– Слушайте, мы все это не придумали. Проверьте в телефонной компании. Мне звонили из автомата. У них там должно быть зафиксировано.
Гецманн вскинул брови:
– Хотите убедить меня, что сами не могли позвонить друг дружке? Разве сложно позвонить из автомата, а потом ткнуть меня носом в реестры телефонной компании?
Это стало последней каплей. Не успела я опомниться, а Нэн уже круто развернулась и устремилась к выходу.
Я же на мгновение задержалась, а потому имела счастье наблюдать, как Гецманн изображает гору Везувий перед происшествием в городе Помпеи. Тускло улыбнувшись ему, я последовала за сестрой.
Немного погодя, сидя рядом с Нэн на переднем сиденье ее «неона», я сказала:
– Чтоб я еще когда-нибудь обратилась в полицию! Да ни за что на свете! Ни-ког-да!
Вместо ответа Нэн пожала плечами.
– Подумать только, – продолжала я, – отпросилась с работы, и ради чего? Чтобы меня в очередной раз обхамил этот громила! Черт побери! Какое удовольствие!
Нэн опять пожала плечами:
– Но ведь мы должны были сообщить о телефонных звонках.
– Да? И зачем же? И чего, скажи на милость, мы добились?
Нэн свернула на бульвар и притормозила позади почтового фургона, заблокировавшего узкую улочку. Что и говорить, чудесное завершение чудесного дня.
– Черт, – прошипела Нэн и, злобно глянув на злополучный фургон, повернулась ко мне. – Слушай, Берт, хватит канючить. Ты же сама согласилась поехать в полицию.
Я обратила на нее негодующий взор. «Канючить»? Сестрица взбрыкнула и гордо покинула полицейский участок, а я, значит, канючу?
– Высади меня здесь, – проворчала я. – Пешком быстрее дойду. – Я не стала добавлять, что если пробуду с ней еще минуту, то и сама могу высказать парочку угроз в ее адрес.
Рывком распахнув дверцу, я перебежала улицу и бодро зашагала прочь.
– Берт! – остановил меня голос сестры.
– Что еще? – рявкнула я, оборачиваясь. Нэн опустила стекло и пристально смотрела на меня.
– Будь очень осторожна, ладно? – По глазам было видно, что она в самом деле встревожена. Господи, и ради чего мы только воюем? Я растерянно улыбнулась.
– Ладно. И ты тоже.
Естественно, после этого обмена пожеланиями я вскоре поймала себя на том, что, торопливо шагая обратно к «Фарли, Невину и Вудсу», то и дело оглядываюсь через плечо. Со стороны я, наверное, напоминала одного из персонажей фантастического ужастика «Чужой» – после того как монстр вырвался на свободу и разгуливает по космическому кораблю. И если бы я так часто не оглядывалась, скорее всего вообще не заметила бы незнакомку, следовавшую за мной по пятам.
Если, конечно, она действительно шла за мной. Я принялась останавливаться через каждые три шага, делая вид, будто разглядываю витрины магазинов. На самом деле я проверяла, как поведет себя незнакомка.
И всякий раз она тоже исправно останавливалась. Даже когда я столбом застыла посреди тротуара и вперилась в небо, словно углядела там невесть что, незнакомка тоже остановилась. Краем глаза я отметила, что она уткнула нос в аптечную витрину, внимательно изучая экспозицию разнообразных кремов для ног.
Пока дама рассматривала витрину, я рассмотрела ее саму. Одета она была в рыжевато-коричневый дождевик с поднятым воротником – ни дать ни взять, Шерлок Холмс в юбке. Только Холмс ни за что не напялил бы такие огромные солнечные очки в оранжевой оправе. И не стал бы красить волосы в ярко-рыжий цвет. А если это парик?.. Не стал бы Холмс и ходить на четырехдюймовых каблуках. Причем ботиночки у дамы были того примечательного оттенка, который Нэн именует «цветом детской неожиданности», – и сумочка в тон.
Когда я наконец добралась до своего офиса, мисс Шерлок Холмс спокойно прошествовала мимо, громко цокая каблучками. Я с облегчением перевела дыхание. Может, у меня просто-напросто развивается паранойя? Но, говорят, даже у параноиков бывают враги.
Остаток дня я провела, нервно подпрыгивая, стоило кому-нибудь подойти ко мне сзади, а по дороге домой то и дело кидала безумные взоры в зеркальце заднего вида. Насколько я могла судить, никто меня не преследовал. И, выруливая на подъездную аллею к дому, я уже пребывала в убеждении, что чересчур насмотрелась ужастиков.
Пока не увидела свою входную дверь. Она была слегка приоткрыта.
Но ведь утром я тщательно ее заперла? Ну конечно, заперла. С трудом переставляя ватные ноги, я чувствовала противное пульсирование в ушах.
Я распахнула дверь. О господи…
Моя гостиная представляла собой точную копию гостиной Нэн вчера вечером. Выдвинутые ящики; распахнутые дверцы шкафов; газеты, одежда и книги вперемешку на полу.
Я с трудом проглотила застрявший в горле ком и выдавила: «Боже мой…» – но сама едва себя услышала. Издалека донесся шум подъезжающего автомобиля, но я всецело сосредоточилась на кошмарной свалке, в которую превратилась моя бедная квартира. Наклонившись, подняла канделябр, свалившийся с каминной полки, – снизу у него откололся маленький кусочек. На глаза навернулись слезы. Старательно поморгав, я двинулась дальше по комнате.
Боже правый! Все было в точности как у Нэн: вроде бы ничего не пропало, но раскидано на совесть.
Только я поставила на место канделябр, как с лестницы послышался шум; я истошно завизжала, а в следующую секунду увидела, кто спускается мне навстречу.
– Джейк! Что ты здесь делаешь?
Увидев меня, Джейк вздрогнул, а затем вытянул обе руки, демонстрируя свою непричастность.
– Когда я пришел, здесь все уже было в таком виде. Я просто проверял… хотел убедиться, что тот, кто все это натворил, не поджидает тебя наверху.
Я напряженно уставилась на него. После того как человек, которому веришь, тебя обманет, уже трудно принимать его слова за чистую монету. Вот что самое ужасное…
– Значит, моя дверь была не заперта? Джейк кивнул:
– Широко распахнута. Я и вошел. Словно по заказу, на сцене появилась Нэн.
– Вот дерьмо, мать вашу! – с чувством сказала она, бегло оглядев комнату.
Впервые в жизни я подумала, как емко она охарактеризовала ситуацию.
– Вы еще не видели, что на втором этаже, – мрачно заметил Джейк.
Мы с Нэн переглянулись и молча поднялись вслед за ним. Прошли по коридору. И остановились на пороге ванной.
Именно там кто-то оставил для меня сообщение. Ярко-оранжевой помадой на зеркале было намалевано:
НИКАКИХ КОПОВ, А НЕ ТО – СМЕРТЬ!
Глава шестая
НЭН
Я уставилась на ярко-оранжевые каракули, красовавшиеся на зеркале в ванной Берт:
НИКАКИХ КОПОВ, А НЕ ТО – СМЕРТЬ!
Вроде бы ясно.
Но только не Джейку. Он переминался с ноги на ногу в своих ковбойских сапогах (для непосвященных уточняю: это такие сапожки на высоком каблуке и с пестрой отделкой по краю голенища).
– Ну и что же, по-вашему, означает эта чертовщина?
Вот и снова мистер Дурацкий Вопрос нас не разочаровал.
– Джейк, – произнесла я с ангельским терпением в голосе. – По-моему, нам не советуют обращаться в полицию.
Джейк покачал головой. Белое перо в его ухе затряслось в привычной джиге.
– Но это же глупо! Конечно, мы позвоним в полицию!
Берт, которая до этого пялилась на свое зеркало, выпучив в ужасе глаза, – ну совсем как я накануне! – тут вдруг повернулась и хмуро глянула на Джейка:
– Ты что, читать не умеешь? Тут написано…
– Плевать мне, что тут написано, вы должны позвонить в полицию! – взвился Джейк. – Иначе сыграете на руку этому типу!
Джейк был прав, и я это понимала. А еще я знала, что, будь у сестры право выбора – пойти под расстрел или же связаться с полицией, – она, вполне вероятно, выбрала бы первое. Но в то же время выбора у нее как будто не было.
– Берт, – тихо сказала я, – тебе и впрямь стоит позвонить в полицию.
Сестра покачала головой:
– И позволить какому-нибудь копу перетрясти всю мою сумочку в поисках оранжевой помады именно этого оттенка? Нет уж, благодарю покорно, лично я – пас.
Джейк оторопел. Невольно задумаешься, сколько же раз Берт выразила свое несогласие с ним за все годы их супружества.
– Берт, – начал он, – что за глупость? Немедленно звони в…
На мой взгляд, если хочешь человека в чем-то убедить, обвинять его в глупости – не самый верный способ. У Берт сделался такой вид, словно перед ее носом только что взорвался полновесный заряд динамита.
– Джейк, – ровным голосом произнесла она, – на зеркале написано «нет», и я не…
– С каких это пор ты обращаешь внимание на зеркала? – оборвал ее Джейк.
В его тоне сквозила явная издевка, как будто Берт ежедневно приставала к зеркальцу с вопросом: «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»
Берт испепелила его взглядом.
– С тех самых пор, как мне напомнили о смерти. Не знаю, как вам… – она поочередно обвела нас взглядом, – но лично на меня это слово производит впечатление. Вот такая я загадочная. – И упрямо поджала губы, что – как я изучила за долгие годы – означало следующее: заткнитесь, только зря сотрясаете воздух, вопрос закрыт.
Впрочем, Джейк за долгие годы совместной жизни с Берт, кажется, так и не изучил мимику бывшей жены. А возможно, он отлично все понял, но полагал, что угрозами заставит ее подчиниться.
Пожав плечами, я направилась к двери.
Джейк нервно взъерошил и без того спутанные космы и продолжил натиск:
– Берт! Не впадай в истерику! Или ты немедленно звонишь в полицию, или это сделаю я. Мы должны показать копам это! – И мотнул головой в сторону зеркала.
Мало того что глупа, так и еще и истеричка! Нет, этому человеку определенно следует поучиться, как заводить друзей и оказывать влияние на людей. Краем глаза я покосилась на Берт: она сопела, точно бык, изготовившийся к атаке. Это мне тоже было знакомо. Я невольно попятилась.
И правильно сделала, ибо освободила ей дорогу к раковине. А иначе Берт, пожалуй, затоптала бы меня.
– Да ну? – воскликнула она, сдернула тряпку с полотенцесушителя и принялась тереть зеркало.
Издав вопль раненого зверя, Джейк ринулся наперерез, но было поздно. От послания остались только оранжевые разводы. Берт отступила на шаг и с довольным видом швырнула тряпку в раковину.
– Ну вот, теперь можешь не тревожиться: показывать полиции уже ничего не надо. – И с царственной грацией выплыла из ванной.
Я молча смотрела ей вслед. И эта женщина еще смеет называть меня неуравновешенной?!
Берт была на середине лестницы, когда Джейк бросился за ней с криком:
– Ты что, спятила?!
Итак, сначала дура, потом истеричка, а теперь еще и спятила. Воистину, этого мужчину ждет грандиозный успех!
– Нет, Берт, ты все равно позвонишь копам! – рычал Джейк. – И к черту зеркало! Я сам могу сказать им, что там было написано.
Лично я для себя решила, что уже достаточно ясно высказалась по поводу обращения в полицию. И потом, Джейк говорил за десятерых, при этом тыча пальцем в лицо сестре:
– Послушай, Берт, я тебе приказываю…
– Ты не имеешь права ничего мне приказывать, – укоротила она его.
– Браво, браво, милая леди, – протянул вдруг чей-то низкий голос.
Мы все разом замерли и обернулись на звук.
В дверях стоял мужчина. Линялые джинсы, кроссовки, белая рубашка и мятая синяя куртка придавали ему поразительное сходство с Харрисоном Фордом – тех времен, когда несравненный Харрисон щеголял аккуратной бородкой.
Спустившись пониже, я самым бесстыдным образом уставилась на неожиданного визитера. Наверное, он бы не так напоминал Харрисона Форда, если бы не прическа – точно такая была у Харрисона в «Беглеце». На вид мужчине можно было дать от сорока до шестидесяти – трудно определить наверняка.
Легко было определить другое: незнакомец был чертовски хорош собой и сознавал это. Небрежно прислонясь к дверному косяку, он старательно сдерживал улыбку.
Но Джейк, очевидно, не оценил его наружности, ибо прорычал без намека на дружелюбие:
– Кто вы такой, черт возьми?!
Харрисон будто и не слышал. Оглядел через плечо Джейка кавардак в гостиной Берт, покачал головой и присвистнул:
– Ничего себе! Ну вы, друзья, и деретесь! Уроки можете давать.
– Что за чушь! – взвился Джейк. – Здесь все так было, когда мы пришли! – Он шагнул к Харрисону. – Я задал вам вопрос. Кто, черт возьми, вы такой?
Харрисон и ухом не повел.
– У меня тут была визитка… Секундочку… Когда надо, вечно не найдешь… Но была же, точно была… – Он похлопал себя по карманам рубашки, затем исследовал карманы куртки и в итоге извлек визитную карточку из заднего кармана джинсов.
Карточка была почти такой же жеваной, как и куртка Харрисона. Он протянул квадратный клочок Джейку, взглянул на Берт, затем на меня и снова на Берт. Я уже приготовилась услышать привычное «Вы что, близнецы?», но Харрисон приятно удивил.
– Меня зовут Трент Марксберри, – сообщил он. Снова посмотрел на меня, потом на Берт, потом кивнул на мятую карточку в руке Джейка. – «Частные расследования». Там написано.
Произнесено это было таким тоном, будто сам Джейк без посторонней помощи ни за что бы не разобрал, что написано на карточке. Впрочем, издевка была не столь явной, чтобы бежать в суд или вызывать на дуэль.
Не беда – Джейк отыгрался иначе: протянул визитку мне, придерживая двумя пальцами, будто дохлую крысу. Я пригляделась: на картонке значился адрес в центре Луисвиля и телефон.
Джейк усмехнулся:
– Значит, частная ищейка?
Трента его язвительность лишь еще больше развеселила.
– Иногда меня так называют, – протянул он, лукаво подмигнув Берт.
Сестренка решительно выдвинулась вперед, отрекомендовалась, затем представила меня и пренебрежительно махнула рукой в сторону Джейка:
– Мой бывший муж.
Детектив криво – и совершенно очаровательно – ухмыльнулся и, если не ошибаюсь, задержал руку Берт в своей чуть дольше необходимого.
Очевидно, Джейку тоже так показалось, ибо он вдруг засуетился в поисках собственной визитки, а достав ее из кармана рубашки, ткнул в лицо Тренту.
Этот ловкий ход достиг желаемой цели: Трент выпустил руку Берт и взял карточку.
– Итак, Марксберри, что вам надо? – вопросил зятек, переминаясь с ноги на ногу.
Трент даже не глянул в его сторону. Все еще изучая карточку Джейка, он протянул:
– Исследую обстоятельства смерти человека, с которым некая мисс Берт Тейтем – это вы, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29