— Мистера Харпера тут нет, никто тебе не поможет!Шимейн вцепилась в лапищи Поттса, пытаясь оторвать их от горла, но вскоре поняла, что сил у нее слишком мало. Она с трудом хватала ртом воздух, отчаянно боролась, но силы быстро покидали ее. Изумленные лица людей, стоящих вокруг, расплывались перед ее глазами, даже солнце в небе стало похоже на размытую кляксу. Смутно Шимейн сознавала, что кто-то проталкивается через толпу зевак, но не надеялась, что спасение придет вовремя. Ее руки безвольно повисли вдоль тела, она задыхалась. Все кончено.Услышав доносящийся с улицы шум, Гейдж вышел из лавки, приподнялся на цыпочки и взглянул поверх толпы горожан. Увидев, что Шимейн душит какой-то плечистый мужлан, Гейдж рассвирепел. Выругавшись, он отшвырнул в сторону ближайшего из зрителей, и расталкивая толпу, пробился в центр круга. Выхватив у Поттса топорище, Гейдж ткнул тупым концом дубинки в оплывшее жиром тело матроса — так, что тот взвыл от боли, разжал пальцы на шее девушки и зашатался.Шимейн обмякла на руках Гейджа. Испуганно вглядываясь в лицо Шимейн, он прижал ее голову к своему плечу. Проталкиваясь сквозь толпу, он бегом бросился к лавке, из дверей которой боязливо выглядывал Эндрю.Топот ног и предостерегающий крик миссис Макги заставили Гейджа отшатнуться как раз в тот миг, когда огромное весло обрушилось на него сзади. Не рассчитав силу удара, Поттс полетел вперед, раскинув руки, и Гейдж изо всех сил поддал сапогом в широкую задницу матроса. Пролетев несколько футов, Поттс плюхнулся ничком в громадную лужу, наполненную, кроме грязи, свежим навозом. Сплюнув вонючую жижу, Поттс попытался подняться на четвереньки. Но его ноги скользили и разъезжались по илистому дну лужи, и он снова рухнул, набрав полный рот грязи пополам с навозом. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, а от третьей Поттс отказался сам. Его старания выбраться из лужи сопровождал громкий, оскорбительный смех зрителей. К тому времени как Поттс выполз на сухое место, люди от хохота едва держались на ногах, хором повторяли «грязеед», пронзительно свистели и кричали.— Шимейн больно, папа? — встревоженно спросил Эндрю, входя вслед за отцом в лавку.Гейдж усадил Шимейн в кожаное кресло и опустился перед ней на колени. Она до сих пор не пришла в себя, но уже начала дышать, и еле слышный звук ее дыхания вселил в Гейджа надежду. Увидев, что глаза Эндрю наполнились слезами, Гейдж успокоил сына:— С Шимейн ничего не случится, Эндрю. Не бойся.Эндрю шмыгнул носом и утер слезы. К Гейджу подошли Мэри-Маргарет и лавочник Адам Фостер. Последний принес таз с водой и поставил его на столик возле кресла. Подойдя поближе, лавочник невольно заслонил Шимейн от Эндрю.— Какой ужас… — прошептал мистер Фостер. Ошеломленный случившимся, он бессвязно забормотал: — Напасть на женщину! Этого мерзавца надо четвертовать!Мэри-Маргарет печально вздохнула:— К сожалению, такая казнь в колониях запрещена.Отстраненный от Шимейн и отца, Эндрю обводил лавку блуждающим взглядом, пока не заметил, как у двери шевельнулась темная фигура. Вглядываясь в тени, которые отбрасывали многочисленные мотыги, грабли и лопаты, размещенные на стойке возле двери, мальчик подступил поближе, думая, что в лавку забрела собака или кошка. Постепенно его глаза привыкли к сумраку, и мальчик различил очертания человеческой фигуры, съежившейся у двери в терпеливом молчании. Его взгляду предстало подобие демона с короткими ногами, длинными руками и встрепанной копной волос над густыми бровями. Это существо показалось впечатлительному ребенку чудовищем. Взвизгнув от ужаса, Эндрю бросился к взрослым, протолкался к отцу и в отчаянии вцепился в него обеими руками.Гейдж взял сына на руки и огляделся, не понимая, что испугало его. Внезапно калека вышел в полосу света, и Гейдж понял причину паники ребенка.— Что случилось, Каин? — приветливо спросил Гейдж, поднимаясь на ноги. — Что тебе надо?Появление горбуна в лавке озадачило его: обычно Каин сторонился незнакомых людей и появлялся в городке только, чтобы что-нибудь купить у Фостера или отвести мула в кузницу Хью Корбина.Каин зашагал навстречу Гейджу, проворно перебирая кривыми от рождения ногами и качая плечами, но остановился в нерешительности, когда Эндрю расплакался. Успокоив сына ласковыми словами, Гейдж поставил его возле миссис Макги. Та взяла ребенка за руку и повела в глубь лавки, где стояли банки со сластями.Выжидательно наклонив голову, Каин сморщил уродливое лицо и уставился на столяра. Гейдж не помнил, чтобы горбун к кому-нибудь подходил; если его окликали, он поспешно улепетывал, сознавая свое уродство и предпочитая прятаться от людей. Его огромный нос был приплюснут, глаза глубоко сидели под кустистыми бровями. Из широкого, всегда разинутого рта часто свисал язык. Несколько царапин на лице горбуна еще сочились кровью, напоминая о недавних побоях.— Тебе что-нибудь нужно, Каин? — снова спросил Гейдж. Горбун указал громадной волосатой рукой на Шимейн, которая по-прежнему лежала не шевелясь.— Она умерла? — коверкая слова, спросил Каин. Гейдж нахмурился, разбирая невнятную речь.— Нет, не умерла, просто потеряла сознание. Скоро она очнется.Каин неуклюжим движением сунул руку во вместительный карман своего обтрепанного сюртука и вытащил пару туфель, которые свалились с ног Шимейн, когда Поттс поднял ее над землей.— Это ее туфли.— Спасибо, — ответил Гейдж, принимая туфли. Редко случалось, чтобы Каин проявлял такую заботу о людях, возвращая им потерянные вещи, особенно если для этого ему требовалось проталкиваться через толпу. — Я скажу Шимейн, что ты принес их. Она будет рада.— Шман?— Ши-мейн О'Хирн, — по слогам выговорил Гейдж, не понимая, почему Каина так заинтересовала девушка. Прожив в городке девять лет, Гейдж ни разу не слышал от горбуна столько слов, как сегодня. Некоторые горожане вообще сомневались, что Каин умеет говорить, и считали его полоумным.Грудным младенцем Каина нашли у порога кое-как сколоченной лачуги, где жила полупомешанная старуха. Увидев, как безобразен малыш, старуха назвала его Каином, ибо даже у нее это существо, отмеченное перстом Божиим, вызывало отвращение. С годами эта прежде крепкая женщина все больше слабела и наконец умерла, когда Каину не было и девяти лет. С тех пор ребенок жил в одиночестве, но старуха, заставляя Каина работать с малых лет, научила его добывать себе пропитание охотой. Каин по-прежнему жил в ее лачуге, сторонился людей, а когда ему требовались припасы, которые он не мог найти в лесу, он выменивал их в лавке мистера Фостера на шкуры оленей или кроликов. Но даже в лавке Каин старался держаться в тени, пока лавочник заворачивал его покупки.В редких случаях по настоятельным уговорам лавочника горбун приносил ему искусно вырезанных из дерева птиц. Но, по словам Фостера, Каин нехотя расставался со своими творениями, считая их изображением друзей, и хотя Фостер каждый раз обещал горбуну крупные суммы, за последние несколько лет тот не принес в лавку ни одной птицы.За исключением мистера Фостера, Мэри-Маргарет, Хью и Роксанны Корбин, большинство горожан боялись Каина и, завидев его, прогоняли метлами, палками, топорами — словом, всем, что попадалось под руку, но насколько знал Гейдж, горбун еще никому не причинил вреда. Напротив, у несчастного калеки было немало причин бояться горожан: молодые парни превратили его в козла отпущения.На порог лавки легла тень. Вскинув голову, Гейдж увидел, что у двери в нерешительности застыла Роксанна. Помня о ее угрозах, Гейдж коротко кивнул девушке, не желая дразнить ее. Заметив его кивок, горбун неуклюже развернулся и уставился на Роксанну.— Что Каин сделал с ней? — настороженно спросила Роксанна, переведя взгляд на бесчувственную Шимейн.— Каин тут ни при чем, — сухо ответил Гейдж. — На нее напал матрос с «Гордости Лондона». Не знаю, как все началось, но он чуть не убил Шимейн.Мэри-Маргарет, подошедшая вместе с Эндрю, вмешалась:— Я знаю, что произошло, видела все своими глазами.Хотя женщина стояла близко от Каина, Эндрю не обращал на него внимания: он держал в руках леденец, восторженно глядя на него, пока не получил от отца разрешение съесть конфету.— И что же вы видели, Мэри-Маргарет? — спросил Гейдж. Пожилая женщина указала на кресло.— Увидев, что гнусный ублюдок избивает Каина, эта отважная девушка набросилась на него с топорищем и чуть не поплатилась жизнью, несмотря на то что вокруг собралась целая толпа зевак. Будь я мужчиной, я бы как следует отлупила этих болванов — застыли как вкопанные и вытаращили глаза. По правде говоря, жаль, что ирландцы любят выпить, и чем больше пьют, тем глупее становятся.— С Шимейн ничего не случится, правда? — тревожно спросила Роксанна.Мэри-Маргарет не стала скрывать удивления при виде ее беспокойства.— Конечно! Ей нужны только отдых и уход.Роксанна неловко улыбнулась, переведя взгляд на Гейджа.— Надеюсь, вы позовете меня, если потребуется помощь.Гейдж твердо знал, что такой глупости ни за что не допустит. Однако его изумила смена настроения Роксанны.— Вам незачем беспокоиться, Роксанна.Кивнув ему и Мэри-Маргарет на прощание, Роксанна направилась к двери, поманив за собой Каина.— Пойдем отсюда, пока тебе не попало.Горбун мельком взглянул на Шимейн и послушно покинул лавку. Спустившись с крыльца, он заковылял по тротуару в сторону кузницы.— Бедняжка… — вздохнула Мэри-Маргарет, глядя вслед калеке. — Он похож на заблудшую овцу, которая тщетно ищет пастуха. По-моему, он стал бы преданным другом всякому, кто сумел бы защитить его.— Вам не кажется странным, что Роксанна заботится о нем? — спросил Гейдж, присаживаясь рядом с Шимейн. Он окунул чистый лоскут в таз с прохладной водой и обтер лицо девушки.Вдова вздохнула и покачала головой.— Оба они — заблудшие овцы, чужие в этом городе и, похоже, во всем мире.Шимейн медленно выплывала из тумана небытия. Она с трудом глотнула и поморщилась от рези в горле. Повернув голову на кожаной подушке, она слегка приоткрыла глаза и попыталась сосредоточить взгляд на ангельском личике стоящего рядом ребенка, но веки напоминали сухой пергамент и раздражали глаза, вызывая слезы.— Эндрю! — сипло позвала она. — Попроси кого-нибудь принести мне стакан воды.— Папа! — Мальчик оглянулся на отца, который уже спешил к Шимейн с кружкой воды.— Вот вода, Шимейн, — произнес Гейдж, приподнимая ее за плечи и вновь поражаясь тому, какая она хрупкая и легкая. Он тут же вспомнил, как давно не обнимал женщину. Он прижал край кружки к губам Шимейн — так, как делал утром, когда поил Эндрю молоком.Мэри-Маргарет подошла поближе и оперлась на трость, глядя на Шимейн. Она с облегчением заметила, что румянец постепенно возвращается на щеки девушки.— Вы умница, детка, вступились за Каина, но все-таки вмешались напрасно — негодяй, на которого вы набросились, был слишком силен.— За Каина? — хрипло переспросила Шимейн, припоминая. — Кто это?— Горбун, дорогая. — Женщина сочувственно улыбнулась. — Приемная мать Каина считала, что это имя подходит ему.Гейдж отставил кружку и снова уложил свою служанку в кресло. Убедившись, что Шимейн не очень пострадала, он не сдержался и упрекнул ее:— Почему же вы не позвали меня, Шимейн? Я был совсем рядом и услышал бы вас. — Он склонился ниже и нахмурился. — Я не желаю, чтобы впредь вы рисковали своей жизнью, понятно?Шимейн почувствовала себя ребенком, которого упрекает отец. Она знала, что Гейдж прав, знала, какую глупость натворила, и содрогнулась при мысли о возможных последствиях. Поттс вполне мог убить ее. Однако еще сильнее ее расстраивало то, что она не подумала о Гейдже: если бы она погибла, ему пришлось бы работать не покладая рук, чтобы накопить денег и купить новую служанку. Кроме того, его сын остался бы без присмотра.— Простите, мистер Торнтон. Я потеряла голову, увидев, как Поттс избивает беднягу горбуна, — извинилась она. — Мне следовало быть осмотрительнее и не забывать, как дорого вы заплатили за меня. В будущем я буду осторожнее.Гейдж рассердился.— Неужели вы и вправду считаете, что ваша жизнь не стоит сорока фунтов, уплаченных за вас? — гневно спросил он. — Я сетую только на то, что вы подвергли себя опасности. Кстати, кто этот человек? Тот самый, о котором вы меня предупреждали?— Да, это Джейкоб Поттс, матрос с «Гордости Лондона». Еще на корабле он поклялся убить меня.— И чуть не убил! — подхватил Гейдж, рассерженный тем, что Шимейн пренебрегла угрозами Поттса и набросилась на него, естественно, приведя его в бешенство.Ради блага Шимейн Гейдж надеялся, что вскоре матрос вновь уйдет в плавание.Шимейн не помнила ничего и потому удивлялась, понимая, что легко отделалась.— Кто же спас меня?— Мистер Торнтон, дорогая, — ответила за Гейджа Мэри-Маргарет. Она внимательно прислушивалась к словам Гейджа и с удовольствием отметила, что он и впрямь тревожится за девушку, а не за свой кошелек. До Мэри-Маргарет не раз доходили слухи о том, что Гейдж — бесчувственный, хладнокровный человек, но она придерживалась собственного мнения, предпочитая найти неопровержимые доказательства, прежде чем обвинять, уподобляясь остальным жителям городка. Несмотря на сплетни, Мэри-Маргарет с годами полюбила столяра, стала относиться к нему как к сыну — к сожалению, своих детей у нее не было. Она твердо знала, что не смогла бы проникнуться любовью к убийце. — Видели бы вы, как он расталкивал толпу, чтобы пробраться к вам!Гейдж предостерегающе взглянул на женщину, уверенный, что она пытается связать узами брака всех своих знакомых. Теперь, когда Роксанна пригрозила обвинить его в убийстве, беспечная болтовня вдовы могла сослужить ему плохую службу.— Не стоит делать из мухи слона, Мэри-Маргарет.Ирландка дружелюбно улыбнулась, не обращая внимания на упрек. Насколько она помнила, Гейдж Торнтон всегда был строг к себе и терпеть не мог похвал. Однажды он спас четырехлетнюю девочку, которая тонула в реке, но когда ее родители и горожане, собравшиеся на берегу, стали хвалить его, Гейдж передал ребенка матери, посоветовав впредь получше присматривать за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59