Местная форель славилась своим бесподобным вкусом. Воды озера поднимались и покрывали все больше и больше новой земли, что приносило рыбакам неожиданный праздник. Они выкапывали червяков колоссальных размеров, на которых ловилась такая же огромная рыба. Люди не пренебрегали и искусственной приманкой. Улов коричнево-радужной форели восьми фунтов стал уже обычным каждодневным делом.Та, которую поймал Барк Уолш, могла и не весить восьми фунтов, но девушка все равно разозлилась.Ей никогда не нравилась рыбалка. Элис тошнило от нее. Профессор часто говорил дочери, что ее почему-то не тошнит, когда она поедает аппетитно приготовленные жареные кусочки. Элис любила наблюдать за полетом птиц в воздухе и плеском рыб в серебряных и чистых водах. Но сейчас на берегу этих вод находился рыбак – Беркли Уолш.Ей были известны все сигналы, используемые на водной лыжне. Она просигналила, и катер развернулся и помчался в сторону берега. Он завалился чересчур резко, чего и надо было Элис, которая горела желанием буквально содрать кожу с этого гордого носа, а если этого будет недостаточно, то опрокинуть его, чтобы он добирался до берега вплавь. Кроме того, она хотела спасти рыб.Ей успешно удалось распугать рыб, но опрокинуть Барка девушка не смогла, потому что опрокинулась сама. Элис забыла, что даже опытные лыжники всегда должны оставаться наблюдательными на воде. Одного неосторожного движения было достаточно, чтобы рухнуть в моментально поглотившие ее воды. Вынырнув и глотнув воздуха, Элис почувствовала, что вода озера в это время года была довольно холодной.Все могло окончиться не так плачевно, не будь она столь близко от Уолша. Элис не могла не понимать, что ей ничего больше не остается, как плыть к этому человеку, которого она хотела опрокинуть. Элис не хотела выглядеть смешной и поплыла в противоположную сторону.– Не делайте глупостей, – позвал ее Барк Уолш, – катер может сбить вас, и вы пойдете ко дну.Это была правда. Водитель мог подумать, что она все еще следует к берегу, и если девушка поплывет обратно, то рискует оказаться прямо по курсу его следующего круга. Ей пришлось плыть к берегу.Он ждал и смотрел, как она выходит на траву. Барк был совершенно сухой, а она вся мокрая. К тому же ее угнетали угрызения совести, что он мог оказаться под водой.Элис старалась не думать о том, что, возможно, напоминает чуть не утонувшую крысу. Волосы, когда подсохнут, будут представлять собой мрачное зрелище. Конечно, она не выглядела румяной красоткой после купания в холодных водах Экумбина.– Так, так, – усмехнулся он, – ваши планы потерпели крушение? Готов держать пари, что, затеяв все это, вы совершенно не думали, что все так обернется.– Мне было очень жаль форель! – Ответ прозвучал недостаточно убедительно. – Поэтому я сделала эту глупость.– Вы сами виноваты в том, что произошло, – ответил Барк. – Оказывается, все это время вы вынашивали мстительные планы в своей маленькой головке. Вы говорите, что вам очень жаль рыбу, однако я не заметил сегодня утром, что вам было жаль жареную селедку, которую приготовил Альфред, и вам не было жаль меня, когда вы неслись с бешеной скоростью, чтобы опрокинуть мою лодку.– Но этого не произошло, – заметила Элис.– Только не благодаря вам!Она вся дрожала. Бриз, который дул со стороны пика Косцюшко, был холодным даже летом.– Мне холодно, – прошептала она.– Вполне вероятно. Вода не может быть горячей.– Мистер Уолш, я же сказала, что мне холодно, я могу простудиться, вы должны что-то сделать.– Я должен что-то делать? С каких это пор вы отдаете распоряжения своему боссу? Я вам что, девушка на побегушках?– Я вовсе не думаю о вас, как о девушке на побегушках, – сказала Элис, думая, чем же ей загладить свою вину.– А что же вы тогда думаете обо мне?– Я вообще о вас не думаю.– О, пожалуйста, только не говорите мне, что вы не думали обо мне, когда пытались перевернуть мою лодку.– Мистер Уолш, вы не собираетесь что-либо предпринять для меня? – отчаянно спросила она.– Нет, – отрезал он. – Только не я.– Я получу пневмонию, я…– Вам надо было раньше думать… – Он сделал паузу, обдумывая следующие слова, затем закончил: – Я не собираюсь ничего предпринимать, потому что в этом нет необходимости. Два ваших верных друга очень быстро приближаются сюда на машине, – он лениво указал в сторону джипа, который сейчас на большой скорости несся в сторону маленькой лодки. – Я не сомневаюсь, что они достаточно хорошо позаботятся о вас. И еще, мисс Эннан. Я не хочу, чтобы вы слишком близко принимали их заботу. Вы понимаете меня?– Нет. – Ее зубы стучали от холода.– Грант, – ответил Уолш лаконично. – Я знаю, что он слишком падок на женщин, и в последнее время я заметил недобрый интерес у него в глазах, когда он смотрит на вас. Догадываюсь, что такой интерес может появиться только с благосклонного разрешения женщины?Несмотря на вопросительную интонацию, фраза скорее звучала утвердительно. Неужели Барк осмелился подумать, что она способна быть благосклонной к такому типу, как Грант? Она хотела сказать ему правду, но вспомнила наглые угрозы Френка Гранта, и слова горячего отрицания застыли у нее на губах.Барк внимательно наблюдал за ней. У него были собственные мысли но поводу Гранта. Девушка могла сказать только одно слово, и этот человек был бы уволен. Но Элис ничего не сказала, и Уолш сделал свои выводы.– Поезжайте к «Снежному Гусю» и дайте ей горячего рома, – приказал он мужчинам, которые пригнали джип.– Я не хочу рома, – запротестовала она, – я не люблю его.– Двойной ром. Я не потерплю никаких болезней в Эдамленде. Вы поняли?Опять он думал только о своей работе. Гонки за временем. Проект, который нужно было быстрее завершить.Она поспешно забралась в джип и завернулась в плед. Элис знала, что не должна ничего говорить. То, что заботило Уолша, было только работой. Все зависело от этого человека! Не от профессора. Не от отца. Если кто-то уйдет со строительства, то это будет не Грант. Глава девятая На этой неделе произошло то, чего никогда не случалось в Эдамленде. Несчастный случай.Трагедия, которая произошла, когда руководителем работ был Барк Уолш, легла на его плечи тяжкой виной. А сама Элис чуть не ослепла от слез. Она подружилась с молодым Кенни Бристером, найдя в нем веселого ровесника – ему еще не было и двадцати одного года, – подходящего компаньона для смеха, совершенно открытого и искреннего, обладающего юным легкомыслием, не похожего на Ланса и Пола с их честолюбивыми наклонностями. Не похожего на Гранта.Она прослушивала каждый джазовый диск, который Кенни привез с собой. В конце концов парни стали шумно протестовать и изгнали веселую пару из барака. Тогда они стали забирать портативный проигрыватель, кучу драгоценных пластинок и уходили вниз, в один из гаражей, где беспрепятственно слушали музыку вдвоем. Глаза Френка Гранта неотступно следили за ними. Молодые люди выглядели столь беззаботно, что, казалось, ничто не может помешать их веселью. Элис забыла свои страхи в отношении Гранта, заботы об отце, антипатию к Уолшу.Но недолгим было их счастье, оно продолжалось не более двадцати четырех часов. На следующий вечер бедный мальчик был задавлен тяжелой железной плитой.Он умер не сразу. Кенни Бристер еще жил некоторое время, пока его несли наверх из туннеля. Но он не приходил в сознание и как будто заснул, чтобы никогда больше не проснуться.Элис, конечно, кое-что знала о смерти, но она еще не теряла близких людей. В маленьком обществе, где люди бок о бок работают в тяжелых условиях, под землей, и невольно испытывают друг к другу братскую привязанность, к смерти – особое отношение. Элис вспомнила про несчастные случаи, о которых ей кто-то рассказывал. О смерти молодого итальянца, которого она никогда не видела. Он погиб, упав на гранитную плиту. Летом погиб эстонец в Миджин-Лобе…Этих людей она не знала. Но она знала Кенни.Казалось, что ее горе могло заполнить вечность. Она плакала, надрывая свое сердце, всю ночь. Профессор не мог ничем успокоить ее, но его заботил и мистер Уолш.– Элис, ты женщина. Иди и поговори с ним. Ему нелегко сейчас, – попросил он.– Поговорить с мистером Уолшем? – отозвалась она. – Но что я могу ему сказать?Профессор утомленно посмотрел на нее. Он все эти долгие годы после смерти жены старался не думать о ней, не думать о своей Маргарет. Ему порой так не хватало ее мягких рук, нежного голоса. Она не стала бы мешкать и непременно нашла бы слова сочувствия. Но не Элис.– Почему я должна переживать за мистера Уолша? – спросила Элис.– Он привез мальчика за тысячи миль… на смерть. Именно об этом он сейчас все время думает.– Чем я могу помочь ему?Профессор печально посмотрел на свою дочь. Если Элис еще не созрела, чтобы понять своим женским чутьем, что нужно говорить в таких случаях, то как он объяснит ей все это?Он произнес чуть грубовато:– Иди, ну хотя бы взгляни на него, Элис, как он…Девушка послушалась и нерешительно постучалась в дверь. Барк негромко отозвался:– Входите!Элис зашла в комнату. Человек около стола быстро повернул лампу так, что чуть не ослепил ее. У нее не было времени рассмотреть, нуждается ли он в ее сочувствии или нет.Слова Барка были полны раздражения, они отнюдь не будили сочувствия.– Вы что-то хотели? – требовательно спросил он.Элис немного постояла в нерешительности, затем быстро выпалила:– Я очень сожалею, мистер Уолш.Эти несколько слов тронули его, потому что, когда он снова с ней заговорил, в его голосе почти не осталось льда.– Спасибо, Элис, – произнес Барк, принимая ее сочувствие.То, что он опять назвал ее по имени, так удивило Элис, что девушка не удержалась и добавила:– Отец прислал меня.Это было сказано некстати. Ее неуклюжие и чуть скомканные слова о сожалении прозвучали искренно, а теперь отдавали фальшью.– Итак, – произнес он голосом, моментально ставшим жестким, – вы хорошо исполнили поручение вашего отца.Элис ничего не ответила. Она повернулась, чтобы уйти, разгневанная и огорченная тем, что Барк не так ее понял. Но почему он неправильно все воспринимает? Действительно ли Элис жалела его? Почему она должна жалеть этого мужчину? Его голос остановил ее.– Один момент, мисс Эннан.Она остановилась.– Садитесь.Девушка села. Свет все еще падал на ее лицо… Он хотел читать ее мысли, не позволяя Элис читать свои.– Вы действительно сожалели, да? – спросил он, чуть растягивая слова.– Я буду жалеть всю мою жизнь – о Кенни, – сказала она отрывисто. – Я жалею себя, у меня сейчас так пусто внутри.– Пережинать чужую смерть всегда очень тяжело, – проговорил он тихо, и Элис вспомнила, что однажды он говорил ей о потере друга.Тем не менее, у него все равно должен быть более сильный характер.– Но, хоть вы и исполняли поручение вашего отца, вам все же не жалко меня.– А как мне быть? О, я знаю, вы привезли Кенни за много миль от его родины сюда, на это строительство, и он здесь погиб, но почему мое горе должно служить причиной тому, чтобы я жалела вас?Человек около стола поднялся. Он походил по маленькой комнатке, потом вернулся обратно и встал около лампы.– Я молил Бога, чтобы все так случилось, – простонал он.Элис изумленно посмотрела на него. Она ничего не понимала.– Что вы имеете в виду, мистер Уолш?– Очевидно, что вы не знаете всей истории. Я думаю, будет лучше, если вы узнаете обо всем сейчас. Впрочем, мне кажется, что вам уже все известно. – Его голос опять стал жестким.– Да? – выдохнула она.– Я сделал это заключение, ощутив холод ваших слов. – Его голос снова стал спокойным. – Вы можете сказать, что я убил Кенни.– Что? – воскликнула она.– Я убил его, – повторил он.– Вы с ума сошли!– Я говорю полнейшую правду. Мы прошли три мили вверх по туннелю. В следующей секции готовился взрыв. Я заглянул туда и увидел четырех человек. Взрыв должен был вот-вот произойти. Опять могло повториться то, что случилось в Африке с моим другом. Я уже рассказывал вам об этом.– Да.– Их должно было засыпать землей, – продолжал Барк бесстрастным голосом, – каждый человек стоял под породой. Когда люди находятся под землей, то не так осторожны, как наверху.– Четыре человека? – повторила она мрачно.– Доусон, Филипс, Джеймс и Бристер. Трое первых стояли вместе. Бристер стоял отдельно.– И…– И я должен был выбрать между ними. Между тремя и одним. – Голос Уолша звучал очень напряженно. – Это простая арифметика, три к одному. – Он сделал паузу. – Мой ответ был – три. Сейчас вы понимаете?– Нет.– Вы не поняли, что я, делая выбор между тремя смертями и одной, выбрал одну?– Я не понимаю, почему там вообще должна была произойти смерть.– Я же говорю вам, мы были в туннеле.– И там, внизу, человек не так осторожен, как наверху, – кивнула Элис. – Вы уже говорили об этом. Но почему вы должны были выбирать?– При производстве взрыва все должны находиться снаружи, – резко произнес Барк. – И этот процесс невозможно остановить. – Он посмотрел на нее. – Вы можете проследовать за мной туда?Уязвленная, она воскликнула:– Конечно, могу. Но я уже слышала то, что вы рассказали…– Но не видели, – ответил Барк. – Вы не можете не увидеть, что у меня не было другого выбора.– Я…– Ответьте мне, – потребовал он глухим голосом. – Ответьте мне, Элис.– Хорошо, я… – Она посмотрела на него беспомощно. – Просто я не могу понять, почему были спасены только трое, а не четверо.– Я же говорил вам, что трое были вместе, а Бристер стоял отдельно.– Но ведь вы должны были проследить, чтобы до момента взрыва все люди были выведены наружу.– Вы никогда не были там, под землей, вы не можете это сделать в считанные доли секунды.– Но должен ведь быть какой-то резерв времени, – продолжала Элис обвиняюще, – вам необходимо было проявить осторожность раньше и посмотреть, все проверить.– Я проверял.– После того, как начался процесс.– Я все осмотрел до процесса, – проговорил он мрачно. – И все тогда было в порядке.Минуту длилось молчание. Элис нарушила тишину.– Как, – спросила она сдержанно, – как вы спасли троих человек?– На самом деле вы хотели спросить, как я убил одного человека? – тихо поправил ее Барк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21