Селеста помолчала немного.
– Тебе есть что мне рассказать? – поинтересовалась она. Селеста ощутила странное смущение, когда в полумраке сверкнула отталкивающая улыбка Дерека.
– Ну, выкладывай! – выпалила она нетерпеливо и несколько неуверенно.
Дерек шагнул к ней. Кислый запах, исходивший от него, будил в Селесте извращенное возбуждение.
– А что мне за это будет? – спросил он.
– Я не в настроении играть, Дерек! – Презирая себя за это, Селеста вдруг почувствовала, что еще немного, и она его убьет. – Говори!
Дерек сделал еще шаг. Он положил руки ей на грудь и грубо сжал.
– Это нечто такое, что ты должна услышать.
– Дерек...
Дерек стянул корсаж с ее плеча. Она слышала, как он вздохнул... или это вздохнула она?
– Говори! – повторила она.
– Не сейчас, позже.
Его толстые пальцы неумело тянули пуговицы ее лифа. Он недостаточно быстро их расстегивал, поэтому она отвела его руки и расстегнула пуговицы, освободив грудь. Его руки легли на ее соски.
– Скажи мне, – прошептала она.
– Не сейчас.
Его губы сомкнулись над розовой вершиной, и Селеста громко выдохнула. Она стонала и извивалась.
– Прекрати! Ты порвешь мне платье. Дай я его сниму, – резко скомандовала она, пытаясь успокоиться.
Дерек похотливо улыбнулся.
– Раздевайся тоже, черт тебя побери, и я сделаю так, что ты это свидание никогда не забудешь. Потом я буду слушать, а ты будешь рассказывать мне все, что я захочу услышать, – приказала она.
– Все, что я захочу услышать, – повторила Селеста несколько минут спустя, когда они оба стояли обнаженные.
Не потрудившись ответить, Дерек бросил ее на грязную койку и упал на нее.
Онор медленно шла через двор. Селеста уехала на коляске, работники были заняты, а Бак спал. И все равно, несмотря на тишину вокруг, она не могла собраться с мыслями.
Что она делает на ранчо «Техасская звезда»? Если она надеялась обрести уважение человека, произведшего ее на свет, то эти усилия пропали даром. Бак Стар был именно таким, каким она его себе представляла: эгоистичным, требовательным, неблагодарным и бессовестным человеком. Список его отрицательных качеств продолжал пополняться. Он был предан лишь ранчо «Техасская звезда» и молодой жене, навязавшей ему свою волю.
Даже радость от того, что Кэл признал ее своей сестрой, несколько поблекла на фоне ее страданий. Чего она достигла, раскрывшись перед ним и объявив об их родстве? Она видела его лицо, когда уходила. Он волновался за нее; он волновался из-за того, как обращается с ней Бак, из-за того, сколько времени она сможет держать язык за зубами, если Бак ее будет провоцировать. И еще он волновался насчет ее будущего, думал, куда она уедет отсюда, узнав, что он не уверен даже в собственном будущем.
Все знали, что ранчо «Роки-Вэ», которым Кэл владел вместе с женой, тоже не приносило большой прибыли, как и ранчо «Техасская звезда». Кэл пока не мог себе позволить заниматься еще чем-то, и у него не было другого выхода, кроме как оградить свою жизнь от влияний извне. К сожалению, Онор не сразу поняла, что, рассказав ему обо всем, лишь добавила лишних волнений.
Она подошла к сараю для угля. Нужно было забрать оловянную форму для выпечки, которую накануне вечером унесли с собой работники. Она вспомнила, как Джейс промолчал, когда работники решили разыграть в карты последний кусок яблочного пирога.
Джейс.
Онор сглотнула комок в горле, появлявшийся каждый раз, когда она вспоминала о нем. Верный своему слову, он держался от нее на расстоянии, но она чувствовала на себе его горящий взгляд каждый раз, когда он находился поблизости.
Он признался ей в том, что он бывший заключенный и убийца. И все же это признание казалось странным на фоне той заботы, которую он проявлял о ней с момента их первой встречи, странным на фоне тех чувств, которые она видела в его глазах, когда он обнимал ее, странным на фоне его нежного поцелуя, когда он крепко прижал ее к себе, странным на фоне того счастья, которое вошло в ее жизнь, когда его поцелуи стали жарче.
А потом он ее оттолкнул.
И ушел.
Причина очевидна, ей просто надо заставить себя посмотреть правде в глаза. Она чуть было не растаяла в его объятиях, и он запаниковал. Она ему нравилась, но недостаточно сильно. Он нашел в себе силы уйти.
Онор пришло в голову, что она должна быть благодарна Джейсу за честность.
Отрезвляющая правда болью отозвалась в ее сердце, когда она распахнула дверь сарая для угля.
Джейс поднял голову, когда дверь распахнулась и на пороге показалась Онор. При виде ее его сердце тяжело забилось. На ней было выцветшее синее платье с большим передником поверх, так туго повязанным, что он будто специально подчеркивал ее изящные формы.
Она смотрела на него.
Проклятие, как бы ему хотелось, чтобы она на него так не смотрела! Похоже, она не понимала, как на него действует ее взгляд, как сильно ему хочется откинуть с ее лица шелковистые пряди, как хочется стереть подозрительность в этих невероятных глазах поцелуем, как он не может забыть вкус ее губ.
Воспоминание о проволочных следах на деревьях по сторонам дороги неожиданно вызвало в его сознании образ безжизненного тела Пег. Этот образ был слишком ясным напоминанием, чтобы он мог не обратить на него внимания.
Джейс выпрямился. Он крепко сжал винтовку, которую заряжал.
– Что вы тут делаете, Джейс? Я думала, вы уехали с работниками.
– Рэнди прислал меня кое за чем. Она перевела взгляд на винтовку:
– Ему понадобилась винтовка? Лицо Джейса посуровело.
– Нет, Рэнди понадобились гвозди. Винтовка нужна мне.
Вопрос в глазах Онор остался невысказанным, и боль в сердце Джейса стала сильнее. Следы проволоки на месте падения Уистлера нельзя пока объяснить. Ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, похоже, тоже не имело смысла.
– Я увидел на дороге лисьи следы и подумал, что винтовка может пригодиться, – пояснил Джейс.
– Ясно.
У него появилось чувство, что она не верит ни одному его слову. Но ее тревожило что-то еще, и сердце Джейса испуганно забилось.
– Что-нибудь случилось?
– Нет... ничего.
– Случилось что-то, что вас напугало?
– Нет.
Она вздернула подбородок:
– Меня не так-то легко напугать.
– Тогда в чем дело?
Онор избегала смотреть ему в глаза. Джейс не отрываясь смотрел на нее.
– Бак вам что-то сказал?
– Нет.
Эти невероятные глаза встретились с его глазами, в них было раздражение. – Кстати, а почему вас это волнует? О да, его это волнует. Он шагнул к ней, тревога сжала его сердце. – Вы скажете мне, если вас что-то тревожит, если что-то вокруг покажется вам необычным, да, Онор? Она взглянула на него:
– С чего бы мне это делать?
– Потому что я... друг.
– Разве?
Ответ Онор обидел его, но он сделал еще один шаг к ней.
– Мне нужно знать причину вашего беспокойства. Это важно.
– Почему?
Она что-то скрывала, и он ощутил холодный страх. В последнее время он не обращал внимания на предостережения. Он не может допустить, чтобы это произошло снова.
Он крепко схватил ее за плечи:
– Говорите.
– Что говорить?
Онор попыталась освободиться, а ее глаза вдруг наполнились слезами.
– Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? Что я вчера допустила еще одну ошибку, которая меня мучит? Еще одну ошибку? – Расскажите мне о ней, Онор, – попросил Джейс. – Я встретилась с Кэлом в городском кабинете Док Мэг. Он... он был так смущен. Он смотрел на меня... – ответила Онор вызывающим тоном. – Она всхлипнула и продолжила сквозь слезы: – Я рассказала ему, кто я такая. Не надо было этого делать, но я это сделала.
– Что он сказал?
– Он мне поверил и был счастлив, вы можете себе представить? Он сказал, что какая-то часть его почему-то всегда это знала, потому что... потому что я напомнила ему его покойную сестру Бонни.
Грудь Джейса сдавило.
– Но сказав, я лишь добавила Кэлу проблем. Он боится реакции Бака, когда я скажу ему, что я его дочь, и в глубине сердца, я знаю, он страдает из-за того, что Бак обманывал его мать. А теперь Кэл страдает еще из-за меня. – Онор вдруг задрожала. – Я приехала сюда не для этого, не для того, чтобы стать членом семьи Бака.
– Онор, дорогая...
Джейс обнял ее и привлек к себе. Он почувствовал, как она вздрогнула, и прижал ее к своей груди. Он услышал всхлипывание и скрипнул зубами.
– Рано или поздно Кэл должен был это узнать, – прошептал он.
– Нет, не должен был. Он никогда бы этого не узнал, если бы я сюда не приехала. И чего же я добилась? Я только убедилась в том, что мой отец мерзкий старик, который не был достоин любви моей матери, и что моя мать всю жизнь хранила верность человеку, который, наверное, даже имени ее не помнит! Все, что я сделала, так это добавила проблем той единственной семье, которая у меня появилась.
– Это неправда. Любовь – чувство особенное. Вы подарили ее вашему брату, и он лелеет ее, потому что любовь заставляет мужчину понять, что он достоин гораздо большего, чем когда-либо об этом мечтал. А еще любовь заставляет мужчину почувствовать, что он хочет заботиться о той, кого он любит, и он сделает все, чтобы защитить свою любовь.
Онор недоверчиво взглянула на него.
– Это правда, Джейс? – прошептала она. Губы Онор были так близко. Да, это правда. Когда Онор была в его объятиях, эта правда была столь очевидна, что он с трудом дышал.
Джейс наклонился к губам Онор, чтобы почувствовать их сладость, но этого ощущения ему оказалось недостаточно. Обуреваемый эмоциями, охватившими его от прикосновения к ней, он накрыл ее губы своими. Опьяненный тем, что происходило между ними, он сильнее прижал к себе Онор, скользнув руками в шелковистое тепло ее волос, чтобы крепко обнять ее, а сердце его учащенно билось, и желание становилось все сильнее.
Онор была создана для его объятий, он инстинктивно понял это, когда ее мягкость слилась с его силой, когда ее руки обвились вокруг его шеи. Он застонал, не в силах унять желание. Ее тело уютно прижималось к его телу, он испытал такое сильное желание, что подхватил ее на руки и отнес на кровать, стоявшую рядом.
Он наслаждался вкусом ее губ, ее стройной шеей, впадинкой у ее основания, которая волновала его и заставляла дрожать. Ее грудь была округлой и теплой, когда он провел по ней губами. Обнаженная плоть манила его к себе, и он не смог больше терпеть эту сладкую пытку.
Одежда, разделявшая их, соскользнула с их тел. Наконец-то прикоснувшись к Онор обнаженной кожей, Джейс замер и взглянул ей в лицо. Она разрумянилась, глаза ее ярко светились.
– Я не хотел этого... для тебя. Я хотел, чтобы ты оставалась в безопасности, не затронутая той тучей, которая преследует меня... но это нужно мне самому, Онор. Я хотел этого с того самого мгновения, когда впервые увидел тебя, я почему-то знал, как хорошо это может быть, – прошептал он, и стук ее сердца громом отдавался в его ушах. Он скользнул в нее, и мир замер.
Джейс наполнил ее. Онор открыла рот от изумления в то чудное мгновение, когда почувствовала, что воспарила к небесам. Он сказал, что не подходит ей. Он сказал, что она должна держаться от него подальше, потому что сам он не может этого сделать, но все слова забылись, когда Джейс оказался внутри ее.
Джейс нагнулся и поцеловал ее очень нежно. Он пробормотал слова любви, когда начал быстро двигаться в ней. Она присоединилась к нему, желая его, потому что понимала, насколько он прав; она нуждалась в нем не из страха, но из желания столь сильного, что от него перехватывало дыхание.
Она чувствовала, как он трепещет в ее теле, и знала, что экстаз уже близок. Она чувствовала, как ее тело отвечает волнами восторга на каждый выдох, дававшийся ему с трудом, на каждый новый толчок. Его тихий стон в момент кульминации увлек их в парящие высоты, на которых она оставалась бесконечные чудные мгновения.
Они постепенно успокоились, и любовь замедлила свой бег, когда Онор лежала в объятиях Джейса. Он все еще был в ней, его губы прижались к ее щеке, она чувствовала его теплое дыхание на своих волосах.
– Джейс, ты ошибся.
Она увидела недоуменный вопрос в глазах Джейса, когда он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
– Ты сказал, что не подходишь мне, но это не так. Теперь я знаю, что никто не может подходить мне лучше, чем ты.
И тогда он поцеловал ее поцелуем, достигшим ее души, и она отдала ему всю свою любовь, наполнявшую ее сердце.
Беллами следовал на безопасном расстоянии за Рулом, ехавшим на северное пастбище. Он долго наблюдал за ним утром, ожидая подходящего момента. Та кляча, на которой Рул ездил вчера, была рада ему помочь, когда Беллами тихонько подкрался, чтобы покормить ее. Он не сомневался, что та гнедая, на которой сейчас скакал Рул, сделает то же самое. Но Беллами был уверен и в том, что уж теперь-то на ранчо обстановка сложится напряженная, когда падет вторая лошадь, на которой ездил Рул. Люди будут смотреть на Рула с подозрением и наверняка станут его избегать, уверенные, что Рул делает это специально. Этот старикашка Бак Стар разнесет дом по кирпичику, как только узнает, что потерял еще одну лошадь.
Интересно, как Рул это уладит? Даже если Бак Стар его уволит, ему некуда идти с раненой лошадью и без гроша в кармане. Он попал в трудное положение! Удовлетворенный тем, что ситуация развивается так, как он задумал, Беллами улыбнулся, поднял шляпу и пробежал рукой по рыжим, потемневшим от пота волосам. Хотя его план и осуществлялся без сучка и задоринки, он все еще не решил, каким способом убьет Рула, чтобы это удовлетворило жажду мщения Коуберна. Но Рул сам подсказал ему ответ, когда закрыл дверь сарая за собой и за Онор.
Беллами знал с самого начала, что помучить Рула перед смертью – это то условие, которого требовал Коуберн, – станет самой сложной частью его плана. Новости в местных газетах, в подробностях повествующие о смерти Рула, будут именно тем, что ему нужно, но он знал, что этому событию уделят всего лишь пару коротких строк, если только он не сможет предоставить доказательства, достаточно странные для того, чтобы гарантировать заказчику хотя бы небольшую заметку.
Теперь он знал ответ. Сын Коуберна изнасиловал и убил жену Рула, и в приступе ярости Рул убил сына Коуберна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29