Да... это, пожалуй, подойдет.
Но торопиться нельзя.
Беллами пожал плечами. Что ж, придется подождать. В Лоуэлле есть приличный салун, где он прекрасно проведет время, пока не наступит его час.
Ободренный своим решением, Беллами неслышно вернулся к лошади. Днем раньше, днем позже... он может позволить себе это.
Бак выглянул в окно своей спальни, чтобы полюбоваться заходящим солнцем, затем решительно спустил ноги с кровати и приготовился встать. Скривив губы в горькой ухмылке, он признался себе в том, что Док была права, когда утверждала утром, что он недостаточно здоров, чтобы долго сидеть в гостиной, как он задумал. Но она уступила его просьбе, помогла ему встать с кровати и добраться до гостиной. Она посадила его в кресло и ушла заниматься другими делами, надеясь на лучшее.
Селеста была в шоке, обнаружив его в гостиной, когда вернулась с прогулки, куда отправилась, чтобы «успокоить нервы». Снова разволновавшись, она отказалась иметь дело с таким «упрямым человеком» и просто ушла, оставив его одного в кресле на несколько часов.
Когда он захотел встать, но не смог этого сделать, он не стал звать Селесту, не желая показывать ей, насколько он слаб. Он позвал Онор, которая, вообще не обратив внимания на гневное шипение Селесты, помогла ему встать с кресла и вернуться в комнату.
Теперь Бак подбадривал себя, собираясь встать самостоятельно. Но Док была права и в другом. Он болван и поэтому решил добраться до столовой, чтобы поужинать с Селестой, как он заявил однажды.
Желудок его заурчал, и это был приятный сюрприз. Ароматы, доносившиеся из кухни, дразнили его несколько часов, и в первый раз за эти Дни он обнаружил, что ужасно голоден.
Наконец Бак встал и, слегка пошатываясь, стоял до тех пор, пока не обрел равновесие. До столовой идти всего ничего. Он доберется туда или умрет, пытаясь это сделать.
– ...Когда хозяин узнает, он не обрадуется.
Бак оперся о стену коридора, услышав голос Митча, донесшийся из кухни. Стук ложек возвестил о том, что работники уже принялись за еду.
– А он еще не знает?
– Он спал, когда я вошел. Я подумал, что не стоит торопиться рассказывать ему о случившемся. Он так болен, что все равно не сможет ничего изменить, – ответил Рэнди со вздохом.
Лицо Бака покраснело от злости. Так болен, что все равно не сможет ничего изменить?
Бак доплелся до кухонной двери и гневно вскричал:
– Для чего это я слишком болен?
С удовлетворением отметив, что при звуках его голоса все присутствующие впали в шоковое состояние, Бак с нетерпением ждал ответа.
– Хозяин... ой, вы хорошо себя чувствуете?
Бак уставился на Большого Джона:
– Ты же видишь, что я здесь стою, да? Что вы, мальчики, от меня утаиваете?
– Мы ничего не утаиваем от вас, хозяин. Вы спали, и мы не стали вас будить.
Отмахнувшись от Митча, Бак подошел к столу и обратился к Рэнди:
– Что здесь происходит?
Бак услышал скрип стула, который Онор подвинула для него к столу, и сел.
– Ну?
– Водоем за границей северного пастбища сильно загрязнен, – ответил Рэнди.
– Так. Вы успели убрать оттуда скот?
– Конечно.
Бак покачал головой:
– Раньше у нас никогда не было проблем с этим водоемом.
– Я знаю.
– В чем причина?
– Я еще не выяснил. Пока мы его огородили. Бак тихонько выругался.
– Я решил, что надо поехать в город, купить все, что нужно, и попытаться завтра его прочистить, – произнес Рэнди.
– Завтра? Почему ты не поехал в город и не привез все необходимое уже сегодня?
Работники переглянулись. Бак услышал, как за его спиной беспокойно шевельнулась Онор. Он ждал.
– Джейс, новый работник, с ним произошел несчастный случай. Его сбросила лошадь, и нам понадобилась повозка, чтобы привезти его сюда. Митч поехал за Док Мэгги, но никто из нас не был уверен, что он выживет.
– Это бессмыслица какая-то! Этот парень знает, как управляться с лошадьми.
– Да, сейчас с ним все в порядке, но Док говорит, что ему надо провести несколько дней в постели.
– Несколько дней? – Бак разозлился. – Черт побери, я не собираюсь кормить ковбоя, который не может работать! Поставьте его завтра на ноги.
– Мы не можем, хозяин. Док сказала, что он очень сильно ударился головой. Если он встанет, он может умереть.
– Мне все равно. Если он не работает, то и не ест, вот и все.
– Хозяин...
– Вы слышали, что я сказал? Если он не будет работать, гоните его прочь, он нам здесь не нужен.
– Так, значит, вы и правда просто старый дурак?
На кухне воцарилась тишина. Бак увидел в глазах Онор гнев, когда она обошла его, встала перед ним и заговорила возмущенным тоном:
– Если вам нужен был еще ковбой, когда вы наняли Джейса Рула, вам тем более необходим ковбой сейчас, когда вы лежите в постели. Можно не сомневаться и в другом – в том, что Джейс сядет на лошадь задолго до вас.
– А ты обнаглела, девушка! Это не твое ранчо. Это мое ранчо, и я тут принимаю решения! – огрызнулся Бак.
– Я уже говорила вам, что меня зовут не «девушка», но вы правы. Тут принимаете решения вы, но это не значит, что вы всегда принимаете правильные решения. В этот раз вы не правы, – не сдавалась Онор.
– Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?
Онор не обратила внимания на его слова.
– Просто ответьте. Вам нужна была помощь, когда вы наняли Джейса?
– Об этом речь не идет. Он не может работать, раз он лежит.
– То есть так, как лежали вы?
– Я могу лежать, когда захочу. Я здесь хозяин.
– Но судя по тому, как вы занимаетесь ранчо, оно не долго будет вашим.
– Это не ваше дело!
Онор повернулась к Рэнди:
– Как работал Джейс?
Рэнди взглянул на Бака и спокойно ответил:
– Он работает так же хорошо, как и любой из нас.
– Он выполнял свою часть работы? – допытывалась Онор.
– Даже больше, я бы сказал.
Она снова взглянула на Бака:
– Вы слышали, что он сказал? Где вы найдете другого хорошего ковбоя за те деньги, что платите Джейсу, если сейчас уволите его?
– Что... что Рул сказал вам насчет того, сколько я ему плачу?
– Ему не пришлось ничего говорить.
Бак скривил губы. Да, наглая девица, это точно. Он снова повернулся к Рэнди:
– Кстати, как же это Рул свалился? В этом виновата его старая кляча?
Рэнди пожал плечами:
– Пока не знаю, хозяин.
– Если у этой клячи слабые копыта, тебе следовало посадить Рула на другую лошадь.
– Мне казалось, с этой лошадью все в порядке.
– А где она сейчас?
– В конюшне... она сильно поранилась.
Бак взглянул на Онор. В ней было что-то притягательное, но что – он понять не мог. Наконец он принял решение.
– Предположительно Рул сможет снова ездить верхом через несколько дней, да? – спросил он, обращаясь к Рэнди.
– Примерно так, – ответила Онор. Бак нахмурился.
– У меня здесь не дом отдыха! Советую ему приняться за работу через несколько дней, иначе он будет уволен.
Бак ощутил удивление, охватившее сидевших за столом, но не обратил на них внимания. Девица наглая, но с умом. Где он найдет другого хорошего работника за те деньги, что он платит Рулу, особенно сейчас, когда помощь нужна ему позарез?
Баку не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто вошел, когда все работники неожиданно посмотрели в сторону коридора. Не ускользнуло от его внимания и то, что Онор не отступила ни на шаг.
Бак напрягся и встал. Удовлетворенный результатом своих усилий, он взглянул на работников:
– Не думаю, что вам надо объяснять простые вещи. Я хочу знать, что происходит на «Техасской звезде» именно тогда, когда это что-то происходит. Никаких оправданий, понятно?
За столом послышался покорный ропот.
– Я голоден, – заявил он Онор. – Мы с Селестой будем есть в столовой. И смотрите, чтобы еда не остыла, когда вы принесете ее.
Онор скривилась. Он все-таки поставил ее на место! Он не допустит, чтобы маленькая насмешница думала, будто победила его.
Бак повернулся к двери в коридор и увидел, что Селеста уходит. Селеста не любит Онор. Он не сомневался, что она возненавидит Онор после того, как услышала их разговор.
Он подумал, что Селеста ведет себя так, словно ревнует его к этой девушке, но отбросил эту мысль. Селеста не станет ревновать такую старую развалину, как он.
Бак решительно двинулся к столовой с извиняющейся улыбкой на губах, предназначенной для молодой красавицы жены.
Глава 8
У него адски болела голова.
Джейс открыл глаза и пробормотал что-то, щурясь от утреннего солнца, светившего прямо в окно. Сарай для угля был пуст. Ему не надо было говорить, что остальные работники встали на рассвете и уже проработали несколько часов, пока он лежит в постели.
Раздосадованный этой мыслью, Джейс отбросил одеяло попытался встать, но пронзительная боль и головокружение бросили его на подушку. Он закрыл глаза, еле дыша, когда его желудок вдруг взбунтовался. Он подождал, пока тошнота пройдет, и заставил себя открыть глаза, услышав легкие шаги.
– Вы пытались встать, да?
Казалось, что Онор появилась прямо из воздуха. Она взглянула на него с непроницаемым выражением лица.
– Вы знали, что вам не следует этого делать?
– Разве? – ответил Джейс, задышав ровнее. Онор подошла ближе.
– Вы упрямитесь или не помните, что говорила Док? Он ощутил на себе ее взгляд. Голова болела, желудок бурлил, но главное, она была так близко, что он с трудом сдержал те чувства, которые не решался ей открыть.
– Думаю, и то, и другое.
Онор села на стул рядом с кроватью. Ее рыжевато-каштановые волосы блестели в лучах утреннего солнца, а чистая белая кожа казалась неестественно бледной.
– Вас сбросила лошадь, вы это помните?
– Кое-что помню, – чистосердечно признался он.
– Вы возвращались на ранчо, когда Уистлер, наверное, поскользнулся. – Онор предвосхитила его следующий вопрос: – Уистлер в конюшне, с ним все в порядке. Док говорит, что и вы поправитесь, если будете лежать еще несколько дней.
– Несколько дней! Да я встану, как только смогу отдышаться.
– Можете попытаться, но Док советует этого не делать.
– Неужели?
В голове Джейса шумело все сильнее. Он закрыл глаза.
– У вас болит голова?
Джейс не ответил. Онор потянулась к пакету, лежавшему на столе. Секунду спустя она поднесла к его губам стакан. Он отвернулся.
– Док оставила это для вас, это вам поможет.
Джейс глотнул. Этот горький вкус был ему знаком, и он привычно поморщился.
– Это я хорошо помню.
– Наверное, вы от этого заснете. Через пару часов я принесу вам поесть.
И тут неожиданно Джейс поймал руку Онор, когда она собиралась встать. У него в голове промелькнули разрозненные видения. Он вспомнил удар о землю, боль, темноту... и что-то еще.
...Пожалуйста.
Он посмотрел на нее – глаза его потемнели от боли.
– Я так рад, что вы больше не злитесь на меня, – прошептал он.
Джейс не отпускал ее руку, даже когда его глаза закрылись, а Онор с трудом сдержала слезы. Она встала, когда его пальцы разжались, борясь с искушением откинуть со лба непокорные темные волосы, разметавшиеся по подушке. Вид у него был ужасный. Повязка, наложенная Док, закрывала большую часть головы, следы засохшей крови были видны там, где рана кровоточила ночью. Его лицо было таким бледным, что густые короткие ресницы казались темными веерами на фоне небритых щек. Он дышал с трудом, и это ее пугало. Она смотрела, как его губы двигались, произнося какие-то слова, в то время как он спал. Эти губы редко улыбались.
Но они имели приятную форму. Зубы у него были прямыми и белыми. Она подумала, что, если бы он неожиданно улыбнулся, это было бы замечательное зрелище. Она так мало о нем знает. Интересно, было ли такое время, когда он улыбался легко и открыто, и еще ее интересовало, что бы она ощутила, если бы он улыбнулся именно ей.
Не желая больше размышлять на эту тему, Онор резко поднялась. Она приехала на «Техасскую звезду» для того, чтобы покончить со своими бесконечными мучениями. Больше ничто не имело значения, и все, что случилось после ее приезда, второстепенно по сравнению с ее целью.
Она должна об этом помнить, и не важно, насколько трудно иногда ей бывает это делать.
Беллами медленно ехал по главной улице Лоуэлла, с трудом сдерживая смех. Дома с декоративными фасадами, единственная немощеная улица, вытоптанные широкие тротуары, бедно одетые прохожие, не имеющие ни малейшего представления о стиле. Во время поездок по Америке он видел десятки невыразительных городков, и Лоуэлл был из их числа.
Беллами разглядывал магазины, мимо которых проезжал. Он сомневался, что в городе найдется хотя бы один человек, нога которого когда-либо ступала по улицам такого цивилизованного города, как Нью-Йорк, или такого волнующего, как Новый Орлеан. Он предполагал, что обыватели и не подозревают, чего им не хватает.
Он знал.
Беллами улыбнулся. Было время, когда он был таким же отсталым, как и они, но это время давно кануло в Лету. Обстоятельства его жизни изменились, потому что он заставил их измениться, а второй незаполненный чек, который он получит, когда снова войдет к Коуберну, будет гарантией того, что он больше никогда не станет таким, как эти люди.
Беллами задумался. Для него все изменилось в тот день, когда он понял, как легко убить человека. В большинстве случаев надо было сделать всего один выстрел и уехать прочь. Это был самый ценный из усвоенных им уроков. Второй ценный урок заключался в том, что перед началом операции следует убедиться в справедливости назначенной ему цены.
Беллами расправил широкие плечи и притронулся к шляпе при виде молодой дамы, взглянувшей на него с оценивающей улыбкой. Он не был красавцем, но знал, что нравится женщинам. Он тоже получал от них удовольствие, даже при том, что совсем их не уважал. Женщины не заслуживают доверия, они все разболтают, особенно если ты раскрываешь им свои секреты в постели. Он усвоил это, пройдя через страдания, когда отвергнутая любовница донесла на него. Но это было много лет назад. Сейчас он стал другим человеком. Он преуспевал в своей профессии, его услуги пользовались большим спросом, и за исключением того единственного случая много лет назад у него не возникало никаких проблем с законом.
Беллами увидел в конце улицы невысокое здание салуна «Последний шанс» и танцевального зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29