Но сначала пойдем, умоемся, хорошо?
По лестнице они спустились в молчании. Гарриет чувствовала, как у нее до сих пор колотится сердце. Ноги у нее подгибались – то ли от усталости, то ли от пережитого потрясения.
Войдя в свою комнату, она уставилась на валявшийся в углу стул, сброшенные возле него сапоги и стоявшую тут же рапиру.
– Прости… мне очень жаль, что из-за меня ты подумал, будто в детской начался пожар, – присев на край постели, пробормотала Юджиния. – Я вовсе не хотела тебя обманывать – это вышло случайно.
– Успокойся, ты тут ни при чем, – вздохнула Гарриет. – Что случилось? Тебе приснился страшный сон?
– Ой, нет! – отмахнулась Юджиния. – Стала бы я пугаться из-за какого-то сна! Я ведь уже не ребенок как-никак! Повернулась бы на другой бок и уснула снова. Это все из-за крысы!
– Крысы?!
– Да, – уныло кивнула Юджиния. – Она пробежала по моей постели, и я проснулась… и вижу – она сидит и смотрит на меня! Прямо мне в лицо, представляешь?! Такая черная, с мерзким розовым хвостом.
– Может, тебе это просто приснилось? – с сомнением покачала головой Гарриет. – Крысы обычно боятся людей. Наверное, ты видела сон.
– Я знаю разницу между настоящей крысой и сном. И потом, эта крыса укусила меня!
– Крыса укусила тебя?! Где?
– Вот сюда. – Юджиния протянула правую руку. И действительно, чуть повыше запястья виднелись крохотные красные пятнышки – следы острых зубов. Кожа вокруг них покраснела и слегка припухла.
– О нет! – в ужасе выдохнула Гарриет. Схватив Юджинию, она подтащила ее к тазику, плеснула туда воды из кувшина и сунула руку Юджинии в воду. – Мыло! – скомандовала она. – Где мыло?! – Она вновь почувствовала, что сердце едва не выпрыгивает у нее из груди.
– Вот же оно! – Юджиния невозмутимо сунула ей кусок мыла.
Гарриет снова и снова намыливала ее руку.
– Но эта крыса была совсем не грязная, – покачала головой Юджиния. – То есть, я хочу сказать, она напугала меня. Вот я и выбежала из комнаты, чтобы не оставаться с ней. А еще у нее на брюшке было белое пятно – точь-в-точь жилетка! А так она была очень даже чистая, как все крысы!
В дверь постучали. Гарриет зло обернулась, готовая обрушиться на Джема. Но, скорее всего его так и не удалось отыскать, потому что в дверь просунулся Поуви с новой партией яиц в горячем масле. Он аккуратно поставил поднос на стол рядом с креслом. Потом подумал и придвинул к столу другое кресло.
– Хм! – Юджиния, вывернувшись из рук Гарриет, бросилась к столу. Капли воды полетели в разные стороны. – Ну и проголодалась же я!
– Я так понимаю, лорда Стрейнджа так и не удалось найти, – недовольно буркнула Гарриет.
– Да, сэр, – с поклоном ответил Поуви. – Поиски, так сказать… ммм… не увенчались успехом.
– Вы проверили все спальни? – едким тоном осведомилась Гарриет.
Дворецкий моргнул.
– Естественно, нет. Я не мог позволить себе тревожить гостей по такому поводу.
– Ну, так сделайте это! – рявкнула она.
– Лорд Стрейндж будет очень недоволен! – возразил Поуви.
Гарриет смерила его взглядом.
– Лорду Стрейнджу и помимо этого будет, о чем подумать. Возможно, вам захочется лично сообщить вашему хозяину, что переполох возник оттого, что ночью его дочь укусила крыса.
Пригвоздив несчастного дворецкого к месту одним из своих «герцогских» взглядов, Гарриет повернулась к нему спиной. Через минуту она услышала, как захлопнулась дверь.
– Мне кажется, крыса была просто голодная, – жалостливо вздохнула Юджиния. – Я тоже была голодная – гувернантка наказала меня, оставила без ужина и велела лечь спать.
– За что?
– Я разозлилась, – пожала плечами Юджиния. – А это очень дурно. Гувернантка была так недовольна, что хлопнула дверью и ушла.
– И не вернулась.
– Да. Вот я и осталась без ужина. Впрочем, меня всегда так наказывают, если я плохо себя веду. Или дерзко. Но иногда я просто не могу ничего с собой поделать, – вздохнула она.
– Не расстраивайся – не ты одна. Каждому иногда случается вспылить, – буркнула Гарриет, чувствуя, как внутри ее закипает злость. – Но я считаю, ты имеешь право ужинать независимо от того, как себя ведешь.
– Я знаю, как следует себя вести, – продолжала Юджиния, – Но иногда не получается, понимаешь?
– Ты ей нагрубила? – спросила Гарриет.
– Боюсь, что да, – весело заявила Юджиния, впиваясь зубами в очередной тост. – Знаешь, Гарри, у тебя волосы торчком!
Гарриет машинально поднесла руку к голове – и тут же выяснилось, что выбившиеся из косицы волосы рассыпались по плечам.
– Ты сейчас похож на девушку, – объявила Юджиния. – Знаешь, Гарри, из тебя получилась бы очень красивая девушка! – добавила она.
Гарриет внезапно почувствовала себя польщенной.
– Так ты взаправду девушка? – вдруг спросила Юджиния с той очаровательной прямотой, которая свойственна только детям.
Гарриет молча кивнула.
– Я никому не скажу, – успокоила ее Юджиния. – Жаль, что я не такая хорошенькая, как ты. Но тут уж ничего не поделаешь – я давно с этим примирилась.
– Господи, что за чепуху ты говоришь! – возмутилась Гарриет.
– У меня странные волосы, я знаю. И длинный нос.
– Да, у тебя очень мелко вьются волосы, – вынуждена была признать Юджиния. – Но и у меня они тоже вьются. А вот нос у тебя совсем не длинный. И к тому же у тебя красивые глаза.
– А я и не расстраиваюсь, – невозмутимо пожала плечами Юджиния. – У моего папы куча денег, так что я выйду замуж за кого захочу. Просто куплю того, кто мне понравится.
– О Боже! – воскликнула ошарашенная Гарриет.
– А ты богата? – поинтересовалась Юджиния. – Знаешь, по-моему, деньги делают жизнь намного приятнее.
– Да, – подумав немного, кивнула Гарриет. – Наверное, богата. Только я как-то об этом не думала.
– А почему? – искренне удивилась Юджиния. – Тогда ты тоже можешь купить себе мужа. Я тебя научу, как это сделать, – мне папа рассказывал. Едешь в Лондон, идешь к собору Святого Павла… только захвати с собой денег побольше: там можно найти кого угодно – от тренера для верховой езды до жены.
– Ах, вот как? – Брови Гарриет поползли вверх. – А твой папа тоже собирается… купить себе жену?
– Он очень любил мою маму, – вздохнула Юджиния. Глаза у нее закрывались. – Но он не покупал ее. Это она купила его себе.
– Может, поспишь в моей постели, пока не придет твой отец?
Юджиния рухнула на постель. Кажется, она уснула еще до того, как ее голова коснулась подушки.
Гарриет постояла немного, потом протянула руку и ласково коснулась волос девочки. Снова уселась в кресло, вытянула ноги к огню и закрыла глаза. И почти сразу же провалилась в сон.
Когда Гарриет открыла глаза, за окном уже светало. Из-за того, что она спала в кресле, шея у нее онемела и едва ворочалась. Кое-как, кряхтя и морщась, Гарриет встала на ноги и, как была, не раздеваясь, рухнула в постель возле мирно спавшей Юджинии.
Глава 21
О крысах и о том, что кое-кому не мешало бы измениться
Первым, что увидела Гарриет, едва открыв глаза, было лицо Джема – он стоял, разглядывая их обеих, и в его глазах она прочла мучительное беспокойство.
– Она очень перепугалась? – шепотом спросил он. Кажется, в первый раз за все время она увидела другого Джема – вся его самоуверенность вдруг разом пропала, и теперь перед ней стоял встревоженный отец. Он сейчас так мало напоминал умного, язвительного лорда Стрейнджа, которого она знала, что Гарриет даже пожалела его.
– Мог начаться пожар, – резко бросила она и рывком села, спустив ноги с кровати.
Он был без парика. Ну конечно, до парика ли тут, язвительно подумала Гарриет, ведь он и его дама сердца наверняка всю ночь не сомкнули глаз!
– Боже! – пробормотал он, рассеянно взъерошив и без того встрепанные волосы. Это прозвучало как молитва.
Гарриет снова почувствовала прилив острой жалости – и постаралась загнать это неуместное чувство поглубже.
– Она могла умереть от страха, – жестко сказала она. В голосе ее была ледяная ярость. – Гувернантка сбежала. Девочку оставили без ужина. Никто не позаботился ни умыть, ни причесать ее на ночь. В постель забралась крыса, и укусили Юджинию за руку. Вы хоть знаете, что в вашем доме водятся крысы?!
– Знаю ли я, что в моем доме водятся крысы? – машинально повторил он. Было заметно, что он потрясен. – Нет, конечно! Но, наверное, должен был знать. Честно говоря, я предполагал, что тут водятся мыши. Юджиния говорила мне, что слышит иногда царапанье под полом и какой-то неясный писк, и я сказал ей, что во всех старых домах водятся мыши.
– Хейверхиллская лихорадка, – мрачно пробормотала Гарриет, впервые дав волю худшему из терзавших ее страхов. Единственное, на что у нее хватило сил, – это выговорить название.
– На какой руке укус? – негромко спросил Стрейндж, наклонившись над постелью. Юджиния крепко спала, укрытая облаком темных волос точно плащом. На губах девочки играла легкая улыбка – наверное, ей снился хороший сон.
– На правой, – прошептала Гарриет.
Джем осторожно взял дочь за руку. За ночь вокруг крошечных красных точек появилась легкая припухлость.
– Господи! – ахнул он. И снова это прозвучало как молитва.
– Однажды от этой лихорадки умер слуга в моем загородном поместье – и случилось это почти через две недели после укуса. Срочно вызовите доктора и не спускайте с нее глаз.
– Господи, какой же я идиот! Думал, что сделал все, чтобы она была в безопасности!
Гарриет не нашлась что сказать.
– Вы даже представить себе не можете, Гарри, что это такое – иметь ребенка, – сказал Джем, устало, опустившись в то самое кресло, в котором она провела большую часть ночи. – Когда умерла ее мать, я решил, что сначала приставлю к ней кормилицу. А потом, когда она немного подрастет, отошлю ее к какой-нибудь родственнице. Неплохая мысль, как вы считаете?
Гарриет была вынуждена признаться, что мысль действительно неплохая.
– Но потом я брал ее на руки – и она прижималась ко мне, я видел ее забавную мордашку и эти ее курчавые волосы, которые вечно стояли торчком, я… – Он осекся. – А знаете, вы немного похожи на нее! – вдруг выпалил он. – Короче, у меня не хватило сил расстаться с ней. Я не смог отослать ее. Нашел ей кормилицу. Нужно было, конечно, отправить ее к тетке Салли – в доме полно женщин, там было, кому о ней позаботиться… но я, идиот, не смог! – Он со злостью стукнул себя кулаком по лбу.
– Все не так ужасно. – Гарриет сама не могла понять, как у нее повернулся язык такое сказать. Утешать его! Однако видеть этого сильного человека в таком отчаянии было свыше ее сил.
– Но теперь я все решил. Она уедет отсюда – подальше от этого дома и тех опасностей, которые подстерегают ее здесь.
Гарриет осторожно кашлянула.
– Может, попробуете обойтись без таких крайних мер? Эти ваши гости, к примеру… если бы вы приглашали к себе только тех, кому можете доверять, вам не было бы нужды постоянно держать дверь детской на замке. И избавьтесь, наконец, от крыс! По-моему, это все не так уж сложно.
– Несложно?! – фыркнул Джем. – А вы хоть представляете себе, что такое смерть?! Это… это как дверь. Человек выходит, прикрыв ее за собой, а вы остаетесь один. И знаете, что он потерян для вас навсегда!
– Так уж случилось, что я совсем недавно потерял очень дорогого для меня человека, – сказала Гарриет. – Но я, по крайней мере, сделал все, чтобы ему ничто не угрожало.
– Я тоже сделал! – ощетинился Стрейндж.
– Это когда устраивали для нее пикники в этой вашей Пизанской башне? – со злостью бросила она. – Когда приглашали сюда всякий сброд… людей, которым вы и сами в глубине души не доверяли, поскольку знали, что им нельзя доверять? Когда постоянно держали дочь под замком, а сами преспокойно укладывались в постель, даже не позаботившись заглянуть к ней перед сном, убедиться, все ли с ней в порядке?!
– Я вообще не ложился в постель, – угрюмо буркнул он, не поднимая глаз. Голос у него был усталый. – Что до всего остального… да, вы правы.
– То, что вы сегодня не ложились в постель, – ваше личное дело! Да и потом, разве проблема только в этом? – отмахнулась Гарриет. – Возможно, вам и впрямь лучше отослать ее куда-нибудь. Отец, который шляется по ночам неизвестно где, вместо того чтобы быть с дочерью… Наверное, вам просто не до нее, так? – зло бросила она.
Стрейндж закрыл лицо руками. Гарриет закусила губу, стараясь отогнать непрошеную жалость. Почему у нее такое чувство, что она обязана сделать все от нее зависящее, чтобы утешить его?
– Вы правы, Гарри. Вы абсолютно правы, – глухо пробормотал он.
– Я…
– Отец из меня действительной никудышный. Мой, правда, был еще хуже… но я надеялся, что со временем из меня может получиться совсем неплохой отец. – Стрейндж выпрямился. Увидев его лицо, Гарриет перепугалась не на шутку – за несколько минут оно страшно осунулось, черные круги под глазами смахивали на синяки. – Семейная гордыня… Мне следовало об этом помнить. Из мужчин в нашем семействе никогда не получались хорошие отцы… – Он криво улыбнулся.
– Почему? – резко спросила она. – И потом… кто вам сказал, что вы никудышный отец? Вам просто нужно уделять дочери больше времени.
– Это не дом, а вертеп. А мои гости – просто отребье. Вилльерс оказал вам дурную услугу, Гарри, когда привел сюда. Мне нужно отослать Юджинию… я немедленно этим займусь, – тусклым голосом проговорил Стрейндж.
Гарриет сглотнула.
– Но она любит вас, – едва слышно прошептала она. – Не отсылайте ее! Просто постарайтесь, чтобы ее жизнь стала другой.
– Я допустил, чтобы мою дочь укусила крыса. – Он снова спрятал лицо в ладонях. – Мой дом… он, мягко говоря, кишит крысами… и двуногими тоже. А я сам понятия не имею, как это изменить. И как измениться самому, кстати, тоже. Вряд ли из меня уже получится простой деревенский сквайр, Гарри… – И вдруг, помолчав, неожиданно спросил: – Вы сердитесь? Это от злости ваши глаза вдруг стали такого цвета?
– У злости нет определенного цвета, – буркнула Гарриет, пытаясь переварить то, что он сейчас сказал. Неужели Джем оставит все, как есть – просто потому, что давно махнул на себя рукой? Потому что считает себя безнадежно испорченным и уверен, что не в его силах измениться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39