Например, текст говорит о «душе» брата Годфри Максимилиана, «уловленной» каменным големом. Мы, пользуясь словарем двадцатого века с его искусственным интеллектом, скорее говорили бы о том, что нейронная структура его личности запечатлелась, или «загрузилась», в момент физической и психической травмы, в память Диких Машин. Можно предположить, что некоторую роль в этом невероятном событии сыграло присутствие Аш, обладающей генетически обусловленной связью с machina rei militaris.Так же и автономные Дикие Машины описаны в терминах религиозных и спиритуальных представлений. Однако возможна интерпретация, отличная от той, которую я даю в драматизированном переводе, переводящая текст буквально, но пользуясь терминами, не использовавшимися в 1476 году. Вот подобный перевод отрывка, описывающего «прорыв сознания» Аш в Карфагене:Дикие Машины ничего не знают о своем происхождении, оно скрыто в их примитивных воспоминаниях. Они подозревают, что человеческие существа, возводя религиозные сооружения десять тысяч лет назад бессознательно «упорядочили камни», соорудили упорядоченные пирамидообразные конструкции из кирпичей, из ила и каменных блоков (силикона). Силиконовые структуры оказались достаточно велики, чтобы поглощать духовную силу (электромагнитную энергию) солнца. Из первоначального порядка возник спонтанный разум (самосознаюший интеллект). Первая примитивная искра (электромагнитной) энергии начала организовываться в жесткую стабильную сеть, создавать ferae natura machinae (силиконовый механический интеллект).Пять тысяч лет назад эти примитивные разумы (протоинтеллекты) обрели сознание. После этого они получили способность к сознательному саморазвитию. Дикие Машины манипулировали энергией духовного мира (извлекали электромагнитную энергию солнца) до тех пор, пока свет (видимая часть спектра) не оказался блокирован в обширном регионе вокруг них. По мере того как их способность извлекать силу из ближайшего и наиболее мощного источника в небесах (извлекать и запасать этот вид солнечной энергии) возрастала, тьма распространялась. Здесь (на северном побережье Африки) возникла страна камня и сумрака («тени», относительно солнечной энергии); гигантские монументы и пирамиды под вечно звездным небом.Механический интеллект знал о существовании человека и животных, так как замечал присутствиеихмаленьких слабых душ (электрических полей мозга). Машины не способны были установить прямой контакт с ними до явления пророка Гундобада. После смерти пророка машины лишились надежного канала коммуникации с человеческими существами, пока род Леофрика не создал каменного голема (стационарный тактический компьютер), который оказался гораздо более надежным средством коммуникации, нежели случайные чудотворцы (люди, способные сознательно нарушать существующее состояние реальности в местных масштабах). Машины скрылись за голосом тактического компьютера, с помощью своих идей (данных) манипулируя предками Леофрика и положив начало программе генетического отбора.Визиготский святой, пророк Гундобад, чьи мощи (сохранившиеся ДНК) были использованы в конструкции тактического компьютера и чей род из поколения к поколений сохранялся и подвергался отбору, пока не дал жизнь Фарис и Аш, был один из тех, чрезвычайно редко рождающихся людей, которые, подобно Господу Нашему Зеленому Христу (в первой истории), обладали силой творить чудеса (изменять основную ткань реальности). Целью тайного отбора (генной инженерии) было не создание человека, способного издалека говорить с тактической машиной (производить нейроэлектронную или нейрохимическую «загрузку» от тактического компьютера) — хотя такая способность и была необходима, поскольку это была единственная связь Диких Машин с человечеством. В действительности Дикие Машины стремились создать нового чудотворца (человека, способного сознательно влиять на волну времени), Гундобада, но Гундобада, которого они могли бы контролировать, через которого собирались совершить свое злое чудо (сознательно направленное изменение вероятностной реальности).
(Отрывок:) (IV) ГЕНЕТИКА И ЧУДО: ВЫВЕДЕНИЕ «КОТА ШРЕДИНГЕРА»(Отрывок переработан после обнаружения Сибл Хедингем)…В той прошлой, потерянной для нас истории способность сознательно влиять на волну вероятности могла возникнуть самопроизвольно. В этой, первой истории, несмотря на катастрофические генетические изменения, видимо, возможно было вывести одаренных людей, способных на крошечные искажения ткани мира, — отсюда истинные малые чудеса наших священников; отсюда род, выведенный Домом Леофрика из рабов, и Фарис.Соответственно, могла возникнуть и способность предотвращать «чудеса», способность удерживать волну реальности в русле наиболее вероятных событий: отсюда род герцогов Бургундии.Но что произошло после того, как все переменилось?
Я уже сам не знаю, откуда взялась моя уверенность в том, что после раскола истории мира должны сохраниться какие-то следы существования Диких Машин. Просто, мне кажется, этот вопрос…Если «черного чуда» не произошло, мы не должны были обнаружить следов раздвоения истории. Если же Дикие Машины вынудили Фарис совершить раскол и изменить мир, то почему они не пережили этого события?Если стремишься стереть из истории человеческий род, то, надо полагать, сам рассчитываешь выжить и воспользоваться преимуществом положения?ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО?Пирс.
Сообщение: # 223 (Пирс Рэтклиф)Тема: Аш.Дата: 17.12.00 03:10От: Лонгман@
Формат-адрес и прочие детали невосстановимо уничтожены.
Пирс,Прошу прощения, не самое лучшее время для письма, плохо соображаю, но…Если Карфаген под водой и голем-гонец — не ошибка, тогда надо спрашивать не «ЧТО ПРОИЗОШЛО», а «ЧТО ПРОИСХОДИТ?»А что, если вы повторите свой полет над пустыней, скажем, через месяц? Что вы увидите тогда?Анна. ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ. 25-26 декабря 1476 года. «Ex Africa semper aliquid novi» note 105 Note105
«Из Африки всегда что-то новое». Неточная цитата из Плиния Старшего. Сибл Хедингем, ч. 5

1 Из-за спин столпившихся в дверях рыцарей несло пронзительным холодом. Может быть, от этого изумление быстро прошло, уступив место отчетливой ясности мысли: «Убить ее — и Дикие Машины бессильны. На ближайшие двадцать лет. По меньшей мере».Она сказала:— Придется ее казнить, немедленно.Граф Оксфорд деловито кивнул:— Да, мадам. Сделаем.Она увидела устремленный ей за спину взгляд Джонвилля и обернулась. К ним, стряхивая с плеч листья плюща, подходила Флора; следом шел Ансельм. Бургундец Джонвилль склонился перед своей герцогиней.— Что случилось? — требовательно спросила Флора.— Фарис здесь, — кратко пояснила Аш.— Здесь?!— Именно.— Здесь, в Дижоне? — Да! — Аш видела, что к разговору прислушиваются, но ничего не могла поделать: стрелки и латники плотно окружили их. Эвен Хью, скинувший свое «сарацинское» одеяние и венец из плюща, протолкался вперед и встал рядом с Анжелотти; Рикард торчал, разинув рот, у самого плеча Аш.— Расскажите ей, милорд, — попросила Аш.Граф Оксфорд заговорил:— Мадам герцогиня, нам сообщили, что, пока мы были заняты переговорами с королем-калифом, к северо-восточным воротам подошел отряд безоружных визиготских рабов. Часовые не стали стрелять в них, а уж когда увидели, что они сопровождают, как показалось, капитан-генерала Аш, об этом и речи не было. Визиготка отрезала себе волосы и измазала лицо грязью. Этого оказалось достаточно, чтобы ее впустили в город. Рабы, за исключением пяти или шести, вернулись в визиготский лагерь, женщина же осталась и потребовала допустить ее к герцогине Бургундской и к Аш, которой, как она заявила, она сдается.— Сумасшедшая! — Флора моргнула. — Это правда?— У меня нет оснований сомневаться в словах людей Джонвилля. Кроме того, я сам ее видел. Это генерал визиготов.— Ее надо убить, — повторила Аш. — Кто-нибудь, принесите мой топор: идем к северо-восточным воротам.— Аш…В голосе Флоры Аш послышалось сомнение. Джонвилль подтянулся, ясно давая понять, что готов исполнить приказ герцогини.— Тут нечего обсуждать. И тянуть нечего, — мягко сказала Аш. — Черти траханные, девочка, ты ведь убила оленя. Мне она родная по крови, но я знаю, что ее необходимо убить. Немедленно. Дикие Машины используют ее, чтобы совершить свое злое чудо. В тот миг, когда ты погибнешь, — оно случится. Они заставят ее — и мы погибнем, все. Как не бывало. — Аш всматривалась в лицо Флоры. — Как за границами Бургундии. Ничего, кроме холода и тьмы.— Я только хотел удостовериться, что это не вы, капитан Аш, — решительно вмешался де Вир. — Будь я уверен, я бы уже исполнил это сам.Джонвилль кашлянул. — Нет, сир, вы бы этого не сделали. Мои люди не повиновались бы вам. Мы служим не Англии, но Бургундии. Мы ожидаем приказаний ее милости.— Ну так, милостью господней, сделайте это теперь! — Де Вир готов был уже отдать приказ янычарам, но Флора остановила его:— Подождите.— Господи, Флориан, — вскричала Аш, — чего еще ждать?!— Я не даю согласия на казнь! Я клялась не причинять вреда! Я всю жизнь чинила людей, а не убивала! — Флора стиснула локоть Аш. — Подожди. Подумай. Подумай вот о чем: да, я убила оленя. Пока жива герцогиня Бургундии, Фарис не представляет опасности.Граф Оксфорд покачал головой.— Мадам, это жестокая правда, но на улицах города мужчины и женщины то и дело гибнут под обстрелом, и, если такое несчастье постигнет и вас, пока Фарис жива, — мы потеряем все.— Ты же была со мной в Карфагене, — уговаривала Аш. — Ты видела Дикие Машины. Видела, что они сделали со мной. Флориан, ради Христа, разве я когда-нибудь обманывала тебя в чем-то важном? Ты ведь знаешь, что поставлено на карту!— Я этого не сделаю.— Тебе следовало подумать об этом прежде, чем убивать оленя, — сухо проговорила Аш. — Казнь — не удовольствие. Это подлое, грязное и, как правило, несправедливое дело. Но у нас нет выбора. Если тебе так легче — если ты хочешь сохранить чистые руки, — мы с графом и пятью сотнями полковника Баязета пройдем к северо-восточным воротам и сделаем то, что надо, и Джонвилль нам не помешает.Флора сжала кулаки.— Нет. Слишком просто.Всю боль, застрявшую в груди, — за Флору, за Фарис, даже за себя — Аш отодвинула в сторону так же, как загоняла обратно слезы, просившиеся на глаза. Она взяла Флору под руку — на плечах герцогини все еще висела мантия «благородного доктора», в волосах запутались обрывки плюща, щеки раскраснелись от жара очага. — Флора, — сказала Аш, — я не собираюсь тратить время зря.Роберт Ансельм кивал, на лицах командиров копий читалось полное одобрение. «Как бы они ни сочувствовали доктору, — рассудила Аш, — делу это не помешает».Анжелотти тихо шепнул Флоре:— Это всегда нелегко, доктор. Но после битвы не всех удается спасти.— Господи, как я ненавижу солдат!Словно в ответ на этот мучительный бессильный вскрик, в дверь ввалился солдат в цветах Джонвилля. Am, прищурившись, рассмотрела его потное усталое лицо и без промедления подозвала к себе, кивнула Джонвиллю, приказывая расспросить гонца.— Докладывайте» сержант, — заговорил Джонвилль.— У северо-восточных ворот герольд визиготов! Под белым флагом. — Солдат задохнулся, вытер нос полой плаща и жадно хлебнул воздуха. — От короля-калифа! Говорит — у нас их генерал и чтоб мы его вернули. У них там сотен шесть наших беженцев согнано, так он говорит, если ее не отпустите, перебьют всех до единого, и женщин, и детей…
Беженцы и окружившие их стражники стояли на ничейной полосе под стеной Дижона, между северо-восточными воротами и восточной рекой.Аш прикрыла свой герб плащом, застегнула наустник и опустила забрало, оставив только узкую щель для обзора. Она опиралась плечом о выступ бойницы так, чтобы снизу ее почти невозможно было разглядеть, и выглядывала наружу.Колокол аббатства за спиной отзванивал сексту. Полуденное солнце посылало с юга косые бледные лучи. Толпа людей, бесцельно топтавшихся далеко внизу, казалась совсем маленькой. Кто-то хлопал рукой об руку, пытаясь согреться на пронизывающем ветру, остальные стояли неподвижно. Над головами туманом поднималось застывающее на морозе дыхание. Люди в рваной одежде жались друг к другу в поисках тепла. Кажется, почти все были босы.— Господи помилуй, — выдохнул стоявший рядом Джонвилль. — Вон того я знаю. Это мессир Хуго, хозяин всех мельниц, что стоят — или стояли — между Дижоном и Оксоном, и его семья: жена и ребенок. А вон там — сестра Ирменгард, из приюта Святой Херлены.— Лучше об этом не думать, — посоветовала Аш. Ее поразила не грязь и нищета, а выражение лиц. Под отупением, которое приносят долгие страдания, все еще просвечивало недоумение, словно люди не в силах были понять, почему все это случилось, почему именно с ними.— Капитан, вы думаете, король-калиф исполнит угрозу? — спросил Джонвилль.— Не вижу, что может ему помешать, Роберто говорил, что в октябре они перерезали на глазах у защитников стен несколько сот беженцев, чтобы поторопить сдачу города.Лицо Джонвилля застыло.— Я был в госпитале, — признался он. — После Оксона. Ходили слухи о резне. На войне рыцари порой забывают о чести.— Н-да… что вы говорите, Джонвилль! — Аш кинула взгляд на северо-восток, туда, где среди траншей виднелись деревянные щиты, прикрывающие катапульты и арбалеты. — Им не понадобится даже прибегать к орудиям. На таком расстоянии нетрудно расстрелять из луков и арбалетов.— Защити нас Христос!— О, мы-то в безопасности, — пробормотала сквозь зубы Аш, пытаясь пересчитать головы. Шесть сотен — не далеко от истины, может, даже чуть больше. — Вот о них бы побеспокоился… Капитан Джонвилль, всех свободных арбалетчиков и аркебузиров сюда. Пусть видят, что мы собираем силы. И к воротам отряд.— Много ли ослабевших от голода женщин с детьми дотащатся до ворот, — усомнился бургундец, — тем более в них еще войти надо…— Хоть сколько-то вытащим, если до того дойдет, — отозвалась Aш. — А пока… — Она отскочила от амбразуры, перебежала несколько шагов к следующей, у которой стоял ее герольд под белым вымпелом, и перевесилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102