Сердце ее болезненно сжалось. Только Филип, несмотря на всю свою репутацию высокомерного, вспыльчивого и острого на язык человека, обращался с ней уважительно, даже был добр. И так же вели себя Джеймс и Шарлотта, и Джеред тоже, подумала она. И лорд Кирби. Они все знали правду, но это не помешало им принять ее в свой круг, заставить почувствовать себя как дома. Они стали ее семьей, и Камилла вдруг поняла с особенной ясностью, как сильно она будет скучать по ним, когда этот блестящий маскарад закончится и она снова станет просто Камиллой Брент, одинокой песчинкой, скитающейся по жизни.
И это время наступит раньше, чем она предполагала, подумала Камилла, внезапно вспомнив, как Филип и Бриттани вместе выскользнули на террасу из бального зала.
Когда Камилла опустилась в кресло, пододвинутое для нее Филипом, Бесси бросила быстрый взгляд в ее сторону.
– Надеюсь, вам теперь достаточно тепло, миледи. – Она вытянула шею. Ее острый, птичий взгляд с подобострастием рассматривал элегантную молодую женщину в сверкающих драгоценностях.
– Да, спасибо. – Камилла замерла, затаив дыхание. Не узнает ли ее эта женщина, несмотря на красивую одежду? Нет, вряд ли. Бесси видела перед собой только бледную, утонченную леди в потрясающей темно-красной бархатной накидке, с волосами, уложенными в сложную прическу, в ушах которой сверкают драгоценные камни, а на ногах красуются изящные атласные туфельки.
– Ужин будет подан через минуту, ваше сиятельство, – пообещала она, переводя взгляд на представительную фигуру Филипа, такого импозантного в черном вечернем костюме. Заметив нетерпение в его глазах, она живо вылетела из гостиной.
Дверь за ней со стуком захлопнулась, и Камилла с Филипом остались одни.
– Ты уже лучше себя чувствуешь? – Он налил бренди из графина, который принес хозяин, и подал ей бокал. Когда она расстегнула накидку, его взгляд упал на красные следы от пальцев у нее на горле. Филип стиснул зубы.
– О да, теперь со мной уже все в порядке, – заверила его Камилла. – Это был всего лишь шок после нападения. Обычно я не такая чувствительная, уверяю тебя.
– Твоему самообладанию может позавидовать любой мужчина. Это одно из тех качеств, за которые я… которые мне в тебе так нравятся, – быстро поправился он.
Камилла посмотрела Филипу в глаза. Их необычное выражение удивило ее.
– Ты… ты имеешь представление о том, кто на меня напал? – спросила она, чтобы скрыть замешательство. – Лорд Марчфилд был в бальном зале, когда ты вернулся?
– Возможно. Сказать по правде, я не заметил. Видел, как бранились Фитцрой и Уинтроп с Ситоном. Из их разговора я понял, что ты внезапно убежала во время танца. Уинтроп обвинял Фитцроя в том, что он тебя оскорбил. Дело чуть ли не дошло до драки. Я отправился на поиски тебя, Джеймс присоединился ко мне. В суматохе я не заметил, был ли Марчфилд в зале.
– Значит, мы не приблизились ни на шаг к разгадке личности убийцы.
– Мы найдем его, Камилла. – Филип осушил свой бокал. – Я уже говорил с лондонскими властями, они благодарны за те сведения, которые ты сообщила. До тех пор пока они не раскопают это дело или мы что-нибудь не узнаем, я буду тебя оберегать.
– Тебе не придется этого делать, – возразила она. – Я очень скоро уеду.
Выражение лица Филипа стало настороженным, он бросил на Камиллу пронзительный взгляд, но ничего не ответил.
– Ты и Бриттани – вы пришли к взаимопониманию, не так ли? – медленно произнесла Камилла, опустив взгляд на свои руки.
– Да.
Ей кое-как удалось изобразить на лице улыбку.
– Понимаю. Значит, она согласилась выйти за тебя замуж?
– Да, она согласилась… но…
Филип не торопился с объяснениями, ему хотелось узнать больше о ее собственных чувствах. Но, глядя в ее лицо, он обнаружил, что не может прочесть на нем ровным счетом ничего.
– Камилла, пусть тебя не тревожит твое будущее, – медленно сказал он. – Я навожу относительно тебя кое-какие справки, которые могут привести к совершенно неожиданным результатам. – Точнее сказать, совершенно чудесным. Но этого он ей пока не хотел говорить. – Ты стала другом всем нам, и мы не хотим, чтобы ты вернулась к своей прежней жизни. Мы собираемся тебе помочь устроиться где-нибудь…
– Где, Филип? – Она невесело рассмеялась. – Чем мне заняться? Стать продавщицей или гувернанткой? Но в Лондоне меня знают в качестве мисс Смит, той самой мисс Смит, которая вот-вот разорвет свою помолвку с графом Уэсткоттом и вернется обратно в свое поместье. В Уэсткотт-Парке для меня тоже нет места: вряд ли Бриттани понравится, если я останусь. И как ты ей это объяснишь? Нет. – Камилла решительно расправила плечи и встала. – Я привыкла справляться самостоятельно со всеми своими трудностями и ни в чьей помощи не нуждаюсь.
Граф со стуком поставил пустой бокал на буфет.
– Черт побери, Камилла, ты самая упрямая, гордая и возмутительная женщина из всех, кого я встречал.
– Спасибо за комплимент!
Насмешливая искра в ее глазах заставила его заскрипеть зубами.
– Это не комплимент.
Филип быстро подошел к ней и крепко сжал ее плечи, желая призвать ее к здравому смыслу.
– Что мне с тобой делать? – с отчаянием спросил он. – Надрать тебе уши, положить тебя на колено и нашлепать или…
– Или что? – шепнула она.
Он хотел сказать «целовать тебя до потери сознания». Она выглядела такой красивой и соблазнительной, ее улыбка была так мила, а глаза при свете камина сияли, словно живые изумруды, плечи были такими теплыми под его ладонями, что он невольно уступил мгновенному порыву, не имеющему ничего общего со здравым смыслом: крепко прижав ее к себе, граф завладел ее сладким ртом и стал жадно целовать. Он вдыхал ее аромат, пробовал на вкус ее губы, запускал пальцы в пылающее облако ее волос. Сила пробудившихся в нем чувств потрясла его, растеклась по его жилам, подобно крепкому вину.
Они отскочили в стороны, когда двери открылись и вошли хозяин с женой, за которыми следовали двое слуг, несущих множество закрытых крышками блюд.
Щеки Камиллы пылали, но Филип вовсе не казался смущенным. Он с самым невозмутимым видом подошел к камину и стал смотреть на пляшущие языки пламени. Одному Богу было известно, какая буря бушевала в душе у графа.
Слуги вышли.
– Может быть, – вкрадчиво произнес хозяин, наклоняя набок лысую голову и лукаво поглядывая на леди, – милорд пожелает снять комнату на ночь? Мы готовы предложить вам самую лучшую спальню, достойную…
Голос его замер на середине фразы, когда он увидел грозно нахмуренные брови графа.
– Прошу прощения, ваше сиятельство. – Хозяин попятился назад, осознав свою ошибку, лоб его покрылся испариной. – Я ничего плохого не имел в виду, я только подумал…
– Ты не думал, потому что не способен думать, паршивый пес. – Филип двинулся к нему с угрожающим видом. – Убирайся и дай нам поужинать спокойно.
– Конечно, ваше сиятельство. Сию минуту, ваше сиятельство. Приятного вечера, ваше сиятельство.
– Убирайся к дьяволу.
Его лоснящаяся, бессмысленно улыбающаяся физиономия исчезла за скрипнувшей дверью. Филип усадил Камиллу за стол.
– Ешь, – приказал граф и занял свое место напротив нее. Он понял, что пришел в такую ярость потому, что сам ничего другого и не желал бы, как только увести Камиллу в какую-нибудь комнату этой чертовой гостиницы, уложить на кровать и всю ночь заниматься с ней любовью.
Кто бы мог подумать, что эта оборванная замарашка, шатающаяся по пустынным дорогам, может оказаться такой очаровательной красоткой, чье сердце способно испепелить душу мужчины и смех которой чарует, словно песня? Только не он. Когда-то ему казалось, что он влюблен в гордую золотоволосую богатую наследницу, но теперь, сидя напротив Камиллы в гостинице «Зеленый гусь» и наблюдая, как она пробует на вкус кусочек ягненка, он понимал, что никогда не чувствовал к Бриттани и сотой доли того, что чувствует к Камилле Брент.
У него испортилось настроение, он стал мрачным, встревоженным. И что ему теперь делать? До тех пор, пока он не выяснит до конца некоторые обстоятельства рождения и дальнейшей жизни Камиллы, он не скажет ей о своих чувствах. У нее могут появиться такие возможности выбора, о которых она даже никогда и не мечтала, так вправе ли он навязывать ей свои желания? И кроме того, он не был вполне уверен в ее чувствах. О да, она только что целовала его с нежностью и пылом, от которых кровь закипала в его жилах, а в ту памятную ночь любила его со страстной самозабвенностью, но после она сказала, что это была ошибка. Она ни разу ничем не показала, что ревнует к Бриттани или что ее волнуют его планы женитьбы на ней. Правда, она, казалось, опечалена необходимостью покинуть Уэсткотт-Парк, однако это могло объясняться ее привязанностью к его родным. Она любит Доринду, и Шарлотту, и Джереда – а его? У нее щедрая натура, готовая отдавать. Но насколько глубоки ее чувства к нему, действительно ли они похожи на те, что испытывает к ней он?
Правда, было в ней и еще кое-что. Гордость. Если она и любит его, то никогда не выдаст себя, считая, что он собирается жениться на Бриттани Девилл.
Тем не менее он дал себе слово, что прежде всего выяснит загадочную историю с талисманом. А для этого ему придется уехать во Францию.
Она будет в безопасности в Уэсткотт-Парке в его отсутствие, Джеймс за ней присмотрит. Филип с удивлением отметил, что больше не считает брата безответственным мальчишкой. За эти несколько недель он увидел Джеймса в новом свете. Филипу стало спокойно от мысли, что он может доверять брату. Он даже улыбнулся Камилле через стол.
– Думаю, что карету починили. Через час мы будем дома.
Камилла кивнула. Дома. У него дома, не у нее. Губы еще хранили тепло его поцелуя, но душу терзала острая боль.
Она знала наверняка, что Бриттани Девилл последует за Филипом в Уэсткотт-Парк и что оснований для ее пребывания там с каждым днем становится все меньше.
Уэсткотт-Парк недолго будет ее домом.
– Мне надо уехать на несколько дней по делу. – Филип прервал ее мысли. – Джеймс будет охранять тебя до моего возвращения. А ты займись подготовкой к балу, и время пролетит незаметно.
Неужели он так слеп? Неужели не может догадаться, что она чувствует всякий раз, когда он входит в комнату или здоровается с ней, улыбаясь своей неотразимой пиратской улыбкой?
– Будет лучше, – осторожно сказала она, – если я уеду, не дожидаясь бала. У нас еще две недели. К тому времени ты мог бы официально объявить о своей помолвке с Бриттани и…
– Нет.
Камилла посмотрела на него с удивлением.
– Почему нет?
– Сделаем так, как я говорю. Ты останешься до конца бала. Затем…
– Бриттани никогда не согласится на такую задержку.
– Неужели? – Он отодвинул кресло и встал. – Не будьте так уверены в том, чего не знаете, мисс Смит. Жизнь часто преподносит любопытные сюрпризы.
– Например, сумасшедшего, который пытается меня задушить на балу, где присутствуют все мои друзья, – сухо заметила Камилла, сложив салфетку.
– Есть сюрпризы куда более приятные.
– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросила она. На лице Филипа было странное выражение, словно он знал нечто очень важное, о чем пока не хотел говорить. Он рассмеялся, подошел к ней и набросил ей на плечи накидку.
– Подожди и узнаешь.
– Я не люблю ждать. И не очень-то умею.
– Мне кажется, ты очень хорошо умеешь делать все, за что берешься. Поешь, как ангел, танцуешь вальс, покоряешь сердца…
– Не говори ерунды.
– Уинтроп, Фитцрой и другие попали в твои сети. Я и понятия не имел, что ты такая опасная женщина, когда задумывал с тобой этот маленький план. Если бы я действительно был твоим женихом, мне пришлось бы сторожить тебя днем и ночью.
– Именно это ты и делаешь, – напомнила Камилла.
– Не слишком успешно, – мрачно ответил Филип. – Если бы я сегодня вечером не оставил тебя одну, этот сумасшедший не добрался бы до тебя.
Его лицо стало таким мрачным, что Камилла прикоснулась к его плечу.
– Это не твоя вина. С моей стороны было глупо уходить из бального зала и бродить по глухим закоулкам…
– Это другой вопрос. А кстати, почему ты ушла? Фитцрой говорил, что ты плакала.
Камилла отвернулась, теребя жемчужную застежку накидки, и ответила первое, что пришло ей в голову:
– Он наступил мне на ногу.
– И это заставило тебя расплакаться? Тебя? – недоверчиво спросил Филип, поворачивая ее к себе так, что ей пришлось посмотреть ему в лицо.
– Да. – Теперь ей ничего не оставалось делать, как только настаивать на своем. – Кто бы мог подумать, что такой очаровательный мужчина может быть таким неуклюжим?
– Ты уверена, что дело только в этом? Скажи мне правду, он тебя оскорбил?
– Конечно, нет. – Она слабо рассмеялась. – Более воспитанного человека нельзя себе и представить! Он вел себя как истинный джентльмен.
– Перестань болтать, Камилла. – Он мягко прижал палец к ее губам. Она замерла. – Так, значит, Фитцрой тебе нравится, потому что он джентльмен? Интересно, а я кто?
Камилла с удивлением посмотрела на него. Почему вдруг Филипу стало небезразлично, что она о нем думает? Бриттани он уже заполучил, чего еще ему желать?
– Ты настоящий джентльмен, самый настоящий из всех, кого я встречала, – прошептала Камилла, не в силах слукавить, не в силах удержаться и не ответить ему с честной прямотой, которая была ее основной чертой. – Джентльмен до мозга костей.
– Но я еще и мужчина, – хрипло прошептал он, и его ладонь легла на затылок Камиллы. – А ты так красива. – Он обнял ее и привлек к себе, сила его воли уступила сиянию ее глаз. – Когда ты так на меня смотришь, я теряю голову, черт возьми!
У Камиллы перехватило дыхание. Их взгляды встретились, она чувствовала биение его сердца, чувствовала тугое, как натянутая струна, чувственное напряжение, охватившее его. Забыв обо всем на свете, Камилла обхватила ладонями его лицо и потянулась губами к его красивому, мужественному рту.
И поцеловала со всей силой любви, бушующей в ее сердце.
Бархатная накидка соскользнула на пол, волосы рассыпались по спине огненным каскадом. Пальцы Филипа крепче сжали ее талию, и он с такой же страстью ответил на ее поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49