я на службе у лорда Бельдана д'Арнонкура.
– Готова спорить, в целой Италии не осталось ни единого неразоренного хозяйства: все куда-то едут, – проворчала Бланш, царственно укрываясь вуалью от вот-вот готового настичь их повозку облака пыли.
Франческа впервые совершенно согласилась со своей привередливой матерью. Грязь от вчерашнего дождя давным-давно высохла, и ее разбил в мелкий порошок нескончаемый поток повозок, который становился все плотнее на каждом перекрестке дорог. Пока Франческе не надоело это занятие, она насчитала пятнадцать телег с бочонками масла, десять с винными бочками и четырнадцать с зерном и фруктами. Гнали небольшие стада коров и довольно много свиней. Некоторое время их сопровождали нищенствующие флагелланты, но потом они свернули на запад, в сторону Пизы, и их сменили явно знававшие лучшие времена оборванцы-циркачи.
Шесть раз встречались крытые шелком богатые экипажи, запряженные дрессированными лошадьми в плюмажах. Сидевшие в них дамы в роскошных шляпах укрывались от пыли за красивыми вуалями. А за Сан-Галгано Франческа перестала узнавать цвета их фамильных стягов и с готовностью согласилась с матерью, что невозможно узнать, кто друзья, а кто враги.
Пешим путникам вообще не было числа: раздельщики туш, бродяги, крестьяне, нищие и священники; литейщик тащил свое последнее творение в маленькую церковку в Скансано: «Пусть только готовят деньги! Уж больно несговорчивый народ на юге Тосканы». Спешили разодетые курьеры – связные богатых северных ростовщиков и не менее могущественных, но не таких состоятельных правителей юга.
– И тебе и всей твоей семье того же! – закричал Кристиано, объезжая одного из них и изо всей силы натягивая вожжи, чтобы не влететь в яму.
Бланш поморщилась, больше озабоченная пеленой пыли, чем угрозой повредить повозку и потревожить Ги.
– Неужели нет других путей во Флоренцию. Свободнее и чище. Где нас труднее узнать.
– Прошу прощения, миледи, вы думаете так же, как француз Симон Мальвиль, который считает, что нас следует искать на боковых дорогах.
«Значит, – подумала Франческа, – Кристиано хоть и ворчит, но одобряет мой план. А в опасности находится Бельдан». Но она не успела додумать эту мысль, как перед повозкой выскочил новый курьер, и повозка накренилась, объезжая рытвину.
В полдень они остановились в небольшой деревеньке и купили молока, сыра, ветчины, хлеба и сушеных фруктов.
– На вечер хватит, – шепнул Кристиано на ухо Франческе, яростно торгуясь с крестьянином. – На ночлег останавливаться не будем.
– Не будем? – изумилась Франческа.
– У Мальвиля везде соглядатаи – и в монастырях, и на постоялых дворах. Останавливаться там крайне опасно.
Франческу не слишком тревожила перспектива заночевать под открытым небом рядом с Ги. Напротив, она думала об этом с удовольствием, а маленький караван тем временем остановился на небольшой, прохладной поляне, расположенной в сосновом лесу поодаль от деревни и в стороне от дороги. Кристиано повел на водопой лошадей, Летиция бросилась выполнять поручения леди Бланш, а Франческа помогла Ги выйти из повозки и заставила немного поесть.
«Было бы очень приятно лежать рядом с ним, – думала она. – Особенно теперь, когда как будто окончательно исчез его не в меру заботливый братец. Слава Богу, похоже, что он все-таки решил прорываться во Флоренцию».
Наступило время сиесты, и деревня притихла. Они тоже ели в полной тишине, слышалось только позвякивание браслетов на руках леди Бланш, когда графиня бросала собачке мячик. Вскоре Летиция и Кристиано задремали, рыцарь легонько похрапывал. Бланш снова кинула мячик, но на этот раз болонка отказалась от игры. Нашлась новая забава – дикий кролик, – и собачка устремилась в погоню за ним в сторону дороги.
Франческе послышался отдаленный стук копыт, но графиня отмахнулась, наслаждаясь первым днем покоя за долгое время. Бельдан уехал, Ги был рядом. Все шло хорошо.
«Радуюсь, словно ребенок», – подумала она.
Но ей это нравилось. Тем более что даже в тени, под соснами, стало заметно, как порозовел Ги. Франческа рассмеялась.
Она все еще смеялась, когда раздалось рычание Медоры.
Глава 10
Рыцарь был очень молод. С такими пытливыми глазами и каштановыми волосами его можно было принять за одного из Дуччи-Монтальдо. Луку или Пьеро II... Именно такими запомнила их Франческа – мальчишками. Только сверкание и позвякивание золоченых шпор свидетельствовало о том, что перед ней опытный воин. Он обогнул лагерь широкой дугой и остановился на безопасном расстоянии, по-прежнему держа на руках рычащую собачку, и Франческа заметила, что у него еще даже не росла настоящая борода.
«Так молод, а на таком могучем коне», – отметила про себя графиня и, отложив в сторону хлеб, которым кормила Ги, поднялась навстречу незнакомцу. Оправила юбки, и хлебные крошки разлетелись по земле. Только Кристиано шагнул вперед, остальные застыли на местах. Казалось, никто не испугался молодого человека.
– Добрый день, – поздоровался юноша по-французски. – Боюсь, я напугал вашу собачонку. Но вам следует научить ее не гоняться за кроликами по дорогам. Мой конь чуть ее не раздавил.
Ему никто не ответил, но он, словно это было в порядке вещей, продолжал:
– Я господин Роланд де Фернальд. И рад, что мне посчастливилось наткнуться на ваш лагерь. Я пропустил обед, а теперь округа словно вымерла. Могу я воспользоваться вашим гостеприимством? – Его карие глаза смотрели с детской невинностью, а упоминание о гостеприимстве заставило Франческу вспомнить о хороших манерах.
– Я графиня Анна Ренци, – легко солгала она. – Это мои тетя и служанка. Мужчина – мой муж. А другой – наш кучер.
Рыцарь непринужденно обвел всех взглядом, поклонился знати, дружелюбно кивнул слугам. Улыбнувшись, протянул болонку, и Бланш приняла собачку из его рук.
– Славное создание, – проговорил он. – Ничего подобного раньше не видел.
Родословная Медоры являлась предметом гордости Бланш.
– Она китаянка, – объяснила графиня. – С обеих сторон. Ее предки вывезены по Шелковому пути самим Марко Поло. Мне подарил ее муж.
– Вот как! – Если француз и заметил в речи собеседницы сильный бургундский акцент, то ничего на это не сказал. Но Франческа понимала, что смешение языков в их компании – французский у матери, английский у Ги и явно выраженное сицилийское произношение у Кристиано – не могло не показаться странным. Она лишь надеялась, что юноша не станет задавать слишком много вопросов – поест и отправится своей дорогой.
– У нас, к сожалению, не так уж много еды. Одни остатки. Тем не менее, прошу присоединиться к нам. Но вина нет, только молоко. Зато ключевая вода просто великолепна.
– Здесь недалеко ключ? – обрадовался Роланд. – Пусть ваш человек напоит мою лошадь. Я, как видите, путешествую без оруженосца и без пажа. – Он подошел ближе к кружевной скатерти, на которой был разложен их ужин и с которой Летиция убирала остатки еды, но так и не сел, а привалившись к колесу повозки, обернулся к Ги: – Вы ранены?
У Франчески засосало под ложечкой, хотя ни одна черточка в лице француза не выдавала, что он догадался, кто они такие.
– Муж тяжело болен, – ответила она. – Мы едем в Рим. Он хочет помолиться святыням о своем выздоровлении.
– Великолепная мысль, – одобрил Роланд. – Мой хороший приятель излечился от пляски святого Витта, приложившись лбом к мощам в церкви Святой Бригитты. – Он потянулся и зевнул. – Все можно излечить, только не чуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40