Человек семь работников сели за весла, и все поплыли к Лицзядаокоу.
Юань Сяо-эр и Юань Сяо-ци выехали в маленьких лодочках на озеро и приготовились встретить врага.
Вернемся теперь к Хэ Тао. Когда, сопровождаемый начальником охраны, он со своим отрядом приблизился к деревне Шицзецунь, то прежде всего распорядился захватить лодки, стоявшие у берега. Гребцам было приказано садиться в лодки и плыть вперед. Конные и пешие должны были следовать за лодками вдоль берега. Добравшись таким образом до дома Юань Сяо-эра, они с криком ворвались в него. Но каково же было их разочарование, когда они обнаружили, что дом пуст и в нем нет ничего, кроме негодной и малоценной утвари.
– Задержите соседей! – приказал тогда Хэ Тао.
Когда стали допрашивать рыбаков, они сообщили, что братья Юань Сяо-у и Сяо-ци живут на островах и без лодок туда не добраться.
Посовещавшись с чиновником, Хэ Тао сказал:
– На этих озерах много заводей. Протоки, сливаясь, образуют большие заливы, и неизвестно, где мелко, а где глубоко. Если мы пойдем в разные стороны, то можем попасть в ловушку к разбойникам. Лучше всего оставить лошадей под охраной в деревне, а самим поплыть на лодках вглубь озер.
Хэ Тао и его люди тут же погрузились на лодки.
Им удалось захватить более ста лодок. Были тут и большие весельные лодки и маленькие рыбацкие челноки. Вся эта флотилия двинулась к рыбачьему поселку, где проживал Юань Сяо-у. Не проехали они и шести ли, как вдруг услышали звуки песни и остановились. В камышах кто-то громко пел:
Целый век я рыбачил
Среди камышей,
Конопли я не сеял,
Не жал я хлебов.
Я немало сановничьих
Свертывал шей, –
Императору все же
Служить я готов.
Слова этой песенки сильно напугали Хэ Тао и сопровождавших его людей. Они увидели вдали человека, который плыл в крошечном челноке и пел эту песню. Один из людей Хэ Тао узнал его:
– Да ведь это же Юань Сяо-у!
Тогда Хэ Тао взмахнул рукой, и воины с оружием ринулись вперед. Юань Сяо-у захохотал и принялся ругать их:
– Вы, бандиты, только и знаете, что издеваться над народом да угнетать его! Ишь как расхрабрились! А ведь это все равно, что дергать тигра за ус!
Меткие стрелки, плывшие позади Хэ Тао, до отказа натянули тетиву своих луков и разом спустили стрелы. Заметив, что в него стреляют, Юань Сяо-у схватил весло и мигом скрылся под водой. Все бросились за ним, но найти не смогли.
Пришлось плыть дальше. Но едва они успели выбраться из второй заводи, как вдруг услышали в камышах громкий свист. Лодки сразу же расположились в боевом порядке. Вдруг впереди они увидели лодку, в которой ехало двое. Один из незнакомцев стоял на носу лодки. На нем была широкополая бамбуковая шляпа, защищавшая от дождя, и дождевик, сплетенный из зеленой травы. В руках он держал оружие, напоминавшее кисть. Человек этот пел:
В Шицзецунь я родился,
И я не таю
То, что кровь человека
Безжалостно лью.
Подставляй-ка, Хэ Тао,
Башку под удар, –
Императору скоро
Снесу ее в дар!
Слова этой песни еще больше напугали Хэ Тао и его людей.
Кто-то узнал певца и сказал:
– Да ведь это сам Юань Сяо-ци и есть!
Тогда Хэ Тао приказал:
– Вперед! Надо во что бы то ни стало поймать разбойника!
В ответ на это Юань Сяо-ци лишь расхохотался и воскликнул:
– Сами вы разбойники и негодяи!
Он взмахнул копьем, лодка тотчас же повернула и по узкому протоку устремилась в небольшой заливчик. Люди Хэ Тао, рискуя своей жизнью, с криком бросились за ними. Юань Сяо-ци и его товарищ гребли изо всех сил. Лодка неслась, пересекая залив, а Юань Сяо-ци издал резкий свист. Преследователи гнались за ними, пока, наконец, не заметили, что заливчик стал совсем узким. Тогда Хэ Тао дал команду остановиться, пристать к берегу и высадиться.
Но на берегу они увидели вокруг лишь заросли камыша – нигде не было ни дороги, ни тропинки. На душе Хэ Тао стало неспокойно. Воины посовещались между собой, но так и не решили, что делать. Они начали расспрашивать местных крестьян, но те отвечали, что хоть и живут в этик краях, но многих дорог так до сих пор и не знают.
Тогда Хэ Тао отрядил две гребных лодки, в каждую из которых сели по два-три воина, я отправил их разведать дорогу. Прошло часов пять, но люди все не возвращались. Хэ Тао рассердился и сказал:
– Послали какую-то бестолочь!
И снова назначил человек пять, которые уплыли на двух лодках в разведку. Прошло еще часа два, но вестей все не было. Хэ Тао встревожился:
– Что же это такое происходит! На этот раз я послал людей бывалых, которые находят дорогу в любой местности, но тут, видно, и они ничего не смогли сделать. Как могло случиться, что нм одна лодка не вернулась? Неужели из всех воинов, что прибыли сюда со мной, никто не знает своего дела!
День уже клонился к вечеру, и Хэ Тао подумал: «Ну, этому делу и конца не видно! Придется мне самому отправляться на поиски!».
Он выбрал небольшую быстроходную лодку и, захватив нескольких самых надежных воинов, оружие и запасные весла, сел на носу лодки и повел ее по узкому проходу, среди густых камышей и зарослей. Солнце уже село. Проплыв пять или шесть ли, они вдруг увидели на берегу человека, который приближался к ним с мотыгой на плече. Хэ Тао окликнул его.
– Эй, ты! Кто ты такой? И что это за место?
– Я житель здешней деревни, – отвечал тот. – А место это называется Дуаньтоугоу, что значит – Ров, где секут головы. Дальше никакой дороги уже нет.
– А ты не видел, не проходили здесь две лодки? – спросил Хэ Тао.
– Те, что были посланы в погоню за Юань Сяо-у? – спросил человек.
– Откуда ты об этом знаешь? – удивился Хэ Тао.
– Так ведь люди эти и сейчас сражаются в Птичьем лесу, – отвечал человек.
– А далеко этот лес отсюда? – осведомился Хэ Тао.
– Да вон, впереди виднеется, – молвил тот в ответ.
Услыхав это, Хэ Тао отдал распоряжение пристать к берегу и поспешить на помощь. Но едва двое из его людей, вооруженные вилами, ступили на берег, как стоявший там человек со всего размаха стукнул их своей мотыгой, и оба они кувырком полетели в воду.
Хэ Тао обомлел от страха. Но когда он попытался спрыгнуть на берег, то почувствовал, что кто-то тащит лодку. Из воды неожиданно вынырнул человек и с такой силой дернул Хэ Тао за ноги, что тот упал в реку. Оставшиеся в лодках хотели спастись бегством, но человек с мотыгой бросился к ним и, размахивая своим оружием, бил их по головам до тех пор, пока у них мозги не выскочили.
В это время человек, который опрокинул Хэ Тао в воду, выволок его на берег и накрепко связал по рукам и ногам. Это оказался Юань Сяо-ци. Другой же, с мотыгой в руках, был не кто иной, как Юань Сяо-эр. Братья принялись ругать Хэ Тао:
– Мы – братья Юань. Наше излюбленное занятие – убивать людей и сжигать дома! Кто ты такой, что решаешься соперничать с нами?! Как набрался ты смелости привести сюда войска да еще гоняться за нами!
– Добрые молодцы! – взмолился Хэ Тао. – Ведь я прибыл сюда не по своей воле, а по приказу начальства. Сам я, конечно, никогда не посмел бы отправиться в эти места преследовать вас. Пожалейте меня! Дома у меня осталась восьмидесятилетняя мать. Я единственный ее кормилец. Умоляю вас – сохраните мне жизнь!
Братья Юань крепко связали его и бросили в лодку, а потом побросали в воду убитых ими людей. Покончив с этим, они издали резкий свист, и из камышей тотчас же выскочили пятеро рыбаков. Все они разместились в лодках и поплыли дальше.
Вернемся, однако, к чиновнику и солдатам, которые остались ждать в своих лодках. Они заговорили о том, что Хэ Тао, мол, жаловался, будто люди его никуда не годятся, а сам давным-давно отправился на поиски и все не возвращается.
Час был поздний; небо усеяли звезды. Бойцы сидели в лодках и наслаждались вечерней прохладой.
Вдруг они почувствовали, что за спиной у них поднялся какой-то странный ветер. Ветер дул так сильно, что даже сорвал лодки с привязей. Предчувствуя беду, люди в страхе закрыли лица руками и не знали, что предпринять. Затем они услышали позади себя свист и, обернувшись в ту сторону, откуда дул ветер, увидели, как над головками цветущего камыша к небу взметнулось пламя.
– Ну, теперь нам конец! – вырвалось у всех.
Более ста лодок, сбившихся в кучу, под напором сильного ветра наталкивались друг на друга, и не было никакой возможности восстановить порядок. А огонь все приближался. Уже можно было разглядеть связанные парами лодки с охапками горящего камыша и хвороста. Огонь с шумом и треском пожирал тростник, а попутный ветер гнал пылающие лодки в ту сторону, где, охваченные страхом, находились люди Хэ Тао. Залив был маленький, и лодки, среди которых было не менее десяти больших, не могли отплыть в сторону и загорелись. За пылающими лодками по горло в воде шли люди и направляли их движение.
Командиры и солдаты, сидевшие в больших лодках, спасаясь, попрыгали в воду. Где уж тут искать дорогу! Они забыли даже о том, что кругом были заросли камыша и тростника. Но в довершение всех бед запылал камыш, и тут они поняли, что никакой надежды на спасение нет. Ветер все усиливался, огонь распространялся дальше и дальше, а воины, увязая в иле, в страхе жались к берегу.
Среди моря огня они вдруг увидели небольшой челнок, на корме которого стоял гребец, а на носу сидел монах даос. В руках он держал сверкающий меч и кричал:
– Не выпускайте их отсюда живыми!
Не успел монах произнести эти слова, как на восточном берегу появились два человека, которые вели за собой пятерых рыбаков. Воины сбились в кучу и топтались в грязи.
На западном берегу появились еще двое, которые тоже вели за собой человек пять рыбаков. Все вместе они бросились на отряд Хэ Тао, и скоро все воины были перебиты и лежали в грязи.
Те, что стояли на восточном берегу, – были Чао Гай и Юань Сяо-у, на западном же – Юань Сяо-эр и Юань Сяо-ци. Сидевший в лодке был не кто иной, как Гун-Сунь Шэн – Заклинатель ветров. Итак, эти пять удальцов да еще десять рыбаков уничтожили в камышах заводи целый отряд.
В живых остался лишь Хэ Тао. Он лежал на дне лодки, связанный по рукам и ногам. Юань Сяо-эр вытащил его на берег и стал ругать:
– Ах ты, жалкая тварь из Цзичжоу! Только и знаешь, что притеснять народ да издеваться над ним. Тебя бы следовало разрезать на десять тысяч кусков, но мы хотим, чтобы ты вернулся в Цзичжоу и доложил тамошним ворам-правителям, что нас, братьев Юань из деревни Шицзецунь и Чао Гая – Князя неба – из деревни Дунцицунь, нельзя трогать безнаказанно. Ведь мы не ходим к вам в город за хлебам, так пусть и они не суются сюда за своей смертью. Если же они еще раз осмелятся показаться нам на глаза, то плохо придется не только таким мелким чиновникам, как ты или гонец императорского советника, но даже самому советнику. Появись он здесь, я продырявлю его собственными руками не менее чем в тридцати местах. Сейчас мы отпускаем тебя, но смотри больше сюда не показывайся и передай твоему проклятому начальнику, чтобы он выбросил из своей дурацкой башки всякие бредни. Так как дорог здесь никаких нет, то брат проводит тебя.
Тут Юань Сяо-ци подплыл на небольшой быстроходной лодке и посадил в нее Хэ Тао. Доставив его к месту, где неподалеку начинался тракт, он сказал Хэ Тао:
– Иди прямо и выйдешь на дорогу. Только что ж это получается?! Всех, кто пришел с тобой, мы перебили, а тебя отпускаем целым и невредимым! Ведь теперь вся ваша проклятая шайка в Цзичжоу засмеет нас! Разреши-ка мне обкорнать твои уши, тогда хоть будет видно, что ты побывал здесь!
С этими словами Юань Сяо-ци выхватил острый кинжал, висевший у него на боку, и отсек Хэ Тао оба уха. Кровь потекла ручьями. Вложив кинжал в ножны. Юань Сяо-ци развязал Хэ Тао и высадил его на берег. Довольный тем, что легко отделался, Хэ Тао быстро отыскал дорогу и двинулся обратно в Цзичжоу.
Возвратимся же к Чао Гаю, Гун-Сунь Шэну, братьям Юань и десяти рыбакам. На пяти или семи лодках они покинули деревню Шицзецунь и направились прямо к Лицзядаокоу. Прибыв туда, они разыскали своих товарищей и присоединились к ним. У Юн тотчас же стал спрашивать, как они отразили наступление войск, и остался очень доволен подробным рассказом Чао Гая. Собрав свои лодки, они все вместе направились в кабачок Чжу Гуя. Когда тот узнал, что к нему идет много желающих вступить в разбойничий стан, он поспешил им навстречу.
У Юн выступил вперед и рассказал Чжу Гую, кто они такие и зачем сюда пришли. Выслушав его, Чжу Гуй обрадовался и, познакомившись с каждым из прибывших, пригласил их войти и сесть за стол. Он тотчас же приказал слугам принести вина и стал потчевать гостей.
Затем он вынул лук, обтянутый кожей, взял поющую стрелу и, натянув тетиву, пустил стрелу в заросший камышом заливчик против дома. Едва стрела долетела до места, как из заливчика показалась лодка с разбойниками, которая на веслах шла к берегу. А Чжу Гуй тем временем стал писать письмо. Подробно перечислив имена всех своих гостей, он сообщил, что они изъявили желание присоединиться к разбойникам. Письмо он передал человеку, прибывшему на лодке, и приказал побыстрее доставить его в стан, затем велел зарезать барана и устроил в честь гостей пир.
Эту ночь друзья провели в доме Чжу Гуя. На следующее утро хозяин рано поднялся и вызвал большую лодку, в которую пригласил всех сесть. Захватив с собой лодки Чао Гая и его товарищей, Чжу Гуй вместе со всеми двинулся в горы к разбойничьему стану.
Плыли они довольно долго, когда, наконец, приблизившись к проливу, услышали с берега барабанный бой и звуки гонга. Чао Гай увидел человек восемь разбойников, ехавших им навстречу в четырех дозорных лодках. Узнав Чжу Гуя, они приветствовали его спутников и, повернув обратно, поплыли впереди.
Прибыв в бухту Цзиньшатань, вся компания высадилась на берег. Лодки с семьями, а также рыбаков, они оставили здесь, а сами отправились в горы. На полпути они увидели, что навстречу им с горы спускаются несколько десятков разбойников, которые вышли, чтобы проводить их в крепость. Когда они были уже у ворот, из крепости во главе других вождей вышел Ван Лунь и поспешил приветствовать прибывших такими словами:
– Я, ничтожный человек, давно уже слышал о славном имени Князя неба Чао Гая;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87