— Подумай, Петр, подумай! — похлопала его по плечу Марина. — А то сколько можно на судьбу жаловаться и вздыхать?— Надо что-то делать, — добавила Вера.— Как ты права, Верочка!— Верочка у нас всегда права, — опять хихикнула Марина. — В школе она была председателем совета дружины и возглавляла всю пионерскую организацию школы. А потом стала такой же знатной комсомолкой. Былые времена. Где вы?— Это правда? — удивленно спросил Веру Багажник.Вера смутилась.— Правда, — краснея сказала она.— Надо же, а в школе не знали про Лаврентия Павловича?— Откуда? Это же тщательно скрывалось! Даже мы до недавнего времени не подозревали, кем является наш отец, — затараторила Марина. — Нам всегда говорили, что он скромный служащий.— Для вас наверно было очень тяжело узнать всю правду о нем?— Это уж точно, — усмехнулась Вера.— Я рыдала целую ночь! — Марина кажется сама начала верить в свою ложь. На глазах у нее навернулись слезы, словно от тяжких воспоминаний. — А Вера замолчала на целую неделю.— Замолчала?— Да. Словно воды в рот набрала. Я даже испугалась, что она уйдет в монастырь.— Вера, и вдруг в монастырь?— Да, тогда как раз все помешались на крещении, церквях и монастырях. Такое у нее было состояние.— Да, наверно это чертовски тяжело.— Ой! — вдруг вскрикнула Марина.— Что с тобой! — испуганно спросила Вера.— Да вот, каблук сломала. Теперь придется сходить в дом и переобуться. Да и платье сменить хочется. Что-то оно мне разонравилось. А там в шкафу, помнится, было розовое со шлейфом. Не успокоюсь, пока его не одену. Это ничего, Петр, что я ухожу и оставляю вас одних?— Конечно сходи, — тут же радостно согласился Багажник. — Каблук и розовое платье это веские причины.— Я пойду с тобой! — быстро сказала Вера и встала со скамейки.Марина посмотрела на Веру и очень серьезно, отчетливо проговаривая каждое слово, сказала:— Нет, Вера, ты лучше останься здесь. Я вернусь очень скоро.Марина вышла из беседки и пошла обратно в сторону дома. Из-за березы тут же показался один из кабачков. Он пристроился за Азаровой и пошел за ней, держась на расстоянии в несколько шагов. Вера стояла и с тревогой смотрела им вслед.— Не вижу причин для беспокойства, — поймав ее тревожный взгляд, сказал Багажник. Он тоже покинул скамейку и подошел к ней. — Твоя сестра под надежной охраной. Никто ее здесь и пальцем не тронет.— Надеюсь, — произнесла Вера. — А то ведь я такое тут устрою! Мало не покажется.— Я в этом ни сколько не сомневаюсь. — Багажник вдруг стал оттягивать бабочку, словно она мешала ему дышать. Наконец он ее расслабил, после чего она развязалась и уныло повисла на шее. — Послушай, Вера, нам надо серьезно поговорить. Мы в первый раз за все это время остались наедине. И очень многое изменилось, с того момента, как мы познакомились. И теперь я хочу рассказать тебе о своем решении.— Что такое? — спросила Вера. Тон и выражение лица Багажника ее удивили. Тот был сам не свой. Какой-то растерянный и даже немного жалкий.— Если случится так, что твой отец и его кореша явятся сюда этой ночью, я и мои братки не станем стрелять в них. Теперь, после того, как узнал тебя, я просто не в силах буду отдать приказ открыть огонь.— Вот как? А что же ты сделаешь?— Я пойду к нему без оружия. Так сказать с оливковой ветвью.— С чем ты пойдешь?— Оливковая ветвь. Это символ мира у древних греков. Как у нас белый флаг.— А белый флаг! Так бы сразу и сказал. Только я не поняла. Ты что решил сдаться? Пойдешь с белым флагом?— Да, с белым флагом. Говорю это конечно образно. Я выйду навстречу твоему отцу. Лаврентий мужик честный. Он не станет стрелять в безоружного. Я подойду к нему, упаду перед ним на колени, скажу, что сделаю все, что он желает, и попрошу у него твоей руки. Что ты на это скажешь?— Что? — Вера замерла словно пораженная громом. Смысл сказанного дошел до нее не сразу. — Моей руки?— Да!— Ты хочешь попросить у моего отца моей руки?— Да! Я люблю тебя, Вера!Багажник взял ее за плечи и привлек к себе. Заглянул в глаза. Медленно приблизился к ее лицу и поцеловал в губы. Вера Грач была так ошеломлена, что не смогла сразу воспротивиться этому, а потом у нее уже не хватило для этого желания. Поцелуй вскружил голову, закипела кровь, и Вера неожиданно для себя ответила на него.Багажник целоваться умел. Вера поймала себя на мысли, что ни разу в жизни ее так не целовали. Ощущения были новыми и невероятно сладостными. Они не могли оторваться друг от друга достаточно долго.— Что ты сказал? — спросила Вера, когда поцелуй все же завершился.— Я сказал, что люблю тебя и хочу на тебе жениться, — ответил Петр Ручкин.— Ты шутишь?— Какие шутки? Разве я похож на шутника? Вера, ты меня оскорбляешь!— У меня подгибаются ноги. Мне надо сесть.Багажник и Вера вернулись на скамейку. Вера дышала так, словно пробежала три километра.— Так каков будет твой ответ? — с нетерпеливым волнением спросил Ручкин.— Я не знаю! — воскликнула Вера. — Так все неожиданно. К тому же ты…— Что я?— У меня еще никогда не было ничего общего с уголовником!— Как тебе не стыдно? — воскликнул Петр Ручкин. — Ты забыла, кто твой отец? Да на нем столько мокрых дел, что я рядом с ним безвинный ангел.Вера вспомнила, что играет роль дочери крупного уголовного авторитета.— Да, действительно, — морщась от досады, пробормотала она, — я об этом почему-то не подумала.— Мы с тобой повязаны! — стал объяснять ей Ручкин. — По гроб жизни. Если имеешь хоть какое-то отношение к мафии, это уже неисправимо. Тут уж ничего не сделаешь. Придется жить по этим правилам всю жизнь. Так уж лучше вместе! Не так ли, любовь моя?Он опять привлек Веру к себе, и она почувствовала, что не в силах противостоять его напору. Они опять довольно долго целовались. Оставшийся кабачок с любопытством и завистью наблюдал за ними.— Так что ты решила? — опять спросил Ручкин.— Не знаю. Я ничего пока не могу тебе сказать.— Может быть ты опасаешься, что твой отец будет против?Вера обрадовалась:— Да! Я не уверена, что он…— Не волнуйся. Я все сделаю, чтобы его убедить.— Он иногда бывает таким упрямым.— Я тоже бываю упрямым. Сделаю все, чтобы его переупрямить. Я готов на все, что угодно, лишь бы ты стала моей женой. Я никогда не знал, что такое семейное счастье.Вера вспомнила, что говорила ей Азарова про нравы среди братвы и попыталась еще раз переубедить Ручкина.— Но, Петр, ведь, если ты женишься, то уже не сможешь занимать то место, которое занимаешь. И главным в городе ты тоже не будешь.Багажник не думал ни секунды:— Мне на все это плевать! Я хочу быть с тобой, и ради этого готов отказаться от всего. Пусть Лавр будет главным. Хочешь я прямо сейчас позвоню твоему отцу и поговорю с ним?Он полез в карман за мобильником, но Вера остановила его:— Не торопись! Ведь я еще не дала тебе своего согласия, Петя!Глаза Ручкина наполнились такой болью, что сердце Веры дрогнула. Она испугалась, потому что подумала, что и впрямь любит его.— Мне нужно время! — простонала она. — Я должна подумать.— О чем тут думать?— Я должна оценить свои чувства. Может быть это только самообман?— Оценить чувства? Так ты тоже любишь меня, Вера? Скажи, любишь? Да или нет?— Да, — против воли прошептала Вера и тут же поправилась. — Кажется. Я не уверена…— Какое счастье! — выдохнул Петр. — Какое счастье!Солнце коснулось горизонта. Оно было маленькое, словно горошина и темно-розовое, как пятачок у поросенка. Волга продолжала величественно катить свои воды на восток. На землю опускалась вечерняя прохлада.За спиной любовников кто-то кашлянул. Они оторвались друг от друга и резко оглянулись.— Это я! — Марина помахала им ручкой. — Как мой новый наряд?— Отлично выглядишь, — похвалила Вера.— Да, — кисло согласился Ручкин. — Розовый цвет тебе очень идет. Только зря ты перевязала волосы бантом. Это слишком банально. К тому же тебе не идет открытый лоб.Азарова улыбнулась, но ее прищуренные глаза недобро заблестели. Второй раз Багажник сделал ей замечание по поводу внешности, а этого Марина терпеть не могла. Но стерпеть все-таки пришлось.— Стало прохладно, — резко сказала она. — Давайте пройдем в дом.— Да, шеф, — за спиной Азаровой появился Орех. — Слишком здесь место открытое. Снайпер тебя здесь запросто достанет.Багажник и Вера поднялись и нехотя отправились к дому. Марина пропустила их вперед и пошла следом. За ней Орех. Потом телохранители, похожие на кабачки. ПРИБЫТИЕ ЯПОНЦА Наступил вечер, но картина так и не нашлась. Лаврентий ходил по дому грознее тучи. Камаз и Вентиль неотступно, словно тени, следовали за ним.— Что слышно о конкурентах? — спросил Лаврентий.— Свят и Казбек усиленно готовятся к обороне, — ответил Камаз. — Устанавливают пулеметы, натягивают дополнительные ряды колючей проволоки, рассаживают на деревьях снайперов. Теперь их так просто не возьмешь.— Да, упустили мы момент, — вздохнул Лаврентий. — А что Багажник?— То же самое, — шмыгнул носом Вентиль. — Тоже превращает свой дом в крепость.— А как у нас обстоят дела с обороноспособностью?— А что мы хуже них что ли? — пожал плечами Камаз. — Я тоже три пулемета на крыше установил. Пусть теперь только сунутся.— А я в кустах перед КПП гранатометчика в кустах посадил, — похвастался Вентиль. — Он первую тачку взорвет, остальные не пройдут, попадут в затор. Так что встретим врага достойно.— Молодцы, — похвалил заместителей Лаврентий.— Мы то молодцы, — хмыкнул Камаз, — да только зря это.— Что зря?— А то. Раз они тоже к обороне готовятся, значит выступать не будут. Будут нас ждать. А мы их. Вот и получится, что в первую ночь мы все друг за другом гонялись, а во вторую ночь залегли в норы все четверо и будем ждать до утра.— Что ты предлагаешь? Наступать?— Наступать тоже глупо. У нас нет для этого специальной техники.— Вот-вот, — вмешался Вентиль, — я сколько раз говорил, что надо бы танк купить, хотя бы старенький.— Нет, — не согласился Камаз, — танк быстро сжечь можно. Тем более старенький. Здесь вертолет нужен. С воздуха сначала ракетами системы «Воздух-земля», а потом, тех кто останется, из пулеметов.— Стратеги! — проворчал Лаврентий. — Вы когда мне картину найдете, Рокоссовские?Камаз и Вентиль замялись.— Что полы топчете? Не нашли? И чего я вас держу, дармоедов? Пристрелить на месте и все дела.Тут в кабинет, где происходил разговор, вбежал Академик.— Нашли! — закричал он. — Нашли. Картину нашли. Перец ее привез. Говорит, в машине нашел.В кабинет с гордым лицом вошел краснолицый малый, под мышкой у него был рулон.— Перец? — удивился Лаврентий. — Как же ты смог?— Так в машинах не искали, — радостно ответил Перец, — а я посмотрел. Под сиденьем в джипе она была.Он развернул рулон и вложил в руки Лаврентия полотно, на котором была копия Мадонны Литы Леонардо да Винчи.— О, — воскликнул Вентиль и указал пальцем на картину, — действительно знаменитая картина. Я ее где-то видел.— Где? — строго спросил Лаврентий.— Да у тестя на даче.— То наверно копия, — довольным голосом ответил Лаврентий и похлопал Перца по плечу. — А это подлинник. Наконец-то!— Эй, босс, — в кабинет вошел еще один бандит. — Тут Бобер тебе картину нашел. Смотреть будешь?— Что? — глаза у Лаврентия округлились. Он посмотрел на Перца, тот покраснел еще больше, но взгляда не отвел. — Еще картина?— Ну да.— Давай сюда!Вошел, осторожно вертя головой, низенький и пузатенький парень. Внешне он и впрямь походил на бобра. Под мышкой у него тоже был рулон.— Вот, — гордо пропыхтел он, словно не картину принес, а приволок выловленное из реки бревно. — Припер.— И где ты ее нашел? — голосом не обещающим ничего доброго спросил Лаврентий.— А в гараже была. Под джипом. Прямо под колесом. Наверно при разгрузке выронили.Бобер развернул холст, и на присутствующих воззрилась Сикстинская Мадонна Рафаэля.— О! — воскликнул Вентиль. — И эту картину я тоже видел.— Где? — проревел Лаврентий.— У меня пакет с ней был.В кабинет ввалился третий посетитель.— Бубен? — воскликнул Лаврентий. — Ты тоже мне картину принес?Бубен, высоченный и крепкий, словно дерево, парень с квадратной физиономией улыбнулся:— Да, босс. Принес. Вот она.И он развернул Атомную Венеру Сальвадора Дали.Лаврентий покраснел от гнева.— Здесь же даже младенца нет! — заорал он. — Что вы все из меня идиота делаете? Да я вас всех троих за это…Он не договорил, вырвал из рук Бубна картину и стал ее рвать. Холст был крепкий и не рвался, тогда Лаврентий смял его, бросил на пол и с ненавистью стал топтать его. Затем та же участь постигла и картины Леонардо да Винчи и Рафаэля.— Кинуть меня вздумали? — он выхватил пистолет и снял с предохранителя. — Да я…Перец, Бобер и Бубен шарахнулись назад.— Лавр! — Камаз схватил боса за руку. — Там Японец приехал. Требует встречи.— Японец? — Лаврентий разом забыл про трех мошенников, вздумавших его обмануть. Они воспользовались этим и быстро выскользнули из кабинета. — Японец? Он же завтра должен был приехать.— Нет. Он у ворот на тачке, ждет тебя.Все еще красный от гнева и запыхавшийся Лаврентий спешно стал приводить себя в порядок. Камаз и Вентиль помогали ему, и к воротам он вышел вполне нормальный, каким и полагается быть настоящему смотрящему.У КПП сверкала в солнечных лучах золотая Тойота. Рядом с ней стоял одетый в кимоно и с самурайским мечом у пояса Японец. Позади него стояли два высоких и крепких азиата. Они были в черных костюмах и держали руки за спиной. Лица у обоих были суровые и непроницаемые. Увидев Лаврентия, Японец вежливо поклонился на восточный манер:— Сдрастуте, Лаврентий Сан!— Акимото Сан! — воскликнул Лаврентий, протягивая ему руку. Затем он привлек Японца к себе, крепко обнял, громко три раза расцеловал и стал хлопать по плечам. — Добро пожаловать, дорогой! Добро пожаловать. Давно в России? А ведь я тебя только завтра жду.— А моя пришел сегодня. — Японец расплылся в улыбке.— Молодца! Молодца! — сделал вид, что несказанно рад и счастлив Лаврентий. — Сейчас мы с тобой выпьем водочки. Прошу в дом! Прошу!Японец радостно улыбнулся:— Водоцки? Моя очена водоцку увазать! Очена водоцку любить. Русска водка, луцсе японский саке будет. Очена моя водоцку увазать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31