И Людмила не единственная кричала, пораженная греческим огнем; но Аш знала, что полный список раненых она получит от Флориан гораздо позже.Когда она спускалась по лестнице со стены, наконец ее разыскал незнакомец — бургундский рыцарь — подъехал верхом к ней и ее оперативному штабу на улице, перехватил ее, когда она переходила через центральную канаву, даже при этой холодной погоде полную полужидких экскрементов.— Мадам капитан…— Просто «капитан»!— …вам герцог просил передать.У Аш болел каждый мускул, ей хотелось только одного: отыскать Флору и взять бальзам от ушибов, выпить темного пива и поесть похлебки — именно в такой последовательности, и она настороженно выжидала, что он скажет еще.— Я в распоряжении герцога.— Он мне сказал, что у вас есть более срочная задача, чем защищать стены, — сказал рыцарь, — и он спрашивает, когда вы начнете? 2
Ноябрьский день наконец превратился в серые сумерки, до вечерни оставалось около часа. Все раненые пока были живы. Все гостиницы в радиусе четверти мили от башни, где квартировал отряд, были забиты наемными солдатами, шумно напивающимися. Проезжая верхом по улицам, Аш думала, что самое умное — не видеть, не замечать, что тут может произойти — драки ли, сексуальные ли контакты на улицах; умнее поставить аб Моргану задачу — не допустить, чтобы все это перешло в убийства и насилия.Верхний этаж башни отряда был предоставлен под склад оружия, ящики с оружием и личные вещи Аш; сейчас они были в относительном порядке сложены в кучу на свободном месте на полу, усыпанном тростником. Аш вошла большими шагами, кивком приветствуя стражников у двери.Она швырнула пачку схем на стол, сделанный из козлов, перед Робертом Ансельмом:— Вот!— Все стены обошла?— Дважды, — Аш подошла к жаровне, отстегивая пряжки своих перчаток и стаскивая их. К ней подбежал паж — один из полудюжины новых, набранных из обозной обслуги, взял перчатки у нее из рук. Она заговорила раздраженным тоном, усмехнулась, похлопала замерзшими руками. — Эвен Хью снова скулит. Он сказал: «Ты измотаешь ребят раньше, чем крысоголовые войдут сюда…»Роберт Ансельм засмеялся — как точно она воспроизвела голос Эвена, и добавил:— С вечерни note 41 Note41
3 часа дня.

мимо меня не меньше шести посланцев герцога проскочило там, на стенах, — чтобы не смотреть ей в лицо, он стал рассматривать грубо нацарапанные углем полосы и точки, изображающие собой диспозицию врага под стенами города. — Хоть один из них понял, что ты делаешь?— Христос Зеленый! Мы же только с сегодняшнего утра в этом сраном городе! Да нам еще и драться пришлось! Что, не может этот тип дать мне хоть пару часов? Сказала же — сделаю, когда буду готова… — Аш выпрямилась, заслышав шаги и приглушенные голоса стражи. Никаких окликов часовых. Дверь открылась, и вошла Флора дель Гиз, с пылающими щеками, растрепанная. На ходу сбросила плащ, быстро направляясь к жаровне, где была Аш.— Черт побери, люблю я хорошую ссору! — глаза ее сверкали; выражение лица было суровым. — Я сказала бы, свободный и откровенный обмен профессиональными мнениями.Роберт Ансельм опустил карты на стол.— Беседовала с докторами там, во дворце, что ли?— Полоумные подлизы, пиявочники!Пальцы и щеки Аш в тепле покалывало — восстанавливалась циркуляция крови.— Ну, скажи. Как там герцог?С лица Флоры ушел гнев. Она сделала знак обслуживающему ее пажу добавить больше воды в предложенную ей чашу с вином:— Ему можно доверять. Я сразу увидела. По-другому относится к тебе.— Доверять? — Аш попросила пажа, находившегося у очага, подогреть ей оставшееся вино. — Ага. Он обещал мне еще одну вылазку в Карфаген. В этом я ему доверяю. Это в его интересах — выживать-то надо; и еще — он умеет обращаться с армией. Так каков прогноз? Когда он встанет на ноги? Что с ним? Ранение после Оксона?— Я об этом и говорила. А можешь себе представить, Аш, как я оказалась у него? Благодаря названию нашего отряда. «Женщина-доктор», — Флора подошла к амбразуре окна, выглянула во мрак и подпрыгнула, уселась на подоконник. Жестикулируя, она говорила: — Его хирурги наконец позволили мне посмотреть рану — она у него посреди спины. Наверное, его копьем ткнули.— Дерьмо!Зеленые глаза Флоры блеснули в ответ на эмоциональную реакцию Аш.— Встань-ка! — крикнула она Ансельму.Когда большой и крупный мужик поднялся, она перебежала от окна к нему, схватила его за левую руку и отвела ее в сторону. Роберт Ансельм серьезно смотрел на нее. Хирург постучала пальцем по его доспеху под левой рукой.— Насколько я смогла рассмотреть, копье вошло отсюда — спереди или сбоку, прямо в левый бок тела герцога.— Должно было слегка задеть. Ведь для этого и предназначены изогнутые поверхности доспехов, — Аш подошла к тому месту, где замер в задумчивости Ансельм. Приложила пальцы к линии, соединяющей нагрудник и спинную часть кирасы. — Копье могло попасть сюда, в шарнир. Тогда и попало внутрь.— Я и доспех его видела. Разбит вдребезги.Ансельм не двигался, только попытался заглянуть себе через плечо. Он задумчиво проговорил:— Копье больно бьет. Может сломать шарнир. И тогда проникает кончик копья. — Но мог проскользнуть и внутрь наспинной части, — Аш вопросительно смотрела на хирурга. — Может, копье деформировалось? Отломалось в ране?— Я о копье слышал, — признался Ансельм. — Мне рассказывали, что де Ла Марш мечом отрубил ствол копья, как только герцогу нанесли удар.— Дерьмо.— Но лучше, чем если тебя ударят целым копьем. Он бы умер в одну минуту.Флора замахала руками:— Вот об этом я и спорила с врачами герцога! Я считаю, что рана не от копья, а от его доспеха.Девочка-паж подала им деревянные чаши, сначала Аш, потом Ансельму и, наконец, хирургу; потом девочка вернулась и улеглась у очага, заросшего паутиной и покрытого коркой грязи, между остальных детей. С переменой ветра комната наполнилась дымом.— В ране герцога и сейчас есть осколки его доспеха. Я рассмотрела панцирь. Наружные твердые слои растрескались, а мягкий нижний железный слой разодран, — Флора положила свободную руку на талию Ансельма сзади, над сгибом. Аш обратила внимание, что его не передернуло.Хирург сказала:— В этом месте под кожей и мышцами находятся два органа, оба имеют форму боба. Один раздавлен, а в другом, мы думаем, есть осколки стали.— Дерьмо! — прямо сказала Аш. Она встряхнула головой, чтобы сосредоточиться: — Ну и как он?— Ну, в этом-то нет сомнений: он умирает. 3
— Умирает?Чисто профессиональный взгляд Флоры изменился при виде ошарашенного взгляда Аш. Простоволосая Флора нервно переплела свои длинные пальцы:— Его хирурги спорят, делать ли операцию? Но не станут. Его не спасти. Но и хуже ведь не будет тоже… Ты ведь его видела. Ты говорила с ним. От него за три месяца остались кожа да кости. Ничего не ест. Жив только духом святым. Я дала бы ему одну-две недели.— А кто его наследник? — гаркнул Ансельм.— Маргарита Бургундская, — машинально ответила ошеломленная Аш, — если она победит в Брюгге; а в ее отсутствие — де Ла Марш.— Тогда из обороны уйдет душа.— Умирает… — повторила Аш, не слушая Ансельма. — Христос Великий. Через пару недель? Флориан, ты уверена?— Конечно, уверена, — быстро проговорила Флора ломким голосом. — Я видела ребят с такими ранениями, каких ты себе и представить не можешь. Если его не спасет чудо, он уже труп.— Значит, надеяться на священников? — Ансельм допил свою чашу и утер губы.— Его священники молятся, но ответа нет. И с нашими ранеными здесь то же самое, — сказала Флора. — Может, тут плохой воздух из-за этих рек. Раны не заживают.— Кто знает, насколько плохо его дело? Флора посмотрела на Аш:— Наверняка? Он знает, его врачи; мы с вами трое. Де Ла Марш. Сестры, наверное. Слухи расходятся ли? Кто знает?Аш поймала себя на том, что грызет ноготь; почувствовала соленый пот и увидела, что уже проступили синяки от ударов, но только под перчатками.— Это все меняет. Если он умирает — почему он мне не сказал? Христос Зеленый… Интересно, сможет ли он приказать войску отправиться в Африку до того, как… — Аш не договорила. — Надо же, умирает. Знаешь, Флориан, какая была моя первая мысль, когда ты это сказала? «По крайней мере, мне теперь не придется обращаться к Диким Машинам». Я весь день это дело оттягиваю. И теперь мне не придется. Когда Карл умрет, визиготы сразу войдут сюда через стены!— Тогда и станет ясно, может, твои демонические машины — просто голоса, — деловито объявил Роберт Ансельм. — Один пердеж в воздухе. Узнаем, на что они способны.Флора потянулась взять Аш за руку, но передумала.— Нельзя же вечно бояться.— Тебе легко говорить.Аш отрывисто попросила:— Роберт, разбуди меня через час. Я хочу поспать, пока не принесут поесть.Она заметила, что они обменялись взглядами, но сделала вид, что не видела этого. Стемнело, и в комнате стало холоднее. Снизу доносился шум, главный зал заполнялся народом. Она слушала, как стражники патрулируют по ближайшим коридорам, проложенным внутри стен толщиной в двадцать футов; как щебечут пажи, раздевая ее до рубашки и помогая надеть халат; но все это проходило на периферии ее сознания, а все тело оцепенело от потрясения. Она улеглась в свою кровать-ящик, вблизи очага, думая: «Умирает? А где гарантии? Только Господь знает последний час человека…Но в прошлом Флора чаще всего не ошибалась, когда речь шла о раненых моего отряда.Дерьмо».Пламя лизало мокрые дымящиеся поленья, обугливая их сырую кору. В центре очага поленья превратились в золу, сохранявшую зернистую структуру, потом тяга из трубы разворошила золу, полетели искры. Дым щипал ей глаза. Она все время их вытирала.«Да я-то о чем беспокоюсь? Просто очередной наниматель, не выполнивший договора. Если бы я смогла заставить его послать оперативную группу из Фландрии в Северную Африку… да ладно, времени нет.А если подумать, то интересно, где же сейчас Джон де Вир? Оксфорд, ты мне нужен здесь; мы бы добились своего, имея таких хороших ребят.Но, честно говоря, мне бы кстати было и твое общество, а не только твои воинские умения».Теперь, когда она лежала в постели, напряжение боя ослабло; она помассировала одно растянутое плечо; поудивлялась, откуда на руках берутся во время боя черно-синие синяки. И привычно быстро сумела заставить себя заснуть.На грани подсознания холодный сквозняк из окон превратился в сильный пронизывающий ветер, и перед ее глазами опять возник белый снег и яркое синее небо.Она оказалась в лесу и опустилась коленями в снег. Перед ней на боку лежала дикая кабаниха. Видная до самой последней белой волосинки, по-зимнему толстой, и до серо-коричневой щетинки. Земля была испещрена беспорядочными отпечатками копыт.Аш уставилась на жирный живот зверя, прямо перед ее глазами среди толстой шкуры виднелись соски и крестец. Безо всякого предупреждения свинья стала корчиться, выгибаться, согнула спину. Из ее тела хлынула красно-синяя масса.«Только не тут! — подумала Аш. — Не в снегу!»Тяжело рухнувшее тело свиноматки с острым хребтом пошло рябью. Дымящаяся масса вылилась из ее влагалища: сначала вышло длинное слепое рыло, потом тело в форме слезы; все это быстро выпало на зловонный снег. Тело кабанчика было покрыто слизью. Он шлепнулся в снег, мокрые ножки дергались; морда слепо вращалась, отыскивая сосок свиноматки. Та рычала, хрюкала. Аш увидела, как она начала разворачиваться, намереваясь встать.— Нет… — Аш проговорила это хрипло, громко и чуть не вернулась в свою постель в переполненной комнате на верхнем этаже башни; но она нарочно постаралась не думать об этом.Как бывает во сне, она двигалась в среде такой густой, как мед. Свет отражался от каждого кристалла снега. Она обхватила руками новорожденного кабанчика, запачкав пальцы слизью и жидкостью, и подтолкнула его к материнскому животу.Аш отдернула свои голые руки.Теперь, когда рыло свиноматки почти лежало на поросенке, она, казалось, его заметила. Отвесив челюсть, она вгрызлась в белую нить последа. Ее голова снова упала плашмя. Она больше не замечала новорожденного, не вылизывала его, но к этому моменту его рыльце уже прочно вцепилось в мех на ее животе, обнаружило сосок.— Только не в снегу, — бормотала Аш, полная сострадания. — Он не выживет. — Да и не такие странные дела происходили. Слава тебе Господи. — Годфри? — Тебя трудно отыскать! Под тяжелой походкой Роберта Ансельма задрожали половицы возле ее головы, он протопал мимо нее к очагу, где стояло подогретое вино. Она с открытыми глазами откатилась подальше. И прошептала, укутанная в халат и меха-одеяла:— Только когда я захочу. Может, ты демон. Так что скажи-ка мне то, что можешь знать только ты. Ну! — В Милане, когда ты была учеником оружейника, ты спала под верстаком своего хозяина, не имея права ни входить в гостиницы, ни выйти замуж без его разрешения. Я бывал там у тебя. Ты говорила, что хотела бы. учредить бизнес по торговле оружием. — Боже, ну да! Я теперь вспомнила… — Тебе было одиннадцать, насколько мы могли вычислить. Ты мне сказала, что устала от необходимости разбивать головы мальчиков — учеников. По-моему, ты это делала метлой, с которой спала. — Годфри, но ты же мертв. Я тебя видела. Я пальцы засовывала в твою рану. — Да, я помню, как умирал. — Ты где? — Нигде. В муках. В чистилище. — Годфри… кто ты?«Пусть скажет душа», — подумала она. Ногти больно врезались в ладони. Перед ней промелькнула вся история ее отряда — она слышала голос Анжелотти, тут, в переполненной комнате; Томас Рочестер; Людмила Ростовая громко жаловалась на ожоги, перевязанные и намазанные толстым слоем гусиного жира. Тихо, заглушаемая шумом, она прошептала:— А теперь ты кто?— Посланец.— Посланец? — Здесь, во мраке, я могу молиться. И мне приходят ответы. Это ответы для тебя, дитя, Я старался поговорить с тобой; передать тебе эти послания. Но ты никогда не расслабляешься, только на грани сна. У нее волосы зашевелились на затылке. Хотя она лежала ничком, все ее тело сжалось в предчувствии надвигающегося нападения.В памяти Аш мгновенно промелькнул калейдоскоп сотен стычек, сотен битв, где она участвовала;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102