– Моя мать… она лишится дома, если я не верну назад эти бумаги. Мистер Браггетт не оставил мне никакой расписки.
– Как это ужасно! Но какое отношение это имеет ко мне, мистер Маркони?
– Я видел, как вы достали шкатулку, мисс Боннвайвер, в которой мистер Браггетт хранил секретные документы.
– Шкатулку, – повторила Линн.
– Да. Умоляю вас, отдайте мне документы на дом моей матери.
– Ну, конечно, если они у меня есть. Я посмотрю. Как мне связаться с вами?
– О, это очень трудно. Я хотел сказать, место, где живут итальянцы, не совсем подходит для визита такой дамы, как вы. Я приду в отель. Возможно, сегодня днем?
– Ну, я не знаю… то есть…
Но прежде, чем она успела закончить фразу, он пошел к лестнице, свернул и растворился в толпе.
Линн пожала плечами и вошла в шляпный магазин. Она спросит у Белль о бумагах мистера Маркони, но придется подождать ее появления. Линн направилась прямо к шляпке, которую присмотрела накануне, сняла ее с демонстрационного манекена и направилась к продавцу за прилавком.
– Возвращайся в свой номер, – шепотом приказал чей-то голос.
Линн обернулась, изумленная резким тоном, которым были произнесены слова. За спиной стояла женщина, одетая в бесформенное черное платье, черная с серым шляпка, скрывающая волосы, удерживалась широкой черной шелковой лентой, завязанной бантом под подбородком. Лицо было изрезано какими-то чудными морщинами, женщина смотрела на Линн поверх очков, надетых на кончик носа.
Линн уже начала отворачиваться, решив не обращать внимания на женщину, что что-то заставило ее опять повернуться и опять взглянуть на незнакомку.
– Белль?
– Ш-ш… Хочешь все погубить?
Линн отступила назад, стараясь подавить смех.
– Но ты выглядишь как пожилая леди.
– Я позаимствовала эти вещи в шкафу Евгении. А теперь иди в свой номер. Нам нужно поговорить.
– Но я хочу купить эту шляпку, – зашептала Линн.
Белль в отчаянии застонала.
– Отлично. Плати быстрей и уходи. Я приду через минуту.
Линн заспешила к прилавку, вынула из сумочки деньги и подождала, пока продавец упакует шляпку. Она обернулась, чтобы подать знак Белль, но сестры уже и след простыл. Подгоняемая любопытством, с какими новостями прибыла Белль, Линн вышла из магазина и быстро направилась в свой номер.
Не успела дверь за ее спиной закрыться, как раздался резкий стук.
– Ты что-нибудь выяснила? – Белль влетела в комнату, на ходу сдергивая очки.
Линн поставила сумочку и коробку с новой шляпкой на кровать и с облегчением вздохнула – Белль не начала расспросы о посещении оперы, возможно, ей ничего не известно. Линн обернулась к сестре и улыбнулась.
– Я нанесла визит Магелине Тутант. Она мне понравилась.
– Замечательно, но удалось узнать что-нибудь?
– Она не по своей воле являлась деловым партнером и любовницей Браггетта.
Белль ждала продолжения, но Линн молчала.
– Ну? Ты собираешься объяснить, что это значит?
– Да, конечно, – Линн окончательно успокоилась и быстро рассказала сестре о темных делишках Томаса Браггетта, в результате которых Магелина Тутант вынуждена была сначала стать его партнером, а потом, под угрозой отстранения от дел, и его любовницей. – И хотя она открыто не обвиняла Браггетта, но намекала, что по его приказу убили человека, которого она любила.
Белль покачала головой.
– Чем больше мы узнаем о Томасе Браггетте, тем это звучит все хуже и хуже.
– Да, еще Магелина рассказала, что до помолвки с Браггеттом Евгения была влюблена в Эдварда Мурдена.
Белль кивнула.
– И была беременна, когда выходила замуж, но это был ребенок Эдварда.
Белль смотрела на сестру, открыв рот от удивления.
– Эдварда? Линн кивнула.
– Тогда Трейс…
– Нет, нет. Я тоже так подумала, но Магелина сказала – нет. Томас Браггетт сказал жене, что ребенок родился мертвым, но это неправда.
– И куда делся этот ребенок?
– Томас отдал его цыганам, в то время стоявшим табором в окрестностях «Шедоуз Нуар».
– Господи, – пробормотала Белль. – Евгении известно об этом?
Линн покачала головой.
– По словам Магелины, нет.
– И у нас появился еще один подозреваемый.
– Да.
Бел вздохнула.
– Сомневаюсь, что в городе был хотя бы один человек, которому нравился бы Томас Браггетт.
– Или который не хотел бы его убить, – добавила Линн.
– А как с мэром. Ты что-нибудь выяснила? Линн занервничала, ей не очень-то хотелось признаваться, что с мэром поговорить не удалось.
– Ну, я действительно ходила к нему.
– И?
– И видела его.
– И? – Белль едва удавалось сдержать нетерпение.
– Он не стал меня слушать, просто выстави, кабинета. После этого меня чуть не поймал Трейс.
Белль очень удивилась.
– Но тебе удалось скрыться?
– Да, в чулане с инвентарем для уборки помещений.
– По крайней мере, в этот раз тебе повезло, не то что в опере.
Изумленная Линн во все глаза уставилась на Белль.
– Ну, не стоит притворяться огорченной и оправдываться, – заметила Белль. – Я уже все уладила.
– Что случилось? – слабым голосом поинтересовалась Линн.
– Трекстон вернулся на плантацию вне себя и потребовал объяснить, почему я притворилась больной, затем в одиночестве поехала в оперу и сбежала, когда он меня окликнул.
– Ой, сестричка! И что ты ответила?
– Сказала, что не переступала порога дома.
– О, дорогая!
– Все в порядке, никто, кроме него, тебя не видел. Остается только отрицать все, если он снова пристанет.
Линн кивнула.
– Хорошо, что-нибудь еще?
– Я снова ходила к Магелине Тутант.
– Зачем? – Белль стоило большого труда вытягивать из Линн необходимую информацию. Хотя Белль обладала обширной практикой в общении с сестрой, ей всегда казалось, что Линн рассказывает слишком медленно.
Линн продолжила с застенчивой улыбкой.
– Я поразмышляла и пришла к заключению – возможно, ей что-нибудь известно о печати, которую ты нашла. Поэтому вернулась и описала ей печать. Сказала, что та была на письме, присланном моему отцу поверенным мистера Браггетта.
– Ну, просто замечательно, – с раздражением фыркнула Белль. – Просто замечательно. Теперь ты выдала, что он принадлежал к «Рыцарям Золотого Круга». А возможно, и наша семья тоже.
– Ничего подобного. Магелина не знает, кто я на самом деле, – на хорошеньком личике Линн появилась недовольная гримаса. – И вообще, ты сама говорила, их интересовало только присоединение Мексики к Соединенным Штатам. Какое отношение это имеет к папе? Ему нет никакого дела до Мексики, верно?
– Да, но, возможно, «Рыцарей» интересует Юг, если в скором времени не решится вопрос о рабстве.
– О каком рабстве?
Белль буквально зарычала.
– Господи, Линн, ты когда-нибудь обращаешь внимание на то, что происходит в мире, или тебя интересуют только последние моды и кто на ком женился?
– Леди не интересуются политикой.
– Да знаю, знаю, – отмахнулась от сестры Белль. – Это неприлично, – она начала снимать одежду, позаимствованную в шкафу Евгении. – Нам снова придется поменяться ролями.
Линн попыталась скрыть радость. Она снова сможет увидеть Трейса!
– Ты хочешь, чтобы я вернулась в «Шедоуз Нуар»?
– Да.
Линн хмуро взглянула на одежду Белль.
– В этом?
– Нет, никто не видел, как я уезжала, кроме того, воспользовалась экипажем, так что можешь надеть любое свое платье. Я переоделась в этот костюм по дороге, чтобы никто в отеле не мог меня узнать. Кстати, полезная вещь, учитывая, что ты вечно где-нибудь шатаешься.
– Я не шаталась, как ты изволила выразиться, а просто покупала шляпку.
– Но мы ведь договорились, что ты не будешь выходить из номера.
Линн достала из коробки шляпку, подошла к зеркалу и закрепила ее на голове с помощью длинной булавки, затем покрутилась перед зеркалом, чтобы определить, подходит ли шляпка к белому поплиновому платью с зеленой вышивкой по корсажу.
– Что я должна делать в «Шедоуз Нуар»?
– Ничего. Просто живи там, будь с ними любезна, но держи ухо востро.
– А ты чем собираешься заняться?
– Хочу поинтересоваться отношением Браггетта с упомянутыми в его бумагах людьми.
Последующие полчаса Белль пересказывала сестре содержание дневника Евгении.
– Круг подозреваемых расширяется, и пока не выявим настоящего убийцу, мы не сможем сбросить со счетов ни одного из них.
Слова сестры напомнили Линн о Питере Маркони.
– Да, чуть не забыла, прежде чем я вошла в магазин, ко мне подошел какой-то мужчина.
– ТЫ разговаривала с незнакомцем?! – спросила Белль, не веря своим ушам.
– Да, – Линн постаралась не придавать значения тону Белль. – Он сказал, что его зовут Питер Маркони и он одалживал деньги у мистера Браггетта под залог дома своей матери. Но когда вернул долг, Браггетт не отдал закладную, и теперь он боится, что со смертью Браггетта его мать может лишиться дома. Ты можешь вернуть эти бумаги? У него был очень взволнованный вид.
– Маркони? – глаза Белль подозрительно сузились. – А почему он считает, что бумаги у тебя, раз принадлежали Браггетту.
– О, он видел, как ты вломилась в офис Браггетта, – хихикнула Линн. – Сказал, что приходил туда с такой же целью, но ты его опередила.
Белль вдруг стало не по себе при мысли, что кто-то стоял в темноте и наблюдал, как она обыскивала офис Браггетта.
– Как он выглядит?
Линн нахмурилась, вспоминая Питера Маркони.
– Темноволосый и смуглый. Сказал, что является представителем итальянцев.
– ДеБрассе.
– Де-кто?
Белль сняла шляпку Евгении и бросила ее на кровать.
– Линн, клянусь, ты устроишь так, что нас обеих посадят в тюрьму, если, конечно, прежде не пристрелят. Как ты вообще могла разговаривать с этим человеком? Я подозреваю, ты подтвердила, что искала документы?
– Ну, да…
– Черт бы тебя побрал. Теперь он ЗНАЕТ, что именно Я побывала в офисе Браггетта.
– Он и так знал, и еще сказал, что его мать лишится своего дома, если не вернет эти документы.
– В шкатулке Браггетта нет никаких закладных на имя ДеБрассе и…
– Он представился как Маркони.
– Поверь, – фыркнула Белль, – это ДеБрассе, и он под подозрением, хотя и не слишком серьезным. Он был политическим оппонентом Браггетта и произнес на эту тему много речей, особенно когда дело касалось итальянцев и того, как с ними обращаются.
– Не понимаю, – возразила Линн, – какое отношение Браггетт имел к итальянцам? И зачем мистер ДеБрассе солгал насчет своего имени?
Белль плюхнулась на диван.
– Всю свою политическую карьеру мистер Браггетт, похоже, постоянно игнорировал иммигрантов. А когда не игнорировал, то находил всевозможные способы обманывать. ДеБрассе пытался публично разоблачить его и заставить обращаться с итальянцами справедливо.
– Но каким образом?
– Похоже, Браггетт пользовался огромным влиянием среди местных бизнесменов и указывал им, кого нанимать на работу, а кого увольнять. Я подозреваю, что итальянцы не получали работу, если не давали Браггетту взяток.
– Ужасно!
– Это также мотив для убийства.
Линн обернулась и взяла сумочку.
– Этот мистер Маркони, то есть ДеБрассе, – слишком положительный для убийцы.
– Даже убийцы могут быть положительными, когда хотят.
Линн приехала в «Шедоуз Нуар» и вошла в дом, когда накрывали к обеду.
– Белль, – окликнула из столовой Евгения. – Мы уже начали беспокоиться. Пожалуйста, присоединяйтесь.
– Давайте, Белль, – протянул Трекстон, лениво откидываясь на спинку стула и сверля Линн подозрительным взглядом. – Расскажите нам, что заставило вас уехать так рано?
– Трекстон, – предупредительно произнесла Евгения. – Белль – наша гостья, а не пленница.
Тот пожал плечами и озорно улыбнулся матери.
– Просто хотел убедиться, что гостье у нас нравится.
Линн улыбнулась.
– Это так мило с вашей стороны, Трекстон. Благодарю вас, – девушка почувствовала легкое разочарование из-за отсутствия Трейса.
– Итак, куда же вы сбежали так рано? – продолжал настаивать Трекстон. Он внимательно наблюдал за девушкой и сразу же почувствовал перемену. Теперь Белль изображает леди.
Линн опустилась на стул, отодвинутый для нее Трекстоном, и налила себе холодного чая.
– Немного покаталась. Так, ничего особенного. Внимание присутствующих привлек стук в дверь, и все сразу замолчали. Занна торопливо вышла из столовой, чтобы открыть входную дверь. Спустя несколько секунд экономка доложила:
– Миссис, к вам мистер Мурден.
Эдвард Мурден вошел в столовую, не дожидаясь приглашения, и направился прямо к Евгении.
Взгляд Линн перебегал с Евгении на Эдварда, она старалась вспомнить все, что рассказывала Белль об этом человеке. Из бумаг Браггетта, дневника Евгении и рассказов Магелины Тутант они узнали довольно много и пришли к выводу – у Эдварда были веские основания желать смерти Томасу Браггетту. Линн отхлебнула охлажденного чая. Однако, вопреки логике, говорящей, что Мурден может быть убийцей, трудно было плохо подумать об этом человеке, имея представление о реальном облике Томаса Браггетта и видя, с какой любовью смотрит на Мурдена Евгения.
Миссис Браггетт встала, позволила Эдварду поцеловать себя в щеку и весело рассмеялась.
– Эдвард, позволь представить тебя нашей гостье. Белль, познакомьтесь с моим старинным и очень дорогим мне другом Эдвардом Мурденом. Эдвард, мисс Белль Сент-Круа.
Эдвард грациозно склонил голову, поднес руку Линн к губам и поцеловал.
– Мадемуазель Сент-Круа, это честь для меня, – сказал он приятным, низким голосом.
Мурден был высокого роста, хорошо сложен, каштановые волосы аккуратно зачесаны назад, лицо аристократически красиво и изящно. Линн отметила, что для человека, чье состояние пущено на ветер, а точнее, в карман Томаса Браггетта, он был очень хорошо одет. Коричневый костюм сшит из отличного сукна, рубашка из качественного шелка, а бриллиантовая булавка на бледно-голубом галстуке и золотое кольцо с бриллиантом на пальце выглядели дорогими.
– Ах, mon amour, – он обернулся к Евгении. – Я не собирался заезжать, но так получилось, что направляюсь в «Бараторию» и проезжал мимо. Приглашаю тебя завтра вечером в оперу.
– С удовольствием, – с улыбкой нежно отозвалась Евгения.
Эдвард поднес к губам ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41