Или хотя бы отжать. И вдруг у меня за спиной раздались шаги.
— Долфин? Долфин, с тобой все в порядке, милая? Ты захотела попить?
Пробормотав сквозь зубы что-то неразборчивое, я принялась молиться, чтобы она ушла. Но она не уходила. Подождав немного за дверью, она постучала:
— Я загляну к тебе, малышка.
Она зашла. И с первого взгляда заметила мою мокрую ночную рубашку. И замоченные простыни в ванне. Подбежав ко мне, она крепко обняла меня и прижала к себе.
— Не расстраивайся, детка. Такое может случиться с каждым. Сейчас помоемся — только горячей водой, хорошо? А потом я дам тебе свою рубашку, теплую и чистую.
— Вы на меня не сердитесь? Значит, вы не злая, — прошептала я.
— Я ни капельки не злая, — ответила она.
Помыв, она закутала меня в теплое махровое полотенце. Потом опустила крышку унитаза и уселась на него, усадив меня к себе на колени и принялась укачивать, словно я снова стала ребенком.
Я очень надеялась, что на следующий день мне удастся увильнуть от занятий в школе, но она сказала, что пойти придется обязательно.
— Я сама отведу тебя, дорогая. Так даже лучше. Это поможет тебе отвлечься от грустных мыслей.
— Ты не знаешь, что меня там ждет, тетушка Джейн. Там мне станет только хуже.
— Вздор.
— И вовсе нет. Не пойду я в школу. И ты меня не заставишь.
Она только рассмеялась. Наутро, усевшись в постели, я объявила, что не собираюсь одеваться. И умываться тоже. Тетушка Джейн снова рассмеялась:
— Здорово будет, если мне придется тащить тебя в школу волоком, да еще в моей ночной рубашке! Тем более на улице льет, как из ведра. Кстати, можно использовать ее как зонт — она такая широкая, что у тебя под подолом спрячется полкласса.
— Чушь какая!
— Вот именно. Поэтому перестань глупить и вставай. Беги умойся. И не забудь свою одежду. Я немного привела ее в порядок.
Увидев свое старое бедное ведьминское платье, я испытала такой шок, что едва не свалилась замертво. Наверное, его прокрутили в стиральной машине, потому что из черного оно вдруг стало грязно-серым и утратило присущий ему такой знакомый, успокаивающий запах. И, конечно, утратило свою колдовскую силу.
— С ним пришлось-таки изрядно повозиться, — жизнерадостно объявила тетушка Джейн. — Посмотри-ка, я отыскала для тебя носки Марка — думаю, они должны быть тебе в самый раз.
Носки были черные и очень длинные. Потом в дальнем углу комода мне удалось отыскать пару черных кроссовок. Я примерила их. Они были невообразимо велики, но выглядели настолько классно, что я глаз не могла от них оторвать. При таких «колесах» мне и ведьмино платье не понадобится: один удар — и старина Ронни Черли улетит за тридевять земель.
Увидев, что у меня на ногах, тетушка Джейн едва не умерла со смеху.
— Ты не можешь их носить, дорогая. Они на добрых шесть размеров больше, чем тебе нужно.
— Можно натолкать туда старых носков или газет, и никто ничего не заметит.
— У тебя на все готов ответ. Но я не сержусь — сама обожаю поспорить. Тем более после всей этой возни с младенцами и пеленками. Так сказать, приятное разнообразие.
Из этого спора победительницей вышла тетушка Джейн. Пришлось тащиться в школу в собственном спортивном костюме, старом-престаром. Чтобы поспеть на работу, дядюшка Эдди уехал из дому чуть свет, поэтому еще куча времени ушла на то, чтобы одеть всю ребятню и усадить их в огромную коляску.
— Я и одна могу добраться до школы, подумаешь, большое дело! — предложила я, но тетушка Джейн и слышать об этом не хотела.
Ужасно странно было идти в школу совсем из другой части города. Когда мы свернули за угол и оказались на дорожке, ведущей к школе, кое-кто из ребят начал удивленно оглядываться на меня. У школьных ворот остановилась машина. Из нее выбралась Ивонна и с открытым ртом уставилась на нашу процессию.
— Пока, Долфин. Мы вернемся за тобой в половине первого, — сказала тетушка Джейн и заботливо одернула на мне костюм.
— Кто это? — бесцеремонно осведомилась Ивонна.
— Я Джейн, тетушка Долфин. — И, поцеловав меня в щеку, тетушка Джейн покатила коляску, ласково агукая малышам.
— Это что… все ее дети?! — спросила Ивонна.
— Да, представь себе. Вот такое чудо современной науки, — бросила я небрежно.
Завидев на школьном дворе Оливера, я довольно бесцеремонно отпихнула Ивонну в сторону и помчалась к нему. Оливер кинулся мне навстречу. Это здорово смахивало на какую-то дурацкую романтическую сцену из фильма. Мы едва не кинулись друг другу на шею — даже руки уже вытянули! — слава богу, вовремя опомнились и остановились как вкопанные, глупо ухмыляясь. Не хватало еще обниматься на глазах у всех.
— С тобой все в порядке, Долфин? Я так волновался! Где ты ночевала?
— В семейном детском доме. Но мне понравилось, — улыбнулась я. — У них там уйма малышей! Троих еще в коляске возят.
— Я люблю малышей, — сказал Оливер.
— Думаю, ты сможешь как-нибудь прийти поиграть с ними. Тетушка Джейн не рассердится.
— Так это твоя тетушка !
— Ну… не настоящая. Но все равно она классная.
— Ох, как я рад! Так ты пока останешься у нее?
— Не знаю даже. Наверное, на какое-то время. Пока… пока маме не станет лучше.
Я не назвала Мэриголд по имени — побоялась, что станет еще больнее. Но уроки начались, а мысли о ней не оставляли меня ни на минуту. Она все время стояла у меня перед глазами — как она лежит в постели одна-одинешенька и разрисовывает себя чернилами. Мне хотелось свернуться клубочком возле нее, отобрать шариковую ручку и крепко обнять, чтобы не дать ей больше мучить себя.
На перемене мисс Хилл подозвала меня к себе.
— Как ты сегодня, Долфин? — спросила она.
Я даже сначала не узнала ее голос — он был настолько липким и тягучим, что мне показалось, у нее полный рот патоки.
Я ошарашенно уставилась на нее.
— Если у тебя тяжело на душе, дорогая, приходи ко мне, поболтаем немного, и сразу станет легче.
Дорогая?!
Даже мисс Дунстан, столкнувшись со мной в коридоре, вдруг неуклюже кивнула мне головой, изобразив на лице некое подобие дружелюбной ухмылки, и тут до меня внезапно дошло. Скорее всего, Лиззи позвонила в школу и сообщила о том, что произошло, и теперь все учителя из кожи вон лезли, чтобы показать, как им жаль бедную крошку, которую пришлось отдать в сиротский приют.
Понятия не имею, знал ли об этом мистер Гаррисон — во всяком случае, вел он себя обычно. Когда мы с Оливером на большой перемене явились в библиотеку, он, по своему обыкновению, помахал нам рукой и тут же забыл о нашем присутствии. Вытащив с полки свою любимую книгу про дельфинов, мы с Оливером забились в уголок. А мистер Гаррисон принялся копаться в своем портфеле. Вдруг нашего слуха коснулся призывный свист. Обернувшись как по команде, мы увидели, что он сдирает обертку с батончика «Кэдбери».
— Время подкрепиться! — объявил он, после чего разломил батончик на три части и вручил каждому из нас его долю.
Жизнь понемногу засияла яркими красками. Казалось, еще немного — и Ронни Черли станет украдкой посылать мне воздушные поцелуи, Ивонна с Кайли в знак вечной дружбы предложат обменяться фенечками, а Таша примется бегать за мной и умолять прийти к ней в гости и даже остаться там навсегда — если только я захочу.
Конечно, на самом деле все было не так. Кайли, Ивонна и Ронни с Ташей вели себя как всегда, а вот учителя старались изо всех сил. Особенно мисс Хилл.
Во второй половине дня она объявила, что мы должны написать рассказ. Как будто мы журналисты, которые берут интервью, объяснила мисс Хилл. Мы разобьемся на пары, после чего один придумает рассказ, а другой запишет его.
Ронни Черли громко застонал:
— О нет, это несправедливо! Опять возиться с этой дурындой Долфин, которая на бумаге и двух слов связать не умеет!
— Не дождешься! — фыркнула я. Выскочив из-за парты, я чуть ли не бегом бросилась через весь класс и села возле Оливера, выбрав его своим напарником.
Мисс Хилл подняла голову, открыла было рот, чтобы что-то сказать… и промолчала! Она разрешила мне сидеть с Оливером. Мы договорились, что он будет брать у меня интервью. Все остальные в нашем классе взялись выдумывать, что они кинозвезды или известные игроки в футбол и наперегонки хвастались, какие кучи денег они зашибают. А я решила, что стану единственным оставшимся в живых свидетелем кораблекрушения. Рассказ начинался с той минуты, как я попала в больницу. Дав волю своему воображению, я долго описывала выпавшие на мою долю тяжкие испытания, а потом принялась причитать, какой одинокой я чувствую себя и какой тяжкий груз вины лежит на душе у того, кому выпала судьба уцелеть после того, как весь корабль с пассажирами пошел ко дну. Оливер едва успевал записывать. Ручка его так и летала по бумаге.
Потом репортеры один за другим принялись читать свои интервью. Дошла очередь и до нас с Оливером. Вначале Ивонна с Кайли, как всегда, принялись хихикать, но стоило только Оливеру дойти до описания жуткого кораблекрушения, как они примолкли. А Оливер, увлекшись, продолжал: как все до одного утонули — кроме меня, естественно, — как он пробрался ко мне в больницу и как я с величайшим трудом, преодолевая страшную боль в поврежденных легких, хриплым шепотом поведала ему свою трагическую историю. Угадайте, чем все закончилось?! Мисс Хилл, придя в восторг, объявила наше сочинение великолепным и вручила нам обоим по золотой звезде!
Это был первый раз, когда я получила за что-то золотую звезду.
— А все потому, что мисс Хилл сегодня весь день чуть не плачет от жалости к тебе, Дельфиниха! — прошипела Кайли. — Что там с тобой стряслось? Это все из-за твоей мамочки? Померла, что ли?
Я зажмурилась — перед моим мысленным взором встала Мэриголд. Вот она лежит на кровати в своей ночной рубашке, странно тихая, руки покойно сложены на груди, застывшее лицо похоже на маску. И глаза мои наполнились слезами.
— Кайли, ну как не стыдно говорить такие ужасные вещи?! — ахнула Ивонна. — Так это правда, Долфин?
— Прости, Долфин. Не плачь, — испугалась Кайли.
Они обе с тревогой покосились на мисс Хилл. Я поняла. Если она заметит, что я плачу, им обеим влетит по первое число.
Я вытерла глаза.
— Нет, она не умерла. Но она очень больна. Ее забрали в больницу, — объяснила я.
Они обе уставились на меня круглыми глазами. Потом Ивонна вдруг протянула ко мне руку и ободряюще погладила меня по плечу.
— Надеюсь, она скоро поправится, — прошептала она.
— Да, я тоже надеюсь. Я совсем не то хотела сказать. Наверное, я просто не подумала, — покаянно прошептала Кайли.
Конечно, это было здорово, что обе они сейчас едва не умирали от жалости ко мне, но я никак не могла выбросить из головы образ мертвой Мэриголд.
Я знала, что она как-то раз уже пыталась убить себя. Это было давно, когда она была моложе. У нее на запястье сохранились два шрама. Их было незаметно, потому что Мэриголд сделала поверх две татуировки — два ромбовидных бриллианта с расходящимися в разные стороны лучами, изображавшими сияние. Она всегда говорила, что мы со Стар для нее — как эти два бриллианта. Но теперь Стар бросила ее. А я сделала все, чтобы Мэриголд упрятали в психушку.
Едва дождавшись звонка, я кубарем скатилась по лестнице и выскочила из школы. Даже не стала ждать Оливера. Я рассчитывала бежать прямиком в больницу, но у ворот со своей коляской меня уже поджидала тетушка Джейн.
— Потише, потише, Долфин. — Она перехватила меня на бегу. — Куда это ты так несешься? Уж не собираешься ли удрать от нас?
— Да нет. Просто тороплюсь в больницу.
— Да, крошка, я тебя понимаю. Конечно, ты соскучилась по маме. Но звонил твой папа и обещал сам отвезти тебя к ней после чая.
Чуть не подпрыгнув от радости, я все же принялась спорить:
— Тетушка Джейн, ты не понимаешь — мне нужно увидеть ее как можно скорее. Прямо сейчас!
— Я все понимаю, детка, но и ты меня пойми — не могу же я отпустить тебя в такую даль совершенно одну! Я знаю, ты умница и вполне в состоянии сама найти туда дорогу, но мне поручили приглядывать за тобой, а это значит, что и мне придется тащиться туда вместе с коляской. И как, по-твоему, это будет выглядеть? А если малыши поднимут рев? Мы ведь их еще не кормили.
Мне пришлось согласиться.
Тут к нам подбежал Оливер, слегка задетый тем, что я вот так, без зазрения совести, бросила его одного, и в то же время страшно довольный возможностью познакомиться с тетушкой Джейн и малышами. Впрочем, он обращался с ними в точности, как со взрослыми. Выяснив, как отличить Мартина от Селины, и их обоих — от крошки Дэрила, он торжественно пожал каждому пухлую ручонку. Мартин уже начал капризничать, но сразу же замолчал, совершенно завороженный очками Оливера. А Дэрил довольно захихикал, когда Оливер пощекотал его под подбородком.
— Как ты здорово управляешься с малышами, дорогой, — улыбнулась тетушка Джейн. — Не хочешь проводить нас до дому? Поиграешь с ними немного, пока я быстренько управлюсь с готовкой.
— Правда? Нет, честно, тетушка Джейн? Значит, Оливеру можно прийти к нам на чай?!
— Конечно, можно. Если его мама не станет возражать.
— Еще как станет… — вздохнул Оливер. — Учитывая, что она еще не пришла в себя после вчерашнего. Я пока еще в немилости.
— Славный мальчик, — проводила его одобрительным кивком тетушка Джейн. — Твой близкий друг?
— Да, самый лучший. Знаешь, я собираюсь его подстричь.
— Правда, дорогая?
По ее тону было понятно, что она восприняла мои слова за шутку.
— Нет, ты зря — я здорово умею стричь, так что ты не думай. И к тому же у меня даже есть специальные парикмахерские ножницы. Ну… дома, конечно, не здесь. — Голос у меня дрогнул.
— Да уж, постричься бы ему не помешало.
— Ему здорово пойдет короткая стрижка. Под «ежик» или даже вообще налысо. Точно как у скинхеда! Ох, и круто ж он будет выглядеть!
— Знаешь, по-моему, лучше сначала спросить у его мамы, — посоветовала тетушка Джейн.
— А можно мне тогда забежать домой за ножницами?
— Конечно, дорогая. Выберем свободную минутку и обязательно заедем за ними.
— Если хочешь, я могу и тебя постричь, тетушка Джейн!
— Под скинхеда? — подмигнула мне тетушка Джейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31