В ОГНЕ И В ДЫМУ Ехавшие в девятке компаньоны открыли от изумления рты, когда увидели, как кружащийся над святовским особняком кукурузник начал выбрасывать парашютистов.Первой опомнилась Марина.— Гони! — закричала она. — Гони, Ник! Я уверена, они тоже за картиной. Мы должны их опередить.Они были уже совсем рядом с особняком. Им оставалось каких-то метров сто. Ник надавил на газ, и несчастная девятка помчалась в свой последний путь.Защитники особняка явно были растеряны. Они стояли и смотрели на парящие в небе парашюты. Но тут на середину двора выскочил Силантий.— Чего вы смотрите? — закричал он. — Стреляйте! Стреляйте, черт вас побери!И он первым выстрелил в небо.Братья опомнились и тоже стали стрелять по парашютистам. И напрасно. Те были еще слишком высоко, и все выстрелы летели в молоко. Но и бандиты Лаврентия тоже в свою очередь, напуганные выстрелами снизу, открыли беспорядочную стрельбу. А некоторые еще стали метать гранаты. Грохоту было в избытке.Так как почти все братья Свята пялились и стреляли в небо, то несущуюся к особняку девятку не сразу заметили. Но все же заметили. Один из пулеметчиков обнаружил ее и закричал:— Свят! К нам кто-то едет! Кажется машина. Развалюха! Что с ней делать?— Отправь ее в ад! — закричал Свят, перезаряжая ружье.— Ладно! Эй там, на воротах, приготовьтесь!Пулеметчик направил свое орудие в сторону автомобиля и нажал гашетку.— Что они делают? — закричала Марина, когда земля перед ними вдруг вздыбилась песчаными фонтанами. К счастью ни одна из пуль в машину не попала.Ник резко повернул вправо.Вера высунулась из окна и стала стрелять по пулемету.— Быстрее к воротам! — закричала Марина.— Ворота закрыты! — закричал в ответ Петр. — Закрыты.Тут сверху рядом с воротами упала граната. Раздался оглушительный взрыв.— Уже открыты, — прокомментировал сей факт Ник. Он направил машину к воротам.Пулеметчик продолжал поливать землю свинцом. Стрелком он был некудышным. Пулемет его плохо слушался. Такой же стрелок был и на противоположной вышке. Он тоже стрелял только не по девятке, а по парашютистам и так увлекся этим делом, что не заметил, как во время одного из поворотов снес соседнюю вышку. Как раз ту самую, из которой стреляли по девятке.Увидев, что по ним не стреляют, Ник вывел машину на открытое пространство и преодолел последние двадцать метров, отделявшие их от ворот. через пять секунд они въехали во двор и оказались в самом эпицентре огня.Парашютисты были совсем низко и стреляли уже по двору более прицельно. Свят и его братья не выдержали такого напора и побежали спасать свои шкуры. Кто куда. Они быстро скрылись, кто в доме, кто в подвале. Тут как раз во двор на полной скорости и въехала девятка с торчащим как пушка бампером. Тогда лаврентиевские молодчики стали стрелять по ней. Заодно швыряли и гранаты.Девятка носилась по двору кругами, земля вокруг нее взрывалась, стучали пули. Все это продолжалось несколько секунд. В центре двора стоял каменный столб с державшим крест ангелом. В этот столб врезалась девятка и из нее повыскакивали Марина Азарова и Николай Караваев, Вера Грач и Петр Ручкин. То что никто из них не пострадал во всей этой заварухе можно было приписать не иначе как чуду. Возможно их уберег ангел с крестом.Их может и уберег, а сам от удара сорвался со столба и с высоты трех метров упал на багажник девятки, пробив его насквозь. Увидев это, Ник закрыл руками лицо и застыл на месте.— Что с тобой? Ты ранен? — Марина бросилась к нему.Вера и Петр бросились к Марине.Двор наполнился бандитами. Около десятка их все же приземлились внутри, остальные промахнулись и свалились за стенами особняка. Но эти знали свое дело, они окружили отважную четверку и путаясь в шелковых парашютных стременах приблизились к ним вплотную.— Руки! — закричал один из бандитов. — Руки!— Что руки? — спросила Вера.— Верх!Пришлось подчиниться. Стрельба сразу прекратилась.— Где Свят? — закричал бандит.Все четверо пожали плечами.Тут что-то просвистело в воздухе, тяжелое и большое мелькнуло у всех перед глазами и со страшным грохотом упало на крышу девятки. Кабина тут же пропала из виду. Словно ее и не было.Не сразу присутствующие поняли, что масса лежащая в развалинах машины является человеческим телом. Событие так всех ошеломило, что надолго возникла тишина. Вдруг один из бандитов толкнул главаря в бок и прошептал:— Эй, Камаз, иди глянь, что это такое?Камаз осторожно, словно чего-то опасался, подошел к трупу. Вдруг его лицо исказилось гримасой отвращения и удивления.— Е мое! — протянул он. — Да ведь это же Лаврентий.— Ты чего гонишь?— Гадом буду!Бандиты по одному стали подходить к Камазу и вглядываться в труп. Послышались возгласы:— В натуре, Лаврентий!— Мать моя, женщина!— Лавр. А чего это он?— Во пахан дает! Он же без парашюта прыгнул!— Точно, нет у него парашюта!— Что делать-то теперь? Дальше воевать?— Это кто тут собрался воевать? — раздался насмешливый окающий бас. — Вы что ли, пацаны неразумные? Прости меня, Матерь Божья.Все оглянулись и только тут увидели, что окружены со всех сторон мужичками в сутанах и с двустволками.— Руки верх, оружие вниз! — скомандовал Свят.Никто сопротивляться и не думал. После смерти Лаврентия это не имело смысла. Камаз первый бросил автомат и поднял руки, за ним последовали остальные. Братья согнали всех в кучу и повели в подвал. А Свят внимательно посмотрел на четверку, которая к бандитам явно никакого отношения не имела. Увидев среди них двух женщин он сразу заулыбался, приосанился и направил свои шаги к ним.— Ага, — воскликнул он, подходя к ним, — вы те самые, которые ко мне с деловым предложением? Здравствуй, Багажник.— Здорово, Силантий! — буркнул Петр.— Значит все же привезли тебя? Не соврали.— Получается так.— Однако милостив ко мне в это утро Господь, — довольно произнес Свят. — И тебя прислал, и Лаврентия Павловича, — Свят кивнул на то, что осталось от девятки и усмехнулся. — Правда не в лучшем виде, но тут уж недовольным быть не след. Неисповедимы пути Господни.И тут во двор опустился последний парашютист. Лицо у него было испуганное, глаза крепко зажмурены. В руках он держал автомат, и которого тут же и дал очередь. Пули застучали у Свята и четверых друзей над головами. Вера едва успела упасть на землю и повалить остальных. Братья Свята тоже попадали на землю словно мешки. Однако парашютист стрелял не долго, на него тут же опустился его парашют и накрыл, словно простыней. От ужаса бандит уронил автомат, заверещал и закрутился на месте, пытаясь сбросить с себя парашют. Однако освободиться ему никак не удавалось, он запутывался еще больше и походил на живой тюк с непонятно чем. Вдруг из этого тюка вылезла рука. В руке была граната. Рука размахнулась и бросила гранату. После чего незадачливый парашютист свалился и задрыгал ножками.А граната перекрутилась в воздухе и прямиком упала на заднюю часть девятки. Через секунду раздался заложивший уши взрыв.Когда Ник поднял голову он уже увидел свою любимицу объятую пламенем. Он застонал и на лице у него отразилась величайшая мука.— Взять голубчика! — закричал Свят, указывая на замерший тюк.Два святых брата поднялись на ноги, подбежали к тюку, взвалили его на плечи и понесли в подвал, куда уже увели всех пленников. Тюк не дергался, но крики издавал:— Русские не сдаются! Я отомщу! Не будь я Перец! В натуре, блин!— Кажись все, — сказал Свят, когда Перца унесли. Он внимательно оглядел небо. Небо было чистым. Лишь вдалеке помахивал как на прощанье крыльями улетающий кукурузник. — Поднимайтесь, дети мои. Теперь вы под моей защитой.Марина, Вера, Ник и Петр медленно поднялись на ноги. Поднялись и воззрились на пылающую машину.— И объял пламень душу грешную! — торжественно объявил Свят, крестя страшный костер. — Душу грешную, не раскаявшуюся. Пусть земля тебе будет пухом, Лаврентий Павлович. Аминь!К машине уже спешили еще трое братьев с огнетушителями в руках. Однако машина горела так сильно, что их усилия оказались тщетными.Свят подошел к четверке, окинул всех взглядом, при чем надолго останавливаясь на Вере и Марине, и спросил:— Кто из вас мне звонил час назад?Азарова сделала шаг вперед и смело ответила:— Ну я.— Красавица, да к тому же храбрая, как погляжу, — довольно заметил Свят. — Ну что ж, проходите в дом, гости дорогие. Разговоры на улице не ведутся. МАДОННА ВМЕСТО ОДУВАНЧИКОВ Приглашение, исходившее от Свята было больше похоже на приказ, потому что около каждого из четверых тут же встало по брату. Лица у них были грозными и в тоже время благостными.— За мной, — сказал Свят и широким шагом направился к дому.— Что будем делать? — тихо спросила Вера.— Пока ничего, — ответила Марина. — Вроде бы все идет по плану.— По какому плану? — усмехнулся Петр.— По моему, — спокойно ответила Марина.Уже у дверей дома Свят остановился и обернулся.— Ты поедешь за мной, — ткнул он в Марину пальцем, — остальные пока могут отдохнуть.Братья тут же отделили Марину от Веры, Ника и Петра.— Эй, что-то мне это не нравится, — воскликнула Вера, видя, как уводят Марину.— Расслабься, Вера, — с деланным весельем хмыкнула Марина, однако на лице у нее все же отразилось легкое беспокойство.— Ты не бойся, — Свят взял ее словно ребенка за руку и повел за собой. — Ты же, когда по телефону разговаривала, смелая была. Я люблю смелых женщин. Очень люблю. Вот сюда.Он привел ее в роскошный зал, в центре которого стоял большой телевизор и другая аппаратура. Напротив телевизора стоял диван просто гигантских размеров. Но главной особенностью помещения было то, что все стены в нем были украшены фотографиями и плакатами, на которых красовались обнаженные и полуобнаженные женщины. Правда кроме них здесь еще прямо у телевизора стояла репродукция, на которой была изображена Мадонна, кормящая младенца Иисуса. Она с нежностью склонилась над сыном и ничего ее больше не интересовало в этой жизни. Зато красотки встретили Марину лучезарными улыбками. Марина посмотрела на них, потом встретила полный нетерпения и томления масляный взгляд Свята, его слюнявые губы, поднимающуюся и опускающуюся могучую грудь и все поняла.— Что ты хочешь? — спросила она, отступив на один шаг.— Любить тебя! — улыбнулся Свят и вдруг завопил: — О, божественная!— Ну нет, мы так не договаривались! — воскликнула Марина, отступая от Силантия. — Я за картиной пришла, а не в постельке резвиться. Говори, где картина!— Какая картина?— А такая! Которую вы у Багажника забрали.— Да вот же она! — обижено воскликнул Свят. — Поцелуй меня, и она твоя!— Где она? — Марина начала злиться.— Да вот! — Свят указал на Мадонну. — Богоматерь. Пречистая дева Мария.— Вы что, издеваетесь? На той картине, которая мне нужна, должны быть одуванчики.— Одуванчики? У меня одуванчиков нет, — в глазах у Свята мелькнула растерянность. — Зачем мне одуванчики? Я что кролик, что ли?— Не знаю, кто ты, кролик, или еще кто. Только ты меня обманываешь, и пытаешься всучить другую картину!— Ничего подобного! Эту картину я у Багажнику сам лично взял. Ее тебе и отдаю.— Не верю! — отрезала Марина.— Напрасно. Вера она завсегда с человеком должна быть.Больше Свят разговаривать не стал. Он вдруг неожиданно подскочил к Марине, схватил ее за обе руки и привлек к себе:— Хватит искушать! Отдайся, прекрасная девственница!После этих слов Свят попытался поцеловать Азарову, но та как уж выкрутилась из его объятий, вырвалась и закричала:— Какая я тебе девственница! Ах ты, мурло бородатое!Она подпрыгнула и с диким криком нанесла Святу ногой прямой удар в грудь, после чего свалилась на пол. Свят же как стоял, так и остался стоять. Удар Марины даже не сдвинул его с места. Он только охнул и засмеялся. Азарова опять резво вскочила и стала молотить его кулаками, как молотят в спортзале боксерскую грушу.— Вот тебе! — кричала она. — Вот тебе!Свят кряхтел, сопел, а когда Марина, вконец уставшая и запыхавшаяся, вцепилась ему в бороду, рассмеялся:— Да что же ты сердешная так серчаешь! Только кровь мне еще более разгорячила. Да я же тебя сейчас облагодетельствую! Все грехи тебе сразу спустятся. Отдайся только святому человеку. Прости меня, Господи!С этими словами он через голову стащил с себя рясу и остался в одних подштанниках, сбросил с ног ботинки и бросился на оторопевшую от этого зрелища Марину. Та попыталась бежать, но Свят несмотря на свои крупные габариты оказался стремителен, как гепард. Он через две секунды поймал Марину, поднял ее и понес к дивану. Марина задрыгала руками и ногами, но все было бесполезно. Вырваться из этих железных объятий оказалось невозможно. А когда Свят повалил ее на диван и стал стаскивать с нее одежду, она пронзительно закричала:— Караул! На помощь! Мама-а-а-а!Свят заткнул ей рот слюнявым поцелуем. Марина почувствовала, мерзкий запах идущий от насильника, и все поплыло у нее перед глазами. Силы стали стремительно покидать ее…Веру, Багажника и Ника святые братья завели в какую-то комнату, уставленную иконами и пропахшую свечным воском и ладаном.— Вы пока здесь подождите, — смиренным монашеским голосом сказал один из них с козлиной бородкой.— Что значит подождите? — возмутилась Вера. — А как же наша подруга?Братья ничего не сказали, и по одному вышли из комнаты. Тот, который выходил последним, а это был как раз смиренный брат с козлиной бородкой вдруг ухмыльнулся и подмигнул Вере. Это заметил Петр. Он резко бросился вперед, и когда бандит уже закрывал дверь, схватил его за шиворот и за руку и приволок обратно в комнату. Брат попытался вырваться, но ничего не получилось. Багажник так скрутил ему запястье, что тот заскулил. Братья, оставшиеся снаружи, попытались прийти на помощь, но Багажник спиной закрыл за собой дверь и локтем поднял ручку автозамка. Все это он проделал невероятно быстро. В дверь забарабанили.— Ты чего, гад, ухмыляешься? — строго спросил Багажник плененного.— Ничего, — жалобно ответил тот. — Тебе показалось.Багажник вывернул ему запястье так, что бандит согнулся вдвое и подметая бородкой пол заверещал:— Ой, больно! Больно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31