https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nakladnye/na-stoleshnicu/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Один меткий выстрел, и яблоко раздора уничтожено. Я расценю это как испытание на зрелость. Ведь должен ты наконец обрести твердость и силу духа? Брось карапуза, и я все спущу на тормозах. Ничто не должно стоять между нами, сила – в единении, надеюсь, ты понимаешь? Судьба Южной Умбрии целиком зависит от нашего доброго согласия.
Декстер продолжал рассуждать еще минут десять, чередуя мольбы с угрозами, но скоро рев младенца заглушил его голос.
Закрыв глаза, Робин поднялся на колени и привалился щекой к дереву. Сколько бы он ни думал, решения не найти. Конечно, Робину совсем не хотелось умирать, но и расстаться с ребенком он не согласился бы ни за что на свете. Положение было безвыходным.
– У меня патронов хоть отбавляй! – вдруг взревел Декстер. – Старый болван оказался запасливым. Да здесь такой арсенал, что можно выдержать любой штурм! Оружие, пули, даже гранаты. Классно! После завтрака сразу начну тренироваться в стрельбе по мишени. Посмотрим, какой ты смелый!
Робин снова лег в траву, чтобы хоть как-то обезопасить себя и ребенка, если враг перейдет от слов к делу. Ни в коем случае нельзя выглядывать из-за ствола. Приподняв голову и еще раз посмотрев вверх, Робин лишний раз убедился, что бежать невозможно: наиболее крепкая из нижних веток, способная выдержать их вес, находилась в зоне видимости «снайпера». Если Робин совершит ошибку, рискнув на нее влезть, то пуля остановит его на полпути.
– Брось проклятого сосунка! – приказал Декстер, и в его голосе зазвучало сильнейшее раздражение. – Неужели ты предпочтешь этого недоноска родному брату? Избавься от него, и все будет в порядке. Я сошью тебе красивую форму с эполетами, разрешу носить ордена, хотя ты еще и слишком молод… Не дури, Робби. Ты можешь все испортить. Мы на пороге грандиозных событий, а ты все сводишь к нулю. Возвращайся в замок. Будем считать, что на тебя нашло временное помрачение, и забудем об этом навсегда. Стыдиться нечего: для юного возраста приступы слабости вполне нормальны. Я проявлю понимание, но не злоупотребляй моим терпением. Отвожу тебе время до четырех часов пополудни, подумай как следует… а потом я приду, и тогда пощады не жди.
34
– Порядок! – сообщил специальный агент Миковски, нервно проводя рукой по своей черной кудрявой шевелюре. – Есть зацепка. Одной из опергрупп, обходивших административные здания с фотографиями мальчишек и фотороботом Андрейса, удалось выйти на след.
Санди постаралась взять себя в руки, чтобы скрыть охватившее ее волнение. С некоторых пор ей не нравился взгляд Миковски. Особенно последнее время. Несколько раз он настойчиво предлагал ей отдохнуть, что на деле означало отстранение от следствия. Пока начальник не осмеливался превратить просьбу в приказ, но это неминуемо случится, если она станет проявлять чрезмерную чувствительность.
– Их опознал портье одного из служебных помещений, где размещаются представители шоу-бизнеса, – продолжил Миковски. – И он не ошибся. Большинство офисов занимают агенты, открыватели талантов. Там можно встретить кого угодно: от шпагоглотателя захудалого техасского цирка до знаменитого мага-предсказателя, гастроли которого расписаны на год вперед. Тип, которого мы разыскиваем, никакой не Андрейс и не Биллингзли. Его настоящее имя – Андре де Конте. Родился в Новом Орлеане в семье французских эмигрантов. Его папаша сколотил состояние благодаря дьявольскому везению: купив за гроши у апачей клочок никудышной земли, он напал на неиссякаемую, как говорят, нефтяную жилу.
– Сколько ему лет? – поинтересовалась Санди.
– Шестьдесят два года, – ответил Миковски. – Женат на женщине, которая моложе его на двадцать лет, некой Антонии Чеховой. Она происходит из родовитого русского семейства, разорившегося в пух во время революции. Супруги долго обивали пороги американских служб по усыновлению, но безрезультатно. Удалось поднять документацию. Женщина характеризуется как одержимая манией величия и с крайне нестабильной психикой. Каждый раз, когда она проходила беседу в роли кандидата, все завершалось неблагоприятным заключением психолога. Одного из них Андрейс даже пытался подкупить.
– Вполне укладывается в схему, – проговорила Санди. – Теперь ясно, куда уходит корнями династический бред. Наверняка Антония воспитывалась в специфической среде русской иммиграции. Вельможи, удравшие от большевиков, предающиеся воспоминаниям в узком кругу единомышленников об утраченном величии. Царь, балы…
– Распутин, Зимний дворец… – дополнил Миковски. – Я кое-что об этом знаю. Мои предки тоже оттуда, правда, скорее из мужиков.
Он погрузился в изучение груды смятых факсов, отдельные строки которых были выделены желтым маркером.
– Чета не ведет оседлый образ жизни, – продолжил он. – У них есть роскошная вилла во Флориде, но они туда не кажут носа. Мужчина раз в неделю появляется в своем офисе, встречаясь там с адвокатом, улаживает текущие дела, подписывает контракты, потом забирает деньги и исчезает. Его жену никто не видел на протяжении многих лет. Некоторые уверены, что она находится в одной из психиатрических клиник для богатых, но муж предпочитает помалкивать.
Миковски поднялся с места.
– Отлично! – бросил он. – Собирайся, посетим это чертово заведение. Там нас уже ждет адвокат, его вытащили прямо из постели, когда он досматривал утренний сон. Надеюсь, удастся вытянуть из него что-нибудь полезное.
Они вихрем пронеслись через весь город, и вскоре машина остановилась возле величественного здания. Холл заполняла разнородная и пестрая толпа, в основном состоявшая из типов в кожаных куртках и ярких рубашках. Миковски и Санди с трудом пробили себе дорогу к лифту среди разряженных ковбоев, великолепных североамериканских охотников и бесчисленных двойников Элвиса Пресли. Санди отметила, что внутреннее убранство помещения с вызывающей роскошью в стиле Лас-Вегаса было подчинено одной цели – произвести впечатление. Все это стоило безумных денег и выставлялось напоказ. В офисе Андрейса витал легкий запах кожи и дорогих сигар. В некотором роде он напоминал английский клуб, в котором обосновались цыгане, но скорее всего так и было задумано. В углу комнаты мял в руках свою фуражку толстый человек в униформе, напротив него стоял адвокат. Оба попали с утра под непрерывный огонь вопросов. Переступив порог кабинета, Миковски сразу расставил точки над i.
– Речь идет не о банальном налоговом правонарушении или утечке валютных средств, – сухо заявил он. – Расследуется дело о многократных похищениях, напрямую связанных с целой серией убийств. Вам решать, в каких границах стоит посвящать нас в финансовую деятельность хозяина этого кабинета, но знайте, что, давая ложные показания, вы перед лицом закона становитесь сообщником преступников.
Адвокат занервничал, ему явно было не по себе. Никогда не работавший в области уголовного права, он чувствовал себя дилетантом. Прекрасный специалист по торговому праву, он знал, что ему не было равных в умении провести выгодную сделку или представить декларацию о доходах. Но он ни в малейшей степени не обладал изворотливостью и чванством тех молодых волков-юристов, которые начинают показывать клыки еще до того, как к ним приблизится полицейский. Сандра заметила, что на его лбу выступили капли пота. Когда адвокат заговорил, его голос звучал неуверенно. Он повторил, что ему ничего не известно о личной жизни его клиента.
– Наши отношения не выходили за рамки деловых встреч, которые происходили здесь, в этой комнате, – сказал поверенный Андрейса. – Я приносил ему наличность и представлял на подпись текущие договора… Остальное меня не интересовало. Господин де Конте всего лишь один из моих клиентов. Он производил впечатление нелюдимого, очень одинокого человека. Я знаю, что он женат, но супругу никогда не видел. По слухам, она уже много лет содержится в психиатрической клинике, кажется, в Лос-Анджелесе.
– Он богат? – спросил Миковски.
– Да, – ответил юрист. – От отца он унаследовал значительное состояние. Техасские скважины, которые грамотно эксплуатируются и пока не проявляют никаких признаков усталости. Правда, мой клиент в это не вмешивается. Нефтяной бизнес его не интересует. Он одержим зрелищами: бродячие цирки и тому подобное. Настоящее хобби. Недавно господин де Конте приобрел три старых театра и теперь финансирует небольшие музыкальные труппы, часто себе в убыток. Но пока это ему по карману.
– Большие расходы?
– Огромные. Я пробовал призвать его к умеренности, но он и слышать ни о чем не желает. Шоу-бизнес – это область, где можно спустить последнюю рубашку.
– Серьезное сокращение капитала?
– Да. Вообще-то он странный тип. Не имеет постоянного адреса. Все время перебирается с места на место. Я даже не знаю, где он на самом деле живет.
– Как же вы связываетесь?
– Через абонементный ящик и автоответчик с записывающим устройством, который стоит вон там, на столе…
Беседа, продолжавшаяся в том же духе, затягивалась. Санди окинула взглядом комнату, сразу заметив стоявший на подставке макет дворца, сказочного замка, который напомнил ей о воспоминаниях Робина и Декстера.
– Моим коллегам вы говорили, что видели двух юных посетителей, – решился наконец Миковски. – Вы опознали их по фотографиям?
– Да, – подтвердил адвокат. – Они сидели вот на этом диване. Я был очень удивлен, потому что мой клиент не имел обыкновения принимать у себя актеров во время наших встреч.
– Что вы можете о них сказать?
– Не знаю… Они произвели на меня странное впечатление. Особенно младший. Парнишка показался мне… как бы лучше выразиться? Слишком умным для своих лет, понимаете? И поразительно красивым: таких редко встретишь в жизни, разве что на страницах медицинских журналов, рекламирующих пластические операции.
– А другой, постарше?
– Здоровенная дылда… Тип самодовольного дурачка. Бесхребетный. Мне сразу пришло в голову, что тот, ребенок, полностью подчинил его своей воле. Да, я убежден: именно младший дергает за веревочки. Это видно но его взгляду. Взгляд взрослого человека, который просчитывает каждый свой шаг.
Санди не выдержала.
– У вас нет никаких доказательств! – возмущенно бросила она. – Вы фантазируете. Взгляду можно приписывать все, что угодно, и часто это оказывается далеко от правды. Многочисленные исследования опровергают вашу теорию.
Миковски нахмурился, показывая всем своим видом, что ей не следует вмешиваться.
– Господин абсолютно прав, – подлил масла в огонь портье, который до сих пор не открывал рта. – У меня сложилось точно такое же впечатление. Мальчик… когда он проходил через вестибюль, я его хорошенько рассмотрел. По-моему, он возглавлял группу. Неприятный взгляд, да. Необычный для ребенка его возраста.
Санди впилась ногтями в кожаную подушку дивана. Пошло-поехало! Теперь они будут твердить одно и то же, подставляя друг другу плечо. Песенка на два голоса! Ей-то хорошо известно, каково происхождение подобной реакции. Робин был слишком красив и вызывал у представителей сильного пола зависть, которая мгновенно оборачивалась враждебностью. Возможно также, что у некоторых он пробуждал вытесненную склонность к педофилии, и все это приводило к тому, что в сознании мужчин, которые с ним встречались, рождалось убеждение в его порочности. Они попросту переносили на мальчика все те смутные или отрицательные чувства, которые он в них порождал.
«Если я попытаюсь объяснить это Миковски, он обвинит меня в пристрастии», – с грустью подумала Санди.
Тем временем портье и адвокат, объединив усилия, набросали довольно-таки зловещий портрет Робина.
«Господи! – хотелось крикнуть Санди. – Вы говорите о десятилетнем ребенке, а не об Антихристе!»
Но больше всего ее угнетало сочувственное выражение, не сходившее с лица Миковски, пока он выслушивал показания двух мужчин. Было ясно, что он раз и навсегда составил мнение о мальчике, которое уже ничто не в силах поколебать.
«Он не выносит Робина, – думала Санди. – С самой первой встречи. Мальчик держался с ним высокомерно, это вызвало у него раздражение. Матайас вдруг почувствовал себя мелким полицейским чиновником в присутствии принца крови и до сих пор не может оправиться. Теперь он мстит. Хуже всего, что он даже не отдает себе в этом отчета».
Когда стало очевидно, что ни портье, ни адвокат не имеют ни малейшего представления о месте, где скрывается Андрейс, их отпустили.
– Главное, ни слова вашему клиенту, – проворчал напоследок Миковски, долго не выпуская локоть юриста из своих желтых от никотина пальцев. – Иначе вас привлекут к суду как сообщника. Не забывайте, что это прожженный тип. Если хотите спасти свою шкуру, держитесь подальше от его делишек.
Адвокат кивнул и поспешил уйти. Затем специальный агент повернулся к Санди.
– Досадно, – прошептал он. – Твое присутствие все осложняет. Теперь ты сама отлично видишь, что Робин – мозг этого дуэта. Все свидетельства совпадают. Он пользуется Декстером как орудием, подчинил себе несчастного дурака и манипулирует им.
– Но ведь не Робин… на меня напал, – возразила Санди, – а Декстер.
– Согласен, – подтвердил Миковски. – Но кто тебе сказал, что не Робин подал ему эту идею?
– Какая чушь! – воскликнула Санди.
Перехватив взгляд, который бросил на нее специальный агент, она испугалась. Желая разрядить обстановку, Санди стала прикуривать сигарету, с неудовольствием обнаружив, что у нее трясутся руки. Дрожащее пламя зажигалки еще больше выдавало ее нервозность.
– Теперь основные силы брошены на поиск машины, – переменил тему Матайас. – Конечно, мы снова ищем иголку в стоге сена, но у нее тонированные стекла, а это уже примета. Проверим все заправочные станции в надежде, что похититель останавливался, чтобы пополнить запас горючего. Другая группа просеет через мелкое решето картотеки агентств по недвижимости. Как и раньше, будут искать большое строение с прилегающим парком.
– Андрейс богат, – вздохнула Санди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52


А-П

П-Я