Из его губ вырвался хриплый, приглушенный вопль. Баньши присоединилась к нему.Она потянула штурвал на себя. Нос машины поднялся. Гидросамолет вырвался из объятий болота с ужасающей медлительностью. Деревья скользнули под брюхом самолета и исчезли, поглощенные туманом. Они по крутой траектории неслись в небо, рассекая воздух. «Гусь-Щеголь» пронзил облака, тяжело лег на правое крыло и направился к востоку. ГЛАВА 16 Мужчина был высок. Каштановые волнистые волосы обрамляли чересчур бледное для тропических широт лицо. Широко расставленные голубые глаза придавали ему до странности меланхоличный вид. Но они могли меняться, как поверхность шотландского озера. Иногда они были мирными и бездонными. Иногда — жесткими и опасными, словно предвещали бурю. Тогда они становились серыми. И тот, кто глядел ему в глаза, отводил взгляд в сторону.Он рассматривал макет высотой два фута, стоявший на низеньком столике, — маяк Скерривор в масштабе один к пятидесяти, сооружение, известное всем морякам северных морей, которое построил его отец. Крохотные лавовые булыжники превосходно передавали матовую поверхность шотландского гранита. Но макету не хватало самого главного, того, что вело моряков по ночам и в бурю, и в затишье, того, что походило на путеводную звезду, — фонаря, который спас немало человеческих жизней.Кряканье летящей утки отвлекло человека от романтических воспоминаний. Он неспешно вышел на террасу. Над отвесными скалами, окружавшими долину, всходило солнце, окрашивая вершины в шафран и пурпур, разбавленные розовыми тонами. Залив был еще погружен во тьму. Но по каналу, ведущему из Тихого океана в порт, что-то двигалось. Кто-то направлялся к его жилищу, несмотря на ранний час. Но он никого не ждал.Мужчина вернулся в дом, закурил сигарету и принялся кружить вокруг маяка, приоткрывая врата своего воображения. Какую историю присочинить к этому кусочку вселенной? Историю призраков, непременно историю крови и страданий. Потерпевшие кораблекрушение могли устроиться в этом здании-обманщике, завлекать корабли на прибрежные скалы и беспрепятственно грабить их… Но зачем плести интригу в доброй старой Шотландии? А если перенести события в наше время, забыв об эпохе Якова I? Написать современный роман. Дикарство у врат наших городов. Это придаст пикантности повествованию!На веранде послышались шаги, потом в дверь дважды легко постучали — значит незнакомец уже здесь. О'Талоло сопровождал его. Слуга подошел и произнес на ухо хозяину несколько слов на самоа. Посетитель прибыл в порт накануне вечером, высадившись с китобойного судна, идущего в Австралию. О'Талоло заметил его на пне на границе владения.— Иди и приготовь завтрак. Оставь нас одних, — сказал хозяин на островном диалекте.Абориген, уходя, коснулся незнакомца и воспользовался этим, чтобы обнажить просверленные клыки, которыми гордился.— Островитяне не опасны, — успокоил хозяин дома, приглашая гостя войти. — Последний король объявил, что есть нас — большое святотатство. Поэтому мы защищены от каннибализма.Гость снял головной убор и представился:— Меня зовут Эрнст Пишенетт. Я прибыл из Рима, чтобы встретиться с вами.— Из Рима? Вы пересекли половину земного шара?— Используя все виды транспорта и всего за шесть суток, что я считаю подвигом с учетом проблем связи. — Пишенетт достал из кармана сложенный несколько раз листок бумаги. — Я действительно попал в Клуб лунатиков на острове Улуфания? В порту, похоже, вас знают.Эта гостиная из экзотических пород древесины и ее особые украшения — гравюры Пиронезе, банджо и гитары, книги, книги и книги, а также макет маяка — полностью соответствовали атмосфере клуба, как его себе представлял Пишенетт. Но не хватало его членов, восседающих вокруг стола, и бронзовой таблички у входа.— Простите, — извинился хозяин дома после недолгой паузы. — Это так. Я — казначей-президент и на данный момент единственный почетный член Клуба лунатиков. Добро пожаловать в Ваилиму, усадьбу Пяти Рек. Приглашаю вас разделить со мной завтрак.Пишенетт, испытав облегчение, поскольку добрался до цели, позволил проводить себя к громадному тиковому столу. С удовольствием уселся в плетеное кресло. На последнем этапе путешествия он отбил себе задницу. О'Талоло появился с двумя дымящимися тарелками яичницы с салом и кофейником, от которого исходил божественный аромат. Пишенетт сбросил пиджак, закатал рукава рубашки, как и хозяин дома, наливший ему чашку кофе.— Значит, вы представляете клуб в единственном числе? — спросил он, принимая протянутую ему тарелку.— Предпоследний лунатик покинул меня десять лет назад. Наша небольшая ассоциация никогда не имела постоянных членов. Но она старше английской Короны. Она была основана в Александрии во времена ее расцвета. Если верить хранящимся у меня документам, которые я считаю аутентичными.Пишенетт замер с чашкой, поднесенной ко рту.— Каковы условия вхождения в нее? —Взгляд мужчины посуровел.— Каково ваше достояние?— То, что я ношу с собой, — с сожалением признал Пишенетт.— Превосходно. Чем вы занимались до того, как попасть в мое логово на краю света?Пишенетт изложил все как на духу, спрашивая себя, не загипнотизировали ли его. Хотя иначе он не слышал бы свою исповедь.— Я — сын Эрнста Пишенетта, автора «Ужасающих преступлений и знаменитых убийц». Когда я приступил к самостоятельной деятельности, то выбрал профессию журналиста. В частности, рассказывал о базельских событиях, о деле Туманного Барона, о котором вы наверняка слышали. Потом мне пришлось бежать вместе с колдунами и братством пиратов, братьями лагуны. Сейчас я выполняю миссию в их интересах. Меня послали на встречу с вами.Мужчина, похоже, отверг последнюю часть его откровений. Всему свое время, говорило выражение его лица.— Значит, вы пробовали себя в журналистике? А профессия писателя вас никогда не искушала?Пишенетт покраснел и заерзал на стуле.— У меня есть несколько проектов исторических драм, — признался он. — Но чем дальше, тем больше меня влечет первая любовь.— Какая?— Преступление, — выдохнул он. — Продолжение дела отца. Преступный мир через призму романтики. Хотя последние события отдалили меня от первоначальной цели. Но как только вернусь в мирную среду, я вновь возьмусь за дело.Мужчина встал, ткнул в гостя пальцем и приказал:— Не двигайтесь.Вышел из комнаты и через минуту вернулся с книгой в руке.— «Жизнь пиратов и разбойников с большой дороги», — звонким голосом объявил он.— Труд капитана Джонсона? Вы позволите? Пишенетт внимательно изучил оглавление. Хозяин дома невозмутимо глядел на него. Ощутив пристальный взгляд, Пишенетт положил книгу на стол. Мужчина протянул ему руку. Пишенетт медленно протянул свою. Последовала серия энергичных рукопожатий — Пишенетту едва не вывихнули плечо.— Принимаю вас в члены Клуба лунатиков. В честь вашего приезда организуем небольшое празднество. С волшебным фонарем. Аборигены обожают такие сеансы.Мужчина подошел к маяку, взял небольшую драгоценную шкатулку, словно выброшенную воображаемой бурей к подножию сооружения, открыл ее и поднес гостю.— Спасибо, не курю, — извинился Пишенетт. Мужчина закурил сигарету и отдал приказ О'Талоло, который подхватил мешок нового члена клуба.— Он покажет вам ваши апартаменты. Обед в полдень, если вы не против.Пишенетт встал и последовал за О'Талоло. Остановился на пороге веранды и недоуменно нахмурился.— Мне кажется, наши пути не пересекались. Однако ваше лицо мне определенно знакомо…Черты лица хозяина Ваилимы были скрыты завесой сигаретного дыма. Что не помешало Пишенетту узнать его, когда мужчина ответил:— Мое имя — Роберт Луис Стивенсон. Вам, быть может, действительно доводилось слышать обо мне. ГЛАВА 17 Антиохия, Вавилон, Казаб, Жамнагар… «Тузитала» шла по каналу Аль-Джезирех под присмотром варварских племен, которые на лошадях следовали за кораблем по склонам сирийских гор. Потом судно по руслу древних вавилонских рек вышло в Персидский залив. Стоянки участились, стали веселее и колоритнее — колония Гавбанди, известная резными деревянными изделиями, праздник цветов в Шаб-Бальбаре, посещение затопленного Бхуджа.«Тузитала» шла по заливу Кух, где раньше расстилалась пустыня. В том же направлении следовала целая армада разнообразных судов. Шхуны, рыбацкие лодки, плоты на буксирах, креветочные сейнеры… Все направлялись к Джайсалме-ру, который на заре следующего дня должен был чудесным образом подняться из вод.— Нет, мой маленький Ганс-Фридрих, там нет ничего чудесного, — поспешила уточнить колдунья. — Просто мы будем наблюдать отступление вод перед мощным приливом.Еж уютно устроился на коленях Роберты. Он дремал. Ему было жарко. Невыносимо жарко. Он и его сородичи не были приспособлены к столь жарким странам. Колдунья чувствовала, как он несчастен. Взяла ледышку из стоящей рядом вазы с фруктами и растопила в руке над иглами грызуна — тот мысленно поблагодарил ее.На нижней палубе разворачивалось нешуточное сражение. Робер и Клементина Мартино соперничали друг с другом, играя в шаттлборд, где использовались плоские камни, как в керлинге. Клементина пустила свой камень в сторону мишени в квадрате. Но не добросила на добрых десять метров. Ее муж занял позицию и собрался с силами. Его камень перелетел через мишень. Не окажись на его пути боцмана, который следил за партией и успел перехватить снаряд, тот пролетел бы до кормы, снося все на своем пути.«Откуда столько энергии?» — спросила себя Роберта.После недельного путешествия колдунья ощущала усталость. Кому-то по утрам надо было заниматься Лилит, пока Грегуар, который всегда ложился очень поздно, нежился в постели. Профессор истории не отказывал себе ни в чем, наслаждаясь прелестями жизни. Бассейн в одиннадцать часов, полет на парашюте в три часа дня, турнир дартинга в шесть вечера… Словно разом решил отведать все удовольствия круиза. Куда он подевался? Носился на водных лыжах, летал за катером со стаканом мартини в руке?— Я здесь, дорогая. В полном вашем распоряжении.Ганс-Фридрих не ощутил его приближения, как и Роберта. Грегуар сел рядом с колдуньей, достал из вазы инжир, очистил его и высосал мякоть, следя за партией внизу. Камень Клементины остановился во втором круге под аплодисменты зрителей.— Я только что расстался с капитаном Ван дер Деккеном, — сообщил он. — Он подтвердил, что завтра утром мы будем в Джайсалмере.Над их головами проносились чайки. Грегуар бросил им остатки инжирины. Одна из крупных белых птиц подхватила добычу и с победным криком унеслась прочь.— Там будет и Хлодосвинда.Роберта приподняла солнечные очки, чтобы разглядеть Грегуара.— Фредегонда — в Антиохии, Хлодосвинда — в Джай-салмере… Можете поделиться со мной, как вы организуете эти встречи?— Вы же встречались с Рагнетрудой без чьей-либо помощи?— Земля стоит на месте. А остальные четыре Основательницы практически неуловимы.— Считайте, что я посылаю этим дамам приглашения, а они вежливо отвечают на них. Но должен признаться, что приятно удивлен поступком Хлодосвинды. Я считал, что она не столь свободна.С нижней палубы донесся яростный вопль. Роберу Мартино удалось отодвинуть своим камнем камень Клементины от мишени, и он гордо расхаживал под крики «ура» своих болельщиков.— Капитан поставит «Тузиталу» на якорь в двух милях от города. Сядете в подлодку Луи Ренара, который доставит вас туда и обратно.— Возможно, я не смогу вернуться, — вздохнула Роберта. Грегуар соединил руки и подпер ими подбородок.— Мы, конечно, совершили промах, недооценив возможности Баньши. Но Антиохия была городом на суше. Вода открывает Джайсалмер только раз в году. Ни одно живое существо не может там жить. За исключением крабов. Прекрасный удар, Клементина.Камень женщины, поразив всех присутствующих, обогнул мишень и заскользил в противоположном направлении, с ходу ударил по камню соперника и отбросил его далеко в сторону. Робер с выражением полного недоумения на лице смотрел, как тот подъехал к его ногам.— Вы, случаем, не помогли ей? — спросила Роберта, кинув на Грегуара подозрительный взгляд.Тот схватил плод пасьона.— Каждый заслужил своего ангела-хранителя, — ответил он, высасывая сочную мякоть.Робер вновь пустил свой камень. Удар был хорошо рассчитан. Камень оказался рядом с камнем его жены в центре мишени. Судьи готовились объявить ничью, как вдруг камень вновь поразил зрителей, отпрыгнув на метр в сторону.— Грегуар! — воскликнула Роберта, раскрасневшись от гнева. — Вы ведете себя не спортивно!Он невинно глянул на нее и подбросил остатки фрукта в небо. Чайка подхватила его и улетела, громко хлопая крыльями. Партия возобновилась, но классического развития не получалось. Клементина и Робер то и дело мазали, почти не попадая в цель. Счет не менялся и оставался почти равным. Мысли Роберты витали вдали. Она думала об Основательницах.У Лилит не было приступов после сделанной Фредегондой операции. И для усмирения энергии девочки едва хватало четырех ежей-телепатов и двух взрослых колдунов. Но Роберта помнила о предупреждении Основательницы — ребенок получил отсрочку.К тому же ее терзал вопрос, который она собиралась задать Хлодосвинде: если ни Земля, ни Огонь, ни Вода не видели смерти ее родителей, значит, те были еще живы и где-то находились… От надежды потеплело в груди. Она придала мощности камню Робера, который только что вяло запустил его, почти не надеясь попасть в цель. Грегуар, похоже, не заметил ее маневра.— Существо, с которым вы встретитесь, обладает очень большим могуществом, — с беспокойством пробормотал он. — Быть может, она самая могущественная из сестер.— Может ли она оказаться опасной? А вдруг решила служить Баньши?— Основательницы служат только себе. К тому же воплощаться они могут только на короткий период времени. Даже если Хлодосвинда сочтет вас врагом, она будет действовать против вас только теми силами, какими располагает.— Вы меня утешаете, Грегуар. Напомню, что я почти полностью состою из воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41