— Наверное, ты права.Она была совершенно права, однако совсем не обязательно было признаваться ей в этом.— Вот видишь, у тебя не хватило мужества опровергнуть все это и расстроить меня.— Наверное, мне просто не хотелось, чтобы ты разозлилась.Ее прищуренные глаза заблестели.— А я думаю, что тебе как раз хочется этого или хотелось. Мне кажется, что тебе нравится бередить душу. Ну а если ты делаешь это сейчас ради того, чтобы отвлечь мои мысли от небольшой неприятности, которая со мной случилась, я имею в виду то, что меня чуть было не изнасиловали, то можешь не беспокоиться.— Я считаю, — сказал Рид, подходя к ней и прикладывая мешочек со льдом к ее покрасневшей щеке, — ты достаточно благоразумна, чтобы понять, чем продиктованы мои поступки, и адекватно реагировать на них.Угрюмо сверля глазами пуговицу его маскировочной рубашки, Камми вздохнула:— Я так устала быть благоразумной.В охватившем его оцепенении Рид ощущал, как по жилам медленно струится кровь.— И все-таки скажи мне, — осторожно спросил он, — ты довольна своей победой?Камми перевела взгляд на его лицо, и Рид заметил, как потемнели разноцветные глаза колдуньи. Ее губы, такие нежные и изысканные, бесконечно зовущие, приоткрылись для бесшумного вдоха. Ее грудь с отчетливо вырисовывавшимися, постепенно напрягавшимися сосками приподняла тонкую ткань обтекавшей ее рубашки. Каждое сухожилие сжалось, отвечая на призыв ее тела, и Рид невероятным усилием заставил себя окаменеть, наглухо закрыв все выходы мучительному желанию.Неожиданно Камми забрала у него мешочек со льдом и, продолжая прижимать его к щеке, резко повернулась и пошла в другой конец комнаты. Она села на диван и обхватила себя свободной рукой за плечо, закрыв грудь.Это совершенно очевидно доказывало, что она вполне понимала Рида. Теперь он в этом убедился, и было бы глупо закрывать глаза и думать о другом. Он чувствовал, что нужен какой-нибудь предлог, чтобы заняться с ней любовью, любой предлог. Это было не просто желание, если желания вообще бывают простыми, была потребность утешить ее, облегчить ее страдание. Однако Рид прекрасно сознавал: в высшей степени самонадеянно полагать, что его мужская сущность обладает целительной силой.После недолгого молчания Камми сказала натянуто:— О какой победе может идти речь? Помощница юриста, которая нашла документы о разводе, уехала из города. А вместе с ней исчезли и все доказательства того, что фабрика принадлежит мне. Так что в данный момент на коне оказался ты.— Я слышал об этом. Мне звонили из «Лейн, Эндикотт и Лейн». Ты считаешь, что я имею какое-то отношение к исчезновению этой девушки?— Кому же еще это может быть так выгодно, как не тебе?— Если разобраться, то, и кроме меня, найдутся заинтересованные в этом.— Кит ничего о ней не знал, иначе зачем ему надо было являться сюда и набрасываться на меня.— Как посмотреть, — ответил Рид, не сводя с Камми проницательного взгляда. — Он вполне мог так действовать не из-за денег, а из каких-то других соображений.— Я в этом очень сомневаюсь.— Поверь мне, — сказал он, — это не исключено.Ее глаза, смотревшие прямо ему в лицо, слегка расширились, и в следующее мгновение Камми отвела взгляд.— Похоже, тебя нисколько не волнует, что люди подумают, будто это ты избавился от Джанет Бейлор.— Люди или ты?— И люди, и я. — Камми отказывалась придавать разговору личный характер.Мысли Рида уже повернули в другом направлении, и он рассеянно произнес:— А почему, собственно говоря, меня это должно волновать?— А почему бы и нет? — сурово заметила Камми.Он встретился с ней взглядом.— У меня столько же упрямой гордости, сколько у любого другого мужчины, если не больше. Так что вряд ли кто-то или что-то может заставить меня чувствовать себя виноватым, равно как и вызвать желание доказывать свою невиновность.— Ты считаешь, что вполне достаточно лишь твоей самооценки? Большинство потребует от тебя кое-чего еще.— Неужели я так безнадежно глуп, что похитил эту женщину ради того, чтобы получить право собственности на фабрику?Камми так долго не отвечала, что у Рида защемило в груди. Наконец она проговорила:— Нет, я так не думаю, хотя и не знаю почему.Рид не сдержал улыбку.— Ты веришь мне?— Только в какой-то степени, — поспешно отозвалась она.Этого на данный момент было достаточно. Или он ошибался?Наблюдая за Камми, Рид чувствовал, как в нем растет страстное желание, сокрушительные волны которого одна за другой обрушивались на него. Они снова встретились взглядами, и Риду вдруг показалось, что по лицу Камми скользнула мрачная тень. Тень печали и одиночества — невольная вспышка острой тоски, отражавшая томившиеся в душе чувства. Однажды он дал им выход и с тех пор попал в плен к ним. Он знал, что не сумел достичь — впрочем, как и никто другой, — скрытых глубин этих чувств. Вполне возможно, что эта затея вообще безнадежна. И все же, словно навязчивая идея, его преследовало желание еще раз попытать удачу. Желание, которое, казалось, будет мучить его до самой смерти и даже после нее.Вероятно, эти размышления не оставили лицо Рида бесстрастным — в глазах Камми промелькнула тревога, и она тотчас отвела их. Потом поднялась с дивана и направилась к дверям, ведущим в спальню.Он было рванулся вслед, но заставил себя остановиться. Слова, которые он произнес как можно мягче, раскрыли его чувства гораздо больше, чем ему хотелось.— Не бойся. Для этого нет никакой причины.Камми повернула голову, и в ее волосах, скользнувших по спине, запутались радужные блики света.— Ты постоянно бродишь вокруг моего дома. Мало того, что вторгаешься в него, когда пожелаешь, ты испытываешь мое терпение. Ты хочешь уничтожить все, чем я дорожу. Ты избиваешь людей, появляешься неизвестно откуда среди ночи. Не бояться? Да я должна бежать сейчас по берегу и что есть мочи звать на помощь. Бог знает, почему я этого не делаю.— Потому что ты смелая, — улыбнулся он, — и гордая.— И совсем не поэтому, — сказала Камми, мотнув головой.— Тогда почему же?В уголках ее губ заиграла лукавая полуулыбка.— Из-за любопытства. Не за этот ли грех Ева была изгнана из рая?Рид вдруг почувствовал, как застывает его лицо, словно покрывается коркой льда, но сделать ничего не мог. Он повернулся к ней спиной и снова принялся выдвигать ящики буфета. Обнаружив наконец то, что искал, он достал два стакана, наполнил их двенадцатилетним шотландским виски и одним глотком отпил из одного чуть ли не половину содержимого. Потом подошел к Камми и подал ей второй стакан. И только после этого спросил:— Ты удовлетворена? Я хотел сказать, ты удовлетворила свое любопытство?Она ответила не сразу. Рид был уверен, что Камми молчит вовсе не потому, что не знает ответа — пытается понять, какой смысл он вложил в свои слова. Этого и следовало ожидать. Ведь он действительно, наперекор всем нормам приличия и здравого смысла, пытался выяснить, насколько широка разделявшая их пограничная полоса.Камми сделала глоток, и огонь виски обжег горло, по телу пробежала быстрая, колючая дрожь.— Есть еще несколько белых пятен, — неожиданно сказала она.— И одно из них — это вопрос, что же мне от тебя нужно?Рид поворачивал в руках стакан, взбалтывая янтарную жидкость. В душе было смятение.— Наверное, с этого и следовало бы начать.— Может быть, меня привлекает твое красивое тело?Она негромко рассмеялась.— Вряд ли это так.— Я рад, — сказал Рид, опрокинул в себя остатки виски и поставил стакан на ближайший столик. — В таком случае ты не станешь считать, что я требую награды за… — не закончив фразу, он подошел к ней.Наблюдая, как он приближается, Камми застыла, словно изваяние, и только зрачки глаз расширились, а губы приоткрылись. С медлительной осторожностью Рид наклонил голову и заглянул ей в глаза, боясь испугать и боясь, что она оттолкнет его.Ее теплый чувственный рот, к которому он прижал свои губы, одурманил пьянящей сладостью виски, смешанной со свежим запахом зубной пасты. Рид обнял ее и почувствовал, как тело Камми ответило на это прикосновение, но в следующий же миг Камми снова замерла. Ее губы, согретые нежным поцелуем, начинали оживать. Рид ощутил, как постепенно проходило ее напряжение, и еще ближе притянул Камми к себе. И вот уже каждый изгиб ее тела приник к нему, влился в него, как вливается в форму теплая, податливая глина.Он снова прикоснулся губами к ее рту, наслаждаясь его вкусом и ответным трепетом. Его язык осторожно заскользил по изящно очерченному контуру нежных губ. Риду казалось, будто он ощущает сквозь их шелковистую кожу биение ее сердца, каждый удар которого наполнял их жаром.Шепча что-то невнятное, Камми несмело обняла его, и теплые кончики ее пальцев заскользили по его плечам к шее. По спине Рида пробежала дрожь. Он еще крепче прижался к ее губам, проникая языком в сладкую глубину ее рта.Прикосновение ее языка было робким. Деликатным. Но за этим едва уловимым движением скрывалась сознательная попытка сдержать ту бурю эмоций, которая была сильнее самой горячей, самой неистовой и всесокрушающей, не знающей преград страсти. Эта буря обещала такое упоительное погружение в бездну, такое чудесное воспарение к небесам, такое восхитительно безумное кружение в бешеном водовороте, — только бы хватило терпения дождаться этого момента, не спугнуть его раньше времени. Рид был околдован, вполне возможно, что околдован намеренно, но какое это имело значение? Однажды он увидел в ней распутницу и с тех пор отчаянно хотел найти ее снова, эту развратную бесстыдницу. Ослепший, оглохший, потерявший рассудок, Рид бросился с головой в этот омут, в этот водоворот соблазна.И вдруг он почувствовал, как она уходит в себя, все глубже и глубже. Рид мгновенно опомнился.Секунды, короткие секунды. Только они понадобились ей, чтобы обезоружить и прорвать его оборону.Рид прекрасно понимал, как близко подошел он к опасному краю. Все его существо было охвачено сильнейшей внутренней дрожью. Собрав все свое самообладание, он принялся гасить эту дрожь, затаптывать огонь разбушевавшейся страсти.Камми отшатнулась и взглянула ему в лицо влажными, мутноватыми глазами.— Ты мне не нравишься, — сказала она хрипловатым голосом.— Я никогда не нравился тебе, — согласился он, не совсем отчетливо выговаривая слова.— Я ненавижу тебя за то, что ты собираешься сделать с этим городом, со всем этим краем.— Я знаю.Он дотронулся губами до ее переносицы, до бровей, до хрупких изгибов век.— Но теперь, когда появилась вероятность того, что фабрика может принадлежать мне, я поняла, как это все-таки ужасно — разочаровывать людей.Рид попытался собраться с мыслями, чтобы понять, что она говорила, потому что он слышал только тихое журчание голоса, отголосок которого тихонько вибрировал у него в груди. Но вникнуть в смысл ее слов, одновременно стараясь утихомирить свою непокорную плоть, было совсем не просто.— Правда? — переспросил он, испытывая неловкость от столь малосодержательного комментария.— Но даже несмотря на то, что теперь нет никаких доказательств моей причастности к фабрике, ты не должен чувствовать себя ответственным за меня.Рид отпрянул от нее и напряженным, испытующим взглядом посмотрел ей в глаза.— Ты считаешь, что именно поэтому я и веду себя так?Камми нахмурилась:— Ты же сам сказал, что я могу сделать собственные выводы.— Черт возьми.Она выскользнула из его рук. Нет, она не отталкивала его и не вырывалась, да и он не выпускал ее, но только секунду назад они были рядом, а теперь — на расстоянии шести шагов.— Этим и объясняется все, что ты делал, — сказала она и добавила: — И делаешь.Он смотрел на нее в недоумении. Камми повернулась и направилась к дверям спальни. Она уже переступала через порог, когда Рид бросил ей вслед вопрос:— Значит ли это, что ты отказываешься бороться со мной… из-за продажи фабрики?Обернувшись, она улыбнулась ему одними губами.— Ни в коем случае.— Слава богу, — облегченно выдохнул он, — а то я уж было испугался за твое самочувствие.Опираясь одной рукой о косяк двери, она взглянула на него через плечо.— А теперь можешь отправляться домой.— Ну разумеется, — насмешливо проговорил он с кривой улыбкой.Что мелькнуло в ее глазах? Облегчение? Смирение? Он бы много дал, чтобы понять, что это было. Но Камми отвернулась быстрее, чем Рид успел ответить себе на этот вопрос, и скрылась во мраке комнаты.Несколько бесконечно долгих минут Рид стоял на том самом месте, где она оставила его. Незаметно подкравшаяся дрожь вдруг с силой сотрясла все его тело, Рид даже почувствовал, как завибрировали его пятки. С трудом повернувшись, он, пошатываясь, словно пьяный, вышел из дома.Оказавшись на улице, Рид дал глазам привыкнуть к темноте, потом медленно обошел вокруг дома и, убедившись, что Камми ничего не грозит, побрел к озеру. Подойдя к пристани, он остановился, набрал полные легкие прохладного ночного воздуха и стал смотреть на темную воду. По ее глади струилась серебристая лунная дорожка. Рид ступил на деревянный настил пристани, и сверкающий отблеск коснулся его кожи, словно ласкающая женская рука…Нахлынули воспоминания, от которых невозможно было отделаться. Вон там, совсем рядом с причалом, он впервые попытался сократить дистанцию между собой и Камми. Ничего не вышло — он вел себя слишком агрессивно, слишком резко — просто-напросто находился в плену гормонов, которые моментально вскипали от малейшего прикосновения к женщине, которая ему нравилась. Рид поморщился: боже, до чего же он был тогда груб. Но детство прошло, и он уже не мальчишка. Но так ли это? Наверное, ему до сих пор не давал покоя тот промах, и он пытался каким-то образом загладить вину, по крайней мере, для себя самого. Наверное, он должен был что-то доказать себе. Чтобы нарывающая рана зажила, ее надо рассечь и выпустить гной.Секс в качестве скальпеля, чтобы отсечь старую боль? Нет, не только это. А что же еще?Какие есть еще основания, причины, оправдания?Неужели он настолько безрассуден, что готов воспользоваться любым предлогом, лишь бы овладеть Камми еще раз? Неужели он сможет забыть о завтрашнем дне ради сегодняшней ночи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44