— В это не так-то легко поверить, и потому нам требуется ваша помощь. — Девушка принялась перечислять, загибая пальцы:
— Нам известно следующее: сенатор Гамильтон заседает в десятках комитетов, осуществляющих контроль над военным департаментом, он с самого начала был ярым сторонником Западной кампании, у него имеются финансовые интересы, связанные с Голландским рудником, он воспользовался своим влиянием, чтобы помочь Северо-Восточной дороге получить там землю для прокладки новой линии, он находился в форту в момент нападения, и… — Тут Мэри пришлось перевести дыхание, а тонкие ее пальчики сами по себе сжались в крепкий кулачок:
— И его дочь была инструментом, с помощью которого удалось сделать Райдера козлом отпущения!
— О Боже! — воскликнул сенатор — на сей раз гораздо тише. Выпрямившись в кресле, он заявил без обиняков:
— Вам, конечно, приходило в голову, что большинство из перечисленных только что причин имеют такое же отношение и ко мне. Правда, я не был в форту в день нападения, и Анна Лей не моя дочь, но остальное… — Он отхлебнул из бокала, рассеянно уставившись куда-то в пространство, как человек, погруженный в воспоминания. — А ведь до этого случая в каньоне Колтера я почитал Уоррена Гамильтона с дочерью своими друзьями. Мы вместе начинали… и на многое смотрели одинаково. А когда возникали противоречия… — он слегка улыбнулся, — мы с радостью хватали друг друга за шкирки, как два молодых забияки. — Отбросив в сторону прошлое, он снова пронзительно взглянул на племянника:
— Я не верю. Зачем ему все это?
— Чтобы получить свою долю золота. Это же целое состояние.
— Возможно, однако я не думаю, чтобы он был способен пойти на такой риск. Это не такой человек — я знаю… или знал.
— Так, значит, вы отказываете нам в помощи? — поникла Мэри.
— Этого я не сказал. — Стилвелл налил себе новую порцию вина и стал пить его мелкими глотками. — Уоррен Гамильтон. — Сенатор как бы пробовал это имя на вкус, словно произносил в первый раз в жизни. — Звучит слишком невероятно. Возможно, вы пошли по верному следу, но все-таки пропустили какую-то уловку. Почему бы вам не предоставить мне возможность провести собственное расследование? Я буду счастлив…
— Нет, — с силой воскликнула Мэри, вскочив с места. — Простите меня, сенатор, но это дело и так слишком долго находилось в руках других людей. А ведь с каждым днем, проведенным нами в Вашингтоне, опасность увеличивается. Неизвестно, как и когда нас с Райдером опознают и схватят. И если это случится, то все последующие события выйдут из-под нашего контроля. Такой риск не может быть оправдан. Нам нужны ваша помощь и сотрудничество, а не собственноручно проведенные расследования.
Стилвелл задумчиво посмотрел сперва на юную леди, затем на племянника:
— Ты с нею согласен?
— Могу лишь добавить, что она с самого начала уговаривала меня прийти к тебе, — кивнул тот. — Я отказывался. Но теперь, когда мы узнали все эти подробности, согласился.
Лицо сенатора оставалось непроницаемым — впрочем, Райдер не сказал ничего неожиданного.
— Дай мне еще какую-нибудь зацепку, — промолвил наконец Стилвелл. — Я верю, что ты невиновен, но черта с два тебе удалось убедить меня в причастности к этому делу Уоррена Гамильтона. У тебя наверняка есть еще какие-то факты.
Беглецы обменялись взглядами, и Мэри едва заметно кивнула.
— Прошлым вечером, — начал Райдер, — мы с Мэри стояли возле театра. — Он заметил, как насторожился его дядя. — Да, мы видели там тебя и видели, как ты намеренно не стал с ними здороваться. Именно это внушило Мэри надежду на то, что ты согласишься нам помочь.
— Продолжай, — велел Уилсон Стилвелл.
— По окончании спектакля мы проводили Анну Лей с ее отцом до самого дома. У нас не было иного намерения, кроме как разведать, где и как они обитают.
— Тогда у вас была возможность убедиться своими глазами, что Уоррен Гамильтон не испытывает нехватки в деньгах.
— Совсем наоборот, — возразил Райдер, — я убедился своими глазами, что для такого роскошного образа жизни нужна куча денег.
— Ты увидел только то, что хотел видеть.
— Мы увидели то, — вмешалась Мэри, упрямо набычившись и сжав кулаки, — что сразу после спектакля Анна Лей приняла у себя лейтенанта Девиса Риверса.
Уилсон Стилвелл, все такой же непроницаемый, почти не обращал внимания на ее вмешательство.
— Девис Риверс, — видя это, с усилием повторила Мэри, — человек, получивший повышение за поимку Райдера.
— Но это еще ничего не доказывает, — вкрадчиво начал Стилвелл. — Это еще…
— Более того, — перебила Мэри, — Риверс и Анна Лей являются любовниками. — Поначалу и это вроде бы оставило Уилсона Стилвелла безучастным, но тут взгляд Мэри упал на руку, державшую бокал: она сжалась так, что побелели костяшки пальцев.
— Вы уверены? — вырвалось у сенатора как бы само собой.
— Мы видели достаточно, чтобы быть уверенными в атом, — отчеканила Мэри и без обиняков добавила:
— Остатки приличия просто не позволили нам досмотреть сцену до конца!
Уилсон Стилвелл отставил бокал в сторону, задумчиво потирая лоб. Избороздившие его морщины стали заметно глубже.
— Он был готов ради нее на все, — тихо промолвил сенатор, обращаясь скорее к себе, нежели к собеседникам. — Я всегда знал, что в ней его главная слабость! Он и слушать не желал, если кто-то осмеливался говорить против нее. Она была точной копией матери, увы, лишь внешне, а не по характеру. Уоррену так никогда и не удалось оставить в прошлом одну женщину и увидеть истинное лицо другой. — Он тяжело вздохнул, и его рука бессильно упала. Долгим взглядом Стилвелл посмотрел на Райдера:
— Эта дама могла стать куда более веской причиной, чем алчность. Вряд ли вам удалось бы когда-нибудь заставить меня поверить, что Гамильтон пойдет на такое ради денег… но ради нее — ради Анны Лей… он мог бы продать душу дьяволу!
— Я полагаю, что именно это он и сделал, — тихо заключил Маккей.
Мэри подошла к камину и поворошила поленья. Пламя с треском взметнулось вверх. Девушка подобрала юбки повыше, но не отступила ни на шаг, стараясь избавиться от ледяных щупалец, сдавивших ей сердце.
— Нам уже не суждено узнать, что именно породило этот план и кто первый его разработал. Несомненным остается одно: общественное положение сенатора Гамильтона позволило претворить этот план в жизнь.
— Меня послали в форт Союза для организации золотого конвоя, — подхватил Райдер. — Я отвечал почти за все детали операции, а ты использовал свое влияние, чтобы устроить мне это назначение.
— Это Гамильтон подал мне такую мысль, — сухо усмехнулся Стилвелл. — Сказал, что ты тем самым увеличишь список своих подвигов… и моих. — Со стуком опустив бокал на стол, он прошипел сквозь зубы:
— Ублюдок!
— Согласно рапортам в военном архиве, Девис Риверс был адъютантом у генерала Нормана Дальтона здесь, в Вашингтоне, прежде чем получил назначение в форт Союза. Этот перевод — а кроме него, еще тридцать пять подобных — мог быть тем или иным способом устроен Уорреном Гамильтоном.
— У Гамильтона нет на это достаточной власти. Ни у одного сенатора нет таких прав. Они целиком находятся в руках военных.
— Неужели вашего влияния недостаточно, чтобы заставить кого-то устроить это дело? — откровенно спросила Мэри. — Шепнуть пару слов кому надо? Что-то кому-то пообещать? Напомнить о давнишней услуге? — Тут же стало ясно, что он попался. Ведь для сенатора сказать «нет» — значит признать, что уровень его власти и авторитета вовсе не так уж высок. А сказать «да» — значит подтвердить, что кто-то, занимающий примерно такое же положение, к примеру Гамильтон, способен проделать то же самое.
Стилвелл посмотрел на Мэри с некоторой долей раздражения.
— А вы весьма догадливая молодая особа, — промолвил он наконец. — Возможно, даже чересчур догадливая — себе на горе. — Краем глаза он заметил, как тут же напрягся Райдер, и решил, что нельзя запугивать ее так откровенно. — Ну да, пожалуй, вы правы. Я мог бы это устроить, если бы очень захотел. И как ни тяжело это признавать, но и у сенатора Гамильтона имеются те же влияние и власть — увы, это правда, и от нее никуда не уйдешь! Да, есть способы устроить подобные переводы.
Довольная, Мэри вернулась на свое место на диване.
— Значит, мы пришли к правильному заключению, что сенатор Гамильтон способствовал переводу в форт Союза целой группы людей, имевших одну-единственную задачу: похитить золотой запас.
Невольно сжав руки в кулаки, Райдер добавил:
— Для выполнения этой задачи они умертвили ровно столько же ни в чем не повинных людей из патруля, постарались создать видимость набега чихуахуа, завладели золотом и весьма искусно свалили всю вину на меня.
— Мисс Гамильтон, — мягко подсказал сенатор.
— Мэри заподозрила ее соучастие намного раньше, чем я, — кивнул Райдер. — С помощью сенаторской дочки они сумели вывести меня из игры на время резни.
— Почему же тебя просто не убили? — с тяжким вздохом спросил Стилвелл.
— Скорее всего так бы оно и было, если бы не превосходная игра мисс Гамильтон и ее далеко идущие планы. По-видимому, было решено, что гораздо удобнее найти кого-то подходящего, на кого можно было бы свалить все беды, — иначе бы расследование пошло совершенно иным путем и неизвестно чем кончилось.
— Райдер оказался превосходной мишенью, — добавила Мэри.
— Действительно, превосходной, — пробормотал Стилвелл. — Господь свидетель, лучше его не было!
— А виселица навсегда заткнула бы мне рот.
Губы сенатора Стилвелла скривились в мрачной улыбке, и он горящим взором уставился на Мэри:
— Так бы оно и было, не подвернись тебе под руку эта девушка.
— Более или менее, — загадочно ответил Райдер, не желая вдаваться в подробности, кто именно — она или Флоренс Гарднер — сыграл решающую роль в побеге. Строгим взглядом он успел замкнуть уста и самой Мэри.
Сенатор снова потянулся к бокалу с вином.
— Я и так вижу, что вы чего-то недоговариваете, — заметил он. — Впрочем, мне нет до этого дела. А вот знаете ли вы, где укрыто золото?
— Мы пришли к выводу, что его больше нет в Аризоне, — покачал головой Маккей. — Это Мэри подала идею выследить мисс Гамильтон в надежде выйти на золото.
— Ну, по крайней мере вы вышли на лейтенанта Риверса и отца Анны. Не могу не отдать должное интуиции Мэри. Кто бы мог ожидать, что поиски золота приведут к такому открытию? — Откинувшись на спинку высокого кресла, он продолжил:
— Итак, я выслушал вас достаточно для того, чтобы принять решение. — С наслаждением отхлебнув вина, он посмотрел на гостей сквозь стекло бокала. — Каким образом я могу помочь свершиться правосудию над Гамильтоном и его отродьем?
Мэри стало не по себе: от нее не укрылась злоба, прозвучавшая во вроде бы обычном голосе сенатора.
— Я шокировал тебя, Мэри? — небрежно осведомился он. — По-твоему, я воспринял эту информацию слишком близко к сердцу? Ну, не знаю, что мой племянник успел наговорить тебе по поводу наших отношений, — могу поклясться, что я действительно воспринял все это чрезвычайно близко к сердцу. Она не только самым мерзким образом оболгала Райдера, но и выставила на посмешище меня самого.
По мнению Мэри, именно последнее обстоятельство вызвало такой приступ ярости у сенатора. Впрочем, не важно, главное — он согласился помочь.
— Сам я на дух не переношу дураков, — многозначительно произнес он. — И не люблю, когда делают дурака из меня. Никому не удавалось провести Уилсона Стилвелла. Ни-ко-му.
Мэри ужасно захотелось оглянуться на Райдера, но она заставила себя оставаться неподвижной. Что-то в голосе сенатора показалось ей не просто необычным — но опасным.
— С вашей стороны было так мило согласиться нам помочь, — затараторила она. — Мы с Райдером очень благодарны.
Растворились боковые двери, и миссис Шенаган объявила, что обед готов. Сенатор поднялся, предложил Мэри руку и проводил в обеденный зал. Маккей пошел следом, с любопытством наблюдая за тем, как реагирует Мэри на поведение Стилвелла. По некоторым едва уловимым признакам, известным только тому, кто хорошо ее знал, леди вовсе не находила общество сенатора приятным и с большим трудом заставляла себя чинно идти под руку, приноравливаясь к его шагам.
Усадив даму, сенатор занял свое место во главе просторного стола из орехового дерева. Райдер уселся от него по правую руку. Всякий раз, когда Мэри оборачивалась к нему, не скрывая вопроса в широко распахнутых глазах, он с трудом заставлял себя оставаться невозмутимым.
Сначала подавали устриц, потом картофельный суп-пюре. Все это запивалось новыми порциями «Монтраше». Однако перед тем как приступить к нежнейшему филе окуня, Стилвелл велел подать «Амонтильярдо» и «Роенталь».
Рыбные блюда сменили свежие огурцы и ростбиф, сопровождавшийся новым сортом вина.
— Райдер рассказал о вашей замечательной коллекции вин, — заметила Мэри. Столь роскошно обставленный обед как-то не располагал к серьезным разговорам. И хотя она сгорала от нетерпения поскорее закончить разговор, начатый в гостиной, ей пришлось ждать, следуя примеру Райдера. — То, что мне удалось попробовать, в точности подтверждает его слова.
— Наверняка погреб вашего отца окажется не хуже моего, — вежливо ответил Стилвелл.
— О, я уверена, что это не так, — замотала головой Мэри. — Он любит хорошие вина, однако сам признается, что обладает недостаточным вкусом, чтобы различать отдельные сорта.
— Этому нетрудно научиться, — сказал сенатор, смакуя «Роенталь». — Сочту за честь показать вам свою коллекцию.
— Это я сочту за честь посмотреть на нее.
Последующий обмен ничего не значащими фразами должен был заполнить неловкое молчание. Эта пытка тянулась до тех пор, пока не подали кофе.
Стилвелл извлек из лакированной шкатулки новую сигару и с наслаждением ее закурил. Райдер отказался от сигары.
— Вы так и не объяснили, — начал Уилсон, — что я мог бы для вас сделать. Надеюсь, вам понятно, что недостаточно просто сообщить журналистам имеющиеся у нас факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56